Вместе с тем перед безвольным человеком возникает искушение - знаменитое Древо Зла и Добра. Вы все ведаете, чем это окончилось: проклятием Иеговы и появлением смерти. Короче говоря, началась кровавая, мятежная, хаотическая эволюция человечества, продолжающаяся до сих пор...
- Позвольте мне, - вдруг отозвался священник, ласково улыбаясь. - Я слушал, слушал... Интересно, весьма интересно... Что ж, можно и так интерпретировать высшие символы. Бог - милостивый Отец, Он прощает все детям. Впрочем - должен дружески предостеречь - Святое Писание не беллетристика, тем более - не научный трактат. Это - символическое изложение духовной истории мира. Любой образ или фраза - сокровенны, таинственны...
- Криптограммы, что ли? - серьезно спросил прокурор.
- Хотя бы, - согласился священник. - Чтобы понять таинственную суть этих символов, надо поверить в Творца Сущего, надо звучать на его неслышимый голос. Иначе - вместо Божьего Лика увидите грубого идола или пустоту...
- Спасибо, - кивнул прокурор. - Я понял. Приходилось читать о таких идеях. Что ж, согласимся, что там - и символы. Но символы тоже свидетельствуют о сущности творца. Милосердный творец, преисполненный любви, никогда не воспользуется грубыми символами. Вы же знаете о силе слова, логоса. Духовное, интеллигентное существо всегда пользуется изысканным, культурным языком, совершенной речью, тонкой образной системой, приятными метафорами, чудесными притчами. Вот, к примеру, как в Новом Завете. Там Учитель изъясняется с народом с помощью тонких, великолепных, сердечных притч. А ветхозаветный демиург - клубок ревности и злобы. Нет, не согласен. Даже за библейскими символами ощущается преступная психика и бешенство, сумасшествие, доведенное до глобальных или даже космических масштабов. Ветхозаветный творец не имеет права вести людей. Он должен ответить перед судом космоистории, перед судом Космического Права. Я сказал!
Прокурор сел. Судья постучал молотком по столу.
- Кто хочет что-либо добавить, сказать?
Усмешка исчезла с уст священника, прозрачные глаза оледенели. Он разгладил бороду, горько промолвил:
- Мне жаль вас, друзья. Вы весьма умны, начитанны, вы - интеллектуалы, как сейчас модно говорить. Вы переполнены информацией. Знаете все - от истории религий до квантовой механики, от генетики до оккультизма, от кибернетики до новейших гипотез о происхождении Вселенной. С вами тяжело спорить. Иногда просто невозможно. Но Истина не познается в споре, хотя это расхожая фраза. То - выдумка софистов. Истина вне слов. Иисус молчал, когда Пилат спросил его, что есть Истина. Но я хочу кое-что спросить. Вот вы разрушаете религиозное мировоззрение. Изгоняете из своей психики творца. Бога. Жаждете утвердить мораль, этику на человеческих законах, на общественной договоренности. Утверждаете цель и смысл бытия, как вечное стремление к раскрытию тайн природы, к самораскрытию. Отрицаете бессмертие души, выводя ее из рефлекторной способности материй к отражению, а дальше - к самопознанию. Отлично! А что дальше? Человек - букашка среди необъятности. Перед неизмеримыми океанами времени и пространства все наши усилия - эфемерны, обманчивы. Не только египетские пирамиды, но и современные синхрофазотроны и термоядерные реакторы, звездолеты или суперкомпьютеры в сравнении с вечностью - ничто. Неужели вам не страшно смотреть в небо - в звездную пропасть - или размышлять о смерти, о безликом ужасе, который поглотит ваш прах, ваши мечты, даже не заметив этого? Неужели вы не понимаете, что без Творца, без Великого Поручителя вы остаетесь перед бездной наедине, без малейшей надежды одолеть ее?!
- Да что вы стращаете нас? - воскликнула какая-то восторженная девушка, встряхнув белою, гривой. - Человечество начало такой поражающий штурм Космоса, а вы... Вот люди уже на Луне побывали, а там - другие миры, иные звездные системы! Встретим мыслящих существ, подружим, побратаемся! Затем - Великое Кольцо цивилизаций, о котором писал Иван Ефремов...
- Сны, - грустно покачал головой священник. - Напрасные упования. Даже ученые пишут, что расширение информации об окружающем мире расширяет вместе с тем и кольцо неведомого. Страшный парадокс! Выход в Космос еще четче подчеркивает одиночество человека. Любой шаг в бездну открывает неизмеримые горизонты. И вы не овладеваете ими, а видите, как океан разливается и увлекает вас в чудовищное ничто. О нет! Без помощи Высших Сил человек неспособен достичь брега Истины!
- Ерунда! Нигилизм! Обскурантизм! Старые сказки! - послышались голоса.
- Погодите, - внезапно вмешался в беседу Сергей Гореница. - Наш гость прав, незачем называть то, что он высказал, ерундой!
- Как так? - удивилась белявая девушка. - И вы?
- Погодите, - махнул рукою ученый. - В том, что он поведал, есть горькое зерно правды. Умножение информации, усиление энергомощностей, овладение иными мирами не приближают нас к Истине...
- Как так не приближают? А куда же мы движемся? Каждый шаг - все ближе к Истине, мы так всегда верили?
- Верить мало. Что значит - "ближе" в Беспредельности? Это пустой звук.
- Так вы тоже ратуете за веру в Творца, в Высшие Силы?
- Зачем же? - улыбнулся Гореница. - Альтернатив множество. Нельзя мыслить черно-белыми категориями. И еще... Или мы всегда находимся в Истине, или ее вообще нет, это - словесная фикция. Мы ежемгновенно "врастаем" в Истину, раскрываем ее, становимся ее сутью. Поиск Истины - это проблема сознания. Ведь можно быть среди сада и умирать от голода, если не видишь плодов. И еще... Что касается "овладения" Космосом. Гость наш прав, что волюнтарные устремления тщетны, "завоеванием" нельзя овладеть тем, что так огромно и таинственно. Пока мы телесны, пока мы передвигаемся в коробках ракет и скафандров, успеха ждать нечего. Но есть - во всяком случае, должны быть иные пути познания Вселенной. Устремление в пространство с помощью приборов - это первые, детские шаги. Даже Циолковский, отец космонавтики, утверждал это. Он пророчествовал о сублимации, утончении материи, о трансформации тел, о расширении наших чувств и разума в многомерность Мироздания, овладении пространством и временем, о прорастании человека из ограниченной трехмерной телесной темницы - смертной и слабой - в Новый Мир. Человек должен воссоздать в себе всемогущего Титана, который способен будет овладеть Беспредельностью, станет ее жителем, синтезирует в себе всю глубинность Макрокосма. Тогда осуществится мечта древних мудрецов и философов, атом будет равен Космосу, Человек отождествится с Целым. Друзья! Боги человеческой истории - только небесный негатив нашего хаотического земного бытия. Хомо Космикус, Человек Звездный станет Сыном Вселенной, даст жизнь и мысль всему сущему, выведет всех существ из лабиринта необходимости и смерти в царство свободы.
- Невообразимо, - вздохнул священник, задумчиво глядя на Гореницу.
- Философская фантазия, - пожал плечами баптист.
- Объясните, - попросил кто-то из ребят. - А то слишком все абстрактно...
- Хороши, - согласился ученый. - Кратко скажу. Остальное - размышляйте сами. Последние достижения науки привели нас к пониманию Вселенной как Целого. Но Целое может быть лишь как импульс, квант, мгновенность, а не интеграция систем или частиц. Тут противоречие с теорией относительности, ограничивающей распространение причинности скоростью света. Считается, что квантовый барьер 300000 километров в секунду - не будет преодолен. Таким образом, Космос останется непознанным, ибо ограниченная скорость в Беспредельности создает перед исследователем стену. Позже возникла идея мгновенного взаимодействия вне времени и пространства. Некоторые эксперименты с фазовыми кванторезонаторами подтвердили, что Вселенная имеет, кроме известных нам пространственно-временных связей, более глубокое родство...
- Как это возможно? - не сдержался прокурор. - Ведь существуют мириады звезд, туманностей, планет, частиц, существ. Каким образом между ними может быть мгновенное, сверхвременное взаимодействие? Ведь сигнал должен передаваться в некоей среде, хотя бы в вакууме, преодолевая миллиарды световых лет?!
- Вот-вот! Ветхая логика, обременяющая нас даже на уровне космического мышления. Все это - механистические представления средневековых ученых, передавших нам в наследство первобытный логический аппарат мышления. Не буду углубляться в чащу софистики. Приведу пример: изображение на экране телевизора ткет луч за какую-то часть секунды. Мы видим изображение как целое. Представьте себе, что на электроне, сканирующем изображение, живут мыслящие существа. Для них телевизионная картинка, воспринимаемая нами в одно мгновение, будет целой космоисторией, продолжающейся, возможно, миллионолетия. Ученые допускают, что и Вселенная соткана единственным Праатомом. Жизнь этого Праатома и есть мозаика Вселенской Эволюции. Мыслящие существа постепенно, во времени и пространстве, "рассматривают" то, что Всегда Есмь. Таким образом, все сущее - тождественно, ибо несет в себе импульс Единственного Праатома. А время, пространство - лишь ритмика, проявление, волны эволюции. Мыслящее существо должно овладеть секретом этой динамической творящей нити. И если преуспеем в этом, тогда сможем сознательно сливаться с Космосом, расширять свои чувства и разум - до Беспредельности...
- Какая-то научная религия, - скептически вздохнул баптист. - Но без любви, без веры, без надежды. У нас есть Отец, Творец. Значит, есть упование, что где-то можно отдохнуть от абсурда бытия.
- Это правда, - согласился Гореница. - Нам негде почить, преклонить голову. Мы - вечные птицы. Бытие - вечный полет. Но - все же - вы заблуждаетесь. Задание, о котором я намекнул, нельзя осуществить без любви. Надо очень любить людей, мир, каждый цветок, чтобы идти на такой сумасшедший шаг - познание Целого! Сумасшедший с точки зрения "нормального" смысла. Но надо идти! И мы пойдем. Новый Человек должен родиться от нас, как мы родились в лоне животного мира. Вы знаете, что бывает, когда в лоне матери задерживается плод?
- Мертворожденное дитя, - подсказал Григор.
- Да! - остро взглянул на него Гореница. - Преждевременное рождение - тоже катастрофа. Кесарево сечение - это исключение, которое не всегда бывает удачным. Нужно трепетное ожидание, чтобы человечество своевременно родилось в новое бытие...
...Григор с Галей вышли на улицу, направились к днепровским склонам. Над Левобережьем плыли туманы, фиолетовой мглой наливалось небо.
- Тебе понравилось? - помолчав, спросил Григор.
- Гореница хорошо сказал. Мне он чем-то близок... будто я с ним знакома давным-давно... вот как с тобой...
- Мне тоже он близок.
- А судьи не понравились. Умные ребята, но все это - наивно. Сами же люди навыдумывали богов, а затем принялись их судить...
- Ну не совсем навыдумывали. Все это - сложнее. Тут тянется ниточка к праистории, к космоистории... А наши ребята? Ведь это лишь шуточный прием...
- А мне грустно. Во всех этих ка-вэ-энах, различных дискуссиях есть некая гротескная искусственность. Нет органичности, естественности. Там, где есть природность, - не может быть дискуссий. О чем дискутировать цветам? Или орлам, аистам? Летим, брат, вот единственное слово. А то - соревнуются, кто умнее скажет, острее, кто больше знает, помнит. Разве мудрость в памяти? Или в острословии, юморе?
- А в чем же, Галя?
- В простоте, в искренности. Я это ощущаю, но... доказать? Нужно ли? То, что можно "доказать", - неправда.
- Парадоксально, но - верно. Интересно весьма. Правда, как солнце, не требует доказательства. Греет, сияет и жжет! Галя, я что-то захотел есть. Зайдем-ка в кафе. Недалеко от фуникулера. Посидим, а то ведь завтра я еду...
- На две недели? - заволновалась Галя. - Так надолго?
- Командировка, - вздохнул Григор.
И снова молчание. Надо обманывать. А она говорит об искренности. Как же уйти от недостойной комедии?
Им принесли бутылку сухого вина, конфеты, яблоки и яичницу. Григор наполнил бокалы. Галя взяла свой, посмотрела на свет, улыбнулась.
- Традиция. Но приятная. А вообще-то - я всегда с тобою как в хмелю. За твое возвращение. За успех.
- За любовь, - сказал Григор.
Она возражающе покачала головой.
- За любовь - нельзя
- Почему?
- Потому что она - вне всего утилитарного. Можно желать богатства, успеха, здоровья, но любви... нет! Она приходит сама. И уходит тоже сама. Она есть или ее нет. И ничто не вернет ее.
- Тогда, - молвил Григор, - выпьем за то, чтобы она не ушла. Она тут... Со мною.. Правда, Галя?
- Правда, - ответила просто и спокойно. - Она здесь... невидима. Как мне хочется сохранить ее, оберечь...
Прошло две недели. Григор вернулся в Киев. Шеф встретил его приветливо, но сдержанно. Сразу же сказал:
- Придется тебе снова взяться за то дело, голубчик.
- За какое? - не понял Григор.
- Предыдущее.
- Но ведь Куренной явился?
- И затерялся. Дело чрезвычайно осложнилось. Его убили...
- Как? - подскочил Григор.
- Не ори, - сердито прервал шеф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59