Это вообще выходит за пределы тысячелетней традиции Системы Ара. Я отмечаю деградацию руководящих членов Координационного Центра. Мы решительно предлагаем Конгрессу пересмотреть состав органов Управления.
Присутствующие безмолвствовали. Не смотрели друг другу в глаза. Плыла тяжелая тишина. Приближалась гроза. Ариман могучим усилием воли сдержался от взрыва. Сухо спросил:
- Альтернатива?
- Предложим альтернативу, - грустно улыбнулся Горикорень. - Мы долго размышляли над кризисом нашего человечества. Это - закономерная ступень. После нее или новое вознесение, или гибель.
- И ваша группа видит выход вне осуществления моего проекта? настороженно спросил Ариман.
- Да.
- Объясни.
- Скажу. Это единственная возможность, но она всеобъемлюща. Она не деспотична, а эволюционна. Она тяжела, но перспективна. В чем корень нашего кризиса? В ограниченности индивида. Он искра Беспредельности, но не Беспредельность. Он - волна в Океане, но не Океан. Итак, практически он ничто перед бездною Несказанного. Почему же мы удивляемся обесцениванию смысла Бытия? Индивид ограничен набором дискретных чувств и лишен возможности познавать мир в его глубинной динамике. Форма более не принимает новой сути. Итак, надо устранить тиранию формы...
- Как? - остро спросил Ариман.
- Экстериоризация сознания. Эксперименты по выходу из тела, по созданию динамического двойника в ноосфере. А далее - объединение индивидуального сознания с Информсферой Беспредельности...
- И таким образом - потеря личности?!
- Нет, завоевание бесконечности!
- Растворение себя в океане безликости, - желчно промолвил Ариман.
- Вот чего ты боишься! - насмешливо сказал Горикорень. - Разве может потерять себя частица, приобщаясь к Целому?
- Кто имеет личность - тот не потеряет ее! - воскликнула Громовица, поднимая руку.
- Личность приобретет небывалые возможности, - добавил Горикорень. Вместо одного мозга - коллективная информация Безмерности, вместо одного сердца - Единое Сердце Вселенной, вместо одного-двух друзей - вся многоликая динамика психической жизни мириадов миров. Проводя эксперимент, мы услышали могучий призыв Многомерности - восстать против Времени, овладеть Вечностью. Опасности? Они есть. Но цель - волшебна! Братья! Сравнивайте: создание иного мира и подчинение его своей воле с преступной целью или объединение собственной психики с Космическим Океаном? Выбирайте!
- Выбора нет! - грозно возразил Ариман. - Закон суров. Мы вынуждены ему подчиниться. Группа Космократоров Многомерности не выполнила приказа Центра, своевольно изменила условия эксперимента. Они подлежат суду.
- Не бывать этому! - закричали Космократоры.
Амфитеатр недовольно зашумел. Ариман стоял насупив брови.
- Полномочия последнего решения у меня, - властно отчеканил он. - Беру всю ответственность на себя. Эксперимент по созданию Трехмерного Мира начнем немедленно. Космократоры и Демиурги отобраны. Группа Многомерности от участия в творении устраняется. Она будет заключена в Тартаре до особого распоряжения!
Меркурий ужаснулся. Что он сказал? Как он посмел? Заключить в Тартар лучших Космократоров Системы?! Позор и беда! Это будет иметь самые ужасающие последствия.
- Ты применишь против нас силу? - гневно спросил Горикорень. - Или считаешь, что мы пойдем в Тартар добровольно?
- Лучше было бы добровольно!
- Не дождешься! - звонко воскликнула Громовица. - Мы не марионетки и, надеюсь, такими не станем! Иди, бери нас, веди в Тартар!
Пораженные члены Конгресса не успели вымолвить и слова, как раздвинулось поле Тартара и в амфитеатр ворвались колонны Сторуких. Они окружили помещение. Семеро устремились над головами Мыслителей к центру.
- Предательство! - крикнула Громовица. - Члены Конгресса! Что же вы молчите?
- Предательство! - загрохотали Космократоры. - Сообщите жителям Системы!
- Телепатическое поле изолировано! - твердо сказал Ариман. - Взять их!
Сторукие опутали Космократоров щупальцами, подняли в воздух и понесли. Меркурий видел в последний раз глаза Громовицы, глаза любимой. Они пылали возмущением и презрением.
Меркурий застонал и... пробудился. Собственно, пробудился Григор Бова в квартире на Андреевском узвозе...
В дверь постучали. Хозяйка добивалась:
- Может, тебе завтрачек приготовить? Уже девятый час...
Григор вскочил с кровати, еще не в состоянии разобраться, что и к чему. Где он? Что с ним? Ара, Земля... Все смешалось. Что за призраки? Галя... Галя Куренная! Вот кого напоминает Громовица. Но ведь Галя здесь, на Земле. И она будет ждать его на набережной, возле пристани. В десять утра. Сон? Какой же сон, если он продолжался после того, как он проснулся? Да еще так логично, последовательно. Эх, если бы еще немного. Узнать о судьбе Космократоров. Неужели они не победят Аримана? Неужто погибнут?
Григор быстренько облился холодной водой под душем, вытерся рушником. Прочь призраки! Сегодня встреча с нею...
Галя стояла, облокотившись на бетонный парапет, и смотрела на желтоватые воды реки. На ней был короткий синий плащ, черные чулки, простенькие босоножки. Расшитая лента перехватывала охапку волос, ниспадающих на спину.
Бова остановился шагов за десять от нее. Сейчас... вот сейчас он подойдет, заглянет в ясные глаза. И она поведет его. Куда? Куда пожелает. На край света, или в миры химер, или в царство снов. Все равно, лишь бы с нею.
Она ощутила его взгляд, обернулась. Ласково улыбнулась. Протянула руку. Он коснулся горячей ладони. Тихо спросил:
- Как отдохнули?
- Я не спала...
- Почему?
- Не смогла уснуть. А вы?
- Я спал. Как медведь, - виновато сказал Григор. - И приснился мне странный сон. Это уже вторично...
- Ой, правда? - воскликнула Галя. - Вы расскажете мне? Я очень люблю слушать сны. Только чтоб необычные...
- Да уж более необычный сон трудно и придумать, - вздохнул парень. - Целая эпопея...
- Чудесно, - обрадовалась она. - Рассказывайте...
- Быть может, не здесь? Где-нибудь на природе.
- А куда мы пойдем?
- Куда хотите. Можно на луга. Теплоходом, а?
- Согласна.
- Тогда на юг. Куда-нибудь под Вишенки...
Григор взял билеты на местный теплоход. Они заняли место на носу судна. С Днепра дышал прохладный ветер, люди жались ближе к буфету, под укрытие, или шли в каюты. Рядом примостился пожилой седоусый рыбак в брезентовой робе с удочками и юная девчонка в стареньком плаще. Она дрожала от холода, но храбро стояла на ветру, мечтательно глядела вперед.
Плескались весенние волны, проплывали мосты, мерцало на киевских горах зеленое марево. Григор зачарованно смотрел на Галю. И это будто сон... Сон? Может быть, все в мире сон? Гребни волн на поверхности океана жизни... Гребни снов... Проснешься, плачешь за прошлым сном, ныряешь в иной... И так без конца, и так без начала. Погоди же, волшебное видение, не исчезай!
Галя склонилась через борт, засмотрелась на пену перед носом теплохода, тихо, почти шепотом, продекламировала: Снова томленье. Призраки снова.
Искры на волнах реки.
Очарованье, магия слова.
Прикосновенье руки.
Ласка судьбы? Или тайное лихо?
Миг?
Иль полет навсегда?
Только что штиль - и внезапные вихри...
Что? И откуда? Куда?
Призраки детства будто преданье.
Что-то в душе расцвело.
Пеплом столетий сердца рыданье
Уж навсегда замело.
Может, воскреснет? Может, растает
Лед равнодушия вновь?
Вечера луч? Или буйство рассвета?
Зло?
Иль любовь?
- Откуда это? - тихо спросил Григор.
- Ночью пришло. Записала...
- Почему печаль?
- Не знаю. Печаль... и надежда. Странно - правда? Словно крыло счастья взмахнуло...
- Вы сказали - "счастья", Галя? - вспыхнул Григор.
- Да, Григор, - ясно взглянула ему в глаза девушка, - Это так, но откуда же грусть? И тревога? И боль... Какое-то предчувствие.
- Быть может, это прошлое?
- Что?
- Я говорю - быть может, в прошлом у вас что-то случилось?
- Случилось, - тяжело вздохнула она.
- Вот оно и напоминает.
- Не знаю. Мое сердце... словно льдинка теперь...
- Галя! Нельзя же так...
- Как?
- Вечный трагизм. Откройте мне свое горе. Мы ведь теперь друзья. А с друзьями - все пополам.
- Слова, - сказала Галя. - Наивные мечты. Даже ближайший друг не возьмет на себя чужое горе...
- Чужое? А если оно станет не чужим?
- Не знаю. Не уверена. - Расскажите.
- О чем? Дело не в событиях. События обычные, банальные. Была семья. Отец, мать. Веселое детство, мечты, увлечения. Верилось в самое святое, воображалось самое романтичное. Затем отец исчез...
- Исчез? - настороженно спросил Григор. - Как исчез? Куда?
- Неведомо куда. Поехал на охоту. И не вернулся. А позже его обвинили в хищении. Нас выселили из квартиры. Те самые люди, что клялись в дружбе, что улыбались - о, гадость! - те же самые позже не подавали руки, не здоровались. Мама не выдержала такой перемены, она слишком верила в несокрушимость отцовского авторитета, в свою вечную обеспеченность. Химера. Позже я поняла, что все было иллюзией. Мама умерла. Инфаркт. А я... Даже в интернате - дочь вора, преступника! Позже - меня допрашивали. Где отец? Куда исчез? Я клялась, что ничего не знаю, я плакала, просила... Я хотела, чтобы они разыскали его, ведь я сирота... А они - не верили. Никто не верил. Закрывались двери доверия, дружбы, надежды. Мрак в душе. А тут вы...
- Я, - машинально повторил Григор, пожимая руку девушки.
- Вы. И новая надежда. Я страшно боялась, чтобы снова не вернулось прошлое. Во мне прочно поселилось неверие. Я невзлюбила мир. За что мне его любить? Знаю: есть хорошие люди; Но они - как абстракция. А так хочется тепла, надежды, ласки. Григор, помните, мы шутили о Шерлоке? Станьте криминалистом, разгадайте мою загадку.
Григор вспыхнул от неожиданности. Боже, какая абсурдная ситуация! Вот и пришел час. Надо лгать или говорить правду. Ложь - подлость. А правда - снова удар для нее.
Он пересел вперед, чтобы закрыть девушку от ветра, заботливо молвил:
- Вам холодно? Позвольте, я укрою вас плащом.
- Спасибо, - просто сказала она. - Мне хорошо...
Юная соседка с завистью взглянула на Галю, вздохнула и ушла вниз. Только старый рыбак равнодушно курил самокрутку, сплевывая.
- Я непременно сделаю то, о чем вы говорите, - прошептал Григор. - И не когда-то... а теперь...
- Теперь? - удивилась Галя.
- Теперь. Я познакомлюсь с делом вашего отца, попрошу, чтобы мне дали разрешение на расследование, на поиски...
- Разве так можно?
- Можно. Меня тоже заинтересовало это дело. Тайна. Человек исчез, будто сквозь землю провалился. Никаких следов. Или его украли, или...
- Украли? - пожала плечами Галя. - Зачем?
- Может, разведка?
- Ну что вы? Кому он нужен?
- Во всяком случае, я возьмусь за это дело. Обещаю вам...
Девушка пожала ему руку, благодарно взглянула в глаза. Григор облегченно вздохнул. Пронесло. И даже наведены какие-то мостики. Теперь уже можно меньше врать. Если она и узнает о его участии в поиске, то ведь это по ее просьбе. И все же - мистификация! Нет ясности, открытости между ними...
Теплоход причалил к песчаному островку. Среди кучки высоких плакучих ив стоял домик бакенщика, краснели свежеокрашенные бакены. На борт взошла бабуся - вероятно, жена бакенщика, который стоял на берегу и кричал:
- Смотри же не забудь бутылочку! Бутылочку! И динатурату на ноги! Слышь?!
Капитан засмеялся, выглянул в окошко.
- Что, старик, ревматизм замучил?
- Эге ж, - приветливо ответил бакенщик, подергивая седым усом. - Заедает, проклятый. А врежешь стаканчик - отойдет немного!
- Так вы не для растирания? - удивился капитан.
- А какой же дурень растирает? - в свою очередь удивился старик. - Нутро продезинфи-ци-ро-вать - это дело! А выливать на себя? Нет, это не-рен-та-бельно! - нараспев протянул он. - О!
Пассажиры смеялись. Григор вопросительно взглянул на девушку.
- Быть может, сойдем здесь? Погуляем. Будет возвращаться теплоход - уедем назад.
- Хорошо, - согласилась Галя.
- Я куплю что-нибудь в буфете, - обрадовался Григор. - А вы сходите на берег. Капитан, минуточку обождите, мы сойдем. На обратном пути подберете нас.
- Причалим! - заговорщически подмигнул капитан. - Гляди же, парень, не зевай!
Галя покраснела, метнулась к трапу, перебралась на песчаный берег. Григор тем временем купил в буфете бутылку шампанского, буханку хлеба и кольцо колбасы. Завернул все это в грубую бумагу. Затем присоединился к Гале. Теплоход просигналил, уплыл.
Бакенщик заинтересованно рассматривал неожиданных гостей. Хитрые глазки из-под седых косматых бровей смотрели остро и насмешливо.
- Ну, здравствуйте! Чего это вас принесло сюда?
- Погулять, - миролюбиво ответил Григор. - Очень красивый островок.
- Эге, - согласился дед, почесывая пятерней всклокоченные волосы. Островок чистый. Не загаженный. Не то что там, поближе к городу. Гуляйте, я не возражаю. А кто такие будете?
- Студенты, - сказал Григор. - Вот она - будущий врач.
- Ага. Это хорошо, - одобрительно отозвался дед. - Больных много. Есть кого лечить. Хорошую профессию, дочка, выбрала. Вот меня, к примеру, чиряки заели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59