Некоторые из них помогли Анчару выжить.
Его нога покрылась ровным слоем пузырящейся белой кашицы, которая быстро проедала кожу и плоть под ней. К полному моему изумлению, Анчар не потерял сознание. Но он и не кричал от боли – это было выше моего понимания, ни один нормальный человек не способен вынести подобные мучения. Командор лежал под навесом и молча глядел вверх. Крылья заострившегося носа часто подергивались, от них волны дрожи пробегали по лицу – и это было единственным проявлением страдания. Если бы не Болотник, молочная кислота вскоре добралась бы до костей и принялась за них, к утру оставив от ноги тонкую культю, маслянисто поблескивающую белую палку со слизистым комком, бывшим когда-то ступней.
Дело осложнялось тем, что у нас не было никаких бинтов и лекарств. Сначала нам пришлось наложить повязку на ногу Кирилла, после вправить мою ступню – я почти потерял сознание от боли и долго лежал, стиснув зубы, приходя в себя, – стянуть ее куском ткани, оторванным от куртки мертвого следопыта. Его самого, как и женщину с подростком, мы столкнули в воду, освободив их от части одежды. Потом Катя потеряла сознание, мы с Алексом сняли с нее куртку, оторвали рукав рубахи и увидели, что кость сломана чуть ниже локтя. Должно быть, падая, она вытянула перед собой руки и левой напоролась на камень.
Я как мог сдвинул куски кости, Алекс сломал две палки, сжал ими руку; мы обмотали все это тканью, завязали покрепче. Катя пришла в себя и хрипела сквозь зубы.
– Темнеет уже, – сказал Хохолок, встав на передке плота.
Пока мы возились друг с другом и с Катей, Болотник отщепил от бревна дощечку, намазал чем-то и принялся счищать белый налет с ноги Анчара. Слизь пузырилась и тихо шипела, следопыт стряхивал ее в щель, где бурлила, выстреливая пенными фонтанчиками, вода. Покопавшись в сундуке убитого охотника, Болотник нашел несколько нужных артефактов, облепил ими ногу Анчара и закрепил тканью, пропитанной одним из своих снадобий, склянку с которым достал из мешочка на поясе.
Несколько позже то же самое он проделал с рукой Кати, а после вытащил из сундука пять одинаковых артефактов – черные зернышки.
– Это уберет боль, – пояснил он. – Надолго, почти на сутки. Глотайте.
Артефакт-зернышко наполнил тело холодом – мышцы будто заледенели, бурчащий желудок превратился в снежную пещеру. Сознание стало бескрайней белой равниной, снег крупными хлопьями падал на нее из-под черепных сводов. Дрожа в ознобе, я обхватил себя за плечи, однако снег быстро растаял, холод прошел – и забрал с собой боль. Она не исчезла полностью, но угнездилась где-то на задворках сознания, я теперь мог опираться на раненую ногу, не скрежеща при этом зубами.
Хохолок вскрыл бочонок, но, к его огорчению, там оказалось не вино и даже не вода, а желтоватый песок с крупными зернами. Впрочем, наемник вскоре нашел под навесом меха и несколько фляг. Рядом лежал большой моток волчьей лозы и связка тонких острог – плоские рыбьи кости на древках. Я взял одну, опираясь на нее, прошелся по плоту. Течение несло нас между крутыми берегами, на западном росли стройные тополя, плакучие ивы свешивали в реку гибкие ветви. Узкие, как стилеты, листья шевелились, шелестели на ветру.
Катя очнулась, увидела сломанную руку и переполнилась злобой. Такой перелом настроение никому не повысит, но рыжая совсем вышла из себя.
– Ну что, все живы? – процедила она, обводя нас взглядом. – Справились с Мглой, да?
Ей никто не ответил, и она продолжала:
– Для чего я вас наняла? Чтобы вы меня защищали, чтобы я до места в целости и сохранности попала! За это я вам немалые деньги плачу…
– Достала ты со своими деньгами, красавица, – перебил Алекс, не выдержав. – Чуть что – ты деньги под нос суешь, которые нам типа платишь. Только, во-первых, не все на деньги купишь, а во-вторых – мы с Маратом никаких денег как-то до сих пор не видели.
– Видели! – отрезала рыжая. – Видели, до того как по тупости своей под выброс попали!
– А это еще разобраться надо, как мы под него попали, – сказал он. – Может, ты нас под него и того… толкнула.
– Ты соображай, что говоришь!
– Что знаю, то и говорю. – Напарник похлопал себя по лбу. – Да, амнезия у меня. Ну так, значит, и нет перед тобой никаких обязательств. Деньги, которые ты нам, по твоим словам, дала, потеряны. Так какого хрена я с тобой, спрашивается, плыву? Эй, маленький, поворачивай плот! – заорал он Хохолку, стоящему на корме с длинной палкой в руках. – И трап подай, я схожу на фиг!
– И куда пойдешь? – спросил я.
Он осекся. Болотник не обращал на нас внимания, занимался артефактами в сундуке, Кирилл неподвижно сидел на корме, Хохолок стоял впереди. Алекс огляделся, потрогал плечо, сморщился.
– Без оружия, без снаряжения, в одиночку на севере Зоны, за ЧАЭС? – продолжал я и повернулся к Кате. – Ты уверена, что мы с ним вместе были? Как это я такого обалдуя в напарники взял…
– Сам болван, – ответил Алекс и полез под навес. Лег там рядом с неподвижным Командором, подложив руку под голову, сказал: – Ладно, это я, конечно, ерунду спорол. Но я до сих пор не понимаю: за каким хреном мы к этому Грязевому озеру премся. Что там забыли? Артефакт туда надо доставить? Зачем? Какой артефакт? Кто нас там ждет? Почему Мгла эта за нами ползет? – Он привстал и погрозил Кате кулаком. – Темнишь, красавица! Или врешь, или темнишь.
Болотник поднял голову от сундука, я посмотрел на Катю. Она сказала:
– Я не знаю, что это за артефакт. Действительно, не знаю. Меня наняли…
– Кто нанял? – спросил я. – Где это происходило, для чего конкретно наняли, кому ты должна артефакт передать?
– Покажи его, – добавил Болотник.
Алекс выбрался из-под навеса, к нам подошли Кирилл с Хохолком, интерес к происходящему не проявлял только Анчар. Когда мы втянули Катю на плот, то отстегнули от ее пояса контейнер и положили под навес, но теперь он опять был на ремне – рыжая не любила выпускать его из поля зрения. Она положила контейнер на бревна, щелкнула фиксаторами выпуклой крышки, поежилась и раскрыла. Внутри лежал лилово-синий тускло светящийся клубень.
– На почку похоже, – сказал Алекс, поморщившись. – На человеческую почку.
– Слишком здоровый, – возразил я. Алекс ткнул пальцем в Хохолка.
– Вон на его почку.
– Чеши грудь! – ответствовал на это Хохолок.
– Так кто тебя нанял? – спросил я, протягивая руку к артефакту.
Когда Катя открыла контейнер, Болотник вздрогнул, Кирилл, проворчав что-то, потрогал лоб, а у меня возникло ощущение, будто нам нами пронесся порыв ледяного ветра. Потом стало зудеть в затылке – вроде кто-то пристально смотрит сзади. Я оглянулся – нет, никого, пустые плоские берега.
– Закрой! – вдруг приказал Болотник. На лбу его выступила испарина.
Рыжая будто ждала этого – тут же захлопнула крышку.
– И контейнер хитрый какой-то, – добавил Алекс. – Изнутри покрыт чем-то.
– Потому что он экранирующий. – Она посмотрела на меня. – Ты хотел все узнать? Так вот слушай: наняла меня одна коммерческая лаборатория. Частные лаборатории по новому закону не имеют права эксперименты в Зоне проводить или артефакты исследовать, только правительственные. Потому я про это и не рассказывала вам – они предупредили, что дело секретное, если военные узнают или спецслужбы… В общем, эта лаборатория отправила экспедицию, которая дожидается на краю Могильника, то есть на берегу Грязевого озера. А почему им этот артефакт надо срочно доставить – не знаю. Зачем-то он ученым понадобился. Вот и все.
Что-то в этой истории было разочаровывающее, тривиальное. И не понять, врет нам Катя Орлова или правду говорит. Вроде все логично, частная лаборатория действительно могла нанять ее, чтобы пронести что-то в глубь Зоны, почему бы и нет? Но… почему-то не верится, хотя привести контрдоводов я сейчас не мог.
Махнув рукой, Алекс отошел на край плота и сел рядом с Кириллом. Я выпрямился, опираясь на острогу, встал на передке. Холодный ветер дул в спину, подгоняя плот. Небо затянула серая пелена, красное солнце медленно сползало к горизонту.
Вода хлюпала, плескалась между бревен, иногда заливая края плота. По углам торчали четыре факела, палки с набалдашниками из пропитанного смолой тряпья. Пятый, самый длинный факел высился спереди посередине.
– Марат! – позвал Болотник, и я вернулся к навесу. Хохолок вытащил из-под него здоровую ржавую секиру и небольшой, с треснувшим обухом топор, а еще – три дощатых ящика. Он вскрыл их, теперь следопыт и Кирилл с Катей сидели вокруг, разглядывая содержимое. Руку в лубке рыжая положила на колени. Выглядела она неважно: щеки запали, под глазами темные круги.
Я присел рядом. В одном ящике были сухари, в другом – все тот же крупнозернистый песок, третий наполняли цилиндры с серебристой блямбой взрывателя на конце.
– Знаешь, что это? – спросил следопыт.
– Мины.
– Их еще почему-то петардами называют, – кивнул Алекс. – Взрываются от удара. Зачем их здесь столько?
– Местные сталкеры использовали их, чтобы глушить грязевых ящеров, – пояснил Болотник.
Хохолок зачерпнул сухари, будто воду, отправил в рот полную горсть и принялся с хрустом жевать. Кирилл посмотрел на него и произнес:
– Ты спас мне жизнь, когда мы бежали к реке. Спасибо. Здоровяк покосился на него, что-то промычал с полным ртом и потянулся к фляге. Но не взял – толстая, как бревно, рука взлетела, наемник приподнялся и гаркнул, тыча пальцем в берег:
– Хэ!
Я вскочил, ощутив легкое прикосновение к сознанию, щекочущее и мягкое.
У реки лежало поваленное дерево – крона полоскалась в воде, могучие корни вылезли из земли, но еще держали ствол, не позволяя течению унести его. Ветви торчали во все стороны, посреди шелестящей листвы присел на корточки контролер.
– Вон! – крикнул вскочивший Кирилл. – Вижу его! Я сказал:
– Тихо. Все видим.
Издалека мутант напоминал обычного человека: светлая кожа, длинные волосы, голый, худой… Невыразительное лицо, прямой тонкий нос, бледные губы, неширокие плечи.
Мы плыли далеко от него, к тому же вшестером. Мало какой контролер может подчинить такое количество людей, а этот явно молод, неопытен. Поняв, что его заметили, он выпрямился, придерживаясь за сук, уставился на плот.
Из-под навеса донесся рык. Анчар приподнялся на локтях, повернувшись к контролеру. Глаз сверкнул, изо рта вырвалось звериное рычание.
– Командор! – позвала Катя. – Что с тобой?
Анчар не слышал. Он зажмурился, собравшись с силами, вскочил, ударился головой в навес. Ткань выгнулась горбом, затрещала. Углами она крепилась к четырем вбитым между бревен подпоркам-клиньям, и два из них сорвались. Анчар рванулся, молотя руками, сбросил ткань.
– Контролер! – проорал он. – Худшая тварь в Зоне! Ненавижу их… всех вас ненавижу!
Он окинул нас бешеным взглядом, нагнулся и выдернул из связки короткую острогу. Свернутая кольцами волчья лоза отлетела на край плота, Болотник бросился к ней, поймал, не позволив упасть в воду. Хохолок схватился за секиру, Катя с Мировым отпрянули, я прыгнул к топору, лежащему возле бочонка, но Анчар не смотрел на нас. Он подскочил к борту, замахнувшись, упал на одно колено и метнул острогу.
Трудно убить контролера. И не потому, что он силен или особо ловок, – но потому, что может предугадать твои поступки, особенно те, что становятся следствием сильных эмоций.
Острога вонзилась в ствол там, где только что был мутант, а сам он исчез, растворился среди густой листвы.
Анчар что-то злобно выкрикнул вслед. Повернулся, ссутулился и поплелся обратно, волоча ноги. Механический глаз пощелкивал и трещал, перемотанная левая ступня скребла по бревнам. Командор добрел до поваленного навеса и рухнул на бок. Кирилл шагнул к нему, но Катя, успевшая вооружиться ножом, оттолкнула наемника.
– Погоди, – сказала она. – Может, он сейчас опять вскинется.
Я позвал:
– Анчар! Эй, Командор!
Он перевернулся на спину и больше не шевелился, уставившись вверх неподвижным взглядом.
– Кирилл, Хохолок, поставьте навес, – сказал я и обратился к следопыту: – Ты понимаешь, что с ним происходит?
Болотник покачал головой. Положив лозу на прежнее место, он взял ящик с желтым песком, отнес к задней части плота, присел там и поманил нас. Оставшийся возле навеса Хохолок вновь захрустел сухарями, а мы с рыжей, Кириллом и Алексом подошли к следопыту.
– Быстрянка донесет нас до Грязевого озера, – сказал Болотник.
Я оглядел берега.
– Она изгибается. Мы плывем наперерез Мгле, если она продолжает двигаться на север. Где точно нас ждут?
– Возле Грязевого озера должен быть небольшой лагерь, – сказала Катя. – На северном берегу.
– Чего? – Алекс нахмурился, соображая. – Но я думал, научники ждут на южном берегу, на ближнем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49