— к церкви шли жители. Редкие, молчаливые…
— Какая прекрасная ночь, — прошептала Люсиль. — Как по заказу…
Дени что-то пробормотал в знак согласия и взял жену под руку. Так они и пошли, поглядывая на уличные фонари, украшенные яркими гирляндами разноцветных лампочек, на окна, где посверкивали маленькие наряженные елочки, огоньки которых были чуть притушены сдвинутыми шторами.
Церковь выплыла из-за угла — как бы шагнула вперед и заявила: вот она я, любуйтесь! Действительно, старинное здание из местного камня — нижняя часть отделана серым гра нитом — было очень красиво. С колокольни летел переливчатый звон. Колокола недавно заменили, и теперь, к удивлению Дени и Люсиль, кто-то исполнял на всю округу веселый гимн, написанный когда-то Генри Уодсвортом Лонгфелло. Помогал колоколам хор, голоса доносились из распахнутых дверей Божьего дома.
Люсиль сказала: Сколько прожила никогда не слышала чтобы эту песню исполняли на Рождество. Может времена поменялись и теперь ей наступил срок?
Дени ответил: Выходит так. Гимн был написан в середине XIX века как раз перед началом Гражданской войны. Значит, что-то и теперь витает в воздухе. Надо же как повернулось…
Как только они подошли ко входу, Люсиль сказала: Я вижу Фила&Аурела&Мориса&Цецилию и Катрин и Шери& Адриена&дядю Роджи Нет Поля нет Северина Надеюсь они не опоздают но похоже что им уже нельзя будет попасть внутрь Хочешь мы сядем с кем-нибудь из детей? Попросим распорядителя и он нас устроит.
Дени ответил: Нет, не надо никого беспокоить У нас будет масса времени чтобы побыть с ними. Давай присядем здесь на последней скамье, подпоем певчим — видишь, как высоко на хоры они забрались — представим что это наша с тобой первая полночная служба.
Филипп Ремилард: Они пришли.
Морис Ремилард: Вижу Не думаю что наши жены или кто-нибудь из родственников заметил их Боже мой Фил это чудо вищно Как мы согласились на это да еще под Рождество?!
Филипп: Что поделаешь Другого удобного случая не найти Папа ничего не ожидает и мы теперь подготовились.
Морис: Подготовились! Ты имеешь в виду работу с этими чудовищными ЦГ-шлемами в которых мы готовились к этому сумасбродному эксперименту?
Филипп: Рад, что не у меня одного возникло подобное отвратное ощущение Эти штуки просто страх какой-то!
Морис: Мы принимаем наши метаспособности как дар небес Многие из нас находят в этом убежище а с этими ЦТ все переворачивается с ног на голову Наши метафункции непривычно усиливаются Бог знает в какой степени Это ЧУДЕСНО это УЖАСНО это ПАГУБНО в этом есть что-то сатанинское Попробовав ты уже не хочешь возвращаться в первобытное состояние на низкий уровень метафункции.
Филипп: Ты тоже ЭТО почувствовал?
Морис: О да!..
Филипп: Дерьмо!..
Морис: Бесспорно.
Филипп: Что же мы будем делать с этим?
Морис: Я уверен в том что нам просто необходимо убедить Консилиум запретить всякое использование церебрального оборудования Экзотики были правы когда указывали что опасность от него куда больше чем потенциальные выгоды.
Филипп: Мы были преступно наивны когда посчитали что наибольшую опасность представляет риск для пользователя Вовсе нет! Возможно нам надоели без конца повторяемые заклинания экзотиков Знаешь каков человек — скажи ему один раз он заду мается Повтори тысячу раз он и ухом не поведет Наше человеческое сознание с большим трудом привыкнет к мысли что существует сверхчеловек Или по крайней мере его можно создать Но человек никогда не сможет жить с раздвоенным сознанием — наполовину обыкновенный наполовину божество. К сожалению Морис мы не ангелы.
Морис: В том-то и дело Мы не так безобидно иррациональны как крондаки! ЦГ — немыслимое искушение для любого грандмастера подобного тебе или мне Пройдет время и мы будем нуждаться в этом усилителе не сможем без него обойтись Это что-то вроде наркотика — все больше и больше силы мощи Человечество должно пойти другой дорогой — пусть это будет более долгий более извилистый путь Но только не искусственное усиление наших возможностей. Объединенный МЕТАКОНЦЕРТ связывает воедино тысячи миллионы, миллиарды сознаний в общую синергетическую структуру но все это естественный и добровольный процесс Представь когда в подобное единение каждый придет со своими грехами постыдными вожделениями претензиями причем увеличенными в тысячи раз Нам не следует испытывать судьбу Не имеем права.
Филипп: Но не сейчас Не сегодня У нас нет выбора Мы должны справиться с Фурией Джек и Доротея правы — эта пакость может принести неисчислимые бедствия всей Галактике Вспомни наших детей До сих пор сердце болит что она из них сделала У нас нет выбора…
Морис: Если бы только была полная уверенность что процедура сработает.
Филипп:
Морис: Есть проблема с Севи Правда во время тренировок он помалкивал но Поль говорит что он может в последнюю минуту выйти из игры Я знаю почему он может струсить Он слишком хорошо знает что такое церебральный усилитель ведь он помогал Марку в этом деле Он считает что в момент улавливания Фурии-монстра она способна проскользнуть в чье-нибудь другое сознание Он прав Это может случиться.
Филипп: На этот счет можешь быть спокоен Поль поделился со мной что Доротея нашла способ как нам избежать этой опасности У Фурии не будет шанса навредить нашему метаконцерту.
Морис: Меня вот что еще беспокоит Что если мы в конце концов разрушим сознание папы или не дай Бог погубим его и узнаем что он не Фурия Или что еще хуже — определим что он Фурия и ничего не сможем с ней поделать как только погубить отца.
Филипп: Держи себя в руках брат.
Морис: Ты считаешь что я этим не занимаюсь?
[Дени+Люсиль: И горы отвечают,
Эхо исполнено радости:
«Слава, слава Господу нашему!.. »
Морис: Брат а что если весь этот спектакль с мятежниками есть всего лишь выдумка Фурии Хотя я не думаю что всякий раз когда человечество сходит с ума в этом повинен дьявол Сами мы хороши Нам только дай волю.
Филипп: Храни спокойствие брат и главное надейся…
Филипп+Морис: Adeste fideles laeti triumphantes…
«Сааб» — рокрафт Первого Магната — бесшумно мчался под ярким звездным небом. Внизу лежала густая облачная пелена. На аппарате не было никакой официальной марки ровки, положенной Полю, — это избавляло его от многих процедурных хлопот. Одет Поль Ремилард был в обычные широкие брюки и красно-белый кардиган, которому мог позавидовать сам Дед Мороз. Откинувшись в кресле пилота, он молча изучал дальнодействующим взглядом обстановку на ферме.
— Большая часть приглашенных уже отужинали и готовятся вручать подарки. Мы поспеем как раз вовремя.
— Ты всегда являешься вовремя, минута в минуту, — равнодушно откликнулся Северин Ремилард. — Что касается меня, то я сознаю, что являюсь в высшей степени неорганизованным человеком. Таким уж уродился…
Ему уже было семьдесят пять лет — он был старше Поля на одиннадцать лет, но если тот и выглядел как солидный мужчина, которому сорок с хвостиком, то Северин застрял на отметке «между двадцатью и тридцатью», что в общем-то казалось нелепым для всех, кто его знал. Впрочем, никто не обращал внимания на шутки, которые выкидывали гены Ремилардов, награждая своих обладателей бессмертием, тем не менее Северин — высокий светловолосый «парень» с хорошей фигурой и прекрасной мускулатурой — все-таки ощущал некоторое неудобство от своего легкомысленного возраста. Глаза его выдавали — не было в них свойственного молодости блеска и жажды жизни, хотя Северин и не отказывал себе ни в чем. Да и плотно сжатые губы и глубокая складка на переносице придавали ему несколько мрачноватый вид, тем более в эти минуты, когда он летел с братом на ферму, где должен был принять участие в исцелении отца. Одет он был в теплый жилет, из-под которого торчал ворот голубой фланелевой рубашки, свободные — такие же, как у брата, — брюки, заправленные в высокие, со шнуровкой, ботинки.
— Не надо тревожиться, Севи. Ты из нас самый искусный в обращении с ЦГ-оборудованием. Я понимаю, что тебя тревожит, но это все пустяки. Я в состоянии помочь тебе, если ты позволишь подлечить свои мозги…
— Нет, — ответил Северин. — Сколько раз можно повторять, что я не могу участвовать в метаконцерте. Я неоднократно пытался вытащить себя за уши из этой проклятой душевной хандры, но ничего не получилось. Думаешь, мне самому приятно?
— Ты рассуждаешь как идиот. Что, у тебя нет родственников — отличных целителей? Друзей?.. Ты только разреши, и я в момент избавлю тебя от любой хвори, душевной или те лесной. Позже, когда мы закончим с папой, мы с Кэт быстро приведем тебя в норму.
— Я не позволю лезть к себе в мозги, Поль. Я совсем не такой трус, как ты думаешь. Ты просто не желаешь понять, что я забочусь обо всех вас. Я — слабое звено в нашем метаобъединении. Я представляю угрозу для каждого из вас.
Поль вспомнил, с каким трудом ему удалось заставить Северина поехать с ним на Рождество на ферму. Когда же вопрос зашел об участии в метаконцерте, уже согласованном, опробованном, Северин неожиданно уперся как баран. Именно так — вопреки предыдущим договоренностям, с бухты-барахты. Нет — и все тут!
— Ты не имеешь права бросать нас в последнюю минуту, — резко возразил Поль. — Ты обладаешь сильной метацелительной способностью, и твое участие просто необходимо. Без тебя все рушится. Ты подумал об этом?
— Подумал. Концерт сконструирован таким образом, что там больше используется сокрушительная, чем целительная сила, а использование ЦГ придаст вашему объединению несокрушимую мощь. Боже мой, при полностью открытом канале истечения энергии вы способны заставить плясать под свою дудку все население Нью-Гемпшира, и еще на долю папы останется.
— Ты не прав. Если окажется, что он обладает скрытыми блистательными способностями в области целительства, то даже энергии, развиваемой ЦГ, может не хватить. Джек, кстати, так и считает. ПОСМОТРИ, к чему может привести твое отсутствие. В этом случае будет нарушена вся конфигурация и ни о каком действенном объединении не может быть и речи. Нам просто необходим выход через тебя, чтобы добраться до второго «я» папы.
— Тогда отложите вмешательство и попытайтесь найти кого-то еще на мое место. Люк, например, и Кен Макдональд вполне достойные целители. Займитесь с ними подготовкой — и вперед.
Первый Магнат не выдержал, сорвался на выкрик.
— Черт тебя побери, Севи. Мы готовы!.. Мы целых четыре недели отрабатывали все приемы — согласись, это была не легкая работа. Мы подготовились в составе восьмерых участников, разработали конфигурацию, последовательность, способы защиты. Как это выглядит — подумай сам! — в последнюю минуту предложить поискать кого-то другого. Не дай Бог, дело получит огласку. Ты этого хочешь? Чтобы нас всех заперли по клеткам? Это тебя устраивает, а то, что мы можем потерять отца, что мы должны очень постараться, чтобы нас всех не обрекли на пожизненное заключение, — это тебя не устраивает! Пожизненное — значит вечное! Ты что, не понимаешь этого?
На лбу бывшего нейрохирурга и невролога выступили би серинки пота. Северин вытащил платок и судорожно вытер лицо. Потом расстегнул и тут же застегнул пуговицы на жилете.
— Я в который раз пытаюсь объяснить тебе, что участие в этом сеансе психологически невозможно для меня, но ты не желаешь слушать. Ты полагаешь, что я просто струсил. Испу гался за свою шкуру! Но это не так. Проблема совсем в другом…
— Тогда объясни, чтобы я наконец понял!
Северин вздохнул, отвернулся и посмотрел в иллюминатор.
— Я уязвим для Фурии. Легкая добыча для нее, а почему, никто об этом даже не догадывается. Я никогда не делился этим. А-а, пропади все пропадом!.. Не могу… Даже сейчас не могу говорить… Вот смотри..
Перед глазами Поля предстала затемненная комната, в ней Дени и семь взрослых его детей, их потомство и старый дядя Роджи там же, у кровати, на которой лежал живой труп. Он очень походил на сына Поля, Марка. Но это был не Марк. Точно, картина тридцатилетней давности… У Поля даже ды хание сперло.
— Это же… Это Виктор? Ты полагаешь, что вторая, несущая зло часть натуры отца — это Виктор? Но это же ерунда! Ты хочешь сказать, что боишься привидений?!
— Я знаю, мои страхи… кажутся иррациональными. — Северин говорил медленно, четко произносил каждое слово, но голос его был какой-то чужой, писклявый, дрожащий. — Тебе никогда не доводилось встречаться с Виком, когда он был здоров и в полной силе? Ты уже застал его неподвижным. А мне… приходилось. Лучше бы я помер в детстве, чем это… Помнишь, когда мы устраивали молитвенные бдения над телом этого ублюдка? Для вас это была неприятная обязанность, а я заранее неделями трясся от ужаса. Он вполне мог взять мою душу… Как пытался сделать это в детстве… И после…
— Взять душу? — удивленно переспросил Поль. — Как это?
— Ну, поработить… Как-как! Если бы я знал как. — Теперь Севи, казалось, разговаривал сам с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Какая прекрасная ночь, — прошептала Люсиль. — Как по заказу…
Дени что-то пробормотал в знак согласия и взял жену под руку. Так они и пошли, поглядывая на уличные фонари, украшенные яркими гирляндами разноцветных лампочек, на окна, где посверкивали маленькие наряженные елочки, огоньки которых были чуть притушены сдвинутыми шторами.
Церковь выплыла из-за угла — как бы шагнула вперед и заявила: вот она я, любуйтесь! Действительно, старинное здание из местного камня — нижняя часть отделана серым гра нитом — было очень красиво. С колокольни летел переливчатый звон. Колокола недавно заменили, и теперь, к удивлению Дени и Люсиль, кто-то исполнял на всю округу веселый гимн, написанный когда-то Генри Уодсвортом Лонгфелло. Помогал колоколам хор, голоса доносились из распахнутых дверей Божьего дома.
Люсиль сказала: Сколько прожила никогда не слышала чтобы эту песню исполняли на Рождество. Может времена поменялись и теперь ей наступил срок?
Дени ответил: Выходит так. Гимн был написан в середине XIX века как раз перед началом Гражданской войны. Значит, что-то и теперь витает в воздухе. Надо же как повернулось…
Как только они подошли ко входу, Люсиль сказала: Я вижу Фила&Аурела&Мориса&Цецилию и Катрин и Шери& Адриена&дядю Роджи Нет Поля нет Северина Надеюсь они не опоздают но похоже что им уже нельзя будет попасть внутрь Хочешь мы сядем с кем-нибудь из детей? Попросим распорядителя и он нас устроит.
Дени ответил: Нет, не надо никого беспокоить У нас будет масса времени чтобы побыть с ними. Давай присядем здесь на последней скамье, подпоем певчим — видишь, как высоко на хоры они забрались — представим что это наша с тобой первая полночная служба.
Филипп Ремилард: Они пришли.
Морис Ремилард: Вижу Не думаю что наши жены или кто-нибудь из родственников заметил их Боже мой Фил это чудо вищно Как мы согласились на это да еще под Рождество?!
Филипп: Что поделаешь Другого удобного случая не найти Папа ничего не ожидает и мы теперь подготовились.
Морис: Подготовились! Ты имеешь в виду работу с этими чудовищными ЦГ-шлемами в которых мы готовились к этому сумасбродному эксперименту?
Филипп: Рад, что не у меня одного возникло подобное отвратное ощущение Эти штуки просто страх какой-то!
Морис: Мы принимаем наши метаспособности как дар небес Многие из нас находят в этом убежище а с этими ЦТ все переворачивается с ног на голову Наши метафункции непривычно усиливаются Бог знает в какой степени Это ЧУДЕСНО это УЖАСНО это ПАГУБНО в этом есть что-то сатанинское Попробовав ты уже не хочешь возвращаться в первобытное состояние на низкий уровень метафункции.
Филипп: Ты тоже ЭТО почувствовал?
Морис: О да!..
Филипп: Дерьмо!..
Морис: Бесспорно.
Филипп: Что же мы будем делать с этим?
Морис: Я уверен в том что нам просто необходимо убедить Консилиум запретить всякое использование церебрального оборудования Экзотики были правы когда указывали что опасность от него куда больше чем потенциальные выгоды.
Филипп: Мы были преступно наивны когда посчитали что наибольшую опасность представляет риск для пользователя Вовсе нет! Возможно нам надоели без конца повторяемые заклинания экзотиков Знаешь каков человек — скажи ему один раз он заду мается Повтори тысячу раз он и ухом не поведет Наше человеческое сознание с большим трудом привыкнет к мысли что существует сверхчеловек Или по крайней мере его можно создать Но человек никогда не сможет жить с раздвоенным сознанием — наполовину обыкновенный наполовину божество. К сожалению Морис мы не ангелы.
Морис: В том-то и дело Мы не так безобидно иррациональны как крондаки! ЦГ — немыслимое искушение для любого грандмастера подобного тебе или мне Пройдет время и мы будем нуждаться в этом усилителе не сможем без него обойтись Это что-то вроде наркотика — все больше и больше силы мощи Человечество должно пойти другой дорогой — пусть это будет более долгий более извилистый путь Но только не искусственное усиление наших возможностей. Объединенный МЕТАКОНЦЕРТ связывает воедино тысячи миллионы, миллиарды сознаний в общую синергетическую структуру но все это естественный и добровольный процесс Представь когда в подобное единение каждый придет со своими грехами постыдными вожделениями претензиями причем увеличенными в тысячи раз Нам не следует испытывать судьбу Не имеем права.
Филипп: Но не сейчас Не сегодня У нас нет выбора Мы должны справиться с Фурией Джек и Доротея правы — эта пакость может принести неисчислимые бедствия всей Галактике Вспомни наших детей До сих пор сердце болит что она из них сделала У нас нет выбора…
Морис: Если бы только была полная уверенность что процедура сработает.
Филипп:
Морис: Есть проблема с Севи Правда во время тренировок он помалкивал но Поль говорит что он может в последнюю минуту выйти из игры Я знаю почему он может струсить Он слишком хорошо знает что такое церебральный усилитель ведь он помогал Марку в этом деле Он считает что в момент улавливания Фурии-монстра она способна проскользнуть в чье-нибудь другое сознание Он прав Это может случиться.
Филипп: На этот счет можешь быть спокоен Поль поделился со мной что Доротея нашла способ как нам избежать этой опасности У Фурии не будет шанса навредить нашему метаконцерту.
Морис: Меня вот что еще беспокоит Что если мы в конце концов разрушим сознание папы или не дай Бог погубим его и узнаем что он не Фурия Или что еще хуже — определим что он Фурия и ничего не сможем с ней поделать как только погубить отца.
Филипп: Держи себя в руках брат.
Морис: Ты считаешь что я этим не занимаюсь?
[Дени+Люсиль: И горы отвечают,
Эхо исполнено радости:
«Слава, слава Господу нашему!.. »
Морис: Брат а что если весь этот спектакль с мятежниками есть всего лишь выдумка Фурии Хотя я не думаю что всякий раз когда человечество сходит с ума в этом повинен дьявол Сами мы хороши Нам только дай волю.
Филипп: Храни спокойствие брат и главное надейся…
Филипп+Морис: Adeste fideles laeti triumphantes…
«Сааб» — рокрафт Первого Магната — бесшумно мчался под ярким звездным небом. Внизу лежала густая облачная пелена. На аппарате не было никакой официальной марки ровки, положенной Полю, — это избавляло его от многих процедурных хлопот. Одет Поль Ремилард был в обычные широкие брюки и красно-белый кардиган, которому мог позавидовать сам Дед Мороз. Откинувшись в кресле пилота, он молча изучал дальнодействующим взглядом обстановку на ферме.
— Большая часть приглашенных уже отужинали и готовятся вручать подарки. Мы поспеем как раз вовремя.
— Ты всегда являешься вовремя, минута в минуту, — равнодушно откликнулся Северин Ремилард. — Что касается меня, то я сознаю, что являюсь в высшей степени неорганизованным человеком. Таким уж уродился…
Ему уже было семьдесят пять лет — он был старше Поля на одиннадцать лет, но если тот и выглядел как солидный мужчина, которому сорок с хвостиком, то Северин застрял на отметке «между двадцатью и тридцатью», что в общем-то казалось нелепым для всех, кто его знал. Впрочем, никто не обращал внимания на шутки, которые выкидывали гены Ремилардов, награждая своих обладателей бессмертием, тем не менее Северин — высокий светловолосый «парень» с хорошей фигурой и прекрасной мускулатурой — все-таки ощущал некоторое неудобство от своего легкомысленного возраста. Глаза его выдавали — не было в них свойственного молодости блеска и жажды жизни, хотя Северин и не отказывал себе ни в чем. Да и плотно сжатые губы и глубокая складка на переносице придавали ему несколько мрачноватый вид, тем более в эти минуты, когда он летел с братом на ферму, где должен был принять участие в исцелении отца. Одет он был в теплый жилет, из-под которого торчал ворот голубой фланелевой рубашки, свободные — такие же, как у брата, — брюки, заправленные в высокие, со шнуровкой, ботинки.
— Не надо тревожиться, Севи. Ты из нас самый искусный в обращении с ЦГ-оборудованием. Я понимаю, что тебя тревожит, но это все пустяки. Я в состоянии помочь тебе, если ты позволишь подлечить свои мозги…
— Нет, — ответил Северин. — Сколько раз можно повторять, что я не могу участвовать в метаконцерте. Я неоднократно пытался вытащить себя за уши из этой проклятой душевной хандры, но ничего не получилось. Думаешь, мне самому приятно?
— Ты рассуждаешь как идиот. Что, у тебя нет родственников — отличных целителей? Друзей?.. Ты только разреши, и я в момент избавлю тебя от любой хвори, душевной или те лесной. Позже, когда мы закончим с папой, мы с Кэт быстро приведем тебя в норму.
— Я не позволю лезть к себе в мозги, Поль. Я совсем не такой трус, как ты думаешь. Ты просто не желаешь понять, что я забочусь обо всех вас. Я — слабое звено в нашем метаобъединении. Я представляю угрозу для каждого из вас.
Поль вспомнил, с каким трудом ему удалось заставить Северина поехать с ним на Рождество на ферму. Когда же вопрос зашел об участии в метаконцерте, уже согласованном, опробованном, Северин неожиданно уперся как баран. Именно так — вопреки предыдущим договоренностям, с бухты-барахты. Нет — и все тут!
— Ты не имеешь права бросать нас в последнюю минуту, — резко возразил Поль. — Ты обладаешь сильной метацелительной способностью, и твое участие просто необходимо. Без тебя все рушится. Ты подумал об этом?
— Подумал. Концерт сконструирован таким образом, что там больше используется сокрушительная, чем целительная сила, а использование ЦГ придаст вашему объединению несокрушимую мощь. Боже мой, при полностью открытом канале истечения энергии вы способны заставить плясать под свою дудку все население Нью-Гемпшира, и еще на долю папы останется.
— Ты не прав. Если окажется, что он обладает скрытыми блистательными способностями в области целительства, то даже энергии, развиваемой ЦГ, может не хватить. Джек, кстати, так и считает. ПОСМОТРИ, к чему может привести твое отсутствие. В этом случае будет нарушена вся конфигурация и ни о каком действенном объединении не может быть и речи. Нам просто необходим выход через тебя, чтобы добраться до второго «я» папы.
— Тогда отложите вмешательство и попытайтесь найти кого-то еще на мое место. Люк, например, и Кен Макдональд вполне достойные целители. Займитесь с ними подготовкой — и вперед.
Первый Магнат не выдержал, сорвался на выкрик.
— Черт тебя побери, Севи. Мы готовы!.. Мы целых четыре недели отрабатывали все приемы — согласись, это была не легкая работа. Мы подготовились в составе восьмерых участников, разработали конфигурацию, последовательность, способы защиты. Как это выглядит — подумай сам! — в последнюю минуту предложить поискать кого-то другого. Не дай Бог, дело получит огласку. Ты этого хочешь? Чтобы нас всех заперли по клеткам? Это тебя устраивает, а то, что мы можем потерять отца, что мы должны очень постараться, чтобы нас всех не обрекли на пожизненное заключение, — это тебя не устраивает! Пожизненное — значит вечное! Ты что, не понимаешь этого?
На лбу бывшего нейрохирурга и невролога выступили би серинки пота. Северин вытащил платок и судорожно вытер лицо. Потом расстегнул и тут же застегнул пуговицы на жилете.
— Я в который раз пытаюсь объяснить тебе, что участие в этом сеансе психологически невозможно для меня, но ты не желаешь слушать. Ты полагаешь, что я просто струсил. Испу гался за свою шкуру! Но это не так. Проблема совсем в другом…
— Тогда объясни, чтобы я наконец понял!
Северин вздохнул, отвернулся и посмотрел в иллюминатор.
— Я уязвим для Фурии. Легкая добыча для нее, а почему, никто об этом даже не догадывается. Я никогда не делился этим. А-а, пропади все пропадом!.. Не могу… Даже сейчас не могу говорить… Вот смотри..
Перед глазами Поля предстала затемненная комната, в ней Дени и семь взрослых его детей, их потомство и старый дядя Роджи там же, у кровати, на которой лежал живой труп. Он очень походил на сына Поля, Марка. Но это был не Марк. Точно, картина тридцатилетней давности… У Поля даже ды хание сперло.
— Это же… Это Виктор? Ты полагаешь, что вторая, несущая зло часть натуры отца — это Виктор? Но это же ерунда! Ты хочешь сказать, что боишься привидений?!
— Я знаю, мои страхи… кажутся иррациональными. — Северин говорил медленно, четко произносил каждое слово, но голос его был какой-то чужой, писклявый, дрожащий. — Тебе никогда не доводилось встречаться с Виком, когда он был здоров и в полной силе? Ты уже застал его неподвижным. А мне… приходилось. Лучше бы я помер в детстве, чем это… Помнишь, когда мы устраивали молитвенные бдения над телом этого ублюдка? Для вас это была неприятная обязанность, а я заранее неделями трясся от ужаса. Он вполне мог взять мою душу… Как пытался сделать это в детстве… И после…
— Взять душу? — удивленно переспросил Поль. — Как это?
— Ну, поработить… Как-как! Если бы я знал как. — Теперь Севи, казалось, разговаривал сам с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83