Грегори в ужасе уставился на Нэнси.
- Ты хочешь сказать, что тебе нравятся ауриганцы?
- Конечно, нет, глупый! Но я полагаю, они нравятся друг другу.
- Я все-таки предпочитаю думать о них как о врагах.
- Тем более стоит держаться от них подальше.
Но мысли об ауриганцах и о том, что происходит на ферме, не оставляли
Грегори. Он получил еще одно письмо от доктора Хадсон-Уорда, доброе и
ободряющее, однако не стал отвечать. Грегори чувствовал, что не в
состоянии уехать из этих мест, хотя необходимость в работе, учитывая его
матримониальные планы, становилась все более очевидной; скромных средств,
которые посылал ему отец, на двоих в любом случае не хватит. Однако он не
мог заставить себя думать о подобных проблемах. Его мысли были заняты
ужасами фермы и другим письмом, которого он ждал. А ночью ему снова
приснилось слюнное дерево.
Днем он набрался смелости и рассказал об этом Фоксу и Нэнси. Они
сидели у камина, в обтянутых красным бархатом креслах. Нэнси чувствовала
себя хорошо и в полдень даже вышла на прогулку.
- Люди сами хотели отдаться слюнному дереву, - говорил Грегори. - И,
хотя я сам этого не видел, у меня было такое чувство, что они на самом
деле не столько умирали, сколько превращались в неких иных существ -
вероятно, не похожих на людей. И на этот раз я понял, что дерево сделано
из металла; с помощью насосов оно становится все выше и выше - внутри него
видны какие-то устройства, клапаны, а из ветвей идет пар.
Фокс мрачно усмехнулся.
- Таким я и вижу облик грядущего - когда даже деревья будут расти с
помощью машин... Эта ферма совсем замучила тебя, Грег! Послушай, завтра
моя сестра едет в Норидж. Почему бы вам вдвоем не поехать с ней? Она
собирается купить украшения к своему свадебному наряду, так что вас,
Нэнси, это могло бы заинтересовать. Можете пожить несколько дней у дяди
Грега. Честное слово, я немедленно сообщу, как только начнется вторжение
ауриганцев в Коттерсолл, вы ничего не пропустите.
Нэнси схватила Грегори за руку.
- Грег, может быть, так и сделаем? Я сто лет не была в Норидже, это
чудесный городок!
- В общем-то, неплохая мысль, - с сомнением сказал Грегори.
Фокс и Нэнси продолжали уговаривать, пока наконец Грегори не был
вынужден уступить. Как только представился подходящий момент, он
попрощался, поцеловал Нэнси, пожелал ей спокойной ночи и поспешил обратно
к дому пекаря. Он был уверен в одном: если ему придется уехать, даже
ненадолго, до этого он должен увидеть, что происходит на ферме.

В лучах заходящего солнца ферма представляла собой непривычное
зрелище. Массивные деревянные заграждения в девять футов высотой, наспех
вымазанные креозотом, были беспорядочно расставлены вокруг фермы -
очевидно, с целью уберечь от посторонних взглядов то, что творится не
только во дворе, но и вдоль границ территории; заграждения виднелись среди
фруктовых деревьев, в зарослях папоротника, и даже - совершенно не к месту
- посреди болота. Тяжелые удары молотка, сопровождающиеся мычанием и
визгом животных, говорили о том, что сооружаются все новые заграждения.
Совершенно неестественный вид ферме придавало освещение. В дополнение
к столбу с электрическим фонарем, который Грегори уже видел, появилось еще
пять - у ворот, у пруда, за домом, возле механической мастерской и около
свинарника. В желтом свете фонарей перед глазами вставала мистическая
картина, будто неожиданно возникшая посреди вечной ночи египетской
гробницы.
Грегори был не настолько глуп, чтобы пытаться войти через ворота. Он
привязал Дэйзи к нижним ветвям вяза и, обойдя ферму, проник во владения
Грендона со стороны южного луга. Бесшумно приближаясь к дому, он видел,
насколько растительность на ферме отличается от той, что была за ее
пределами. Постоянный шум зарослей исполинской кукурузы в темноте нагонял
страх. На клубничных грядках ягоды были размером с грушу. Лоснились
гигантские кабачки. Деревья в саду трещали под тяжестью яблок величиной с
футбольный мяч; одно яблоко с глухим звуком упало на землю. Повсюду
чувствовались какие-то движение и шум; Грегори остановился и прислушался.
Поднимался ветер. Со скрипом, напоминающим крик чайки, начали
вращаться крылья старой мельницы. В механической мастерской слышался гул
работающей паровой машины. Громко лаяли собаки, и этому лаю вторили
беспокойные голоса животных. Грегори вспомнил слюнное дерево; как и в том
сне, казалось, что сельское хозяйство превратилось в промышленность, и
новый Бог Науки поглощает все создаваемое Природой. Под корой деревьев
ощущалась темная, неведомая сила.
Заставив себя двигаться, он осторожно пересек колеблющуюся границу
света и тени от заграждений и подошел к задней двери дома. В окне кухни
светился огонек. Пока Грегори нерешительно стоял на пороге, послышался
звон разбитого стекла.
Грегори осторожно пробрался мимо окна и заглянул в дверной проем. Из
гостиной доносился голос Грендона, звучащий несколько приглушенно, как
будто тот разговаривал сам с собой:
- Лежи теперь здесь! Ты мне не нужен. О Господи, спаси меня, дай мне
испытать свои силы! До сих пор Ты лишал мою землю плодородия - позволь же
мне теперь собрать урожай! Мне неведомы помыслы Твои. Эта ферма - моя
жизнь. Прокляни их, прокляни их всех! Все они - мои недруги.
Он бормотал что-то еще, точно спьяну. Как зачарованный, Грегори
пересек кухню и остановился на пороге гостиной. Заглянув в приоткрытую
дверь, он увидел фермера, стоящего в полумраке посреди комнаты.
Мерцающее пламя свечи на камине отражалось в стеклянных ящиках с
чучелами животных. Видимо, электричество в доме было отключено, чтобы
получить дополнительную мощность для наружного освещения.
Грендон стоял спиной к Грегори. Свеча освещала небритую щеку фермера;
казалось, он еще больше сгорбился под тяжестью непомерного бремени,
которое сам на себя взвалил, и, глядя на него, Грегори снова ощутил к нему
уважение. Все еще бормоча себе под нос, Грендон вышел через переднюю
дверь, оставив ее широко распахнутой, свернул за угол дома и скрылся из
виду, а лай собак заглушил его голос.
Лай, однако, не помешал Грегори услышать раздавшийся совсем рядом
стон. В полутьме он увидел лежащего под столом человека. Человек
повернулся на бок, давя битое стекло, и приглушенно вскрикнул. Еще не видя
его лица, Грегори понял, что это Некланд. Он склонился над ним и,
отшвырнув в сторону чучело рыбы, приподнял его голову.
- Не убивайте меня, хозяин! Я просто хотел уйти отсюда, только уйти!
- Берт? Это я, Грег. Берт, что с тобой?
На спине парня, под разорванной рубашкой, было множество порезов от
битого стекла. Большая ссадина на плече все сильнее наливалась красным. В
доме явно произошла ссора. Под столом валялась еще одна рыба - с
раскрытым, будто в удушье, ртом - и отдаленное подобие козы, стеклянный
глаз которой выкатился из глазницы. Пол был усыпан осколками стеклянных
ящиков.
Вытерев лицо и немного успокоившись, Некланд сказал:
- Грегори? Я думал, ты в Коттерсолле. Что ты здесь делаешь? Он убьет
тебя!
- Что случилось, Берт? Ты можешь встать?
Некланд уже пришел в себя. Он схватил Грегори за руку и умоляюще
прошептал:
- Ради Бога, тише, иначе он услышит нас, вернется и разделается со
мной! Он совсем свихнулся, говорит, что эти твари здесь на отдыхе! Он чуть
голову мне не снес своей палкой! Хорошо, что у меня череп крепкий!
- Из-за чего вы поссорились?
- Скажу тебе прямо, Грег, я хочу смыться с этой фермы. Эти твари, в
пруду, сожрут меня, высосут, как Грабби, если я здесь останусь. Так что я
решил сбежать, когда Джо Грендон не видит... пришел сюда - собрать пожитки
и смыться. Это проклятое место, это рассадник зла, его нужно уничтожить! В
аду не может быть хуже, чем на этой ферме!
- Так, значит, он поймал тебя здесь?
- Он ворвался сюда; я швырнул в него этой рыбиной, а потом козой. Но
он все-таки до меня добрался!.. Теперь я ухожу, и тебе советую. Ты,
наверное, совсем рехнулся, если решил вернуться сюда!
Продолжая говорить, он с помощью Грегори встал на ноги и со стоном
начал взбираться по лестнице.
- Берт, - сказал Грегори, - предположим, мы набросимся на Грендона и
скрутим его. Тогда мы сможем запихнуть его в повозку и уехать. Все вместе.
Некланд повернулся и уставился на него, потирая плечо. Лица его не
было видно.
- Сам попробуй! - буркнул он и, спотыкаясь, потащился наверх.
Грегори остался внизу, глядя в окно. Он приехал на ферму без
определенных намерений, но теперь у него возникла идея - попытаться увезти
Грендона с фермы. Он чувствовал себя обязанным сделать это, хотя уже и не
относился к Грендону так хорошо, как прежде, - он не мог оставить
человека, тем более в таком состоянии, наедине с жуткими пришельцами.
Можно было бы попросить помощи на ферме в Дерхэме, если бы только удалось
каким-то образом изолировать Грендона, чтобы тот не встретил прибывших
выстрелами.
Здание механической мастерской было сложено из кирпича, и прочная
дверь запиралась снаружи. Единственное окно, к тому же зарешеченное,
находилось под потолком. Если заманить туда Грендона и поехать за
помощью...
Не без опасений Грегори подошел к открытой двери и выглянул наружу.
Он с беспокойством посмотрел на землю в поисках следов, более зловещих,
чем следы фермера; но никаких признаков ауриганцев видно не было. Грегори
вышел во двор.
Не успел он сделать и двух шагов, как послышался женский крик. От
этого крика Грегори похолодел - перед его мысленным взором возникла
обезумевшая миссис Грендон. Но потом он узнал голос Нэнси. Крик еще не
успел смолкнуть, а он уже со всех ног мчался вдоль темной стены дома.
Только потом он услышал громкий галдеж свиней и понял, что бежит в
свинарник, мимо гигантских заграждений, на которые лился сверху тусклый
желтый свет фонарей.
Шум в свинарнике оглушил его. Свиньи отчаянно били копытами по стенам
своих загонов. Фонарь под потолком качнулся, и в его свете Грегори увидел,
сколь невероятные перемены произошли со времени его последнего визита.
Свиньи выросли до чудовищных размеров, их огромные уши с глухим звуком
ударялись о бока. Косматые спины возвышались над загородками.
Грендон стоял у дальнего входа, держа на руках безжизненное тело
дочери, у его ног валялся мешок с кормом для свиней. Приоткрыв одну из
загородок, он попытался пробраться между стеной и боком свиньи, которая в
холке почти доставала ему до плеча. Фермер повернулся и уставился на
Грегори; мертвенная бледность его лица была более ужасна, чем гримаса
ярости.
Но в свинарнике был кто-то еще. Загородка рядом с Грегори внезапно
распахнулась. Две свиньи, застрявшие в узком загоне, дико завизжали, явно
ощущая присутствие безжалостного голодного существа, и начали вслепую
отбиваться ногами. Страх охватил всех животных, но борьба была бесполезна.
Здесь находился ауриганец; самой смерти, с ее незатупляющейся косой и
неизменной улыбкой черепа, столь же трудно было избежать, как и этой
невидимой ядовитой твари. Спина одной из свиней внезапно покраснела, и
почти тотчас же ее громадная туша начала оседать; мгновение спустя все
было кончено.
Этого тошнотворного зрелища Грегори уже не видел. Он бежал к фермеру,
который продолжал протискиваться мимо свиньи; теперь было ясно, что он
собирается делать. Фермер зашел в крайний загон и бросил свою дочь в
металлическую кормушку. Свиньи, чавкая, сразу же повернулись к новому
корму. Освободив руки, Грендон повернулся к стене, где висело ружье.
Шум и рев в свинарнике стали невыносимы. Свинья, соседка которой
столь быстро была съедена, вырвалась из загона и оказалась в центральном
проходе. Какое-то мгновение она стояла неподвижно - к счастью, иначе
Грегори был бы растоптан - как будто ошеломленная неожиданной свободой.
Свинарник затрясся, когда ее примеру последовали другие свиньи. Крошился
кирпич, ворота загонов прогибались. Грегори отскочил в сторону, увидев,
как освободилась еще одна свинья, и мгновение спустя весь проход был полон
чудовищных туш, пробивающих себе путь к свободе.
Грегори уже почти добрался до Грендона, но стадо свиней оказалось как
раз между ними. На ступню Грендона опустилось копыто. Он со стоном
наклонился вперед и тут же был сбит с ног. Грегори едва успел укрыться в
ближайшем загоне, и свиньи пронеслись мимо.
Нэнси отчаянно пыталась выбраться из кормушки, пока двое животных,
которым она была предназначена, пробивали себе дорогу на волю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12