Лента транспортёра замедлила бег и скоро остановилась.
– Ну, что там у вас? – послышался обеспокоенный голос Вана.
– Ничего, Ван, – ответил Тима, – просто Катя захотела остановиться. Вот и всё… Ну, держитесь, ребята, сейчас поедем к почве.
Тима нажал кнопку, и действительно, лента поползла назад Он снова её остановил. И только после третьего раза дорога поползла вниз.
Вскоре путешественники промчались под аркой и въехали в туннель. Позади остался неясно светлевший вход, а ещё через некоторое время и он скрылся из глаз – путешественников окутал непроницаемый мрак.
– Зажгите фонари! – скомандовал Тима.
И вот четыре пучка света прорезали густую темноту.
Тима направил луч своего фонаря на потолок – там через равные промежутки были вделаны такие же фотоэлементы, как и над аркой. В любой момент можно было остановить ленту, ехать назад, снова вперёд… Тима погасил фонарь. Теперь ни стен, ни потолка не стало видно. Только гул движущейся дороги да ветер, бивший в шлем, говорили о том, что путники не стоят на месте, а мчатся вперёд. Тима снова зажёг свой фонарь.
– Где мы находимся? – тревожно спросила Катя.
– В стальной трубе, – ответил Тима. – Она проложена до самой почвы.
– А как мы узнаем, где она кончается, эта труба? – снова послышался Катин голос.
– А для чего у нас фонари? – вопросом на вопрос ответил Тима. – Я издали увижу, что стена трубы кончается, – там есть, между прочим, дорожный знак, как на шоссе. Он обязательно попадёт в луч моего фонаря и засветится, а мне только вовремя нужно остановить ленту. Вот и всё!
Тима, как заправский шкипер, напряжённо всматривался вперёд. Он не знал – да и никто из его спутников тоже не замечал, – сколько прошло времени с тех пор, как они стали на серебряную дорогу и понеслись на ней в подземное царство. Тима весь напрягся, стараясь не пропустить сигнал. Когда он стоял на этой ленте вместе с отцом, то ни о чём не заботился. Он знал – отец всё сделает вовремя и хорошо. Теперь другое дело. Он сам стал проводником. На нём лежала большая ответственность перед товарищами. Разумеется, он очень волновался. В конце концов, он был здесь всего второй раз, а сколько может случиться непредвиденного? Как тогда быть?
«Вот когда случится, тогда и будем думать, – отмахивался Тима от этих мыслей. – А пока, старина, следи-ка за сигналом!»
Вдалеке вспыхнул зелёный огонёк. Сигнал! Обычный дорожный знак. Тима нажал кнопку лучемёта. Лента замедлила ход. Она остановилась раньше, чем достигла края трубы, откуда поворачивала вниз, а затем уходила под трубу.
– Эх, не довёз вас малость! – сокрушался Тима. – Ну ничего, пройдётесь немного пешочком.
Путешественники сошли на дорогу, построенную из невиданных кристаллов, похожих на ветви ёлок. Они переплетались между собой, образуя прочную стальную конструкцию.
Казалось, прикоснись к этим стальным веточкам, и они зазвенят, как натянутые струны.
Ветвистая дорожка была короткой. Четыре серенькие фигурки остановились на краю её. Лучи фонарей вырывали из тьмы беспорядочное нагромождение огромных тёмных, бесформенных глыб. Это была почва.
В царстве хаоса
Почва. Ну что в ней особенного? Каждый видел её. Не видеть её невозможно. Для этого нужно было бы всю жизнь провести в комнате, или на голой скале, или на каком-либо судне среди моря.
Но только специалисты – учёные, посвятившие многие годы исследованию почвы, её особенностей, – по-настоящему знают, что такое почва. Взяв горсть земли, они могут выяснить её химический и минералогический состав. А судя по тому, насколько густо населена она бактериями и другими микроскопическими организмами, определяют её качество: в одном грамме хорошей почвы «население» состоит из нескольких десятков миллионов живых микроорганизмов.
И вот на пороге этого удивительного мира почвы остановились четыре путешественника.
Тревожно забились их сердца при виде открывшейся картины.
Прямо перед ними зияло глубокое ущелье, по дну которого то там, то здесь передвигались неясные тени. Что это такое – игра света, или там бродят какие-то живые существа, огромные, страшные, ни на что не похожие? Если это только тени, то почему они поблескивают голубоватыми огоньками? Может быть, так отражается свет фонарей от влаги в почве? А может, это сверкают глаза неведомых чудовищ, поджидающих там, внизу, свои жертвы?!
Левее, до самого потолка, вздымалось нагромождение гигантских прозрачных глыб. Когда на них падал прямой луч от фонаря, они начинали светиться изнутри так сильно, словно там полыхали зарницы.
– Что это? – тихо прошептала Катя.
– Это почва, Катюша, – ответил Тима. – Вот какая она, оказывается, если проникнуть в неё так, как мы сейчас это сделали. Нам придётся, ребята, идти по краю обрыва. Другого пути к корню нет. А может, вернёмся? Тебе не страшно, Катя?
– Страшновато… Они нас не тронут? – боязливо показала она на дно ущелья, где плавно передвигались чудовища.
– Думаю, что нет… – задумчиво сказал Тима. – Тогда нас с отцом гикто не тронул. – И прибавил уверенно: – К тому же моим лучемётом можно мгновенно расправиться со всеми этими чудовищами. Сдохнут и не пикнут! Ну, так как?
– Поздно теперь рассуждать! – засмеялся Виктор. Он уже налаживал камеру. – Постойте минутку, товарищи, я вас сниму, а потом пойдём дальше, если Катя не возражает.
Нет, не возражаю. И вообще с вами, ребята, мне спокойно. А вот очутись я здесь одна, так бы и бросилась обратно!
– Послушай, Тима, а как мы найдём дорогу назад, к туннелю? Здесь ведь, наверное, и заблудиться недолго? – спросил Ван.
– Я сейчас как раз тем и занят, чтобы наладить указатель.
Тима возился со своим футляром. Он открыл его и установил у самого края туннеля; повернул какой-то рычажок сбоку – послышался характерный щелчок переключателя, и тотчас же раздались музыкальные перезвоны. Они повторялись через определённые промежутки времени.
– Радиомаяк, – пояснил Тима. – Это его позывные. На случай, если кто-либо из нас отстанет, заблудится, идите на эти сигналы. Ну, а сейчас вперёд! Я, как проводник, пойду первым. За мной – Ван, за Ваном – Катя, а ты, Виктор, будешь замыкать шествие. Идёт?
– Идёт! – ответили все хором и медленно, глядя под ноги, тронулись в путь.
Шли молча. Только мелодичный перезвон радиомаяка нарушал безмолвие таинственного подземного мира.
Дорога была трудная. То приходилось обходить крупные камни, то целые холмы влажной глины, то брёвна – это были остатки каких-то растений. Путники шли по краю обрыва. Иногда приходилось проползать под нависшими скалами. Свет фонарей то плясал и прыгал по тёмным стенам, то вдруг отражался от гладкой поверхности воды. Чем дальше они шли, тем чаще им попадались какие-то большие продолговатые серые валики. Они встречались поодиночке и группами, в виде цепи.
Это были железобактерии, живущие за счёт энергии, освобождающейся при окислении железа. Продуктом их деятельности являются нерастворимые в воде окислы железа. Болотные железные руды образовались при их участии.
Путешественники довольно долго пробирались по извилистым тропинкам вдоль обрыва, пока наконец не добрались до небольшой площадки. Тут они уселись на уступе скалы и стали обсуждать план дальнейших действий.
– Где же наконец этот корень? – сказала Катя. – Идём, идём, а его всё нет.
– Не так просто, голубушка, – ответил Тима. – Мы с отцом долго до него добирались.
– А ты дорогу помнишь? – поинтересовался Виктор.
– Дорогу нам покажет компас, – заявил Тима.
– Компас? – воскликнули хором Катя и Виктор. – Какой же здесь может быть компас?
Ван молчал. Он давно уже и сам думал о «компасе».
– А вот может! – забавлялся Тима удивлением товарищей.
Порывшись в многочисленных кармашках своего пояса, он извлёк оттуда какой-то плоский флакончик.
– Ну, чем не компас?
Тима держал флакон двумя пальцами и поворачивал в разные стороны, как фокусник, который просит зрителей убедиться, что в руках у него ничего, кроме этого флакончика, нет, но сейчас вместо флакончика на глазах удивлённых зрителей появится стол с закуской.
– Не дури голову! – попросила Катя. – Лучше объясни, что это такое.
Тима повернул к ней флакончик той стороной, где была наклеена этикетка, и, отчеканивая каждый слог, произнёс:
– У-ни-вер-саль-ный ин-ди-ка-тор!
– Универсальный индикатор! – живо подхватил Ван. – Да, да… Это, конечно, отличный компас.
– Ничего не понимаю… – недоумевала Катя.
Виктор, не желая обнаруживать своё незнание, молча ожидал объяснений.
– Ну как ты не понимаешь! – воскликнул Тима. – Это же очень просто. Объяснить им, в чём дело? – обратился он к Вану и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Ладно, ладно, слушайте. – Он поднял флакончик. – С помощью вот этого волшебного флакончика, точнее – жидкости, заключённой в нём, – тоном школьного учителя начал Тима свои объяснения, – мы можем определить кислотность почвы. Чем ближе к корню, тем выше становится её кислотность. Вот и всё. Ну, чем же не компас? – закончил он весело. – Только нужно принести немного почвенной воды.
– Я принесу, – вызвался Ван. – Подождите меня минутку. Где-нибудь тут должна быть вода.
С этими словами он исчез за выступом скалы. Шёл он медленно, освещая дорогу фонарём, вдруг заметил впереди какое-то углубление. Ван осторожно подошёл к нему, остановился на краю, направил в глубину фонарь и… оцепенел от неожиданности.
Дно ямы так и кишело какими-то странными существами, напоминающими осьминогов. Поборов первое ощущение ужаса, Ван стал рассматривать чудовища. Продолговатое туловище. Многочисленные щупальца. Толстые и, наверное, скользкие. «Вот бы я угодил к ним в эту яму! – содрогнувшись, подумал Ван. – Что это такое? Бактерии? Конечно, бактерии… Надо позвать остальных, пусть полюбуются!» Ван крикнул в микрофон:
– Ребята, идите сюда, ко мне! Что я вам покажу! Только осторожнее… осторожнее…
Скоро он увидел три колеблющихся луча – это шли его товарищи.
– Сюда, сюда! Только, пожалуйста, осторожнее.
– Да что там у тебя? – спрашивал Тима.
– Чудовища! Как осьминоги! – объявил Ван.
– Где же они? – полюбопытствовала Катя.
Ребята уже подошли к котловине. Вытянув шею, они заглянули в неё и отшатнулись.
– О-о! – простонала Катя.
Больше она ничего не могла произнести. Ужас сжал ей горло.
Если бы не шлем, можно было бы увидеть, как побледнел Виктор.
– Да… – произнёс Виктор. – Вот они какие, эти бактерии!.. Нужно осторожнее ходить, товарищи, – забеспокоился он. – А то попадёшь ещё на обед этим тварям.
Виктор вынул кинокамеру. Теперь он был уверен, что его плёнку возьмут куда угодно, даже в студию научно-популярных фильмов. Богатейший материал. Такого нигде нет!
– Кстати, как называются эти бактерии?.. – деловито осведомился он. – Запиши, Ван. Это понадобится нам для фильма. Ты будешь писать к нему объяснительный текст, ладно?
Он начал снимать котловину, где шевелились отвратительные щупальца, извиваясь, хватая, ударяя друг друга.
– Это серобактерии. Да, Ван? – сказал Тима. (Ван, увлечённый наблюдениями, молча кивнул головой.) – Они опасны для нас сейчас не своим ядом, а силой… – продолжал Тима. – Они могли бы нас задушить, несмотря на всё наше снаряжение, если бы мы попали туда. – И сердце Тимы сжалось от страха.
«Нужно быть осторожным, ох, как осторожным!.. – повторял он про себя. – Как-то я не замечал опасности, когда шёл с отцом, а теперь вижу – тут не всё просто…»
А вслух только сказал:
– Долго мы будем любоваться на этих красавцев? Посмотрели – и хватит!.. Где вода, Ван?
– Да я её не нашёл, – ответил Ван, не отрывая глаз от котловины. Эти отвратительные существа словно гипнотизировали его.
– Ну, так пойдём искать вместе, – сказал Тима.
Вода оказалась неподалёку. Тима зачерпнул её кружкой, которая была предусмотрительно вложена в одно из отделений пояса, и капнул в неё индикатор. Вода окрасилась в розовый цвет.
– Теперь пойдём дальше и опять возьмём пробу. Если вода окрасится ещё сильнее, значит, кислотность повышается и мы идём правильно. А если окраска станет слабее, будем искать другого пути. Но, мне кажется, мы взяли верное направление.
Пробы показывали, что Тима был прав. Розовый цвет становился всё гуще и гуще. Близость корня придавала ребятам уверенность. Со стороны туннеля явственно доносились мелодичные перезвоны – они также действовали успокаивающе. Этот радиомаяк связывал их с внешним миром, где радостно сияло солнце, зеленела трава и пышные кроны деревьев отбрасывали благодатную тень.
Здесь же, внутри почвы, царила густая мгла, было сыро, холодно, неуютно; каждый шаг грозил опасностью.
Это понял и Тима, и его товарищи, но по молчаливому уговору они не высказывали свои мысли вслух.
– Скажите, Тима, Ван, – поинтересовалась Катя, – почему теперь, чем дальше мы от туннеля, тем чаще встречаются нам разные живые существа? А ведь раньше их почти не было видно.
– Я тот же вопрос задал отцу, – отозвался Тима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Ну, что там у вас? – послышался обеспокоенный голос Вана.
– Ничего, Ван, – ответил Тима, – просто Катя захотела остановиться. Вот и всё… Ну, держитесь, ребята, сейчас поедем к почве.
Тима нажал кнопку, и действительно, лента поползла назад Он снова её остановил. И только после третьего раза дорога поползла вниз.
Вскоре путешественники промчались под аркой и въехали в туннель. Позади остался неясно светлевший вход, а ещё через некоторое время и он скрылся из глаз – путешественников окутал непроницаемый мрак.
– Зажгите фонари! – скомандовал Тима.
И вот четыре пучка света прорезали густую темноту.
Тима направил луч своего фонаря на потолок – там через равные промежутки были вделаны такие же фотоэлементы, как и над аркой. В любой момент можно было остановить ленту, ехать назад, снова вперёд… Тима погасил фонарь. Теперь ни стен, ни потолка не стало видно. Только гул движущейся дороги да ветер, бивший в шлем, говорили о том, что путники не стоят на месте, а мчатся вперёд. Тима снова зажёг свой фонарь.
– Где мы находимся? – тревожно спросила Катя.
– В стальной трубе, – ответил Тима. – Она проложена до самой почвы.
– А как мы узнаем, где она кончается, эта труба? – снова послышался Катин голос.
– А для чего у нас фонари? – вопросом на вопрос ответил Тима. – Я издали увижу, что стена трубы кончается, – там есть, между прочим, дорожный знак, как на шоссе. Он обязательно попадёт в луч моего фонаря и засветится, а мне только вовремя нужно остановить ленту. Вот и всё!
Тима, как заправский шкипер, напряжённо всматривался вперёд. Он не знал – да и никто из его спутников тоже не замечал, – сколько прошло времени с тех пор, как они стали на серебряную дорогу и понеслись на ней в подземное царство. Тима весь напрягся, стараясь не пропустить сигнал. Когда он стоял на этой ленте вместе с отцом, то ни о чём не заботился. Он знал – отец всё сделает вовремя и хорошо. Теперь другое дело. Он сам стал проводником. На нём лежала большая ответственность перед товарищами. Разумеется, он очень волновался. В конце концов, он был здесь всего второй раз, а сколько может случиться непредвиденного? Как тогда быть?
«Вот когда случится, тогда и будем думать, – отмахивался Тима от этих мыслей. – А пока, старина, следи-ка за сигналом!»
Вдалеке вспыхнул зелёный огонёк. Сигнал! Обычный дорожный знак. Тима нажал кнопку лучемёта. Лента замедлила ход. Она остановилась раньше, чем достигла края трубы, откуда поворачивала вниз, а затем уходила под трубу.
– Эх, не довёз вас малость! – сокрушался Тима. – Ну ничего, пройдётесь немного пешочком.
Путешественники сошли на дорогу, построенную из невиданных кристаллов, похожих на ветви ёлок. Они переплетались между собой, образуя прочную стальную конструкцию.
Казалось, прикоснись к этим стальным веточкам, и они зазвенят, как натянутые струны.
Ветвистая дорожка была короткой. Четыре серенькие фигурки остановились на краю её. Лучи фонарей вырывали из тьмы беспорядочное нагромождение огромных тёмных, бесформенных глыб. Это была почва.
В царстве хаоса
Почва. Ну что в ней особенного? Каждый видел её. Не видеть её невозможно. Для этого нужно было бы всю жизнь провести в комнате, или на голой скале, или на каком-либо судне среди моря.
Но только специалисты – учёные, посвятившие многие годы исследованию почвы, её особенностей, – по-настоящему знают, что такое почва. Взяв горсть земли, они могут выяснить её химический и минералогический состав. А судя по тому, насколько густо населена она бактериями и другими микроскопическими организмами, определяют её качество: в одном грамме хорошей почвы «население» состоит из нескольких десятков миллионов живых микроорганизмов.
И вот на пороге этого удивительного мира почвы остановились четыре путешественника.
Тревожно забились их сердца при виде открывшейся картины.
Прямо перед ними зияло глубокое ущелье, по дну которого то там, то здесь передвигались неясные тени. Что это такое – игра света, или там бродят какие-то живые существа, огромные, страшные, ни на что не похожие? Если это только тени, то почему они поблескивают голубоватыми огоньками? Может быть, так отражается свет фонарей от влаги в почве? А может, это сверкают глаза неведомых чудовищ, поджидающих там, внизу, свои жертвы?!
Левее, до самого потолка, вздымалось нагромождение гигантских прозрачных глыб. Когда на них падал прямой луч от фонаря, они начинали светиться изнутри так сильно, словно там полыхали зарницы.
– Что это? – тихо прошептала Катя.
– Это почва, Катюша, – ответил Тима. – Вот какая она, оказывается, если проникнуть в неё так, как мы сейчас это сделали. Нам придётся, ребята, идти по краю обрыва. Другого пути к корню нет. А может, вернёмся? Тебе не страшно, Катя?
– Страшновато… Они нас не тронут? – боязливо показала она на дно ущелья, где плавно передвигались чудовища.
– Думаю, что нет… – задумчиво сказал Тима. – Тогда нас с отцом гикто не тронул. – И прибавил уверенно: – К тому же моим лучемётом можно мгновенно расправиться со всеми этими чудовищами. Сдохнут и не пикнут! Ну, так как?
– Поздно теперь рассуждать! – засмеялся Виктор. Он уже налаживал камеру. – Постойте минутку, товарищи, я вас сниму, а потом пойдём дальше, если Катя не возражает.
Нет, не возражаю. И вообще с вами, ребята, мне спокойно. А вот очутись я здесь одна, так бы и бросилась обратно!
– Послушай, Тима, а как мы найдём дорогу назад, к туннелю? Здесь ведь, наверное, и заблудиться недолго? – спросил Ван.
– Я сейчас как раз тем и занят, чтобы наладить указатель.
Тима возился со своим футляром. Он открыл его и установил у самого края туннеля; повернул какой-то рычажок сбоку – послышался характерный щелчок переключателя, и тотчас же раздались музыкальные перезвоны. Они повторялись через определённые промежутки времени.
– Радиомаяк, – пояснил Тима. – Это его позывные. На случай, если кто-либо из нас отстанет, заблудится, идите на эти сигналы. Ну, а сейчас вперёд! Я, как проводник, пойду первым. За мной – Ван, за Ваном – Катя, а ты, Виктор, будешь замыкать шествие. Идёт?
– Идёт! – ответили все хором и медленно, глядя под ноги, тронулись в путь.
Шли молча. Только мелодичный перезвон радиомаяка нарушал безмолвие таинственного подземного мира.
Дорога была трудная. То приходилось обходить крупные камни, то целые холмы влажной глины, то брёвна – это были остатки каких-то растений. Путники шли по краю обрыва. Иногда приходилось проползать под нависшими скалами. Свет фонарей то плясал и прыгал по тёмным стенам, то вдруг отражался от гладкой поверхности воды. Чем дальше они шли, тем чаще им попадались какие-то большие продолговатые серые валики. Они встречались поодиночке и группами, в виде цепи.
Это были железобактерии, живущие за счёт энергии, освобождающейся при окислении железа. Продуктом их деятельности являются нерастворимые в воде окислы железа. Болотные железные руды образовались при их участии.
Путешественники довольно долго пробирались по извилистым тропинкам вдоль обрыва, пока наконец не добрались до небольшой площадки. Тут они уселись на уступе скалы и стали обсуждать план дальнейших действий.
– Где же наконец этот корень? – сказала Катя. – Идём, идём, а его всё нет.
– Не так просто, голубушка, – ответил Тима. – Мы с отцом долго до него добирались.
– А ты дорогу помнишь? – поинтересовался Виктор.
– Дорогу нам покажет компас, – заявил Тима.
– Компас? – воскликнули хором Катя и Виктор. – Какой же здесь может быть компас?
Ван молчал. Он давно уже и сам думал о «компасе».
– А вот может! – забавлялся Тима удивлением товарищей.
Порывшись в многочисленных кармашках своего пояса, он извлёк оттуда какой-то плоский флакончик.
– Ну, чем не компас?
Тима держал флакон двумя пальцами и поворачивал в разные стороны, как фокусник, который просит зрителей убедиться, что в руках у него ничего, кроме этого флакончика, нет, но сейчас вместо флакончика на глазах удивлённых зрителей появится стол с закуской.
– Не дури голову! – попросила Катя. – Лучше объясни, что это такое.
Тима повернул к ней флакончик той стороной, где была наклеена этикетка, и, отчеканивая каждый слог, произнёс:
– У-ни-вер-саль-ный ин-ди-ка-тор!
– Универсальный индикатор! – живо подхватил Ван. – Да, да… Это, конечно, отличный компас.
– Ничего не понимаю… – недоумевала Катя.
Виктор, не желая обнаруживать своё незнание, молча ожидал объяснений.
– Ну как ты не понимаешь! – воскликнул Тима. – Это же очень просто. Объяснить им, в чём дело? – обратился он к Вану и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Ладно, ладно, слушайте. – Он поднял флакончик. – С помощью вот этого волшебного флакончика, точнее – жидкости, заключённой в нём, – тоном школьного учителя начал Тима свои объяснения, – мы можем определить кислотность почвы. Чем ближе к корню, тем выше становится её кислотность. Вот и всё. Ну, чем же не компас? – закончил он весело. – Только нужно принести немного почвенной воды.
– Я принесу, – вызвался Ван. – Подождите меня минутку. Где-нибудь тут должна быть вода.
С этими словами он исчез за выступом скалы. Шёл он медленно, освещая дорогу фонарём, вдруг заметил впереди какое-то углубление. Ван осторожно подошёл к нему, остановился на краю, направил в глубину фонарь и… оцепенел от неожиданности.
Дно ямы так и кишело какими-то странными существами, напоминающими осьминогов. Поборов первое ощущение ужаса, Ван стал рассматривать чудовища. Продолговатое туловище. Многочисленные щупальца. Толстые и, наверное, скользкие. «Вот бы я угодил к ним в эту яму! – содрогнувшись, подумал Ван. – Что это такое? Бактерии? Конечно, бактерии… Надо позвать остальных, пусть полюбуются!» Ван крикнул в микрофон:
– Ребята, идите сюда, ко мне! Что я вам покажу! Только осторожнее… осторожнее…
Скоро он увидел три колеблющихся луча – это шли его товарищи.
– Сюда, сюда! Только, пожалуйста, осторожнее.
– Да что там у тебя? – спрашивал Тима.
– Чудовища! Как осьминоги! – объявил Ван.
– Где же они? – полюбопытствовала Катя.
Ребята уже подошли к котловине. Вытянув шею, они заглянули в неё и отшатнулись.
– О-о! – простонала Катя.
Больше она ничего не могла произнести. Ужас сжал ей горло.
Если бы не шлем, можно было бы увидеть, как побледнел Виктор.
– Да… – произнёс Виктор. – Вот они какие, эти бактерии!.. Нужно осторожнее ходить, товарищи, – забеспокоился он. – А то попадёшь ещё на обед этим тварям.
Виктор вынул кинокамеру. Теперь он был уверен, что его плёнку возьмут куда угодно, даже в студию научно-популярных фильмов. Богатейший материал. Такого нигде нет!
– Кстати, как называются эти бактерии?.. – деловито осведомился он. – Запиши, Ван. Это понадобится нам для фильма. Ты будешь писать к нему объяснительный текст, ладно?
Он начал снимать котловину, где шевелились отвратительные щупальца, извиваясь, хватая, ударяя друг друга.
– Это серобактерии. Да, Ван? – сказал Тима. (Ван, увлечённый наблюдениями, молча кивнул головой.) – Они опасны для нас сейчас не своим ядом, а силой… – продолжал Тима. – Они могли бы нас задушить, несмотря на всё наше снаряжение, если бы мы попали туда. – И сердце Тимы сжалось от страха.
«Нужно быть осторожным, ох, как осторожным!.. – повторял он про себя. – Как-то я не замечал опасности, когда шёл с отцом, а теперь вижу – тут не всё просто…»
А вслух только сказал:
– Долго мы будем любоваться на этих красавцев? Посмотрели – и хватит!.. Где вода, Ван?
– Да я её не нашёл, – ответил Ван, не отрывая глаз от котловины. Эти отвратительные существа словно гипнотизировали его.
– Ну, так пойдём искать вместе, – сказал Тима.
Вода оказалась неподалёку. Тима зачерпнул её кружкой, которая была предусмотрительно вложена в одно из отделений пояса, и капнул в неё индикатор. Вода окрасилась в розовый цвет.
– Теперь пойдём дальше и опять возьмём пробу. Если вода окрасится ещё сильнее, значит, кислотность повышается и мы идём правильно. А если окраска станет слабее, будем искать другого пути. Но, мне кажется, мы взяли верное направление.
Пробы показывали, что Тима был прав. Розовый цвет становился всё гуще и гуще. Близость корня придавала ребятам уверенность. Со стороны туннеля явственно доносились мелодичные перезвоны – они также действовали успокаивающе. Этот радиомаяк связывал их с внешним миром, где радостно сияло солнце, зеленела трава и пышные кроны деревьев отбрасывали благодатную тень.
Здесь же, внутри почвы, царила густая мгла, было сыро, холодно, неуютно; каждый шаг грозил опасностью.
Это понял и Тима, и его товарищи, но по молчаливому уговору они не высказывали свои мысли вслух.
– Скажите, Тима, Ван, – поинтересовалась Катя, – почему теперь, чем дальше мы от туннеля, тем чаще встречаются нам разные живые существа? А ведь раньше их почти не было видно.
– Я тот же вопрос задал отцу, – отозвался Тима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26