И ничего – встали, отряхнулись и хотели вернуться в ресторан допивать, но их схватили, повезли в больницу, обследовали там тщательно и ничего не нашли, кроме сильной алкогольной интоксикации. И в Германии был случай: «меченые» ограбили банк, но сработала сигнализация, на место прибыли полицейские, в ответ на их требование сдаться «меченые» открыли огонь, убили одного полицейского. Тогда полицейские тоже стали стрелять, а «меченые» под их плотным огнем не спеша вышли из банка и уехали на стоявшей в переулке машине.
– Ну, тут, положим, полицейские могли и промахнуться, – возразил Кузниц.
– Едва ли, – не согласился Эджби, – они на поражение стреляли – ведь «меченые» их товарища убили, и машина – ее потом нашли – была вся пулями изрешечена.
– Ну, тогда не знаю, – сказал Кузниц и спросил: – А ученые ваши что говорят?
– Разные есть мнения, но большинство считает, что поле их окружает какое-то, этих «меченых», защитное – оно и от пуль защищает, и при падении смягчает удар.
– Поле, поле… – усмехнулся Кузниц. – Чуть что – сразу поле: и «потерянных» поле какое-то в наше время перенесло, и тут тоже поле в роли ангела-хранителя.
Эджби ничего не ответил, а Инга сказала:
– Скучно мне от этих ваших разговоров – пойду посуду помою, – и удалилась, подарив им напоследок фразу из старых английских романов: – Let's leave gentlemen to their port.
Портвейна у джентльменов не было, поэтому Кузниц разлил остатки водки и предложил выпить. Выпив, как сказал Эджби, «на здоровье» (сколько Кузниц не встречал в своей переводческой жизни иностранцев, все они пили не «за», а «на здоровье», и переучить их было невозможно!), они некоторое время молча жевали, потом так же молча курили, потом Кузниц, понизив голос, чтобы не слышала Инга, сказал:
– Меня Гонта на собрание пригласил. Завтра в семь «меченые» в бывшем Украинском доме собрание устраивают. Будут обсуждать планы на будущее.
– Пойдешь? – Эджби явно заинтересовался.
– Думаю пойти. Вряд ли они в меня опять стрелять будут.
– Очень удачно получается, – Эджби не скрывал своей радости, – Службу «меченые» очень интересуют, особенно те, что здесь, на Украине. Тут они уже проявили себя и могут устроить что-нибудь такое и на Западе. Только ты осторожней там – держись поближе к Гонте, он ведь пригласил тебя и едва ли что-нибудь плохое замышляет, – и добавил шепотом: – Ты мне отчет пошли, адрес запомнил?
Пришла Инга, они стали уговаривать Эджби остаться выпить еще чаю, но он отказался, сказал, что Леопарда с джипом ему дали ненадолго, и отбыл, оставив в прихожей запах «Photo», который держался потом целую неделю.
После ухода Эджби Кузниц улегся с читанным-перечитанным детективом Ранкина – устал он после прогулки, да и выпитая водка сказывалась после большого перерыва – и скоро заснул, не дочитав до своего любимого места, где инспектор Ребус понял наконец, кто такой Джонни Библия. Снились ему Леопарды, прыгающие с Эйфелевой башни, и проснулся он только к вечеру, чтобы выпить чаю, посмотреть по телевизору скучную брань в адрес «меченых» и опять улечься спать.
Утром он проснулся бодрый, и даже ходить стало вроде легче. Погода после вчерашнего холодного дождя разгулялась – даже холодное солнце вышло. Инга успела уже побывать на улице и принесла удивительные новости. Оказывается, не врал вчера Гонта – по их набережной пошли рейсовые автобусы, и билет – сказали соседи – стоил, как и раньше, пятьдесят копеек. Видимо, деньги снова ввели в обращение и уже возникла, правда, пока робкая частная торговля – у них во дворе крестьяне торговали картошкой и мясом.
Инга взяла деньги и отправилась за покупками, а ему приказала идти на прогулку, тоже захватив на всякий случай деньги – не известно, надолго ли разрешат торговлю, и надо покупать впрок все, что продают. Кроме того, Кузницу поручалось поговорить с домовым Леопардом насчет лифта.
Кузниц выпил чаю с привезенными Эджби галетами, щедро намазав этот аскетический продукт, навсегда связанный в его памяти с военной службой, гусиным паштетом, тоже привезенным Эджби, надел плащ и стал спускаться по лестнице, поначалу довольно бодро, но уже на пятом этаже понял, что переоценил свои силы, и остановился на площадке передохнуть.
На площадке курил сигарету в длинном янтарном мундштуке местный алкоголик Владилен, опрометчиво нареченный так в честь вождя мирового пролетариата незадолго до развенчания последнего. Владилен был личностью колоритной и склонной к мистицизму – в одежде предпочитал футуристический стиль, а речи произносил цветистые и темные – понять в них можно было лишь общий смысл и сводился он обычно к тому, что, как ни плохо сейчас, дальше будет куда хуже.
В это утро он был одет в грязно-желтую женскую кофту и солдатское галифе с тапочками на босу ногу и вид имел, как всегда, загадочный.
– Привет, Владилен, – сказал Кузниц и вспомнил его «потерянного» тезку, с которым не так давно беседовал в Украинской службе идентификации клонов, а кажется, годы прошли с тех пор. Где-то теперь обретается Ульянов, бывший студент Казанского университета, приемный пункт ведь, наверное, закрыли?
Владилен не ответил на приветствие, посмотрел на Кузница отстраненным взглядом и, обдав его сложной смесью запахов, в которой преобладал чеснок и плохо очищенный самогон, произнес:
– Животное! – и, немного помолчав, переложил мундштук в левую руку и, назидательно подняв палец правой, продолжил: – Животное должно знать свое место, а не претендовать… – опять помолчал и спросил: – Вот с этим что теперь делать, а? – при этом он снова переложил мундштук с сигаретой в правую руку, а левой показал куда-то в угол.
Кузниц посмотрел туда и увидел, что на лестничной площадке возле двери одной из квартир лежит короткий черный автомат.
По нынешним временам автомат мог принадлежать только Леопарду – странно только, что он его так бросил, без присмотра. Кузниц вспомнил, что с Леопардом ему надо поговорить о лифте, и спросил Владилена:
– А где же Леопард? Что это он автомат бросил?
– В когтях далеко не унесешь, – ответил Владилен, затянулся, картинно отвел руку с мундштуком и выдохнул дым, добавив к прежней многокомпонентной смеси запах дешевого табака.
Кузниц немного удивился – не замечал он раньше у Владилена склонности к таким примитивным метафорам – и попросил:
– Увидишь Леопарда, напомни ему насчет лифта, а то замучаешься на седьмой этаж ходить.
– Как же, напомнишь теперь ему, – сказал Владилен, – р-р-р мяу!
«Совсем свихнулся доморощенный демон», – подумал Кузниц и пошел дальше вниз. На третьем этаже его настиг немного гнусавый, но отчетливый голос домового мистика.
– Тигр, о тигр, светло горящий… – декламировал Владилен – в пустой лестничной клетке голос звучал гулко и многозначительно. – Кем задуман огневой, соразмерный образ твой?!
«Надо же, Блейка знает, – восхитился эрудицией Владилена Кузниц, выходя из парадного, – впрочем, он, кажется, на литературном отделении педагогического учился немного, – вспомнил он и опять подумал. – Но где же Леопард? Надо обязательно добиться, чтобы лифт починили, а то я и вниз едва спустился, а каково будет вверх идти?»
Ответ на свой невысказанный вопрос он получил сразу же, как только открыл дверь парадного, но ответ этот был, мягко говоря, несколько неожиданным.
– Тримайте його, тримайте тварюку строкату! М'ясо вкрав, хто мені м'ясо поверне – там з п'ять кіл було, у тому шматі?! – кричала стоявшая возле их подъезда огромная, замотанная до бровей платком баба. Возле нее на бетонном крыльце были разложены на газете куски мяса, стояли весы и полулежал мелкий мужичонка, очевидно, партнер по бизнесу. Рядом с крестьянкой столпились жители окрестных домов и среди них хохочущая Инга. Кузниц подошел к ней.
– Леопард мясо утащил, – сказала она, вытирая выступившие от смеха слезы, – я как раз от этого куска хотела пару килограммов купить, а тут он как выскочит из парадного, схватил мясо и деру. Большой такой котище и красивый, – она опять прыснула, – вон этого дяденьку толкнул.
Лежащий на крыльце крестьянского вида мужичок обводил присутствующих малоосмысленным взором, икал и тихо ругался.
– Вон он там, на склоне сидит, – продолжила Инга, справившись с приступом смеха, и показала на невысокий, поросший деревьями холм напротив дома.
Там, под деревом, на покрытой рыжими опавшими листьями полянке сидел крупный то ли тигр, то ли леопард и увлеченно грыз что-то, придерживая лапой.
– А откуда он взялся? – спросил Кузниц.
– Из нашего подъезда выскочил и сразу к мясу, – ответила Инга, – перепугал всех, а дяденьку отпихнул лапой и удрал.
Кузниц вспомнил автомат на площадке и темные речи Владилена и подумал: «Неужто это наш Леопард? Неужто он в настоящего леопарда превратился, ударился оземь и превратился, перевоплотился в свой образ, так сказать, по системе Станиславского?». Он стал припоминать, как выглядел их последний Леопард. Этот уполномоченный пробыл у них недолго – всего пару недель – и был это, насколько Кузниц помнил, здоровый дядька сержантского вида и вроде с усами.
– Ты нашего последнего Леопарда знаешь? – спросил он Ингу. – Как он выглядит?
– Как он может выглядеть? Обычный солдафон, – ответила Инга, – впрочем, я его только пару раз всего и видела.
– Понятно, – протянул Кузниц и мысленно выругал себя: «О чем я спрашиваю?! Совсем одурел – можно подумать, что если наш Леопард в настоящего леопарда превратился, то какое-то сходство должно сохраниться, усы сержантские, например», – он усмехнулся и решил с Ингой своими мыслями не делиться.
Тем временем соседи начали собирать компанию волонтеров гнать леопарда со двора, предлагали и Кузницу, но он отказался, сославшись на ранение. Отказ восприняли с пониманием, и группа добровольцев под водительством пострадавшей торговки, которая была полна решимости если не вернуть свое мясо, то наказать виновного, подбадривая себя криками и вооружившись кто чем мог, не очень уверенно направилась к холму. Леопард подождал, пока они приблизились к нему на расстояние нескольких шагов, взял мясо в зубы и неспешно отошел на те же несколько шагов. Там он опять лег и продолжил трапезу. Охотники остановились в нерешительности.
Тут торговка, доведенная до крайности потерей мяса и наглостью зверя, не стесняясь в выражениях, обвинила мужчин в трусости и ринулась на приступ в одиночку. Леопард оставил мясо, встал и негромко рявкнул. Этого оказалось достаточно – волонтеры разбежались. Последней, посылая через плечо проклятия «бисовой тварюке», отступила торговка. Поле боя осталось за леопардом – он доел мясо, сел на задние лапы и стал умываться, совсем как кот. Умывшись, он рявкнул еще раз для профилактики и скрылся в кустах.
Продолжать охоту никто не захотел, и постепенно все разошлись, обсудив происшествие. Успокоилась и торговка, выместив зло на своем партнере по бизнесу, который не смог обеспечить надлежащую охрану товара. Ничего нового никто из соседей по поводу внезапного появления леопарда не сказал. Говорили, что выскочил он действительно из их подъезда, а откуда взялся – не знал никто и, похоже, это никого особенно не волновало.
Самая распространенная версия сводилась к тому, что зверь сбежал из зоопарка и прятался ночью в подъезде. Хотя никто его раньше в подъезде не видел, все упорно держались этой версии. Говорили, что «меченые» зверей в зоопарке не кормят и что они разбежались по городу в поисках пропитания и даже известны случаи нападения хищников на запоздалых прохожих.
Больше всего почему-то было споров по поводу породы зверя, и большинство считало, что это не леопард совсем, а тигр. Их домового Леопарда – уполномоченного – в хищнике не признал никто, и Кузниц стал было опять мысленно упрекать себя в излишней впечатлительности.
«Слишком богатое у меня воображение», – думал он и радовался, что ничего не сказал Инге. Но тут из подъезда вышел Владилен, волоча за ремень короткий автомат, и подозрения Кузница возникли вновь. Вне всякого сомнения, это был автомат их уполномоченного – домового Леопарда.
Кузница как военного попросили сохранить автомат, пока Леопард за ним не вернется, а что вернется, никто не сомневался – автомат все-таки. Он отдал автомат Инге, проверив предохранитель и наказав положить в прихожей под вешалкой и не прикасаться. Инга с опаской понесла автомат домой, а Кузниц отправился гулять, пренебрегая предупреждениями Инги и соседей, которые советовали ему далеко не ходить из-за леопарда.
Скоро он опять оказался в том же парке, где гулял накануне, сел на ту же скамейку и стал думать обо всем, что произошло за вчерашний день и сегодняшнее утро, – о встрече с Гонтой, о визите Эджби, о леопарде-оборотне. Вспомнил, что собирался вечером в Украинский дом, и решил к этому дому съездить днем, разведать обстановку.
«Может быть, «меченые» уже не у власти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Ну, тут, положим, полицейские могли и промахнуться, – возразил Кузниц.
– Едва ли, – не согласился Эджби, – они на поражение стреляли – ведь «меченые» их товарища убили, и машина – ее потом нашли – была вся пулями изрешечена.
– Ну, тогда не знаю, – сказал Кузниц и спросил: – А ученые ваши что говорят?
– Разные есть мнения, но большинство считает, что поле их окружает какое-то, этих «меченых», защитное – оно и от пуль защищает, и при падении смягчает удар.
– Поле, поле… – усмехнулся Кузниц. – Чуть что – сразу поле: и «потерянных» поле какое-то в наше время перенесло, и тут тоже поле в роли ангела-хранителя.
Эджби ничего не ответил, а Инга сказала:
– Скучно мне от этих ваших разговоров – пойду посуду помою, – и удалилась, подарив им напоследок фразу из старых английских романов: – Let's leave gentlemen to their port.
Портвейна у джентльменов не было, поэтому Кузниц разлил остатки водки и предложил выпить. Выпив, как сказал Эджби, «на здоровье» (сколько Кузниц не встречал в своей переводческой жизни иностранцев, все они пили не «за», а «на здоровье», и переучить их было невозможно!), они некоторое время молча жевали, потом так же молча курили, потом Кузниц, понизив голос, чтобы не слышала Инга, сказал:
– Меня Гонта на собрание пригласил. Завтра в семь «меченые» в бывшем Украинском доме собрание устраивают. Будут обсуждать планы на будущее.
– Пойдешь? – Эджби явно заинтересовался.
– Думаю пойти. Вряд ли они в меня опять стрелять будут.
– Очень удачно получается, – Эджби не скрывал своей радости, – Службу «меченые» очень интересуют, особенно те, что здесь, на Украине. Тут они уже проявили себя и могут устроить что-нибудь такое и на Западе. Только ты осторожней там – держись поближе к Гонте, он ведь пригласил тебя и едва ли что-нибудь плохое замышляет, – и добавил шепотом: – Ты мне отчет пошли, адрес запомнил?
Пришла Инга, они стали уговаривать Эджби остаться выпить еще чаю, но он отказался, сказал, что Леопарда с джипом ему дали ненадолго, и отбыл, оставив в прихожей запах «Photo», который держался потом целую неделю.
После ухода Эджби Кузниц улегся с читанным-перечитанным детективом Ранкина – устал он после прогулки, да и выпитая водка сказывалась после большого перерыва – и скоро заснул, не дочитав до своего любимого места, где инспектор Ребус понял наконец, кто такой Джонни Библия. Снились ему Леопарды, прыгающие с Эйфелевой башни, и проснулся он только к вечеру, чтобы выпить чаю, посмотреть по телевизору скучную брань в адрес «меченых» и опять улечься спать.
Утром он проснулся бодрый, и даже ходить стало вроде легче. Погода после вчерашнего холодного дождя разгулялась – даже холодное солнце вышло. Инга успела уже побывать на улице и принесла удивительные новости. Оказывается, не врал вчера Гонта – по их набережной пошли рейсовые автобусы, и билет – сказали соседи – стоил, как и раньше, пятьдесят копеек. Видимо, деньги снова ввели в обращение и уже возникла, правда, пока робкая частная торговля – у них во дворе крестьяне торговали картошкой и мясом.
Инга взяла деньги и отправилась за покупками, а ему приказала идти на прогулку, тоже захватив на всякий случай деньги – не известно, надолго ли разрешат торговлю, и надо покупать впрок все, что продают. Кроме того, Кузницу поручалось поговорить с домовым Леопардом насчет лифта.
Кузниц выпил чаю с привезенными Эджби галетами, щедро намазав этот аскетический продукт, навсегда связанный в его памяти с военной службой, гусиным паштетом, тоже привезенным Эджби, надел плащ и стал спускаться по лестнице, поначалу довольно бодро, но уже на пятом этаже понял, что переоценил свои силы, и остановился на площадке передохнуть.
На площадке курил сигарету в длинном янтарном мундштуке местный алкоголик Владилен, опрометчиво нареченный так в честь вождя мирового пролетариата незадолго до развенчания последнего. Владилен был личностью колоритной и склонной к мистицизму – в одежде предпочитал футуристический стиль, а речи произносил цветистые и темные – понять в них можно было лишь общий смысл и сводился он обычно к тому, что, как ни плохо сейчас, дальше будет куда хуже.
В это утро он был одет в грязно-желтую женскую кофту и солдатское галифе с тапочками на босу ногу и вид имел, как всегда, загадочный.
– Привет, Владилен, – сказал Кузниц и вспомнил его «потерянного» тезку, с которым не так давно беседовал в Украинской службе идентификации клонов, а кажется, годы прошли с тех пор. Где-то теперь обретается Ульянов, бывший студент Казанского университета, приемный пункт ведь, наверное, закрыли?
Владилен не ответил на приветствие, посмотрел на Кузница отстраненным взглядом и, обдав его сложной смесью запахов, в которой преобладал чеснок и плохо очищенный самогон, произнес:
– Животное! – и, немного помолчав, переложил мундштук в левую руку и, назидательно подняв палец правой, продолжил: – Животное должно знать свое место, а не претендовать… – опять помолчал и спросил: – Вот с этим что теперь делать, а? – при этом он снова переложил мундштук с сигаретой в правую руку, а левой показал куда-то в угол.
Кузниц посмотрел туда и увидел, что на лестничной площадке возле двери одной из квартир лежит короткий черный автомат.
По нынешним временам автомат мог принадлежать только Леопарду – странно только, что он его так бросил, без присмотра. Кузниц вспомнил, что с Леопардом ему надо поговорить о лифте, и спросил Владилена:
– А где же Леопард? Что это он автомат бросил?
– В когтях далеко не унесешь, – ответил Владилен, затянулся, картинно отвел руку с мундштуком и выдохнул дым, добавив к прежней многокомпонентной смеси запах дешевого табака.
Кузниц немного удивился – не замечал он раньше у Владилена склонности к таким примитивным метафорам – и попросил:
– Увидишь Леопарда, напомни ему насчет лифта, а то замучаешься на седьмой этаж ходить.
– Как же, напомнишь теперь ему, – сказал Владилен, – р-р-р мяу!
«Совсем свихнулся доморощенный демон», – подумал Кузниц и пошел дальше вниз. На третьем этаже его настиг немного гнусавый, но отчетливый голос домового мистика.
– Тигр, о тигр, светло горящий… – декламировал Владилен – в пустой лестничной клетке голос звучал гулко и многозначительно. – Кем задуман огневой, соразмерный образ твой?!
«Надо же, Блейка знает, – восхитился эрудицией Владилена Кузниц, выходя из парадного, – впрочем, он, кажется, на литературном отделении педагогического учился немного, – вспомнил он и опять подумал. – Но где же Леопард? Надо обязательно добиться, чтобы лифт починили, а то я и вниз едва спустился, а каково будет вверх идти?»
Ответ на свой невысказанный вопрос он получил сразу же, как только открыл дверь парадного, но ответ этот был, мягко говоря, несколько неожиданным.
– Тримайте його, тримайте тварюку строкату! М'ясо вкрав, хто мені м'ясо поверне – там з п'ять кіл було, у тому шматі?! – кричала стоявшая возле их подъезда огромная, замотанная до бровей платком баба. Возле нее на бетонном крыльце были разложены на газете куски мяса, стояли весы и полулежал мелкий мужичонка, очевидно, партнер по бизнесу. Рядом с крестьянкой столпились жители окрестных домов и среди них хохочущая Инга. Кузниц подошел к ней.
– Леопард мясо утащил, – сказала она, вытирая выступившие от смеха слезы, – я как раз от этого куска хотела пару килограммов купить, а тут он как выскочит из парадного, схватил мясо и деру. Большой такой котище и красивый, – она опять прыснула, – вон этого дяденьку толкнул.
Лежащий на крыльце крестьянского вида мужичок обводил присутствующих малоосмысленным взором, икал и тихо ругался.
– Вон он там, на склоне сидит, – продолжила Инга, справившись с приступом смеха, и показала на невысокий, поросший деревьями холм напротив дома.
Там, под деревом, на покрытой рыжими опавшими листьями полянке сидел крупный то ли тигр, то ли леопард и увлеченно грыз что-то, придерживая лапой.
– А откуда он взялся? – спросил Кузниц.
– Из нашего подъезда выскочил и сразу к мясу, – ответила Инга, – перепугал всех, а дяденьку отпихнул лапой и удрал.
Кузниц вспомнил автомат на площадке и темные речи Владилена и подумал: «Неужто это наш Леопард? Неужто он в настоящего леопарда превратился, ударился оземь и превратился, перевоплотился в свой образ, так сказать, по системе Станиславского?». Он стал припоминать, как выглядел их последний Леопард. Этот уполномоченный пробыл у них недолго – всего пару недель – и был это, насколько Кузниц помнил, здоровый дядька сержантского вида и вроде с усами.
– Ты нашего последнего Леопарда знаешь? – спросил он Ингу. – Как он выглядит?
– Как он может выглядеть? Обычный солдафон, – ответила Инга, – впрочем, я его только пару раз всего и видела.
– Понятно, – протянул Кузниц и мысленно выругал себя: «О чем я спрашиваю?! Совсем одурел – можно подумать, что если наш Леопард в настоящего леопарда превратился, то какое-то сходство должно сохраниться, усы сержантские, например», – он усмехнулся и решил с Ингой своими мыслями не делиться.
Тем временем соседи начали собирать компанию волонтеров гнать леопарда со двора, предлагали и Кузницу, но он отказался, сославшись на ранение. Отказ восприняли с пониманием, и группа добровольцев под водительством пострадавшей торговки, которая была полна решимости если не вернуть свое мясо, то наказать виновного, подбадривая себя криками и вооружившись кто чем мог, не очень уверенно направилась к холму. Леопард подождал, пока они приблизились к нему на расстояние нескольких шагов, взял мясо в зубы и неспешно отошел на те же несколько шагов. Там он опять лег и продолжил трапезу. Охотники остановились в нерешительности.
Тут торговка, доведенная до крайности потерей мяса и наглостью зверя, не стесняясь в выражениях, обвинила мужчин в трусости и ринулась на приступ в одиночку. Леопард оставил мясо, встал и негромко рявкнул. Этого оказалось достаточно – волонтеры разбежались. Последней, посылая через плечо проклятия «бисовой тварюке», отступила торговка. Поле боя осталось за леопардом – он доел мясо, сел на задние лапы и стал умываться, совсем как кот. Умывшись, он рявкнул еще раз для профилактики и скрылся в кустах.
Продолжать охоту никто не захотел, и постепенно все разошлись, обсудив происшествие. Успокоилась и торговка, выместив зло на своем партнере по бизнесу, который не смог обеспечить надлежащую охрану товара. Ничего нового никто из соседей по поводу внезапного появления леопарда не сказал. Говорили, что выскочил он действительно из их подъезда, а откуда взялся – не знал никто и, похоже, это никого особенно не волновало.
Самая распространенная версия сводилась к тому, что зверь сбежал из зоопарка и прятался ночью в подъезде. Хотя никто его раньше в подъезде не видел, все упорно держались этой версии. Говорили, что «меченые» зверей в зоопарке не кормят и что они разбежались по городу в поисках пропитания и даже известны случаи нападения хищников на запоздалых прохожих.
Больше всего почему-то было споров по поводу породы зверя, и большинство считало, что это не леопард совсем, а тигр. Их домового Леопарда – уполномоченного – в хищнике не признал никто, и Кузниц стал было опять мысленно упрекать себя в излишней впечатлительности.
«Слишком богатое у меня воображение», – думал он и радовался, что ничего не сказал Инге. Но тут из подъезда вышел Владилен, волоча за ремень короткий автомат, и подозрения Кузница возникли вновь. Вне всякого сомнения, это был автомат их уполномоченного – домового Леопарда.
Кузница как военного попросили сохранить автомат, пока Леопард за ним не вернется, а что вернется, никто не сомневался – автомат все-таки. Он отдал автомат Инге, проверив предохранитель и наказав положить в прихожей под вешалкой и не прикасаться. Инга с опаской понесла автомат домой, а Кузниц отправился гулять, пренебрегая предупреждениями Инги и соседей, которые советовали ему далеко не ходить из-за леопарда.
Скоро он опять оказался в том же парке, где гулял накануне, сел на ту же скамейку и стал думать обо всем, что произошло за вчерашний день и сегодняшнее утро, – о встрече с Гонтой, о визите Эджби, о леопарде-оборотне. Вспомнил, что собирался вечером в Украинский дом, и решил к этому дому съездить днем, разведать обстановку.
«Может быть, «меченые» уже не у власти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30