Его, как землянина, пережившего шок, считают немного чокнутым, возможно, Бистер рассчитывает сыграть на этом? Это могло сработать. О Центре и о том, что там творится, слухов ходило предостаточно. И все знают, что Бистер ехал до Гроссинга вместе со Стормом и мог составить о нем мнение. Бистеру могут поверить.
Жесткие веревки и головная боль не давали ему подняться и осмотреться как следует, а среди тех колонистов, что изредка попадали в его поле зрения, он не заметил ни одного знакомого. Правда, можно было надеяться, что если колонисты Пиков отзовутся на призыв Дьюмероя, то рано или поздно здесь появится и Дорт Лансин, у него тоже где-то здесь пастбища.
Дорт всегда защищал туземцев, да и за Сторма вполне бы мог поручиться. Но неизвестно, когда он появится, а Сторм не мог себе позволить понапрасну терять время.
Он скорее почувствовал, чем увидел подходящего к нему Бистера и тут же плотно зажмурился. Резкий рывок за веревку, стягивающую лодыжки, едва не заставил его снова потерять сознание. Еще один рывок, на этот раз за запястье – и новая волна головной боли.
Судя по звукам шагов Бистер пошел прочь, но вдруг остановился и выругался вполголоса. Сторм осторожно глянул из-под опущенных ресниц: Бистер стоял спиной к нему и наблюдал за приближающимся всадником.
Сторм приглядывался к колонисту, как боец, оценивающий перед схваткой своего противника. Все-таки было в нем что-то загадочное. Ни с того ни с сего он с самого начала, с первой встречи возненавидел Сторма. Он был абсолютно искренен в своей ненависти, но ни разу не попытался честно схватиться со Стормом, после того как землянин победил в их первой драке. Это совсем не вязалось ни с его репутацией задиры, ни с его физической силой, ни с обычной манерой поведения.
И вот, когда Сторм попытался как-то объяснить все эти несуразности с точки зрения здравого смысла, в голове у него вдруг мелькнула невероятная догадка, раньше такое ему бы и в страшном сне не привиделось. Это подозрение настолько потрясло его, что он был просто счастлив, когда объездчики отвлекли от него внимание Бистера.
Эту историю Сторм слышал уже в самом конце войны, когда они еще не могли поверить в скорый разгром врага, и ходило много разговоров о всяких хитрых штучках хиксов и об их тайном оружии. Потом об этом много болтали в Центре, но там, кроме болтовни, было нечем заняться. Марионетки! Говорили, будто хиксы научились создавать марионеток, то есть придавать кому-то из своих внешность человека и настолько обучать его человеческим реакциям и поведению, что никто не заподозрил бы в нем хикса. Рассказывали, что у этих созданий есть особые способности, делающие их даже более опасными, чем Учитель зверей со всей своей командой. В общем, легенды рисовали образ идеального шпиона, наделенного телепатическим даром и еще какими-то сверхъестественными способностями.
Обычно Сторм не прислушивался к этим разговорам, считая их вульгарными казарменными байками. Он много раз слышал от ученых и психологов, что такое превращение вряд ли возможно даже в принципе.
И вот сейчас он всерьез думал, не является ли Бистер такой марионеткой. Это вполне объясняло бы все несуразности в его поведении…
Сторм невольно дернулся, и тут его ждал еще один повод для удивления. Оказывается, возившийся с веревками Бистер вовсе не проверял крепость узлов. Наоборот, он ослабил их! Это настораживало. Сторм твердо знал, что Бистер хочет его смерти, и если он толкает его на какую-то дорогу, значит, эта дорога к гибели. Возможно, у него не хватает наглости просто прикончить его на глазах у всех, вот он и старается подтолкнуть его к бегству, а уж там встретит его с чем-нибудь посерьезнее парализатора. Так что же теперь, не поддаваться на провокацию, смирно лежать и ждать решения своей участи? Сторм почувствовал, что окончательно запутался в своих рассуждениях. Где-то рядом довольно громко спорили, но он не прислушивался, пока до него не донеслось знакомое имя. И тут все связанное с Колом Бистером сразу вылетело у него из головы.
– …Бред Квад, – произнес кто-то невидимый. – И он так взбешен, что дым из ушей валит. Имей в виду, Дьюмерой, он ведет с собой Офицеров Мира! Так что за любую ссору с норби и за каждый выстрел объясняться тебе придется в Гальвади. Что касается меня, то я и носа не суну в эти горы, пока здесь будет Квад.
– Ну и лижи задницу Бреду Кваду, если тебе это нравится, Юффи, – ответил Дьюмерой. – Нам здесь никто не указ! Мы не лезем в его Низины и давно предупреждали его, чтобы он не совался на наши Пики. В конце концов, имеем же мы право защитить свое имущество, если власти предпочитают нянчиться с этими вороватыми козлами! Мы своими глазами видели следы, ведущие в эту деревню! Так неужто я так и оставлю козлам свое лучшее стадо! Плевать я хотел и на Офицеров Мира, и на Бреда Квада! Нечего им лезть не в свое дело. Ну, а Кваду еще придется задуматься. Слышали, его мальчишка пропал? Так вот, я готов спорить на пять кредитов, что он угодил в засаду козлов, и сейчас его правая рука уже висит у Нитра в Доме Грома. В общем, я решил – завтра с восходом солнца мы выступаем. А кому это не нравится, пусть прямо сейчас убирается отсюда.
Тут в спор вступили несколько человек, и Сторм перестал понимать происходящее. Ясно было только, что не все в отряде Дьюмероя так рвутся догонять норби, как их предводитель.
– Ладно! Ладно! – бычий рев колониста перекрыл все остальные голоса. – Я вам и своих лошадей одолжу, только катитесь отсюда побыстрее! Вы все – и Юффе, и Хайк, и Паласко! Только и нас потом не зовите, когда найдете следы козлов на ваших пастбищах. Потолкуйте об этом с Бредом Квадом, и пусть он на пальцах уговорит козлов вернуть вам скот!
– Слушай, Дьюмерой, ты заварил здесь, на Пиках, такую кашу, из которой не выйдет ничего, кроме неприятностей. Я бы на твоем месте дождался Квада с Офицерами Мира и попробовал разобраться вместе с ними. Они утром уже будут здесь.
– Убирайтесь! – заревел взбешенный предводитель. – Катитесь отсюда, тряпки! Никакой Квад мне не указ! Пусть командует в своих Низинах, а сюда не лезет. Убирайтесь! Живо!
Сторм задумался. Может, стоит привлечь внимание уезжающих объездчиков и попробовать вырваться с ними? Он попробовал приподнять голову, и у него в глазах потемнело от боли. В таком состоянии и думать нечего переиграть Бистера. Лучше подождать, пока перестанет сказываться действие парализатора.
Но то, что Квад где-то недалеко и направляется сюда, несколько успокоило его. Несмотря на свои личные счеты с этим человеком, что-то в нем внушало доверие. И он чувствовал, что из всех, кого он встретил на Арцоре, только Квад обладает достаточной силой и авторитетом, чтобы остановить кровавую заварушку, провоцируемую хиксами. Сторм подумал, что вот теперь-то ему имеет смысл бежать: он вполне может добраться до лагеря Квада и предупредить его обо всем, что здесь происходит. Только побег этот должен быть удачным, иначе все обернется так, как спланировал Бистер.
К счастью, за этими бурными объяснениями Дьюмерой, казалось, забыл о своем пленнике. По крайней мере, никто пока не подходил посмотреть, не очнулся ли он, и не пытался задавать вопросы. А может, это тоже подстроил Бистер. «Странно, – подумал Сторм, – когда мне пришло в голову, что на самом деле может представлять из себя Бистер, я, в общем-то, даже не очень удивился. А выскажи я такое предположение любому арцорцу в этом лагере, и он окончательно убедится, что я чокнутый землянин, не перенесший шока уничтожения Земли».
Сторм продолжал бороться с остаточным действием парализатора, постепенно восстанавливая контроль над телом. Он старался делать это незаметно, и это было не так уж трудно, поскольку уложили его у подножия пригорка, закрывавшего его от лагеря. Его никто не мог видеть, кроме тех, что шли за водой к реке и тех, кто решил устроиться на ночь на берегу и возился теперь со своими постелями.
Прежде всего, надо было получить возможность двигать головой, не вызывая новых приливов боли. Руками шевелить он пока не решался, уверенный, что Бистер тайно наблюдает за ним. Но когда Сторм смог наконец приподнять голову, не теряя сознания от боли, и осмотреться, уже начало темнеть. «Что ж, это к лучшему, – подумал Сторм. – Ночью у меня есть кое-какие шансы, хотя у Бистера огромное преимущество».
Но прежде чем достаточно стемнело, о пленнике вспомнил Дьюмерой. Сторм услышал его издали, закрыл глаза и попытался изобразить, что он еще не очнулся от парализующего удара.
– Что-то он долго не очухивается, – удивленно, но без всякого сочувствия сказал Дьюмерой.
Отвечал ему Бистер, и Сторму почудился в его голосе легкий акцент, на который он прежде не обращал внимания.
– Он же землянин. На них парализатор действует сильнее, поэтому они им не пользуются.
– Возможно. Но мне говорили, что этот Сторм служил в командос, а они ребята крепкие. Кстати, Кол… я так и не понял, чего ради ты вообще стрелял в него.
– Понимаешь, мы с ним вместе ехали из Порта до Гроссинга. Он очень осторожный и держится обособленно, как все земляне. Ты, наверное, слышал, что все они с ума посходили, когда узнали, что их Земля сгорела? Так вот, я понял, что этот парень тоже сумасшедший. Он считает, будто все вокруг враги, и ждут не дождутся до него добраться. Все, кроме козлов. Он с самого начала с ними снюхался. А когда он так быстро смотался из Гроссинга, я решил навести о нем справки. Так вот, он Учитель зверей. Видел бы ты, как он объезжал лошадей у Пита Ларкина! Если этот парень, имеющий власть над животными, уйдет в Мясники или присоединится к козлам – можешь ставить на своем стаде крест. Он один опаснее десятка взбешенных йорис! И я не удивлюсь, если окажется, что он был в этом набеге вместе с Шозонна. Вот я и хочу задать ему парочку вопросов, прежде чем отпустить.
– Ладно, пусть полежит, отдохнет, – согласился Дьюмерой. – А ты глаз с него не спускай, Кол, и сразу дай мне знать, когда он очнется. Я тоже хочу задать ему несколько вопросов.
Они медленно пошли прочь, а Сторм лежал, напрягаясь до дрожи, чтобы не выдать себя каким-нибудь движением. К головной боли прибавилась тягучая, боль протестующих мускулов.
Значит, приглядывать за ним будет Кол Бистер? Что ж, значит, у Кола Бистера будет прекрасная возможность без особых хлопот раз и навсегда покончить с Остином Стормом. Ах, если бы только рядом были Баку и Сурра!
Сторм постарался взять себя в руки. Не такой уж он слабак, чтобы стать совершенно беспомощным без своей команды!
Он прислушался к шуму воды, который доносился из-под берега, перекрывая все обычные звуки вечернего лагеря. Вся жизнь в этой засушливой стране жалась к рекам, и отряд Квада наверняка устроился на ночь тоже на берегу. Сторм чувствовал, что вряд ли осилит сейчас дорогу верхом, даже на Рейне. А если вплавь?
Обычно наездники возили с собой воду в небольших фляжках, притороченных к седлу. Но отряд, собирающийся утром выступить в засушливые горы, должен взять с собой изрядный запас воды. Насколько знал Сторм, у них должны быть бурдюки из шкур водяных жаб, которые очень удобно вешать попарно на вьючных лошадей. Такие бурдюки изготовляли рыбаки-норби с южного побережья из снятой целиком шкуры огромной болотной амфибии. Хорошо выделанная шкура была почти прозрачна и надувалась красивым пузырем, когда в нее заливали воду. Как-то, еще в лагере Кротага, Сторм видел, как дети надували эти шкуры и мастерили из них плот. Если человек умеет плавать, то с парой таких пузырей он продержится на воде сколько угодно, даже в таком гадком состоянии, как Сторм сейчас – можно просто сплыть вниз по течению. Он начал прикидывать, когда примерно Бистер явится проведать его и как раздобыть пару таких пузырей.
Отряд решил отправиться по следам Шозонна рано утром. Значит, Дьюмерой наверняка прикажет еще с вечера запасти воду. В нее сразу добавят обеззараживающие таблетки, и утром ее уже можно будет пить. Сторм сам так делал каждый вечер, пока шел с экспедицией Наблюдателей. При всей своей теперешней слабости, Сторм был уверен, что справится с одним объездчиком, если нападет неожиданно. И все-таки очень многое зависело от удачи. Сторм прекрасно понимал, что если сорвется его первая попытка, то сделать следующую ему уже не дадут.
Он тихонько теребил пальцами веревку у запястий и чувствовал, как она ослабевает. Итак, что он имеет на данный момент? Прежде всего следовало предполагать худшее: что его враг, хотя он и выглядит как человек, все-таки принадлежит к другому виду гуманоидов. И что он всегда настороже – ведь любая, самая ничтожная ошибка мгновенно его погубит. Возможно, Бистер и ненавидел его именно потому, что боялся, как бы особые способности Учителя зверей не раскрыли землянину его тайны. Конечно, Бистер не мог доверять землянину, которому молва приписывала телепатические и многие другие способности. Сейчас он ничего не знал об Остине наверняка – даже как может на него подействовать удар парализатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29