Она дернула плечами и зашагала в сторону автовокзала.
– За мной идите, – бросила Катя, не оборачиваясь. – Вы должны мне помочь.
Мы с напарником переглянулись, Никита, пошевелив бровями, шепнул:
– Решительная девка. Ты откуда ее знаешь?
– Потом расскажу.
– И что-то она странная какая-то.
– Может, у нее был нервный срыв? – предположил я.
– Был или продолжается? Катя крикнула на ходу:
– Да не топчитесь вы там!
Перекинув через головы ремни «Кедров», мы пошли следом. Никита тихо спросил:
– Ты веришь в любовь с первого взгляда?
– Зависит от того, на кого смотришь.
– Вот тут ты прав! – согласился он. – Когда ты прав, так ты прав, а сейчас ты прав.
Он окинул взглядом площадь и повысил голос:
– Эй! Левее бери. А то прям через площадь маршируешь, как на параде. Если кто за памятником спрятался…
– Нет там никого, – отрезала она. – Гранатометчик за подмогой побежал, больше никого не осталось.
– Все равно – ближе к стенам надо идти. Химик, ты чего?
Я сбился с шага, ощутив нечто неприятное. Нет, не приближение выброса – хотя он и вправду близился, и от этого на душе было как-то муторно, да еще сосало под ложечкой, – но кое-что еще. Будто стоишь по плечи в воде, и откуда-то сзади на тебя накатывают волны, мягко, но настойчиво толкают в спину. И волны эти очень какие-то… тревожащие, что ли. А еще кажется – они теплые, причем каждая следующая теплее предыдущей, скоро вода станет как кипяток и обожжет… обожжет сознание.
– Катя, что это там плещется? – спросил я. Она оглянулась.
– Плещется?
Я что-то чувствую.
– Чувствует он! – с непонятным выражением, чуть ли не презрительно повторила она.
У напарника мово повышенная чувствительность, – пояснил Пригоршня с гордостью, будто расхваливал призового свина, которому давал отборный корм целый год. – Он всякие такие аномальные штуки враз ощущает. Вот и выброс…
– Нет, это не выброс, – возразил я. – Что-то другое. Она вновь оглянулась – в глазах мелькнул интерес.
– Значит, у тебя есть ментальные способности, – сказала Катя. – В Зоне они у многих, она людей меняет. Правильно, это не выброс, это Мгла.
– Какая еще Мгла? – удивился Никита. – Ты так говоришь, будто это имя. Слушай, Андрюха, надо нам…
Я перебил, уставившись в спину Кати:
– Эй, Катерина, что в Зоне за последние пару месяцев случилось? А то мы отсиживались в одной дыре, ничего не знаем.
– Она расширилась, – ответила девчонка. – И еще что-то произошло, непонятное, вроде зеленого выброса.
– Зеленого выброса? – Никита покосился на меня.
– Почему твой друг все время переспрашивает, ему псевдогигант на ухо наступил? Он твой напарник, Химик? Зачем тебе такой нужен?
– Просто мне нравится, как его спина заслоняет меня от мира, – любезно пояснил я.
Катя некоторое время шла молча, потом сказала:
– Был зеленый выброс. Из-за этого ландшафт покорежило, многие районы сместились. Плюс новые аномалии полезли. Да много всякого нового возникло.
– Но с этой… с планетой-то все нормально? – осторожно уточнил напарник.
Девушка с легким удивлением оглянулась на него и пожала плечами. Он сказал:
– Так, теперь в эту дверь давай, внутрь вокзала этого…
– Я вас туда и веду, – перебила она, поворачивая. Через площадь мы с Пригоршней шли не просто так – оба держали «Кедры» наготове, обратив стволы к памятнику. Теперь напарник негромко сказал: «Давай первым», подняв оружие, встал лицом к площади.
Вслед за рыжей я нырнул в двери, сразу отскочил вбок, водя стволом из стороны в сторону, окинул взглядом просторный зал с рядами сколоченных вместе сидений, обломки киоска на другой стороне, широкий открытый коридор, протянувшийся по периметру вдоль стен на высоте второго этажа. Слева был раздолбанный ларек, где когда-то торговали сигаретами и газетами для граждан встречающих-провожающих, я отпрыгнул за него. Катя, не обращая внимания на мои маневры, прошла к ближайшему ряду сидений и там повернулась.
– Быстрее давайте!
– Никита, вроде чисто.
– Ладно, иду, – донеслось снаружи.
Я вышел из-за ларька, а он шагнул внутрь.
– Нельзя здесь торчать, – сказал напарник. – Прям как на ладони в этом зале.
С коридора второго этажа упал камешек, мы одновременно вскинули оружие.
– Идите сюда! – позвала Катя. – Мне вас сама Зона послала. Разговор есть.
Вверху вроде никто не прятался, и мы зашагали к ней.
– Выброс скоро, – повторил напарник. – Нельзя на поверхности оставаться, надо подвал какой-то найти…
– Здесь есть подвал, – перебила рыжая. – Я полдня в этом вокзале торчу, успела разведать. Спустимся туда, вход на другом конце зала, через служебные помещения, совсем рядом.
– Значит, лучше прямо сейчас туда идти, – сказал я.
Она тряхнула головой – я уже второй раз видел это движение. Им девчонка будто отметала любые возражения. Выглядела она очень решительно. А еще – зло. Да, изменилась Катька Орлова.
Я видел – напарнику она понравилась. Ему, по-моему, нравились вообще все женщины, попадающиеся на его жизненном пути, лишь бы они не были очень уж старыми или слишком уж уродливыми. А эта молоденькая и вполне симпатичная, если вам по душе рыжие решительные феминистки.
Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но я решил – хватит тянуть, пора брать дело в свои руки – и сказал:
– Так, два вопроса. Первый: что это за Мгла? Второй: как ты сюда попала?
– Ага, и зачем? – ввернул Никита.
– Ты за воротами лучше следи, – сказал я.
– Я слежу, слежу.
Он присел на крайнее сиденье, направив «Кедр» в сторону проема.
– Вы… – начала Катя.
– Не вы – ты, – перебил я. – Про нас успеем поговорить, о себе расскажи.
Она поглядела на меня, на Пригоршню.
– Что такое Мгла – не знаю. Это мутант, или подвижная аномалия, или еще что-то, оно нас от самых Болот преследует…
– Нас? – перебил Никита. – Кого «нас»?
– Молчи! – прикрикнул я на него. – Мы так до самого выброса разговаривать будем.
– «Нас» – значит мой отряд, – пояснила Катя.
Я видел, она изо всех сил пытается быть сдержанной и вежливой, потому что хочет от нас какой-то услуги, помощи. А выброс надвигался – мысли разбегались, в голове вспыхивали случайные ассоциации, как бывает ночью, когда уже начал засыпать, но еще не заснул окончательно. Чтобы сосредоточиться, приходилось прикладывать дополнительное усилие. Но кроме выброса к нам приближалось нечто, с чем я раньше дела не имел. От него шло мощное, тяжелое излучение.
Катя присела на корточки и сжала голову руками.
– Как все навалилось… – пробормотала она. – Эта группировка, Мгла, да еще и выброс теперь… все разом!
– Принцесса, эй! – позвал Никита. – Надо в подвал прятаться. Давай показывай, где он…
Она не слушала – выпрямившись, произнесла, глядя мне в глаза:
– Я вас нанимаю. Эти, из группировки, забрали у меня одну вещь. Артефакт в контейнере. Мне надо эту вещь у них отбить. Но только быстро – наемники, которые меня через Зону вели, ждут в условленном месте, возле реки. Так вышло, что мы с ними разошлись, и…
– Стоп, стоп! – перебил я. – Какие наемники?
– Небольшой отряд. Двое парней из группы Мирового, синхроны Аслан с Каримом, Анчар, ну и еще пара других…
Мы с Пригоршней переглянулись, и он сказал:
– Про Аслана и Карима я слышал. Ну и про Анчара тоже. Хотя ни с кем из них не знаком.
Я кивнул.
– Аналогично. А про Мирового и не слышал даже. Ладно, не важно. Так почему они тебя ждут?
Я наняла их сопровождать меня на север Зоны, к Грязевому озеру. Но так получилось, что мы разделились. В Лиманске, долго рассказывать. После этого я почти догнала их, но возникли всякие препятствия… Потом нам удалось выйти на связь. На заброшенной военбазе я нашла старую штабную машину с радиостанцией, а Нешик – это один из наемников – носит в рюкзаке рацию. Связь была очень плохая, но мы смогли переговорить. Анчар сказал: будем ждать в таком-то месте на границе болота к северо-востоку, если не появишься за три дня – мы уходим. С тех пор уже двое суток прошло. Я бы успела, но меня захватили в плен эти, из группировки…
– Лешие, – вставил Пригоршня.
Лешие, да. Связали…
– Кстати, что это за группировка? – спросил я. Она пожала плечами.
– Понятия не имею. Ты слушай: они на меня напали, бросили в кузов джипа. Повезли на свою базу, которая на другом конце города. У меня ножик в ремне, я незаметно разрезала веревки, сбила с ног охранника, другого ударила, спрыгнула… Сама спаслась, но контейнер с той штукой, которую везла, у них остался. Теперь надо его у леших забрать. Но времени нет! Еще немного – и не успею, наемники уйдут, не дождавшись меня. А тут еще выброс и Мгла сзади. Помогите мне отбить контейнер у леших, заплачу много. У меня деньги есть. Я вас нанимаю…
– Во бред! – сказал Никита.
Эта была его любимая присказка. Если напарник чего-то не понимал, то, как правило, и не пытался разобраться, а сразу объявлял это бредом. Напарник в душе так и остался подростком, а все подростки такие. Им так легче живется на свете.
Но я не такой. И потому я сказал:
– Нет, ты нас не нанимаешь.
Рыжая осеклась. Глаза зло блеснули, она уставилась на меня.
– Почему?
Я пожал плечами.
– Потому что ты врешь. Как минимум – скрываешь что-то.
– Да нет же! Просто это длинная история, а времени мало…
– Скрываешь, – повторил я.
– Химик, ведь мы раньше знакомы были. Помогите мне, прошу…
– Слушай, а откуда ты ее вообще знаешь? – спросил Никита.
Я пояснил:
– Мы с ее братом в институте учились. В Зону почти одновременно попали, потом пару раз вместе ходили, до того как я с тобой познакомился.
– Пока мы тут торчим, Мгла нас догоняет, – нетерпеливо сказала Катя. – От нее излучение идет. Она мозги ломает, на тебя ужас накатывает, и ты с ума сходишь. Долго тут нельзя оставаться. Пересидим выброс и…
До выброса еще несколько минут, как раз хватит, чтоб рассказать и спрятаться. Так что давай говори: что случилось, зачем ты в Зону пошла, что в контейнере и почему ты эту «штуку» в Зону несешь…
Я не договорил – Никита вскочил, перевернув ряд сколоченных сидений, вскинул «Кедр» и дал очередь по балкону, протянувшемуся на высоте второго этажа.
В первый миг я даже не понял, кто это, слишком уж твари не были похожи на привычных нам снорков. Голые, гладкие, пятнистые, как лягушки…
Два мутанта, вспрыгнув на край мостка, застыли в одинаковых позах. Экономя патроны, Никита перестал стрелять и медленно повел стволом. Я тоже поднял «Кедр», нашел в прицеле обтянутую резиной башку с болтающимся хоботом, спросил у Кати:
– Это кто?
– Городские снорки, – сказала она, осторожно кладя АКМ у своих ног. – Наверное, когда Мгла за нами через Лиманск проходила, их перед собой погнала. Но почему они до сих пор меня не догнали? И почему так странно двигаются?
Мутанты одновременно прыгнули – вытянулись в воздухе, распластались, как белки-летуньи.
– Синхроны! – крикнула Катя, стреляя из пистолета. – Мгла их склеила!
Снорки упали за сиденьями в трех рядах от нас и тут же взлетели опять. Мы с Никитой выстрелили, мои пули разворотили морду того, что был слева. Патроны в магазине закончились, я швырнул оружие в голову мутанта, схватился за нож, но достать не успел – снорк сбил меня с ног.
Я упал на спину, он сел сверху. Прижав коленями локти к бокам, нырнул вниз, будто собирался вцепиться мне в шею. Раздался выстрел, второй, мутант качнулся, я увидел стоящую над ним Катю с пистолетом. Я сумел высвободить правую руку. В пистолете оставался один патрон, нож сейчас будет полезнее. Выхватил его, снорк вновь подался ко мне, и я вонзил клинок ему в кадык, провернул, как пестик в ступке.
Низкое гудение и дрожь проникли в зал.
– Выброс! – закричал сбоку Пригоршня. – Химик, начинается, ходу!
Катя куда-то подевалась. Я спихнул обмякшее тело мутанта, вскочил и увидел, что она бежит в дальний конец зала, к открытой двери. За ней длинными прыжками мчался снорк – еще один, третий! Я не заметил, когда он выскочил. Стало темнее, сквозь стеклянную стену вокзала лился багровый свет. Девушка на ходу оглянулась, выстрелила в грудь снорка, махнула нам пистолетом. Я прыгнул за ней, увидел торчащие из соседнего ряда дергающиеся ноги, гладкую пятнистую спину… И, вместо того чтобы броситься за Катей, свернул туда.
Снорк, сидя на Пригоршне, душил его. Напарник бессмысленно вжимал спусковой крючок «корда», тыча стволом в гладкий бок. Подскочив к ним, я вонзил нож снорку в шею, другой рукой выхватил пистолет, где оставался один патрон. Нож вошел на треть клинка, но тварь по-прежнему сжимала горло напарника обеими руками – глаза Никиты выпучились, он судорожно развел рот и корчился. В помещении стало совсем темно, багрово-черные тени протянулись по полу, небо за стеклянной стеной стало цвета свернувшейся крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49