Эрскин ткнул пальцем в кусок разглаженной кожи, туго натянутой на
деревянную рамку.
- Широкая река?
- Да. Ты тоже знаешь о ней? - Хранитель Анналов оттолкнул в сторону
кучу книг, и перенес кожу под висящую лампу, в которой, давая свет, горела
пропитанная маслом пакля.
- Вот эту часть я видел собственными глазами, - южанин проследил
неровную ленту голубой краски, извивавшуюся через весь лист. - Мое племя
перешло через реку вот здесь. Нам потребовалось четыре недели, чтобы
построить плоты. И два из них были унесены течением, так что мы никогда
больше не видели вновь тех, кто был на них. Мы также потеряли в потоке
двадцать барабанов. Но здесь... мой брат вел разведку на севере и он
обнаружил еще один изгиб, вот такой... - Эрскин поправил линию пальцем. -
А также когда горы нашей земли извергли огонь и сотрясали все вокруг себя,
горькие воды моря пришли вот сюда и сюда, и нет здесь теперь больше
никакой земли, только вода...
Хранитель Анналов нахмурился над картой.
- Так. Ну, мы прожили здесь десять раз по десять лет, вдоль этой
великой реки, и знаем о ее водах - она много раз меняет свое русло и течет
так, как ей заблагорассудится. Во многих местах вдоль нее есть следы работ
Древних - они, должно быть, пытались удержать ее в одном русле. Но эту
тайну мы утратили вместе с множеством других.
- Если вы ехали от берегов великой реки, то вы зашли очень далеко, -
заметил Форс. - Что же привело ваше племя в эти восточные земли?
- А что вообще ведет степняков на восток или на запад? В нас есть
врожденное желание увидеть новые места. На север и на юг мы ходили - от
опушек великих лесов, где снега образуют капкан, ловящий ноги наших
лошадей, и только дикие звери могут прожить зимой сытыми, - до болотистой
местности, где в реках прячутся чешуйчатые чудовища, которые могут утащить
в воду неосторожного, вошедшего в воду. Мы повидали много земель. Два
сезона назад умер наш Верховный Вождь, и его пика перешла в руку Кантрула,
который всегда был искателем необжитых земель. Так что теперь мы идем
новыми тропами и открываем мир на удивление нашим детям. Подержи...
Он снял лампу с державшего ее шнура и увлек Форса за собой в другой
конец шатра. Там были карты, карты и картины, такие живые, что заставили
горца ахнуть от удивления. Они заключали в себе ту самую магию, при помощи
которой Древние делали мир друг для друга живым.
- Вот эта была сделана на севере - зимой, когда человек должен ходить
с кожаной паутиной на ногах, чтобы не утонуть в снегу и не бить
поглощенным им, как зыбучими песками. А вот, посмотри, это - один из
лесных людей, они раскрашивают себе лица и носят звериные шкуры, но они
ходят гордо и говорят, что они очень древний народ, который некогда владел
всей этой землей. А вот и вот... - Он перелистывал обрамленные
пергаментные квадраты, на которых яркими чернилами были сделаны записи,
рассказывающие об их странствиях.
- Это... - Форс глубоко вздохнул. - Это сокровище даже больше того,
что содержится в Звездном Доме. Если бы Ярл и все остальные Звездные Люди
могли бы взглянуть на это!
Хранитель Анналов провел пальцем по гладкой рамке карты, которую
держал.
- Во всем нашем племени, наверное, лишь с десяток юношей смотрят на
это, и в их сердцах и умах что-то шевелится. Остальные - они нисколько не
заботятся о записях, о том, чтобы составить карту пути, который мы прошли
за тот день. Брать да воевать, скакать да охотиться, да еще вырастить сына
вроде себя самого, который делал бы то же самое - вот и все желания этого
племени. Но всегда есть те немногие, которые еще стремятся пройти по
древним дорогам, пытаются вновь найти то, что было утеряно в дни
катастрофы. Мы находим клочки и обрывки, нить здесь и рваный клок там, и
пытаемся создать из них целое.
- Если бы Мэрфи сейчас сказал всю правду, - вмешался в монолог
Хранителя Анналов голос Целителя, - он бы сказал, что он родился только
для того, чтобы искать знания. Все это, - он махнул рукой на разложенные
богатства, - снова существует. Именно он начал собирать их и он уже учит
тех, кто схож с ним умом и может видеть и записывать то, что он увидел.
Все это началось с тех пор, как он стал Хранителем Анналов.
Хранитель Анналов смутился, а затем чуть-чуть робко улыбнулся.
- Разве я не сказал, что у нас в крови стремление вечно охотиться за
тем, что находится за горизонтом? Во мне это приняло такую форму. В тебе,
Фаньер, это тоже есть, ведь ты приготовляешь свои смеси из листьев и травы
и, если бы ты посмел, то ты разрезал бы нас на куски просто для того,
чтобы посмотреть, что там находится у нас внутри.
- Наверное, это так. Мне очень хотелось бы узнать, что находится
внутри у этих двух, что пересекли Землю Взрыва и все же не проявляют
никаких признаков горячки...
- Я думал, что вы не поверили в эту историю, - быстро ответил Эрскин.
Фаньер посмотрел на него сузившимися глазами, почти так, подумал
Форс, как будто он уже вскрыл южанина для изучения.
- Это так... может быть, я в нее и не верю. Но если это правда, тогда
это величайшее чудо, о котором я когда-либо слышал. Расскажи мне, как это
произошло...
- Ладно, - рассмеялся Эрскин. - Мы расскажем вам нашу историю. И мы
клянемся, что все это чистая правда. Но каждому из нас принадлежит лишь
половина этой истории, и поэтому мы расскажем вам ее вместе.
Масляная лампа шипела над их головами. Степняки и пленные сидели на
круглых подушках. Пленные говорили, а степняки слушали. Когда Форс
закончил, Мэрфи потянулся, встряхнулся, словно вынырнув из глубокой реки.
- Я думаю, это правда, - спокойно произнес он. - И это мужественная
история, годная для того, чтобы переделать ее в песню, которую можно петь
у ночных костров.
- Скажи мне, - Фаньер внезапно повернулся к Форсу, - ты, которого
учили умению поиска, что больше всего поразило тебя в твоих странствиях?
Форсу даже не надо было обдумывать свой ответ.
- Что Чудища рискуют покидать свои города и выходить в открытую
местность. Потому что, по всем нашим наблюдениям, они не делали этого
раньше на памяти людей. И это может означать надвигающуюся опасность!
Мэрфи посмотрел на Фаньера, и их взгляды встретились. Затем Целитель
поднялся на ноги и быстро вышел наружу, в ночь. Короткое молчание нарушил
своим вопросом уже Эрскин:
- Записывающий прошлое, почему ваши юноши охотятся на нас? Почему вы
идете войной против нашего народа? Что произошло между нашими племенами,
что вышло не так?
Мэрфи прочистил горло. Казалось, ему хотелось выиграть время.
- Почему? Даже Древние так никогда и не ответили на этот вопрос. Ты
сам можешь видеть это по руинам городов. Твой народ идет на север в
поисках дома, мой идет на восток или на юг за тем же. Мы отличаемся
обычаями, речью, одеждой. А человек, кажется, боится такого отличия.
Молодая кровь горяча, и вот уже ссора, убийство, на пролитой крови
вырастает война. Но главная причина, как мне кажется, вот в чем. Мой народ
- бродячий, и он не понимает тех, кто строит жилища и пускает корни на
одном каком-нибудь месте на ограниченном участке земли, которую они
называют своей. И вдруг мы слышим, что в одном дне пути на юг, в излучине
реки, растет городок, и этот городок построен людьми твоего племени. Так
что теперь наше племя обеспокоено и немного боится того, чего оно не
знает. Среди нас есть многие, кто говорит, что мы должны уничтожить то,
что может нам угрожать в будущем...
Эрскин вытер ладони о рваные остатки своей одежды, его ладони
предательски вспотели.
- Мое племя никак не может представлять угрозу для будущего вашего
племени. Нам нужна только земля, в которую мы можем посадить семена и
найти пастбища для наших овец. Наверное, нам может повезти, и мы найдем
глинистый берег, который даст нам нужный материал для работы наших
горшечников. Мы безразличны к охоте - мы происходим из страны, где
водилась только мелкая дичь. В наших руках есть умение, которое может
послужить и другим, а не только нам самим.
- Верно, верно, - кивнул Мэрфи. - Это стремление к войне с чужаками -
наше проклятие, наверное, то же самое, которое было наложено на Древних за
их грехи. Но потребуется больше, чем усилия любого из нас, чтобы заключить
мир сейчас... гремят барабаны войны, пики наготове...
- На сей раз ты говоришь полную правду, о плетущий легенды!
К столу подошел Верховный Вождь. Он снял шлем и плащ, положенный ему
по должности. В одежде простого воина он мог незамеченным разгуливать по
лагерю.
- Ты забываешь вот что - племя, в котором нет воинов, чтобы держать
пики, будет проглочено. Лев задирает быка - если сможет избежать его
рогов. Волки охотятся за добычей стаями. Убивать или быть убитым, есть или
быть съеденным - вот закон, действующий лучше, чем все другие законы.
Что-то сжало горло Форса, и он резко ответил. Его слова были
порождены новым чувством.
- Лапы Чудищ направлены мотив всех нас - именно так, о Капитан
Палаток. И они - не такой враг, с которым можно особенно не считаться.
Обрати свои пики против них, если ты обязательно должен с кем-нибудь
воевать!
Сперва в глазах Кантрула появилось удивление, а затем его загорелые
скулы окрасились краской гнева. Его рука инстинктивно легла на рукоять
меча. Руки Форса остались лежать на коленях. Ножны на поясе были пусты, и
он не мог принять вызов, который мог бросить ему степняк.
- Наши пики движутся когда захотят и куда захотят, чужак. Если они
пожелают очистить гнездо живущих-в-хижинах-из-грязи-паразитов...
Эрскин не пошевелился, но его не распухший глаз спокойно смерил
взглядом Верховного Вождя с восхитившим Форса хладнокровием. Кантрул хотел
ответа - предпочтительно резкого. Когда он не прозвучал, Кантрул
повернулся к Форсу и резко спросил:
- Ты говоришь, что Чудища идут войной?
- Нет, - поправил его Форс. - Я говорю, что они впервые на нашей
памяти выходят без страха из своих городов и бродят по открытым землям. А
они - хитроумные бойцы, наделенные силой, которую мы еще полностью не
оценили. Они не люди, как мы, даже если отцы отцов их отцов и были нашей
породы. Так что они могут быть больше, чем мы, - или меньше. Откуда нам
это знать? Но правда одно - и мы можем сказать это, мы, жители Айри,
многие поколения воевавшие с ними, - они враги человечества. Мой отец
погиб от их клыков. Я сам был захвачен ими. Они - не обычные враги, от
которых можно отмахнуться без опаски, степняк.
- Вспомни, ведь есть еще одно обстоятельство, - нарушил короткое
молчание Мэрфи. - Когда эти двое бежали через Землю Взрыва, стая этих
тварей вынюхивала их след. Если мы отправимся в поход на юг, не
поостерегшись, позади нас может оказаться враг так же, как и впереди. Мы
можем попасть между двух огней...
Пальцы Кантрула выбивали боевой ритм на его поясе, меж его тонких
бровей пролегла резкая морщина.
- Мы вышлем разведчиков.
- Верно. Ты вождь и опытен в военных знаниях. Ты прикажешь то, что
нужно. Прости меня - я стал стар и ведение Анналов иногда уводит человека
от жизни. Столько ошибок совершает человек - иногда похоже на то, что он
никогда не научится...
- На войне он научится или погибнет! Ясно как день, что Древние не
научились или не смогли научиться... ну, они сгинули, не так ли? А мы живы
- племя сильно. Я думаю, что вы слишком много беспокоитесь, вы оба -
Фаньер тоже. Мы идем подготовленными, и нет ничего, что могло бы
остановить нас.
Его слова потонули в таком громовом раскате, что казалось, будто
гроза разразилась прямо над палаткой, в которой они находились. Сквозь рев
донеслись крики мужчин и более высокие и пронзительные голоса испуганных
женщин и детей.
Те, кто находился в шатре, мгновенно пересекли его, толкая друг друга
локтями, чтобы первыми оказаться у полога двери. Степняки проталкивались к
выходу, а Форс оттащил Эрскина назад. Пока они колебались, они увидели
лошадей, в панике несущихся по главной дороге лагеря, огибая костры. Им
было так тесно, что под их копытами валились палатки. Позади лагеря, по
всему горизонту стояла колеблющаяся стена золотистого света.
Рука Эрскина сомкнулась вокруг запястья Форса, едва не сломав ему
кости. Он уволок горца обратно в палатку.
- Это пожар! Огонь, пожирающий траву прерии! - Ему приходилось
кричать, чтобы его можно было услышать сквозь шум снаружи. - Наш шанс...
Но Форс уже понял это. Он вырвался из рук Эрскина и побежал вдоль
стола, ища оружие. Маленькое копье - вот все, что он обнаружил и смог
прихватить с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31