Даже самый мелкий
самец в холке выше меня, и они чуют мысль, не хуже, чем Фоил, и немного
думают - сообща. И когда они налетят всем стадом, неотвратимые, как
обвал...
- Ортан! - окликает меня Элура. В ее глазах уверенность и тревога, и
мысли ее испуганы и тверды. Особенное, единственное, только ее: бурлящий
камень и скованный льдом огонь.
- Опасность? - спросила она деловито.
Она оглянулась: где там Норт и Илейна - и я уже знаю, что надо
делать. Мне очень не хочется этого делать, но только это нас может спасти.
- Мне надо уйти, - говорю я ей. - Со мной пойдет Норт. Вы будете
ждать нас здесь.
- Почему? - спросила она сурово. Сдвинула брови, в глазах угрюмый
огонь; она ушла, укрылась за каменный щит, и опять она для меня закрыта.
- Оставаться опасней, - объясняю я ей, и это правда. - Будет очень
страшно. Фоил может не выдержать страха. Ты должна его удержать.
- Он вернется сюда?
- Да, Элура. Я его позвал.
- Хорошо, - говорит она. - Мы будем ждать.

- Куда это они? - спросила Илейна.
Я догадалась, но промолчу. Я молча усаживаюсь на траву и молча киваю
Илейне, чтоб села рядом.
Илейна уже не та. Хорошенький стройный мальчик с обветрившимся лицом,
и каждый взгляд на нее - мучительное напоминание. Мой Эрд. Он был таким же
юным и стройным...
- Элура, - тихо спрашивает Илейна. - Зачем мы ушли из Мира? Даже если
мы не умрем... зачем мы одни?
- Мы не одни. Ортан ведет нас туда, где живут люди.
- Такие, как он? А если я не хочу с ними жить? - помолчала - и уже
совсем спокойно: - Прости, Элура. Я знаю, что ты поклялась отцу. Но я не
хочу!
Мягким, совсем материнским движением Элура прижала ее к себе.
- Да ведь и я не хочу! Просто это наш долг - продолжить род. А что,
разве Норт тебе не нравится?
- А кому это интересно? Должна! А я его не люблю. Я никого не люблю!
- сказала она с тоской. - Даже отца. Ведь я знаю: он... его уже,
наверное... и ничего!
- Глупая! Это не сразу приходит... я-то знаю. Сначала только пусто...
а потом уже боль...
- Элура! - горько сказала Илейна. - Я не хочу вот так, по приказу.
Меня все время кому-нибудь обещали... вечная невеста! Я слышала, как
женщины смеялись...
- Ну и что? А ко мне вот никто и не сватался - думаешь, это приятней?
Глупости, Илейна! Никто тебя не неволит. Будем живы - сама решишь.
- Правда, Элура? - жадно спросила она. - Правда?

Зной окружает нас. Тусклый тяжелый зной, он течет, потрескивает,
дымится. Мы не смеем сбросить тяжелые куртки, расстегнули - и паримся в
них.
- Пить хочется, - сказала Илейна.
- Только глоток. Нам скоро бежать.
Она кивнула, послушно сделала лишь глоток и протянула обратно флягу.
- Элура, - спросила она, - а почему мне не страшно? Все такое чужое,
жуткое... а мне не страшно. И только жизни боюсь, - сказала она. -
Понимаешь? Вот дойдем - и будет, как... как должна.
- Ты мать совсем не помнишь?
- Нет. Мне было два года, когда она...
- Все наши матери умерли, - сказала Элура. - И мы с тобой тоже скоро
умрем. Чего нам бояться жизни, раз она так коротка?
- А зачем такая жизнь? Из одних женских покое в другие... а потом
только рожать и умереть в родах? Со мной никто не разговаривал, - сказала
Илейна. - Только говорили, что делать. Должна! Я хотела убежать, - сказала
она. - К тебе, в Обсервату. Я знала, что ты враждуешь с отцом. Думала:
может быть, не выдашь.
- Может быть, - сказала Элура. - Вот мы и убежали. А ты все ждешь,
кто же даст тебе свободу.
Илейна отпрянула, зеленой вспышкой блеснули ее глаза и тонкие пальцы
сомкнулись на рукоятке кинжала.
- Все будет, как я захочу! - сказала она. - Я все сама за себя решу,
слышишь, Элура!

Фоил вернулся. Словно нить натянулся внутри, отозвавшись короткой
приятной болью.
Фоил! сказала она про себя. Не подумала, а молча позвала: Фоил! Фоил,
мы здесь. Онои сказал, чтобы ты был с нами!
Черная точка, черная тень, тонкая, быстрая, размазанная в движении.
Черное жаркое облачко страха.
Фоил! Говори со мной! Я тебя не слышу!
Он летел - и застыл в десяти шагах, только мышцы играют под бархатной
кожей. Страх! Трепет страха в очертаньях точеного тела, рунги очень
пугливы, подумала вдруг она, даже те, что совсем не рунги.
Онои нас спасет, молча сказала она, говори со мной, я тебя не слышу!
И испуганный слабенький голосок: гата. Много-много-много. Они слышат.
Они убьют.
Онои вернется, сказала она. Мы будем ждать. Иди ко мне, Фоил.
Он подошел, медленно, через силу, и она погладила его по щеке.
Нежное, вкрадчивое движение, если бы это был Ортан! Может быть, мы сегодня
умрем, и уже ничего...
Фоил тихонько вздохнул и прижался ко мне.

Грохот. Знакомый треск раздираемой чем-то земли. Фоил рвется из рук,
я схватила его за шею и шепчу, как безумная: про себя или вслух?
- Фоил, не бойся! Фоил, все правильно! Это Ортан привел налтов. Фоил,
подожди, мы сейчас убежим, Фоил, милый, ну, не надо, ну, пожалуйста! Ну,
еще, еще немного. Фоил!
Грохот. Это второй грохот. Облако пыли, заслонившее горизонт. Я не
могу взглянуть на Илейну - только Фоил. Фоил, прошу тебя, ну, не надо, ну
еще, ну еще чуть-чуть...
Онои! воскликнул Фоил.
Мы между двух грозовых туч. И там впереди, в просвете, две черненькие
фигурки.
Онои говорит идти!
Фоил, возьми Илейну, она не успеет!
Он вскинул голову, фыркнул, подпрыгнул на месте. Илейна, быстро!
Илейна уже верхом, и мы срываемся с места, несемся в узкий просвет, все
более, более, более... ох, совсем уже узкий!
Черная туча громыхающих налтов. Рыжая куча тяжелых стремительных тел.
Запах! Душный, тяжелый звериный запах, мы мчимся в сужающийся просвет,
топот и треск, топочущий треск, грохочущий топот, Фоил уже далеко, одна!
Одна! Стены сошлись, совсем, совсем! Нет, они далеко, но я не успею.
Грохот. Пыль. Пот заливает глаза. Только не сбить дыхание. Я не успею. Все
равно. Вы-ыдох - и вдох. Вы-ыдох - и вдох.

Я успел ее подхватить и тогда уже помчался так, как не бегал еще ни
разу в жизни. Мне повезло - крохотная отсрочка: вожак все понял и
закричал, пытаясь остановить стадо, первые гата задержались, и я едва
успел проскочить.
Первые задержались, и стало ударило в них и зашвырнуло прямо на стену
налтов. Новые звуки: хлопанье щупалец по телам, треск, удары и крики боли.
Они и во мне отдаются болью, но надо бежать; закон не нарушен, думаю я, и
налты и гата - Стражи Границы, они вне Запрета, думаю я, но мне все равно
и больно, и стыдно, и как хорошо, что надо бежать.
Элура обняла меня за шею, она молчит, и мысли ее молчат, но тихое
ласковое тепло просачивается сквозь ее защиту, и мне не так больно и
больше не стыдно, если я все-таки спас ее.

День и ночь... День или ночь... То день, то ночь... Все перепуталось,
свилось в клубки голубого и черного света. Острые перекрестия
черно-оранжевых теней, солнце и луны, ветер сметает звезды, тихие голоса -
снаружи или внутри? - но они бормочут, просят и угрожают, сюда, шепчет
кто-то, сюда, здесь хорошо, здесь сон, усни, шепчет кто-то, ус-ни...
Ортан схватил меня за руку и потащил вперед, я спотыкаюсь, сон
затягивает меня, ноги вязнут в мягкой трясине сна, ус-ни, ус-ни, но
тревога, Ортан тащит меня из сна, почему? Я не хочу, и тогда я бью себя по
лицу, раз, другой, сон раздался, Фоил толкает мордой Илейну, я сама,
говорю я Ортану, помоги Норту, и вперед, вперед! в перекрестие рыжих
теней, в ночь-день, в никуда-низачем...

Мы вырвались из Границы. Это неправильно и непонятно, но мы еще живы.
И я, наконец, могу отдохнуть...
Ручей позвал меня сам. Он юный и безрассудный, он просто так захотел,
и я ему благодарен.
Впервые я смог заснуть. Я лег на траву у воды, открыл для ручья свой
разум, и он стал вплетаться в меня. Мы с ним потекли вдвоем сквозь белое и
голубое, упали в холодную глубь, и там была тварь без имени, ворочавшаяся
в мороне, но мы протекли сквозь нее, и бездна стала прозрачно-синей, такою
синей, такой прозрачной, что это была уже не вода. И я полетел
высоко-высоко над горами Хаоса, над Границей, но ручей, хохоча, потянул
меня вниз, и мы плыли сквозь белое и голубое...
Оставайся со мною, сказал ручей, будь моим сном, будь моим тэми.
У меня уже есть тэми.
Твой тэми уйдет, а для меня не бывает Трехлуния.
Для меня скоро будет Трехлуние, ты чувствуешь: я не один.
Как жалко, сказал ручей, мне скучно течь одному. Побудь со мною,
сказал ручей, я всех отгоню и усыплю обманом, и мы с тобой потечем...
И когда мы вытекли из сна, был большой сияющий лень. Огромный, полный
день, каких не бывает в Хаосе. Я чувствовал, как жизнь наполняет меня,
заглядывает в мой разум, притрагивается к мыслям. Просторная радостная
свобода быть целым и частью, собою - и всем. Не разумом, заточенным в
себе, как орех в скорлупе, а целым миром, полным равных со-ощущений и
со-мыслей.
Мы с Фоилом тихо стоим над ручьем в сияющем облаке звонкого счастья,
но что-то темное, смутная тяжесть... И я вдруг понял: это Элура. Она одна.
Она вне. Ей плохо.
И я поскорей нашел ее взглядом. Усталое бледное лицо и глаза, как
темные камни. Холодные, твердые, лишенные глубины. И темное, твердое,
каменное окружает ее.
Откройся, сказал я ей. Впусти меня.
Она закрыта, она не слышит меня. Такая просторная, радостная свобода,
а она, как орех, в своей скорлупе.
- Элура! - сказал я вслух. - Мы вырвались в Мир!
Она кивнула устало и безучастно.
- В твой мир, - сказала она. - А я со своим прощаюсь. Погоди, Ортан,
- сказала она. - Наверное, мне придется принять твой мир, но пока я его не
хочу. Мне нужен тот, в котором я родилась.
- Он уже умер, Элура.
- Он не может исчезнуть, пока я жива. Ведь я - последняя ниточка,
Ортан. Язык, предания, крохи знаний. Традиции, - глухо сказала она. -
Пойми, я унесла из Мира сокровище, которому нет цены. Да, - сказала она, -
я знаю: никому это все не нужно. Меня убили бы вместе с ним. И все-таки
это как воровство: без спросу забрать с собою все то, что делало нас
такими как есть - людьми и потомками Экипажа.
Я не знаю, что ей сказать, я просто не понимаю, я только слушаю и
молчу.
- Ты не поймешь, - сказала она. - Они тоже не смогут понять, - она
кивнула на спящих Илейну и Норта. - Их мир был прост. И если отбросить
обычаи и одежду, они немногим отличаются от дафенов. А мой мир был
двойственным, Ортан. Я жила в сегодняшнем мире - среди одичания и войны.
Воевала, правила Обсерватой, изощрялась в интригах и обманах, чтобы
сберечь свой маленький край. Но была и другая жизнь. Каждую третью ночь я
поднималась в священную башню, к телескопу, наблюдала за звездами и
вносила записи в книгу. Триста лет наблюдений, Ортан! Этим знаниям нет
цены. Я не сумела их взять с собой. Они остались в надежном месте, там,
наверное, и истлеют, не пригодившись никому. И еще, каждые десять дней, я
добавляла несколько строк в Хронику Экипажа. Триста лет велись эти записи
- со дня основания Обсерваты, от Третьего Штурмана Родрика Трента, внука
того, кто привел нас в Мир. И эти книги тоже истлеют там, в тайнике.
- Ортан, - сказала она, - ведь это и было главным, ты понимаешь? Ведь
все жестокости и обманы - все было только затем, чтобы спасти Обсервату.
Не просто край, в котором я родилась, а последний оазис знания, последнюю
паутинку, что тянется из глубины веков - от звездного мира, от утраченного
могущества, от почти забытой, но еще не утерянной сути!
- Элура, - сказа я тихо, - ты просто еще не знаешь. В Мире ничего не
может исчезнуть. Все, что в тебе... Общая Память это возьмет и сохранит.
- Для кого? - горько спросила она. - Кому теперь это нужно?

Ортан велел:
- Будьте тут. Нельзя отходить от ручья, - и они с Фоилом тотчас
исчезли. Я представила, как они бегут по степи, мчатся легкими, радостными
прыжками, и печаль чуть-чуть отпустила меня. Нет. Мне стало легче после
этого разговора. Чтобы понять что-то, надо назвать, я назвала - и поняла,
что со мною.
Это глупо - то, что со мною. Глупо и бесполезно. Глупо, потому что
бесполезно. Я сама сделала выбор, и теперь остается только принять то, что
этот выбор влечет за собой.
Я сижу у самой воды в жидкой тени склоненных кустов. Почему-то я
знаю, что здесь безопасно. Тихий лепет воды, чуть заметная рябь - просто
блестки, иголочки желтого света на сверкающей голубизне. Здесь покой.
Освежающий ясный покой, свобода и чистота. Может быть, я еще полюблю этот
мир...
- Дурища ты, моя леди! - сказал Норт за кустами. - Очень я ей нужен!
- А она тебе?
Ого! Неужели можно ко мне ревновать? И все-таки мне досадно, что Норт
засмеялся.
- Элура - отличный парень и умнейший мужик! А мне, вроде, замуж ни к
чему. Ну, перестань дурить, детка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14