В ту же минуту путешественники почувствовали, что «почва» колеблется у них под ногами. Катя и Тима схватились за шлемы, хотели было надеть их, но лист успокоился. Путешественники сидели тихо, боясь пошевельнуться. Какое-то огромное существо опустилось на лист неподалёку от них. Они увидели высоченные столбы, сплошь покрытые длинной щетиной, и огромные сверкающие шары. Шары переливались всеми цветами радуги. Внизу, под ними находились чудовищных размеров створки с зубчатыми краями. Эти створки беспрерывно были в движении: то открывались, то закрывались. Туловище было так велико, что путешественники не могли охватить его взглядом.
– Экое чудище! – спокойно сказал Тима и потянулся за уменьшителем.
Катя с трудом пыталась унять охватившую её дрожь.
– Да это стрекоза! – Тима сказал это так радостно, словно давно её поджидал. – Обыкновенная стрекоза-коромысло. Ты только посмотри на неё, Катюша!
В уменьшителе это чудовище приняло самый невинный вид. Прозрачные крылья, длинные, покрытые волосками ноги. Продолговатое туловище. Удивительные глаза охватывают всю голову. Стрекоза могла смотреть одновременно во все стороны. И не так-то просто было добыче ускользнуть от её внимания.
– Хорошо, что мы такие маленькие, – тихо сказал Тима. – Она нас не видит. А то, пожалуй, ей пришла бы в голову фантазия закусить нами.
– Значит, наш крошечный рост имеет и свои преимущества, – заметила Катя.
Она опустила уменьшитель, и снова перед ней возникло гигантское существо.
Стрекоза немного посидела, посидела и поднялась, снова изрядно всколыхнув лист. Путешественники с завистью следили за её полётом. Вот бы им такие крылья!
Не успела стрекоза скрыться из глаз, как появилась новая гостья. О своём приближении она предупредила сильным жужжанием. Оно становилось всё сильнее, и опять лист заколебался под тяжестью непрошеного посетителя, весьма страшного па вид. Оно было хоть и меньше первого, но достаточно большим, чтобы внушить ужас. Рыжее, волосатое, оно с шумом уселось на лист и затихло.
– Посмотрим, что это такое, – сказал Тима.
Оказалось, что на этот раз путешественников навестила пчела. Наверное, она нагрузила сладким нектаром полный зобик и присела по дороге немножко отдохнуть. На задних ногах у неё Тима увидел по корзиночке из волосков; там лежали два жёлтых шара. Пыльца!
Пчела не засиделась долго. Крылья её затрепетали. С низким жужжанием пчела поднялась и скоро скрылась в западном направлении.
– Вероятно, летит к себе в улей, домой… – задумчиво произнёс Тима. – Я знаю, где они находятся, эти ульи. Недалеко от нашего дома есть один любитель-пчеловод. Мама у него покупала свежий мёд, в сотах. Я очень люблю мёд именно в сотах. А ты, Катя?
– Нет, я к нему равнодушна… А вот сесть бы к ней в корзиночку вместо пыльцы да полететь в Джохор – от этого я бы не отказалась.
– Да, при условии, если бы она доставила нас в лабораторию.
– Это я просто так сказала. Мечтаю…
– А я всерьёз подумал. Такой перелёт мог бы состояться, если бы у нас было средство, во-первых, заставить её подождать, пока мы заберёмся в корзиночку, а во-вторых, если бы мы могли управлять её полётом.
– Если бьг да если… Что говорить, Тима, всё это чепуха!
Над водой всё время летали большие птицы. Они быстро-быстро взмахивали крыльями и проносились прямо над головой. Но это вовсе не были птицы, а всего лишь бабочки.
Вот по воде, мимо листа, едва не задевая его, пронеслись чьи-то колоссальные ноги, как столбы; они были густо покрыты чем-то похожим на волосы, только волосы эти были очень, очень толстые.
Тима теперь не отрывал глаз от уменьшителя. Длинные волосатые ноги принадлежали водяному клопу – водомерке. Водомерки бегали по воде, как по полу. Лёгкие тельца их были чуть тяжелее воды, а ненамокающие волоски позволяли им держаться на широко расставленных ногах, чуть-чуть вдавливаясь в воду. Быстро перебирая двумя парами ног, они третьей парой – передней – схватывали на бегу добычу.
– Посмотри, Катя, – сказал Тима. – Видишь, сколько здесь водомерок? Я тут, бывало, часами просиживал на пруду, следил за ними. Как-то я поймал такую водомерку и захотел её утопить. Ничего не вышло. Я её вдавил пальцем в воду, а она обратно выпрыгнула, как пробка, и умчалась.
Путешественники направили свои уменьшители к берегу. Там они увидели на воде стайки каких-то других обитателей пруда. Их тёмные тельца поблескивали на солнце, как сталь. Животные беспрерывно кружились, можно было подумать, что они просто резвятся, играют. Это жучки-вертячки. Вот одна вертячка схватила передними ножками, как руками, добычу. А две другие пары ног – коротких и широких – гребли по воде, словно вёсла. Вертячки всё кружились и кружились по воде – нырнут и снова появляются на поверхности. Они охотились.
Сколько же здесь всякой живности, на пруду! Вот проворно плывёт водяной клоп-гладыш, или, как его иногда называют, водяная оса. Гладыш – замечательный пловец. Он двигается очень быстро, а главное – плывёт не так, как другие, – брюшком вниз. Нет, совсем наоборот. Брюшко у него наверху. Обычно брюшко бывает светлым, потому что оно в воде, а спина тёмная; она сливается с общим фоном воды, и животное не сразу заметишь. Гладыш плавает брюшком вверх, и оно окрашено у него в тёмный цвет. Добычу гладыш парализует уколом своего острого хоботка, словно жалит её. Потому его и прозвали водяной осой.
Много разных обитателей пруда видели путешественники через свои уменьшители. Но стоило им опустить подзорную трубу, как мир тотчас же менялся. Вместо водомерок, гладышей и жучков-вертячек они видели огромных, непонятных зверей, внушающих страх своими размерами.
Над головой летали комары, бабочки, мухи; изредка какая-нибудь мушка присядет на лист, посидит немного и снова отправится дальше. Путешественники каждый раз хватались за свои шлемы, боясь, что их ненароком смахнёт в воду какой-либо «гигант».
Катя проголодалась. Концентрат путешественники решили, по возможности, экономить и потому спустились внутрь листа, чтобы напечь «булочек» и «сварить чай».
Они заметили, что хлоропласта стали много бледнее. С трудом отыскалось несколько лепёшек крахмала. Еле набрали в трубках-сосудах соку.
Лист умирал. Работа его чудесной лаборатории прекращалась и вот-вот остановится совсем.
Поднявшись часа через два на поверхность листа, путешественники увидели, что белый цветок кувшинки стал заметно ближе.
– Пожалуй, к вечеру мы доберёмся до «порта Белой нимфеи». Как ты думаешь, Тима?
– Пожалуй, если никто не помешает, – осторожно ответил Тима.
Небо по-прежнему было безоблачным. Солнце уже шло к закату, зной спадал. Воздух был чист и ароматен; лёгкий ветерок дул всё в том же направлении, и это было большим счастьем.
Кувшинка казалась всё крупнее и крупнее. Её листья, как огромные острова, неподвижно лежали на воде, а сам цветок уже начал закрываться. Скоро он погрузится на ночь в воду, чтобы утром снова раскрыться навстречу солнцу.
Чем ближе путешественники подплывали к «порту Белой нимфеи», тем им становилось веселей. Они строили планы о том, как высадятся на листе, спрячутся на ночь в одной из его воздушных клеток, а утром, когда цветок появится на поверхности, отправятся к нему.
– Если ничего не изменится, не произойдёт никакого непредвиденного случая, через час-полтора мы уже будем в «гавани», – сказал Тима.
– Целый час! Ой, как долго! – вздохнула Катя.
– Ничего. Терпи. Зато мы обоснуемся прочно, как дома.
Тимины расчёты оказались правильными. Через три четверти часа их «плавающий остров» настолько приблизился к «гавани», что ничего не стоило добраться до него вплавь. Но путешественники боялись рисковать, они решили подождать, пока их «плавающий остров» совсем прибьёт к листу кувшинки.
Тима повесил через плечо футляр с радиомаяком, надел шлем – на всякий случай, так он сказал Кате, и ей велел сделать то же самое. Катя противилась – ей надоел шлем, однако Тима чуть ли не насильно заставил её последовать своему примеру.
Эта предусмотрительность оказалась совсем не лишней…
«Плавающий остров» плыл медленно, спокойно. Казалось, ничто не предвещало беды. Немного терпения – и путешественники обретут более или менее твёрдую почну под ногами.
– Ещё немного, совсем чуточку нам осталось ждать, – подбадривал Тима свою спутницу. – Думаю, что совсем скоро мы сможем без риска пуститься вплавь…
Но не успел Тима договорить, как раздался сильный шум. Вода заволновалась – «плавающий остров» сильно качнуло. Путешественники едва не упали в воду.
– Что?.. Что произошло?! – взволнованно спросила Катя.
– Смотри…
Тима протянул руку по направлению к кувшинке. Она уже оказалась на почтительном расстоянии. На листе её сидело что-то огромное, по-видимому вынырнувшее из глубины. Путешественники потянулись за уменьшителями.
Они увидели… лягушку. Обыкновенную лягушку. Казалось, она смотрит на них своими выпуклыми глазами.
– Хорошо, что она не видит нас… – пробормотал Тима.
– Вот уж некстати вынырнула! – тяжело вздохнула Катя. – Экая досада! Совсем уже были рядом, теперь жди опять невесть сколько.
Волнение, поднятое лягушкой, понемногу успокаивалось. Путешественники напряжённо следили за тем, что будет делать дальше непрошеная гостья. А та сидела на листе неподвижно, устремив вдаль свой холодный взор.
– Любуется видом, мечтает… – прошептал Тима.
Катя засмеялась.
«Плавающий остров» снова прибивало к цветку. Услужливый ветерок, как бы войдя в тяжёлое положение наших путешественников, резво подгонял их к «порту Белой нимфеи».
Лист, на котором продолжала восседать лягушка, был совсем близко. Путешественники решительно собрались пуститься вплавь, но как раз в тот момент, когда они подошли к самому краю своего «острова», лягушке, наверное, надоело любоваться видом, и она плюхнулась в воду, задев при этом «остров» и подняв высокую волну.
Катя и Тима крикнуть не успели, как оказались в воде. Их последнее прибежище – кленовый лист покачивался где-то далеко-далеко. Теперь волей-неволей им приходилось добираться до нимфеи вплавь. А расстояние стало большим. Вообще-то оно, на нормальную мерку, не превышало двух сантиметров, но для наших путешественников, ставших крошками, оно, соответственно с их размерами, увеличилось в тысячи раз.
Тима за себя не боялся, он отлично плавал, а вот Катя… Хорошо, что на ней был шлем. Страшно подумать, что могло бы произойти, если бы она не послушалась Тимы. Волна отбросила её далеко, так что Тиме пришлось её догонять. Пока он добрался до неё, силы оставили бедняжку, и она стала медленно погружаться в воду.
Тима нырнул следом за ней.
На дне пруда
Катя и Тима медленно шли ко дну.
Под ними и вокруг них взад и вперёд сновали инфузории, Вот стрелой промчались хищные инфузории: они настигали свои жертвы, и те мгновенно исчезали в их ненасытной утробе. Вращаясь, как бы ввинчиваясь в воду, плыла веретенообразная эвглена. Изредка проплывали огромные тёмные тени. Это были рыбы. Они казались нашим путешественникам великанами, словно то были не мальки, а киты.
Крупные обитатели пруда были менее опасны для крошечных человечков, чем инфузории и другая мелочь, но всё же становилось страшно, когда крохотный малёк, выглядевший гигантской рыбой, проплывал близко, возмущая воду и отбрасывая потерпевших бедствие друг от друга.
На глазах у Кати личинка стрекозы напала на пиявку. Катя видела голову личинки, зачатки крыльев на спине. Мягкая пиявка пыталась вырваться, обвивалась вокруг головы и груди личинки, но та крепко зажала её крючками своей «маски» и пододвигала всё ближе и ближе к челюстям. Катя в ужасе отвернулась, даже закрыла глаза, чтобы не видеть страшной расправы.
Тима, догнавший было Катю, снова оказался от неё далеко. Они оба стремились поскорей сблизиться. Самое страшное для них было то, что они не вместе. Особенно боялась Катя. Без Тимы она казалась совсем беззащитной, ведь лучемёт-то один, и он у Тимы. Да если бы он и находился у Кати, то она всё равно не умела с ним обращаться. Катя знала, что костюм и шлем хорошо её защищают: ни один хищник не сможет переварить её в своём желудке, даже если бы она и оказалась проглоченной. Но тогда ей грозило полное одиночество, потому что хищник совсем унёс бы её от Тимы, и неизвестно, найдут ли они друг друга.
После долгих усилий Тиме удалось приблизиться к Кате, но в этот момент из глубины появилась стайка инфузорий-туфелек, иначе их называют – «парамеции».
Быстро шевеля коротенькими ресничками, покрывавшими их вытянутое тело, туфельки-парамеции проворно передвигались. Повёртываясь на ходу то на один бок, то на другой, они словно шныряли в воде. Сквозь тончайшую оболочку, одевавшую прозрачное студенистое тело, ясно просвечивал плотный комок ядра, какие-то пузырьки, что-то вроде звёзд, то с едва заметными, то с толстыми лучами.
Формой своего вытянутого тела парамеции были похожи на подмётку туфли, и название «туфелька» неплохо определяло их внешность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26