Нам с ним очень хорошо и легко, честное слово. Не стану утверждать, что у нас все идеально. У меня бывают моменты, когда я не в настроении, и у него, конечно, тоже. Да и чему тут удивляться: я любила Сэма десять лет, и это нельзя просто так зачеркнуть и выкинуть за пару минут, особенно если все оборвалось так внезапно и неожиданно. У Карла тоже есть свои заморочки. Нет, речь не идет о другой девушке, пожалуй… дело в том, что Карл немножко чересчур любит самого себя. Нет, конечно, тут нет ничего ужасного или извращенного, на оборот, в этой любви к собственной персоне есть даже какой-то шарм. Иногда у меня возникает чувство, что Карлу часто бывает достаточно быть просто «тем самым Карлом Фиппсом». По- настоящему ему больше никто не нужен.
Вот почему во всем, что касается нашего с ним ребенка, мне нужно быть чрезвычайно осмотрительной. Карл часто говорит о том, как он меня любит и как жалеет, что у меня, похоже, не может быть детей. Но я вовсе не уверена в том, что могу правильно предугадать его реакцию, когда он узнает, что ребенок у меня все-таки будет. В любом случае давить на него я не хочу. Конечно, больше всего на свете я бы хотела, чтобы он воспринимал нас как семью, но если он еще к этому не готов, то мне нужно очень хорошо все обдумать.
Я люблю Карла, знаю, что люблю. В этом у меня сомнений нет. Конечно, это не то чувство, которое я испытывала к Сэму. Но я и не считаю, что чувство любви к двум разным людям может быть одинаковым. В противном случае, какой был бы в этом толк? В некоторых отношениях моя любовь к Карлу гораздо более яркая и волнующая, чем та, предыдущая (я думаю, Пенни, ты догадываешься, какие отношения я имею в виду), в других - не все гладко. Должна признаться, что очень странно жить с мужчиной, который так любит поговорить. По идее это должно бы мне нравиться. Сэм, конечно, относился к тому известному типу мужчин, которые вечно сидят, уткнувшись в газету и отгородившись ею от всего вокруг, и я это ненавидела. Проблема в другом: любимая тема разговоров Карла - это он сам. Иногда это бывает очень забавно, мило и ужасно интересно, даже захватывающ. Меня постоянно поражает его умение переводить любой разговор на излюбленную тему - на Карла Фиппса. Стоит, например, заговорить о метафизике - не успеешь оглянуться, как Карл уже рассказывает, что несколько лет в свободное время работает над стихотворной пьесой о Джоне Донне; упомяните Шлезвиг-Гольштейн - и окажется, что Карл снимался в рекламе зубной пасты во Фленсбурге. Конечно, это его работа, и он поглощен ею целиком и полностью. В принципе, Карл - актер, очень преданный своему делу, и так будет всегда. Актерское искусство означает для него все, и так оно и должно быть. Но иногда мне хочется сказать ему, что существуют и другие не менее трудные и эмоционально выматывающие профессии - например, пожарный или врач «скорой помощи». Впрочем, стоило мне недавно заикнуться об этом, как он сообщил, не задержавшись с ответом, что научно доказано: количество адреналина, вырабатывающегося в организме актера, исполняющего главную роль в какой-нибудь шекспировской пьесе, равно тому, что обнаруживают в крови жертв автомобильных аварий.
Может быть, я просто притягиваю к себе мужчин, зацикленных на своей работе. Что ж, во всяком случае, Карл в этом отношении преисполнен энтузиазма, в отличие от вечно мрачного и всем недовольного старины Сэма. По крайней мере, Карл верит в себя.
Я пишу все это в квартире Карла. У меня есть ключ, и конечно, сейчас, дожидаясь его, я понимаю, что больше всего мне хочется как можно скорее сообщить ему эту чудесную новость. Я позвонила ему на мобильник, но он был на съемочной площадке, а там все телефоны отключают. Нет, это уже не «Все возможно, детка». Те съемки закончились еще несколько месяцев назад. А сейчас он снимается в качестве приглашенной звезды в одном детективе на Ай-Ти-Ви, играя очаровательного киллера. Я уверена, что играет он замечательно (он говорит, что нет, но я-то вижу: он прекрасно знает, что это так и есть на самом деле). «Все возможно, детка» на днях выходит в прокат, и по поводу его уже возник довольно большой ажиотаж. Я согласилась пойти на премьеру, которая состоится послезавтра. Сначала я абсолютно твердо решила, что не пойду, но в конце концов меня убедили и посмотреть фильм, и побывать на вечеринке в честь премьеры. Это будет своего рода финальным аккордом или итоговой чертой, которую я рази навсегда подведу под моим прошлым.
Я также хочу увидеть Сэма, и момент его триумфа (вообще-то нашего триумфа: меня упомянули в титрах и заплатили мне как соавтору сценария, как это ни смешно!) будет для этого самым подходящим временем.
Слышу, что Карл открывает дверь. Настало время сообщить ему новость.
Я все рассказала Карлу, и он был абсолютно потрясен. Глаза у него затуманились, он стал объяснять, что он думает по поводу отцовства, рассказал о своем собственном отце, о круговороте времени, о порядке вещей и о том, кто сменит его на этой земле. Затем (наверное, от избытка чувств) он надел свое длинное пальто и вышел прогуляться. Не было его довольно долго, а вернулся он изрядно продрогшим и на редкость серьезным. Я предложила сходить куда-нибудь вместе, чтобы отметить это событие, но он не захотел. Он сказал, что сотворение новой жизни - это огромная ответственность, а поэтому ему нужно некоторое время, чтобы сосредоточиться и немножко подумать. Ну что ж, каждому свое, но по правде говоря, я все же не отказалась бы поднять бокал-другой в честь такого события, пусть даже мне пришлось бы пить простую воду.
Ладно, может быть, на премьере он развеселится. Что-то мне подсказывает, что банкет там решили закатить на славу.
Дорогой Сэм.
Я пишу эти строки в день премьеры «Все возможно, детка». Я должен был бы по такому случаю надеть «бабочку» - говорят, там все будет очень шикарно. Но я не могу найти свою «бабочку». Также я не могу найти и брюки от смокинга. У меня дома теперь вообще невозможно найти что бы то ни было. Это потому, что все валяется на полу, где - так уж получилось - я храню также коробки из-под пиццы, пустые бутылки и консервные банки. Из-за этого получается - как бы это сказать? - некоторый беспорядок. Джордж ждет меня в соседней комнате. Он любезно согласился быть моим «кавалером» на сегодняшнем вечере, но выставил два условия: чтобы я вымыл голову и подстриг бороду. Это я сделал. Кроме того, я надел абсолютно новое нижнее белье, которое Мелинда любезно передала с Джорджем. Это заставляет меня предположить, что в последнее время от меня уже стало попахивать.
Сегодня на премьере я увижу Люси. Наверное, поэтому я и сел за дневник - чтобы сосредоточиться и привести в порядок свои мысли.
Не знаю, как я это выдержу - увидеть ее, особенно с другим мужчиной. Я ведь так ее люблю - ты, Сэм, это знаешь. Каждый день я вспоминаю о ней и не перестаю удивляться тому, насколько сильно я ее люблю. Конечно, когда она была со мной, я не понимал этого и не ощущал так остро. Вспоминаю все те вечера, когда я вместо того, чтобы обнять ее, поговорить с ней, только занимался работой или читал газету. Господи, да я бы все отдал, лишь бы вернуть это время.
Я, кстати, закончил свой следующий сценарий, и он как раз об этом. Называется он «А ведь все проходит». Он об одном парне, который попросту просрал всю свою жизнь и вдруг с удивлением это обнаружил. Самое неожиданное заключается в том, что мою заявку уже приняли и одобрили. Джордж и Тревор считают, что этот сценарий даже лучше предыдущего. Люси была права. Нужно было только собраться с духом и с мыслями и писать о том, что накипело у меня внутри.
Дорогая Пенни.
Сегодня был очень странный день. Даже не знаю, что и думать.
Вечером я была на премьере «Все возможно, детка» и, прежде всего, должна сказать, что фильм получился замечательный. Сэм действительно поработал на славу. Я всегда знала, что он может быть хорошим писателем и драматургом. Конечно, не скажу, что мне было легко пережить заново всю испытанную когда-то боль, видя ее разыгранной на экране (слишком уж много воспоминаний во мне всколыхнулось), но не могу не признать, что прозвучало это все очень эмоционально, тактично и в то же время с долей юмора. Тот факт, что я смогла смеяться вместе со всеми над комедийными моментами, мне кажется добрым знаком. Он даже вселяет в меня некоторую уверенность в себе и в будущем. Можно было бы предположить, что фильм мне понравился лишь потому, что я сейчас пребываю в таком счастливом состоянии, но думаю, это не так. Мне кажется, я в любом случае смогла бы оценить его по достоинству, хотя, конечно, смотреть его в другом состоянии мне было бы гораздо тяжелее.
Весь вечер оказался куда более роскошным и захватывающим, чем я предполагала. Впрочем, я думаю, премьера фильма, сценарий которого ты, сама того не зная, написала - пусть и наполовину, событие волнующее. Мы пришли вместе с Карлом, и я впервые испытала это странное ощущение - быть в центре всеобщего внимания. Фотовспышки сверкали, микрофоны появлялись неизвестно откуда, со всех сторон к нам тянулись люди, желавшие получить автограф и кричавшие «Карл! Карл!», а иногда также «Гилберт!»; последнее, по-моему, не слишком нравилось Карлу, потому что он снялся во «Владельце Уайлдфелл-Холла» уже почти три года назад. Выглядел он просто великолепно, этакий Джеймс Бонд-интеллектуал. На мне было новое платье из «Либерти», которое мне ужасно нравится. Оно такое шикарное, модное и довольно смелое в смысле покроя. Бюстгальтер «Вондербра» действительно творит чудеса с маленькой грудью, но теперь, когда я беременна, возможно, и моя собственная грудь подрастет.
Конечно, таким большим вниманием к себе мы с Карлом отчасти обязаны и тем, что впервые появились на публике как «пара». Куча журналистов всячески пыталась выведать у нас наши планы на будущее, но мы только радостно улыбались и переводили разговор на то, как нам понравился фильм.
Сегодняшний вечер был самым необыкновенным в моей жизни, а может быть, даже окажется самым счастливым.
Дело даже не в том, что фильм имел большой успех у публики, хотя это так и было, и конечно, такой прием - это просто чудесно. После фильма зрители устроили овацию, и полагаю, не просто из вежливости. Всяких звезд и знаменитостей на премьере было пруд пруди. Все те, кого я знаю лично, и еще целая куча незнакомых людей подходили ко мне со словами одобрения и поддержки, и это тронуло меня до глубины души. В фойе получилась целая толкучка из-за того, что теле-, радио- и газетные журналисты метались из угла в угол, стараясь взять интервью у всех, у кого только возможно, лишь бы было знакомое лицо. На банкете, прокладывая себе путь к стойке с выпивкой, я услышал, как Пес и Рыба очень благосклонно высказываются о фильме.
– Блестяще, - сказал Пес. - Вот так и надо подавать свои шутки, если хочешь, чтобы публика их схавала.
– Но лично мы предпочитаем шуточки с хорошим соусом и салатиком, - добавил Рыба. Я считаю, ребята растут на глазах.
Почтил нас своим присутствием и Чарли Стоун, что было очень мило с его стороны: как-никак, он сейчас на пике популярности, и приглашений у него хоть отбавляй. Пресса набросилась, как безумная, на парочку Чарли Стоун / Бренда. Последняя была сногсшибательна, и это гарантировало отличные фотографии.
– Охренительно! Просто гормоны заиграли! - разминался он перед съемочной группой «Утреннего телевидения». - Мегаоргазм! А чего стоит эта куколка Нахве, а? Как она меня заводит! Да у меня от нее просто все стоит!
– Да, она деваха клевая, - добавила Бренда со знанием дела.
Среди гостей оказался даже Джо Лондон со своей женой Тони и гитаристом Уолли. У Джо сложилось положительное впечатление о фильме, вот только свою похвалу он высказал несколько путано.
– Неплохо, - сказал он. - Я только думаю, что фильм получился слишком женский, на мой вкус. Ты что думаешь, Тони?
– Ой, а мне понравилось, - зажурчала Тони. - Он такой смешной и такой грустный. Правда, странно? Я имею в виду, что ведь так не бывает, чтобы и смешно и грустно сразу?
Один из журналистов спросил Уолли, что он думает о фильме.
– О каком фильме? - удивился тот. В общем, все это, конечно, ерунда. Но я записываю это потому, что это была моя первая премьера, прошла она успешно, чему я очень рад и не хочу ничего забыть. Главное же событие вечера было еще впереди, и это был вовсе не фильм. Это была Люси.
Вот это и был решающий момент, Пенни. Дело в том, что у нас нет никаких планов на будущее. Мы с Карлом больше не пара. Я от него ушла, и мне кажется, что он вздохнул с большим облегчением.
Давай посмотрим правде в глаза. С самого первого момента, когда я сказала Карлу, что беременна, в глубине души я почувствовала, что он не хочет иметь ребенка. Да, он сказал, что очень рад, но это была неправда. Впрочем, справедливости ради надо признать, что в тот момент он в равной мере пытался обмануть как меня, так и самого себя.
Как-то так получилось, что я заговорила с ним об этом в лимузине по дороге на премьеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Вот почему во всем, что касается нашего с ним ребенка, мне нужно быть чрезвычайно осмотрительной. Карл часто говорит о том, как он меня любит и как жалеет, что у меня, похоже, не может быть детей. Но я вовсе не уверена в том, что могу правильно предугадать его реакцию, когда он узнает, что ребенок у меня все-таки будет. В любом случае давить на него я не хочу. Конечно, больше всего на свете я бы хотела, чтобы он воспринимал нас как семью, но если он еще к этому не готов, то мне нужно очень хорошо все обдумать.
Я люблю Карла, знаю, что люблю. В этом у меня сомнений нет. Конечно, это не то чувство, которое я испытывала к Сэму. Но я и не считаю, что чувство любви к двум разным людям может быть одинаковым. В противном случае, какой был бы в этом толк? В некоторых отношениях моя любовь к Карлу гораздо более яркая и волнующая, чем та, предыдущая (я думаю, Пенни, ты догадываешься, какие отношения я имею в виду), в других - не все гладко. Должна признаться, что очень странно жить с мужчиной, который так любит поговорить. По идее это должно бы мне нравиться. Сэм, конечно, относился к тому известному типу мужчин, которые вечно сидят, уткнувшись в газету и отгородившись ею от всего вокруг, и я это ненавидела. Проблема в другом: любимая тема разговоров Карла - это он сам. Иногда это бывает очень забавно, мило и ужасно интересно, даже захватывающ. Меня постоянно поражает его умение переводить любой разговор на излюбленную тему - на Карла Фиппса. Стоит, например, заговорить о метафизике - не успеешь оглянуться, как Карл уже рассказывает, что несколько лет в свободное время работает над стихотворной пьесой о Джоне Донне; упомяните Шлезвиг-Гольштейн - и окажется, что Карл снимался в рекламе зубной пасты во Фленсбурге. Конечно, это его работа, и он поглощен ею целиком и полностью. В принципе, Карл - актер, очень преданный своему делу, и так будет всегда. Актерское искусство означает для него все, и так оно и должно быть. Но иногда мне хочется сказать ему, что существуют и другие не менее трудные и эмоционально выматывающие профессии - например, пожарный или врач «скорой помощи». Впрочем, стоило мне недавно заикнуться об этом, как он сообщил, не задержавшись с ответом, что научно доказано: количество адреналина, вырабатывающегося в организме актера, исполняющего главную роль в какой-нибудь шекспировской пьесе, равно тому, что обнаруживают в крови жертв автомобильных аварий.
Может быть, я просто притягиваю к себе мужчин, зацикленных на своей работе. Что ж, во всяком случае, Карл в этом отношении преисполнен энтузиазма, в отличие от вечно мрачного и всем недовольного старины Сэма. По крайней мере, Карл верит в себя.
Я пишу все это в квартире Карла. У меня есть ключ, и конечно, сейчас, дожидаясь его, я понимаю, что больше всего мне хочется как можно скорее сообщить ему эту чудесную новость. Я позвонила ему на мобильник, но он был на съемочной площадке, а там все телефоны отключают. Нет, это уже не «Все возможно, детка». Те съемки закончились еще несколько месяцев назад. А сейчас он снимается в качестве приглашенной звезды в одном детективе на Ай-Ти-Ви, играя очаровательного киллера. Я уверена, что играет он замечательно (он говорит, что нет, но я-то вижу: он прекрасно знает, что это так и есть на самом деле). «Все возможно, детка» на днях выходит в прокат, и по поводу его уже возник довольно большой ажиотаж. Я согласилась пойти на премьеру, которая состоится послезавтра. Сначала я абсолютно твердо решила, что не пойду, но в конце концов меня убедили и посмотреть фильм, и побывать на вечеринке в честь премьеры. Это будет своего рода финальным аккордом или итоговой чертой, которую я рази навсегда подведу под моим прошлым.
Я также хочу увидеть Сэма, и момент его триумфа (вообще-то нашего триумфа: меня упомянули в титрах и заплатили мне как соавтору сценария, как это ни смешно!) будет для этого самым подходящим временем.
Слышу, что Карл открывает дверь. Настало время сообщить ему новость.
Я все рассказала Карлу, и он был абсолютно потрясен. Глаза у него затуманились, он стал объяснять, что он думает по поводу отцовства, рассказал о своем собственном отце, о круговороте времени, о порядке вещей и о том, кто сменит его на этой земле. Затем (наверное, от избытка чувств) он надел свое длинное пальто и вышел прогуляться. Не было его довольно долго, а вернулся он изрядно продрогшим и на редкость серьезным. Я предложила сходить куда-нибудь вместе, чтобы отметить это событие, но он не захотел. Он сказал, что сотворение новой жизни - это огромная ответственность, а поэтому ему нужно некоторое время, чтобы сосредоточиться и немножко подумать. Ну что ж, каждому свое, но по правде говоря, я все же не отказалась бы поднять бокал-другой в честь такого события, пусть даже мне пришлось бы пить простую воду.
Ладно, может быть, на премьере он развеселится. Что-то мне подсказывает, что банкет там решили закатить на славу.
Дорогой Сэм.
Я пишу эти строки в день премьеры «Все возможно, детка». Я должен был бы по такому случаю надеть «бабочку» - говорят, там все будет очень шикарно. Но я не могу найти свою «бабочку». Также я не могу найти и брюки от смокинга. У меня дома теперь вообще невозможно найти что бы то ни было. Это потому, что все валяется на полу, где - так уж получилось - я храню также коробки из-под пиццы, пустые бутылки и консервные банки. Из-за этого получается - как бы это сказать? - некоторый беспорядок. Джордж ждет меня в соседней комнате. Он любезно согласился быть моим «кавалером» на сегодняшнем вечере, но выставил два условия: чтобы я вымыл голову и подстриг бороду. Это я сделал. Кроме того, я надел абсолютно новое нижнее белье, которое Мелинда любезно передала с Джорджем. Это заставляет меня предположить, что в последнее время от меня уже стало попахивать.
Сегодня на премьере я увижу Люси. Наверное, поэтому я и сел за дневник - чтобы сосредоточиться и привести в порядок свои мысли.
Не знаю, как я это выдержу - увидеть ее, особенно с другим мужчиной. Я ведь так ее люблю - ты, Сэм, это знаешь. Каждый день я вспоминаю о ней и не перестаю удивляться тому, насколько сильно я ее люблю. Конечно, когда она была со мной, я не понимал этого и не ощущал так остро. Вспоминаю все те вечера, когда я вместо того, чтобы обнять ее, поговорить с ней, только занимался работой или читал газету. Господи, да я бы все отдал, лишь бы вернуть это время.
Я, кстати, закончил свой следующий сценарий, и он как раз об этом. Называется он «А ведь все проходит». Он об одном парне, который попросту просрал всю свою жизнь и вдруг с удивлением это обнаружил. Самое неожиданное заключается в том, что мою заявку уже приняли и одобрили. Джордж и Тревор считают, что этот сценарий даже лучше предыдущего. Люси была права. Нужно было только собраться с духом и с мыслями и писать о том, что накипело у меня внутри.
Дорогая Пенни.
Сегодня был очень странный день. Даже не знаю, что и думать.
Вечером я была на премьере «Все возможно, детка» и, прежде всего, должна сказать, что фильм получился замечательный. Сэм действительно поработал на славу. Я всегда знала, что он может быть хорошим писателем и драматургом. Конечно, не скажу, что мне было легко пережить заново всю испытанную когда-то боль, видя ее разыгранной на экране (слишком уж много воспоминаний во мне всколыхнулось), но не могу не признать, что прозвучало это все очень эмоционально, тактично и в то же время с долей юмора. Тот факт, что я смогла смеяться вместе со всеми над комедийными моментами, мне кажется добрым знаком. Он даже вселяет в меня некоторую уверенность в себе и в будущем. Можно было бы предположить, что фильм мне понравился лишь потому, что я сейчас пребываю в таком счастливом состоянии, но думаю, это не так. Мне кажется, я в любом случае смогла бы оценить его по достоинству, хотя, конечно, смотреть его в другом состоянии мне было бы гораздо тяжелее.
Весь вечер оказался куда более роскошным и захватывающим, чем я предполагала. Впрочем, я думаю, премьера фильма, сценарий которого ты, сама того не зная, написала - пусть и наполовину, событие волнующее. Мы пришли вместе с Карлом, и я впервые испытала это странное ощущение - быть в центре всеобщего внимания. Фотовспышки сверкали, микрофоны появлялись неизвестно откуда, со всех сторон к нам тянулись люди, желавшие получить автограф и кричавшие «Карл! Карл!», а иногда также «Гилберт!»; последнее, по-моему, не слишком нравилось Карлу, потому что он снялся во «Владельце Уайлдфелл-Холла» уже почти три года назад. Выглядел он просто великолепно, этакий Джеймс Бонд-интеллектуал. На мне было новое платье из «Либерти», которое мне ужасно нравится. Оно такое шикарное, модное и довольно смелое в смысле покроя. Бюстгальтер «Вондербра» действительно творит чудеса с маленькой грудью, но теперь, когда я беременна, возможно, и моя собственная грудь подрастет.
Конечно, таким большим вниманием к себе мы с Карлом отчасти обязаны и тем, что впервые появились на публике как «пара». Куча журналистов всячески пыталась выведать у нас наши планы на будущее, но мы только радостно улыбались и переводили разговор на то, как нам понравился фильм.
Сегодняшний вечер был самым необыкновенным в моей жизни, а может быть, даже окажется самым счастливым.
Дело даже не в том, что фильм имел большой успех у публики, хотя это так и было, и конечно, такой прием - это просто чудесно. После фильма зрители устроили овацию, и полагаю, не просто из вежливости. Всяких звезд и знаменитостей на премьере было пруд пруди. Все те, кого я знаю лично, и еще целая куча незнакомых людей подходили ко мне со словами одобрения и поддержки, и это тронуло меня до глубины души. В фойе получилась целая толкучка из-за того, что теле-, радио- и газетные журналисты метались из угла в угол, стараясь взять интервью у всех, у кого только возможно, лишь бы было знакомое лицо. На банкете, прокладывая себе путь к стойке с выпивкой, я услышал, как Пес и Рыба очень благосклонно высказываются о фильме.
– Блестяще, - сказал Пес. - Вот так и надо подавать свои шутки, если хочешь, чтобы публика их схавала.
– Но лично мы предпочитаем шуточки с хорошим соусом и салатиком, - добавил Рыба. Я считаю, ребята растут на глазах.
Почтил нас своим присутствием и Чарли Стоун, что было очень мило с его стороны: как-никак, он сейчас на пике популярности, и приглашений у него хоть отбавляй. Пресса набросилась, как безумная, на парочку Чарли Стоун / Бренда. Последняя была сногсшибательна, и это гарантировало отличные фотографии.
– Охренительно! Просто гормоны заиграли! - разминался он перед съемочной группой «Утреннего телевидения». - Мегаоргазм! А чего стоит эта куколка Нахве, а? Как она меня заводит! Да у меня от нее просто все стоит!
– Да, она деваха клевая, - добавила Бренда со знанием дела.
Среди гостей оказался даже Джо Лондон со своей женой Тони и гитаристом Уолли. У Джо сложилось положительное впечатление о фильме, вот только свою похвалу он высказал несколько путано.
– Неплохо, - сказал он. - Я только думаю, что фильм получился слишком женский, на мой вкус. Ты что думаешь, Тони?
– Ой, а мне понравилось, - зажурчала Тони. - Он такой смешной и такой грустный. Правда, странно? Я имею в виду, что ведь так не бывает, чтобы и смешно и грустно сразу?
Один из журналистов спросил Уолли, что он думает о фильме.
– О каком фильме? - удивился тот. В общем, все это, конечно, ерунда. Но я записываю это потому, что это была моя первая премьера, прошла она успешно, чему я очень рад и не хочу ничего забыть. Главное же событие вечера было еще впереди, и это был вовсе не фильм. Это была Люси.
Вот это и был решающий момент, Пенни. Дело в том, что у нас нет никаких планов на будущее. Мы с Карлом больше не пара. Я от него ушла, и мне кажется, что он вздохнул с большим облегчением.
Давай посмотрим правде в глаза. С самого первого момента, когда я сказала Карлу, что беременна, в глубине души я почувствовала, что он не хочет иметь ребенка. Да, он сказал, что очень рад, но это была неправда. Впрочем, справедливости ради надо признать, что в тот момент он в равной мере пытался обмануть как меня, так и самого себя.
Как-то так получилось, что я заговорила с ним об этом в лимузине по дороге на премьеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66