Человек станет подобен Богу. Да что там Бог — он будет завидовать человеку. У тебя прек расная научная база, замечательный штат сотрудников… Вперед, Марк! Это должно сработать.
Да… Бог сработает Ментального человека и потом отойдет в сторону. Это милосердно, это справедливо…
Да. Ты поведешь за собой людей, ты дашь им Второе Содружество, свободное от власти экзотиков. Ты станешь Прародителем, ты станешь Звездой Вифлеемской.
Это мечты. Только мечты…
С мечты начинается путь, ведущий к триумфу. Это всегда первый шаг.
22
Из мемуаров Роджэтьена Ремиларда
Спустя месяц, когда Доротея и Джек прибыли на Землю на сессию Консилиума и по пути заглянули ко мне в магазин, я рассказал им об удивительном видении, так похожем на Дени. Прямо в подсобке, позади торгового помещения, она провела сканирование моего мозга. Затем, вскрыв память, она вместе с Джеком принялась интерпретировать увиденное. Вывод и на этот раз был неутешителен — старику опять «почудилось», и он воспринял все случившееся как реальность. То есть мои чувства, мое восприятие свидетельствовали, что все это произошло на самом деле, однако никаких объективных подтверждений не было.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил я Доротею.
— Исходя из опыта общения с тобой, дядюшка, я нахожу, что ты видел Дени.
Я благодарно глянул на нее и сел в свое любимое кожаное кресло. Она устроилась рядом, на табуретке.
— А ты? — обратился я к Джеку.
Тот сидел на краешке письменного стола. Рядом в корзинке спал Марсель ля Плюм. Джек поцокал, потом ответил:
— Я с самого начала подозревал, что та его сущность, сбежавшая от нас на Рождество, способна совершать d-переходы. То есть телепортировать себя. Другого объяснения тому, что я видел собственными глазами, не может быть. Ну, разве что это может быть некое «метапослание». Хотя вряд ли… Фурия сама по себе не выдуманный, а реально существующий объект. Выходит, она способна перемещаться посредством ипсилон-поля. Я тоже полагаю, что ты видел Дени. Тот, по-видимому, смог временно взять под контроль свое тело.
— Что же вы собираетесь делать? — нетерпеливо спросил я.
— А что мы можем сделать? — пожал плечами Джек. — Только ждать и надеяться, что Дени сможет появиться опять. Если он жив, тогда, возможно, случилось то, на что мы рас считывали, — здоровая часть натуры должна была взять верх, и Фурии ничего не оставалось, как сбежать. Но во время бегства она лишила его жизненной силы. По крайней мере, значительной ее части. Думаю, что Фурия до сих пор какими-то тайными нитями связана с Дени. Если он полностью восстановит контроль над собой, ей будет некуда деваться. Он будет властвовать над ней. Так что Фурия на краю гибели, однако это не может помешать ей вести свою игру.
— Но Дени на краю гибели! — воскликнул я. — Ему теперь известно, что он и есть Фурия. Он умолял меня помочь. Может, ты еще раз обыщешь Землю? Попытаешься отыскать хотя бы какой-нибудь след?..
Глаза Джека ярко блеснули.
— Дядя Роджи, у меня слишком мало данных. К тому же у меня по горло работы. Жизненно важной…
— Как бы накинуть на роток замок?.. — язвительно сказал я. — Погубить и Марка, и Ментального человека. Я понимаю, это тебя заботит куда сильней.
Джек развел руками, а Доротея заметила:
— Марк напоминает мне крысолова из детской сказки. Он всего-навсего метапсихический искуситель — конечно, он великолепен, силен, и в разуме ему не откажешь. Вот о чем я подумала, когда слушала его интервью по тридивидению. Ка кой защитник человеческой свободы! Один на всю Галактику… Знаешь, кого он мне напомнил? Моего ангела. Такие же серые глаза, убедительный голос, искреннее, заинтересованное лицо. Действительно, человек так печется обо всех нас — почему бы не позволить ему править нами и охранять нас? Даже я сначала не устояла перед его обаянием, даже меня ему удалось околдовать… правда, ненадолго. Потом я просто вспомнила, кто он на самом деле, как он живет и что для него самое ценное в жизни. Он сам, дядя Роджи, только он сам. Возможно, Марк искренне считает, что ведет человечество по верному пути. Что у него нет выбора… Может быть…
— Естественно, он во все это верит, — запальчиво ответил я. — Как же иначе? Он из тех немногих, которые способны проникнуть взором в Зазеркалье и различить, что уготовано нам экзотиками. Это Поль и те Магнаты, которые сохранили верность поганому Содружеству, ослепли. Экзотики не допустят, чтобы мы стали теми, кем должны стать. Они пытаются втиснуть нас в свои колодки, приручить, успокоить… Это что-то вроде гигантской лоботомии! Усмиритель для всех! Один такой большой-большой усмиритель!.. И попробуй дернись. Вот мятежники и говорят: хватит болтовни! У нас появился лидер, который сможет добиться поставленной цели. Нашей с вами цели! И ничьей больше. А то с началом Великого Вторжения мы только тем и занимаемся, что перестраиваемся, избавляемся от недостатков, каемся, лижем задницы, а из них что-то зеленое капает. Вонючее-вонючее!.. Вам нравится подлизывать это? Пожалуйста, никто не запрещает. Но почему мы все должны этим заниматься?
— Ты не понимаешь… — начал было Джек, но я резко прервал его грязным французским ругательством.
— Куда уж нам до ваших высочеств! — вдобавок съязвил я, однако теперь меня прервала Доротея. С ней не очень-то поспоришь.
— Марк совсем не такой ангел, каким кажется. Этакий рыцарь без страха и упрека… Вовсе нет… Не архангел Михаил, вышедший на схватку с дьяволом. Как раз наоборот, он — Авадона, ангел бездны.
— Конечно, кем же он еще может быть, — рассмеялся я. — А все объясняется очень просто — вы боитесь его. Вы оба! У вас поджилки трясутся, что все больше и больше мета и обык новенных людей присоединяются к нам. Наши ряды крепнут, а ваши слабеют, уменьшаются числом.
— Да, — согласился Джек, — мы на самом деле боимся Марка. Но и ты сам в глубине души боишься его, — Он погладил на прощанье Марселя, слез со стола и помог Доротее надеть дождевик, затем вновь обратился ко мне: — Все, что Марк делает, не имеет никакого отношения ни к правам человечества, ни к нашей свободе. Он расчетливо руководит обще ственным мнением, настраивает вас против Содружества, потому что считает, что именно оттуда исходит угроза его планам. Только государство может его остановить. Значит, долой государство. Твой защитник справедливости втайне готовится к войне. Тебе захотелось повоевать, дядя Роджи? Ты мало видел крови в своей жизни?
— Если война начнется, — заявил я, — то в этом будет виновато ваше задрипанное Содружество. Но никак не Марк.
— Ты что, действительно так полагаешь? — удивилась До ротея.
— Да! И так же считают миллиарды разумных существ, которые при сотворении были названы людьми. Они хотят быть свободными, и они будут! Если уж на то пошло, мы возьмемся за оружие.
— И храбро ляжете костьми ради Ментального человека. Ну-ну, желаю удачи. — Джек почувствовал, что сморозил глупость, и увел разговор в сторону — Подумай вот о чем: ты же сам видел Дени. О чем же он просил? О помощи. Кого же он так испугался, кого назвал самым опасным человеком, который когда-либо появлялся на свет?
С этим они и ушли.
Заседания Галактического Консилиума считались закрытыми, и в общем-то вопросы, обсуждавшиеся там, а также принятые решения не должны были разглашаться среди ши рокой общественности, но до начала восстания ход прений, обсуждаемые вопросы, решения, принимаемые по ним, все перипетии борьбы между сторонниками и противниками Сод ружества тут же становились достоянием публики. Особенно старались Магнаты-мятежники. Вот и на этот раз очень быстро стало известно, что дебаты по вопросу о допустимости создания Ментального человека не могут уложиться в одну сессию. Хотя было непонятно, о чем дискутировать дальше — Марк на одном из последних заседаний открыто бросил перчатку представителям чуждых рас. Теперь только самый недалекий оп тимист мог надеяться на благополучное для оппозиции завершение обсуждения. Даже среди сторонников Марка начался ропот — тактика его была совершенно непонятна. Если Мен тальный человек является средством, которое может обеспечить победу восстания, зачем надо было преждевременно выносить этот проект на свет Божий? С другой стороны, от Марка хотели получить вразумительные объяснения, почему он бульдожьей хваткой вцепился в эту сугубо научную проблему. Что в ней было жизненно важного?
Марк хранил молчание, от всяких объяснений решительно отказывался.
Между тем борьба разгорелась нешуточная. Поль Ремилард и другие Магнаты, оставшиеся верными Содружеству, пока еще составляли большинство в Консилиуме и вполне могли провалить эту научную программу, однако они понимали, какой взрыв вызовет прямой запрет. Они избрали другую тактику — тянуть время, сколько хватит сил, до той поры, когда так называемое Единство вступит в силу, а тогда уж пусть оно и разбирается с Ментальным человеком. С этой целью они резко усилили активность своей пропагандистской машины, которая чуть снизила тон восхвалений достоинств Галактичес кого Разума и начала обращаться к разуму людей. Приводились многочисленные выкладки, цифры, авторитетные суждения. Наконец они обратились за помощью к полтроянцам.
Все земляне любили пурпурных человечков. Их восхищение людьми братьями по разуму», растопило сердца самых заскорузлых консерваторов. Их чувство юмора, доброта пришлись нам по сердцу, и в этом смысле мнение жителей Полтрои могло нанести серьезный ущерб делу оппозиции. Ведь что утверждали мятежники? Что чуждые нам расы изначально являются нашими врагами — пусть это не высказывалось вслух, а часто и высказывалось, но назвать полтроянцев врагами было невозможно. Они по своей природе никому не могли быть врагами. Такими уродились… Ну, повезло им с эволюцией! Отвоевались они еще в древнюю эпоху, потом постоянно мир, мир, мир…
Тут было о чем задуматься апологетам отделения от Содружества.
Наиболее известными и блистательными адвокатами будущего метаобъединения галактических рас являлись Фритизо-Пронтиналин и его супруга Минатипа Пинакродин. Они были старыми друзьями нашей семьи. Одно время эта пара преподавала в Дартмутском колледже. Я был среди тех, кто в октябре 2081 года встречал их, когда они прибыли на сессию. Их выступления имели оглушительный успех. Признаюсь, читая их речи, даже я заколебался. Чуть-чуть…
Мне стыдно говорить об этом, но мемуары для того и пишутся, чтобы говорить правду. Что было, то было. Однако в свое оправдание могу сказать, что колебался я недолго. Были и другие подобные моменты, но теперь я, можно сказать, остался последним мятежником на этой земле. Другие либо перемерли, либо изменили своим убеждениям. Я же никогда не мог позволить себе этого. Ладно, хватит, что это я все о себе да о себе… Mais cela n'a aucune importance.
Марк был хитрая бестия. Он не стал вступать в дискуссии ни с полтроянцами, ни с последователями Пьера Тейяра де Шардена, ни со сторонниками «космического сознания», разделявшими взгляды К. Циолковского, В. Вернадского и других, ни с уверовавшими в Единство академиками, ни даже с коллегами-Магнатами. Набивать себе шишки — это он оставил своим уже вошедшим в революционный раж товарищам. Особенно преуспели в этом Алекс Манион и небезызвестная уже профессор Аннушка Гаврыс. Марк понимал, что по большому — или, скажем так, честному — счету идее метаединства им противопоставить нечего. Если трезво разобраться, то любой другой вариант развития Галактики и разумных рас в ней вел к гибели и хаосу. От этого открещивались обе стороны. Марк давным-давно не то чтобы уверовал в Единство, но как бы признал этот факт. К сожалению, создание Галактического Разума противоречило его собственным планам, и это решило все дело.
Доротея тоже не принимала участия в теоретической дискуссии — при нынешнем состоянии общества она считала невозможным вразумить кого-то с помощью простых, тем более убедительных объяснений. В ту пору требовались и принимались на веру исключительно «оригинальные» решения. Однако она нашла, чем досадить Марку, и сделала это с неподражаемым женским ехидством. Название «ангел бездны» напрочь приклеилось к Марку.
Тот, в свою очередь, тоже верно оценил обстановку и вовсю работал над созданием своего «имиджа». На это сил не жалел, без конца появлялся на тридивидении в передачах «Встреча с прессой», «Из официальных источников», в новостях, тем самым показывая, что плюет на постановление Дирижеров. Правда, теперь он уклонялся от обсуждений Ментального человека — говорил, что это сугубо частная проблема, ничем не отличающаяся от других подобных программ — таких, как, например, выращивание детей в пробирке или искусственное зачатие. Теперь он постоянно бил в одну и ту же точку — именно это коробило многих людей, разбирающихся в сути происходящего. Он заявлял, что Единство не может быть навязано человечеству силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Да… Бог сработает Ментального человека и потом отойдет в сторону. Это милосердно, это справедливо…
Да. Ты поведешь за собой людей, ты дашь им Второе Содружество, свободное от власти экзотиков. Ты станешь Прародителем, ты станешь Звездой Вифлеемской.
Это мечты. Только мечты…
С мечты начинается путь, ведущий к триумфу. Это всегда первый шаг.
22
Из мемуаров Роджэтьена Ремиларда
Спустя месяц, когда Доротея и Джек прибыли на Землю на сессию Консилиума и по пути заглянули ко мне в магазин, я рассказал им об удивительном видении, так похожем на Дени. Прямо в подсобке, позади торгового помещения, она провела сканирование моего мозга. Затем, вскрыв память, она вместе с Джеком принялась интерпретировать увиденное. Вывод и на этот раз был неутешителен — старику опять «почудилось», и он воспринял все случившееся как реальность. То есть мои чувства, мое восприятие свидетельствовали, что все это произошло на самом деле, однако никаких объективных подтверждений не было.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил я Доротею.
— Исходя из опыта общения с тобой, дядюшка, я нахожу, что ты видел Дени.
Я благодарно глянул на нее и сел в свое любимое кожаное кресло. Она устроилась рядом, на табуретке.
— А ты? — обратился я к Джеку.
Тот сидел на краешке письменного стола. Рядом в корзинке спал Марсель ля Плюм. Джек поцокал, потом ответил:
— Я с самого начала подозревал, что та его сущность, сбежавшая от нас на Рождество, способна совершать d-переходы. То есть телепортировать себя. Другого объяснения тому, что я видел собственными глазами, не может быть. Ну, разве что это может быть некое «метапослание». Хотя вряд ли… Фурия сама по себе не выдуманный, а реально существующий объект. Выходит, она способна перемещаться посредством ипсилон-поля. Я тоже полагаю, что ты видел Дени. Тот, по-видимому, смог временно взять под контроль свое тело.
— Что же вы собираетесь делать? — нетерпеливо спросил я.
— А что мы можем сделать? — пожал плечами Джек. — Только ждать и надеяться, что Дени сможет появиться опять. Если он жив, тогда, возможно, случилось то, на что мы рас считывали, — здоровая часть натуры должна была взять верх, и Фурии ничего не оставалось, как сбежать. Но во время бегства она лишила его жизненной силы. По крайней мере, значительной ее части. Думаю, что Фурия до сих пор какими-то тайными нитями связана с Дени. Если он полностью восстановит контроль над собой, ей будет некуда деваться. Он будет властвовать над ней. Так что Фурия на краю гибели, однако это не может помешать ей вести свою игру.
— Но Дени на краю гибели! — воскликнул я. — Ему теперь известно, что он и есть Фурия. Он умолял меня помочь. Может, ты еще раз обыщешь Землю? Попытаешься отыскать хотя бы какой-нибудь след?..
Глаза Джека ярко блеснули.
— Дядя Роджи, у меня слишком мало данных. К тому же у меня по горло работы. Жизненно важной…
— Как бы накинуть на роток замок?.. — язвительно сказал я. — Погубить и Марка, и Ментального человека. Я понимаю, это тебя заботит куда сильней.
Джек развел руками, а Доротея заметила:
— Марк напоминает мне крысолова из детской сказки. Он всего-навсего метапсихический искуситель — конечно, он великолепен, силен, и в разуме ему не откажешь. Вот о чем я подумала, когда слушала его интервью по тридивидению. Ка кой защитник человеческой свободы! Один на всю Галактику… Знаешь, кого он мне напомнил? Моего ангела. Такие же серые глаза, убедительный голос, искреннее, заинтересованное лицо. Действительно, человек так печется обо всех нас — почему бы не позволить ему править нами и охранять нас? Даже я сначала не устояла перед его обаянием, даже меня ему удалось околдовать… правда, ненадолго. Потом я просто вспомнила, кто он на самом деле, как он живет и что для него самое ценное в жизни. Он сам, дядя Роджи, только он сам. Возможно, Марк искренне считает, что ведет человечество по верному пути. Что у него нет выбора… Может быть…
— Естественно, он во все это верит, — запальчиво ответил я. — Как же иначе? Он из тех немногих, которые способны проникнуть взором в Зазеркалье и различить, что уготовано нам экзотиками. Это Поль и те Магнаты, которые сохранили верность поганому Содружеству, ослепли. Экзотики не допустят, чтобы мы стали теми, кем должны стать. Они пытаются втиснуть нас в свои колодки, приручить, успокоить… Это что-то вроде гигантской лоботомии! Усмиритель для всех! Один такой большой-большой усмиритель!.. И попробуй дернись. Вот мятежники и говорят: хватит болтовни! У нас появился лидер, который сможет добиться поставленной цели. Нашей с вами цели! И ничьей больше. А то с началом Великого Вторжения мы только тем и занимаемся, что перестраиваемся, избавляемся от недостатков, каемся, лижем задницы, а из них что-то зеленое капает. Вонючее-вонючее!.. Вам нравится подлизывать это? Пожалуйста, никто не запрещает. Но почему мы все должны этим заниматься?
— Ты не понимаешь… — начал было Джек, но я резко прервал его грязным французским ругательством.
— Куда уж нам до ваших высочеств! — вдобавок съязвил я, однако теперь меня прервала Доротея. С ней не очень-то поспоришь.
— Марк совсем не такой ангел, каким кажется. Этакий рыцарь без страха и упрека… Вовсе нет… Не архангел Михаил, вышедший на схватку с дьяволом. Как раз наоборот, он — Авадона, ангел бездны.
— Конечно, кем же он еще может быть, — рассмеялся я. — А все объясняется очень просто — вы боитесь его. Вы оба! У вас поджилки трясутся, что все больше и больше мета и обык новенных людей присоединяются к нам. Наши ряды крепнут, а ваши слабеют, уменьшаются числом.
— Да, — согласился Джек, — мы на самом деле боимся Марка. Но и ты сам в глубине души боишься его, — Он погладил на прощанье Марселя, слез со стола и помог Доротее надеть дождевик, затем вновь обратился ко мне: — Все, что Марк делает, не имеет никакого отношения ни к правам человечества, ни к нашей свободе. Он расчетливо руководит обще ственным мнением, настраивает вас против Содружества, потому что считает, что именно оттуда исходит угроза его планам. Только государство может его остановить. Значит, долой государство. Твой защитник справедливости втайне готовится к войне. Тебе захотелось повоевать, дядя Роджи? Ты мало видел крови в своей жизни?
— Если война начнется, — заявил я, — то в этом будет виновато ваше задрипанное Содружество. Но никак не Марк.
— Ты что, действительно так полагаешь? — удивилась До ротея.
— Да! И так же считают миллиарды разумных существ, которые при сотворении были названы людьми. Они хотят быть свободными, и они будут! Если уж на то пошло, мы возьмемся за оружие.
— И храбро ляжете костьми ради Ментального человека. Ну-ну, желаю удачи. — Джек почувствовал, что сморозил глупость, и увел разговор в сторону — Подумай вот о чем: ты же сам видел Дени. О чем же он просил? О помощи. Кого же он так испугался, кого назвал самым опасным человеком, который когда-либо появлялся на свет?
С этим они и ушли.
Заседания Галактического Консилиума считались закрытыми, и в общем-то вопросы, обсуждавшиеся там, а также принятые решения не должны были разглашаться среди ши рокой общественности, но до начала восстания ход прений, обсуждаемые вопросы, решения, принимаемые по ним, все перипетии борьбы между сторонниками и противниками Сод ружества тут же становились достоянием публики. Особенно старались Магнаты-мятежники. Вот и на этот раз очень быстро стало известно, что дебаты по вопросу о допустимости создания Ментального человека не могут уложиться в одну сессию. Хотя было непонятно, о чем дискутировать дальше — Марк на одном из последних заседаний открыто бросил перчатку представителям чуждых рас. Теперь только самый недалекий оп тимист мог надеяться на благополучное для оппозиции завершение обсуждения. Даже среди сторонников Марка начался ропот — тактика его была совершенно непонятна. Если Мен тальный человек является средством, которое может обеспечить победу восстания, зачем надо было преждевременно выносить этот проект на свет Божий? С другой стороны, от Марка хотели получить вразумительные объяснения, почему он бульдожьей хваткой вцепился в эту сугубо научную проблему. Что в ней было жизненно важного?
Марк хранил молчание, от всяких объяснений решительно отказывался.
Между тем борьба разгорелась нешуточная. Поль Ремилард и другие Магнаты, оставшиеся верными Содружеству, пока еще составляли большинство в Консилиуме и вполне могли провалить эту научную программу, однако они понимали, какой взрыв вызовет прямой запрет. Они избрали другую тактику — тянуть время, сколько хватит сил, до той поры, когда так называемое Единство вступит в силу, а тогда уж пусть оно и разбирается с Ментальным человеком. С этой целью они резко усилили активность своей пропагандистской машины, которая чуть снизила тон восхвалений достоинств Галактичес кого Разума и начала обращаться к разуму людей. Приводились многочисленные выкладки, цифры, авторитетные суждения. Наконец они обратились за помощью к полтроянцам.
Все земляне любили пурпурных человечков. Их восхищение людьми братьями по разуму», растопило сердца самых заскорузлых консерваторов. Их чувство юмора, доброта пришлись нам по сердцу, и в этом смысле мнение жителей Полтрои могло нанести серьезный ущерб делу оппозиции. Ведь что утверждали мятежники? Что чуждые нам расы изначально являются нашими врагами — пусть это не высказывалось вслух, а часто и высказывалось, но назвать полтроянцев врагами было невозможно. Они по своей природе никому не могли быть врагами. Такими уродились… Ну, повезло им с эволюцией! Отвоевались они еще в древнюю эпоху, потом постоянно мир, мир, мир…
Тут было о чем задуматься апологетам отделения от Содружества.
Наиболее известными и блистательными адвокатами будущего метаобъединения галактических рас являлись Фритизо-Пронтиналин и его супруга Минатипа Пинакродин. Они были старыми друзьями нашей семьи. Одно время эта пара преподавала в Дартмутском колледже. Я был среди тех, кто в октябре 2081 года встречал их, когда они прибыли на сессию. Их выступления имели оглушительный успех. Признаюсь, читая их речи, даже я заколебался. Чуть-чуть…
Мне стыдно говорить об этом, но мемуары для того и пишутся, чтобы говорить правду. Что было, то было. Однако в свое оправдание могу сказать, что колебался я недолго. Были и другие подобные моменты, но теперь я, можно сказать, остался последним мятежником на этой земле. Другие либо перемерли, либо изменили своим убеждениям. Я же никогда не мог позволить себе этого. Ладно, хватит, что это я все о себе да о себе… Mais cela n'a aucune importance.
Марк был хитрая бестия. Он не стал вступать в дискуссии ни с полтроянцами, ни с последователями Пьера Тейяра де Шардена, ни со сторонниками «космического сознания», разделявшими взгляды К. Циолковского, В. Вернадского и других, ни с уверовавшими в Единство академиками, ни даже с коллегами-Магнатами. Набивать себе шишки — это он оставил своим уже вошедшим в революционный раж товарищам. Особенно преуспели в этом Алекс Манион и небезызвестная уже профессор Аннушка Гаврыс. Марк понимал, что по большому — или, скажем так, честному — счету идее метаединства им противопоставить нечего. Если трезво разобраться, то любой другой вариант развития Галактики и разумных рас в ней вел к гибели и хаосу. От этого открещивались обе стороны. Марк давным-давно не то чтобы уверовал в Единство, но как бы признал этот факт. К сожалению, создание Галактического Разума противоречило его собственным планам, и это решило все дело.
Доротея тоже не принимала участия в теоретической дискуссии — при нынешнем состоянии общества она считала невозможным вразумить кого-то с помощью простых, тем более убедительных объяснений. В ту пору требовались и принимались на веру исключительно «оригинальные» решения. Однако она нашла, чем досадить Марку, и сделала это с неподражаемым женским ехидством. Название «ангел бездны» напрочь приклеилось к Марку.
Тот, в свою очередь, тоже верно оценил обстановку и вовсю работал над созданием своего «имиджа». На это сил не жалел, без конца появлялся на тридивидении в передачах «Встреча с прессой», «Из официальных источников», в новостях, тем самым показывая, что плюет на постановление Дирижеров. Правда, теперь он уклонялся от обсуждений Ментального человека — говорил, что это сугубо частная проблема, ничем не отличающаяся от других подобных программ — таких, как, например, выращивание детей в пробирке или искусственное зачатие. Теперь он постоянно бил в одну и ту же точку — именно это коробило многих людей, разбирающихся в сути происходящего. Он заявлял, что Единство не может быть навязано человечеству силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83