Она вскрикнула, оглянулась. Возле входа в комнату стоял Корсар. Его фигура мерцала голубовато-зелеными искрами, и, казалось, будто она соткана из холодного огня. Прозрачные глаза Корсара смотрели на девушку печально и выжидающе. Она задохнулась от волнения и тревоги.
- Ты слышал мои мысли?
- Да.
- Ты знаешь все? - с ужасом спросила она.
- Знаю.
- Ты убьешь меня?
- Нет.
- Почему?
- Я жду твоего решения.
- Решения? - воскликнула девушка, сдерживая рыдания, рвущиеся из груди. Какого решения?
- Смерти или жизни.
- Ты смеешься? - горько отозвалась Гледис, не выдерживая взгляда его ясных очей. - Ты владеешь гипнотическою силой и можешь...
- Да, могу! - продолжил ее фразу Корсар. - Могу остановить преступную акцию. Но не хочу!
- Почему? - удивилась она.
- Ты еще не поймешь. Самодостаточность - это тоже страшная тяжесть одиночества. Я понимаю трагедию древних богов, творивших миры, чтобы избегнуть одиночества. Я жажду взвесить свою долю на весах твоего сердца...
- Эта фраза... красивая фраза...
- О нет! Мой мир, мои стремления - абстракция, если они не освящены дыханием любви...
Как трудно смотреть в его глаза! Что это с нею? Кареос и Гориор. Кто поставил ее на перекрестке двух дорог, расходящихся навеки?
- Ты искренен со мною? - тихо молвила она.
- Да.
- Открой мне все. Хочу знать правду. Кареос поведал мне о твоем преступном замысле завоевания власти на Оране. Поэтому я согласилась...
- Молчи, - прервал ее речь Корсар. - Зачем напрасные слова? Я знаю больше, нежели ты можешь сказать. Иди сюда. Садись. У нас есть время - я тебе открою истинное течение событий...
Глава 3
Полет в небывалое
- Ты знаешь, что мы познакомились в Экваториальной Школе Астропилотов. Там и стали побратимами. Поклялись действовать лишь для общего блага. Все так, как он тебе рассказывал. Но ты не ведаешь главного. Еще перед последней звездной экспедицией у меня появились сомнения: что такое общее благо? Какова общая основа для этого понятия? Может ли мудрейший вождь или даже группа самых гуманных реформаторов дать счастье миллиардам существ, руководствуясь определенным идеалом, кажущимся им достойным и совершенным? И что такое, собственно, счастье?
Во все века об этом много спорили, писали, дискутировали. Мудрецы, теоретики, литераторы, политики - кто только не пытался осчастливить людей своими откровениями! Но проходили века, а люди были несчастливы, и призрачная птица сказочного понятия улетала от них, порождая тоску, смятение и новые легенды.
Простейший ответ: счастье - это удовлетворение потребностей, стремлений, желаний. Это идеал самых примитивных. Более высокая идея: счастье - это борьба. Но борьба во имя чего? Быть может, снова для удовлетворения желаний? Тогда мы остаемся в заколдованном круге.
Необходимо понять цель стремления. Но Абсолют недостижим, утверждали древние. Он даже не может иметь каких-либо определений. Значит, человек никогда не будет иметь достойной цели, всегда стремясь за временным призраком, ради которого не стоит и сражаться. Где же в таком случае выход?
Как-то я плыл на океанском лайнере. Группа пассажиров стояла на корме. Мы кормили крошками хлеба морских кералов. Огромные голубые птицы садились на волны, вылавливали добычу, устраивали драки, отнимая подачки друг у друга. Мне стало жутко. Корабль плыл долго, и все время за нами летели кералы, наполняя простор отвратительными жадными криками. Я понял, что человечество может превратиться в такую вот стаю безмозглых яростных существ, стремящихся за кораблем Познания, поедающих то, что будет падать с его борта. Это обоготворение, абсолютизация потребностей и функций нашей биологической машины. Все другое - наука, культура, развлечения - становится лишь камуфляжем, только стыдливым прикрытием главного - насыщения, потребления!
Я начал делиться своими размышлениями с Кареосом. Он подтрунивал надо мною. Обращал мое внимание на историю всего живого, на течение всей праэволюции. Испокон веков и до наших дней - везде бой частицы с частицей, клетки с клеткою, существа с существом, формации с формацией. Утвердить себя, свою личность - вот веление Природы. Отбор лучшего, сильнейшего, самого умелого - вот лабораторный метод Мегамира, в котором мы живем. Закон сущего сила. Его не отменишь, не обойдешь. Его можно только использовать. И когда человечество достигло такого уровня, чтобы освободиться от войн ради куска хлеба, то следует благословлять разум, давший такие возможности. Теперь борьба переходит в иные сферы, на высшую ступень - в беспредельность. Битва цивилизации с цивилизацией, галактики с галактикой. Быть может, не кровавая, возможно, не такая жестокая, как в прошлые исторические эпохи, но безжалостная. Пусть исчезает из лона Космоса никчемная цивилизация. Только разум, способный утвердить себя в необъятности, достойный назваться Сыном Вселенной. "
А сострадание? Жалость?" - спрашивал я его. "
Ты ведь не сострадаешь плодам или существам, которых поглощаешь! иронизировал Кареос. - Не жалеешь?" "
Может, и жалею. Пока что это-необходимость..." "
Всегда будет такая необходимость, - возражал он. - Чтобы жить, следует кого-то ассимилировать, уничтожить. Сущность жизни - в противопоставлении кого-то кому-то..." "
Такая жизнь - преступна. Проклята". "
Это закон бытия. Он нерушим". "
Кто сказал это?" "
Все мироздание. Прислушайся к воплю Вселенной. Даже галактики поглощают друг друга, и звезды закусывают друг дружкой!" "
Ложь! Мы не ведаем и миллиардной частицы Вселенной. Мы - лишь эмбрионы эволюции. К тому же - запрограммированы Природою..." "
Верно подметил. Именно - запрограммированы. Значит, обязаны выполнять программу". "
Нет! Следует выйти из потока программы. Пока мы не осознаем такого императива - мы марионетки. Осознаем - выйдем в мир свободы". "
Какой свободы? От чего?" "
От деспотии Природы". "
Нарушение закона Природы - смерть, ничто, пустота". "
Наоборот. Это новая ступень бытия. Я ощущаю это интуитивно. Посмотри первоклетка в продолжение миллиардолетнего цикла достигла уровня мыслящего существа. В недрах материи таится исполинская эволюционная сила. Для нее все возможно, все доступно. Любое осуществление. Но пока она действует методом проб, методом "тыка" - на поиски тратится нескончаемая лавина живых существ, неизмеримые эволюционные периоды. И множество усилий ведут в тупики, в псевдотворческие аппендиксы, к вырождению. Вот что такое подчинение законам Природы. Она слепа и безжалостна. И уж если мыслящее существо осознало свое призвание - пусть возглавит эволюционный импульс, чтобы целенаправленно творить необходимые формы и явления, искать непреходящий смысл бытия". "
Это слова! А практика? Что ты предлагаешь теперь, сейчас?" "
Я зову тебя, других - надо искать. Следует лучшим силам планеты отказаться от стереотипов мышления, чтобы совершить прорыв... прорыв к самореализации, к осмысленной трансформации..." "
Ты сумасшедший, - гневался Кареос. - Вместо борьбы за общее благо ты ищешь туманные тропки авантюр, ведущих в ничто, в пустоту. Моя программа четка и ясна: обеспечить человечество всем необходимым для безбедной жизни, дать всеобщее образование, веселый досуг, развлечения. Расширить сферу культуры, открыть возможности познания иных миров, единения с Природою, создавшей нас. Гармония работы и отдыха, благосостояние, личное счастье - что еще нужно человеку? Все не могут быть творцами, исследователями. Это привилегия одиночек. Другие будут материалом для эволюции, лабораторным реактивом Природы. Они первые же восстанут против твоих утопий, против призыва к волюнтарному мятежу в сфере духа!.."
Ты понимаешь, Гледис? Мой побратим, пользуясь гуманной, псевдопередовой терминологией, идеологическими жупелами, пытался склонить меня к древнему реакционному мировоззрению: основная масса человечества - быдло, толпа, стадо полуинтеллектуальных существ, жаждущих лишь наслаждения, а над ними - элита духа, избранные, технократы, диктаторы. Я понимал хорошо уже тогда, чем окончится такая "революция" Кареоса. Сохранение старой дифференциации общества, консервирование - и, быть может, навеки - системы неравенства, кастовости, псевдоиерархичности. А поскольку действие будут введены мощные системы кибернетического контроля, то человечество уже никогда не сможет разрушить порочный круг антиэволюционного общества, в который оно само себя загонит.
Кареос играл на самых примитивных струнах. Первобытное желание насыщения. Но ведь даже люди невысокого духовного уровня, удовлетворив примитивные инстинкты, начинают размышлять о смысле бытия, ищут его. И такой поиск неминуемо ведет существо к открытию небывалого. Но поскольку небывалое не будет запрограммировано технократами, то оно подвергнется преследованию. Таким образом, Кареосово "общество справедливости" станет колоссальною темницей духа. Я видел это и откровенно говорил побратиму, что он самовлюбленный слепец или же лицемер.
Дискуссии продолжались почти ежедневно. Звездная экспедиция отодвинула наши свары на второй план. Но когда мы возвращались к родной системе, разразилась гроза. Нам сообщили, что Кареоса и меня ввели в руководящее ядро Всемирного Совета. Это открывало возможности для осуществления самых радужных мечтаний и планов. И снова я начал дискуссию, анализируя современную ситуацию - экологическую, демографическую, мировоззренческую - и, призывая к разработке парадоксальных, альтернативных путей, предлагал братское сотрудничество. Главная идея была такова: нужен революционный рывок к осознанию уникальности человека, его огромной космической ответственности за дальнейший виток бытия. Мы обязаны поставить мыслящих существ перед этою дилеммой: вырастить крылья нового осознания или потерпеть фиаско! Побратим был категорически против. Более того, он угрожал полным разрывом, если я посмею где-либо заикнуться об этом. В его тоне появились нотки диктатора. Я решительно заявил, что начну всепланетную дискуссию. Пусть человечество решит свою судьбу в братском обмене идей. И тогда...
- Ты бежал, захватив десантную ракету. Я знаю, - сказала Гледис.
- Ложь, - сурово возразил Гориор. - Кареос мистифицировал тебя. Он совершил преступление. На подходе к спутникам Ораны, когда мы уже готовились финишировать, он пришел в мою каюту и предложил мир. В знак дружбы мы выпили чашу дружбы. В ней был наркотик...
- Кареос?.. - ужаснулась Гледис.
- Да. Мой побратим разорвал священную нить побратимства. Я провалился в гипнотический сон. Что было дальше - ты знаешь из планетной истории...
- Знаю. Кареос сообщил, что ты погиб в полете и похоронен на астероиде. Тебя провозгласили героем и воздвигли вам обоим памятник в Центральном Мегалополисе.
- Он уже тогда поступал как законченный мерзавец...
- Не говори так, - умоляюще попросила девушка. - Разве ты ведаешь о его сокровенных чувствах и мечтах? Быть может, он хотел лучшего? Заблуждаясь, решил пожертвовать одним человеком... ради множества...
- Вот как? - улыбнулся печально Гориор. - Что ж, можно и так оценивать события. - Он тяжело вздохнул. - Но об этом - потом. Послушай, что было дальше. Выпив напиток, я потерял сознание. И очнулся уже на планете...
Придя в себя, я пытался подняться на ноги, но тело не слушалось. Сознание плыло, таяло, как облачко в небе. Я пытался сосредоточиться, что-то вспомнить. Такое ощущение бывает в сновидении. Кто-то угрожает, преследует, ты стремишься убежать, проснуться... и не можешь.
Ощущения времени не было. Я не ведал, почему я очутился в незнакомой местности, сколько там лежал. Кто-то склонился надо мною, расспрашивал. Затем снова одиночество. Где-то вспыхивали фары машин, иногда в туманном небе мелькали тени магнетолетов. Я уже думал, что умру, не увидев человеческого лица. Но вот возле меня остановился электроэкипаж. На борту я заметил треугольник - знак медицинской службы. Меня понесли в машину. Раздели и набросили теплый халат. Рядом сели два дюжих санитара. Кто-то спросил ласковым голосом: "
Кто ты? И как сюда попал?" "
Я Гориор... штурман звездной экспедиции, - еле слышно ответил я. Сообщите членам Всемирного Союза..." "
Друг мой, вы бредите, - послышался ответ. - Гориор погиб и похоронен в поясе астероидов. Вся планета оплакивает его". "
Это я. Сообщите Совету. Кареос - преступник". "
Кареос избран Председателем Совета. Вы фантазируете. Понятно: горе по поводу смерти Гориора, которого вы, вероятно, любили, нарушило вашу психику... Успокойтесь, попробуйте вспомнить, кто вы, откуда, какое название вашего мегалополиса".
Я умолял их поверить мне, возмущался, пытался убедить в правдивости моих слов, но все было напрасно.
Послышался приказ: "
Паранойя. В психиатрическую номер семь".
Экипаж взлетел в воздух. Я потерял сознание.
- Психиатрическая? - удивилась Гледис. - А что это такое?
- Больница для психически неполноценных людей, - с грустью ответил Корсар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59