Она так никогда и не узнала, действительно ли Элизара спорила с этими двумя женщинами по поводу её возвращения на Альтаир, или таким образом ублажала беременную женщину.
В конце концов Ровене запретили возвращаться на Альтаир и восстановили на посту Прайм Каллисто. А Джефф улетел на Альтаир и оставался там до тех пор, пока не были найдены два подходящих Т-2, которые вкупе с Махаранджани и Бастианом надежно прикрыли это направление. Когда же эта задача была выполнена. Джефф продолжил свои путешествия по галактике. Рейдингер по очереди посылал его ко всем Праймам с различными поручениями, связанными с вопросами безопасности.
– Я не знаю, что может быть безопаснее контакта разумов и зачем постоянно бросать тебя с места на место!
– О, мне это все невероятно нравится, любимая. Я теперь знаю всех Праймов и убедился, что выбрал самую лучшую, – сказал он с отчаянным блеском в глазах. – Одна Капелла чего стоит!.. – Он поднял глаза и руки в таком комичном страхе, что Ровена не смогла удержаться от смеха.
Хотя Ровена и понимала, насколько ценен Джефф для ФТиТ, как единственный странствующий Прайм, ей очень не нравились его частые отлучки, хотя Джефф между поездками всегда проводил несколько дней отдыха на Каллисто. Возвращался Джефф бодрым, восторженным и польщенным тем приемом, который ему оказывали на очередной Башне. Ей нравилось слушать его рассказы о других Праймах, о различиях между планетами, входящими в Центральные миры. Она немного завидовала бесстрашию, с которым он пересекал огромные расстояния, втайне мечтая после родов присоединиться к нему. Однако все эти перелеты требовали слишком много энергии. Ровена беспокоилась, улавливая тревожные признаки глубокого утомления, на которые он не обращал ни малейшего внимания.
– Конечно, это требует усилий, любимая, – говорил Джефф, лежа рядом с ней на своем любимом месте перед камином.
Для Ровены сидеть, тесно прижавшись к нему, значило много больше, чем даже интимный телепатический контакт. Больше, потому, что, как она считала, ей всегда не хватало физических контактов, и она с удовольствием заполняла этот пробел. – Это действительно утомительно, но несколько дней с тобой – и я готов к новым поездкам. Галактический туризм весьма расширил кругозор бедного маленького мальчишки с Денеба…
– Не говори так о себе! – оборвала его Ровена, хлопнув по руке, чтобы подчеркнуть свою досаду.
– Дорогая, я и в самом деле беден, – напомнил он. – Но премии, которые платит мне Рейдингер за все эти лягушачьи прыжки, помогают выбраться из долгов намного быстрее, чем если бы я получал только жалованье за работу в Башне.
– Но ты не маленький… – Ровена не позволяла ему умалять своё значение.
Джефф хохотнул.
– Милая, я обожаю твое отношение ко мне, но разве ты не видела ребят, которые выросли на Проционе или Бетельгейзе? – Он бросил на неё косой взгляд, и она поняла, что он чувствует себя карликом в их присутствии.
– Так что я и есть маленький мальчишка. – Джефф улыбнулся своей плутовской улыбкой. – Не давай мне задирать нос.
– Ох, неужели Дэвид снова был невыносим?
Джефф прокрутил в памяти несколько сцен, где Талант с Бетельгейзе вел себя особенно высокомерно. «Увидевшая» их Ровена одновременно пугалась и развлекалась.
– Если бы я когда-нибудь встретил Сиглен, то не раздумывая сказал бы ей все, что думаю о её методах «подготовки» Талантов, – сказал он вдруг очень серьезно. – Праймы, разумеется, незаменимы для объединения Центральных миров, но рейтинг Т-1 среди других Талантов так высок, что не даёт возможности таким работягам, как я, показать себя в полную силу. Конечно, – он был щедрым и незлопамятным человеком, – она была права в основном, но мы должны научить наших детей держать себя в рамках.
– Да, несомненно.
Джефф обвил её руками, нежно поцеловал в шею.
– И никто из наших детей не будет нуждаться в пухе.
– Разве я опять вспомнила Пурзу?
– Она скрывается там, где ты не можешь её увидеть.
– Не понимаю почему. Не потому же, что я возвращалась на Альтаир и побывала на месте Рябинового поселка. Разве ты не сделал для меня больше, чем любая конструкция?
– Я не могу «прочесть», почему она держится на поверхности, любимая, кроме того, что Пурза была самой главной в твоей детской жизни. И я не уверен, что мне нравится соревноваться с пухой.
– И не надо! – Ровена преувеличенно строго взглянула на него, но потом, не выдержав, рассмеялась. – Хотя долгие годы пуха была единственным в мире существом, понимавшим Рябиновое дитя… или девочка так считала. – Она замолчала, нахмурясь. – Ты знаешь, очень странно, но твоя мать тоже спрашивала меня о Пурзе. Это совершенно выбило меня из колеи.
– Я думаю, нам следует уговорить маму в конце концов научиться владеть своим даром.
– Она вовсе не навязывалась. Но, как ты говоришь, у неё «острый глаз».
Она ни на кого не похожа. Она была так спокойна и уверена в себе, даже когда…
– Когда все думали, что я умираю?
– Ты никогда не умирал… Но даже при одном воспоминании о его ране Ровена вздрогнула.
Джефф приподнял правую бровь, на его лице появилось насмешливое выражение.
– Асаф и Ракелла говорят другое, моя любовь. Я думаю, Пурза появляется на поверхности твоего сознания именно в такие моменты. Когда ты особенно нуждаешься в поддержке.
Ровена кивнула, прижимаясь к нему как можно плотнее, насколько позволяла её располневшая фигура.
– Я думаю, все мы в глубине души прячем кого-то, – продолжал Джефф, – или что-то, что помогает нам в стрессовых ситуациях, успокаивает нас, советует, кому мы доверяем, кто никогда не предаст нас.
– Тебе-то это никогда не было нужно. – Ровену тоже начали заинтриговывать эти странные «возрождения» Пурзы. Неожиданно она почувствовала замешательство в сознании Джеффа.
– Я никогда не врал тебе, правда ведь, любимая? – И Джефф быстро её обнял, хохоча. – Поверь мне, дорогая, единственное преимущество, которым я обладал перед другими, состояло в том, что я достаточно рано научился читать чужие мозги, чтобы прерывать свои глупости, прежде чем они выйдут из-под контроля. Вот и все.
– Но у тебя было что-то похожее? – Ей понадобилось углубиться в его растерянное смущение, совсем несвойственное её самоуверенному и надежному возлюбленному.
– Да, было, – хмыкнул он. – Твоя Пурза была по крайней мере осязаемым имуществом, разумно запрограммированным на то, чтобы откликаться на некоторые детские и подростковые нужды.
– А что случилось с твоим невидимым другом? – Теперь Ровена легко «увидела» это в его разуме.
– Ничего. Пока твоя младшая сестра не обнаружит его, и не сообщит всем в семье, и все не начнут немилосердно насмехаться над тобой.
«У твоего друга было имя?»
Джефф погладил её по голове.
«Багира».
«Кто она?» «Это продолжалось очень долго, любимая, но ты знаешь, самое странное, что это тоже была кошка, как и твоя Пурза. Большая, черная, сильная. Она любила лежать высоко на ветвях деревьев. Неудивительно, что я тоже много лазал по деревьям. Она пряталась на солнечных лесных полянах, где я скрывался от домашней работы. Но она ненавидела воду, а я любил плавать и никак не мог упросить её присоединиться ко мне. У неё были желтые глаза, как у Афры. – В голосе Джеффа отразилось удивление и в то же время радость, что он нашёл хоть что-то общее с другим человеком. – Мы проводили много времени, открывая несметные богатства в пещерах, шахтах и других неожиданных местах. Она хорошо защищала меня от страхов перед диким Денебом. Мы решали судьбу нашей планеты, добывая ей автономию внутри Центральных миров, быстрее, чем какой бы то ни было другой мир». – Джефф усмехнулся. – Ты знаешь, я не вспоминал о Багире долгие годы! Я думаю, она была персонажем из детской сказочки. Я использовал её образ для своих целей. Мы были непобедимы. «Эй, ты что же, снова засыпаешь?» – Нет ещё. – И она сладко зевнула. – Нам ведь не надо уходить отсюда?
Она поудобнее устроилась рядом с ним, найдя уютную ямку у него на плече для своей головы. Джефф заботливо сдернул теплое одеяло с их постели, так что и в самом деле не было никакой необходимости идти в спальню.
***
Несмотря на то что Ровена считала визиты Элизары вмешательством в её личную жизнь со стороны Рейдингера, она с нетерпением ждала её прихода.
Постепенно медик Т-1 стала появляться на Каллисто дважды в месяц, а потом и каждую неделю. В начале последнего месяца беременности Элизара сообщила, чтобы останется у них до самых родов.
– Но я прекрасно себя чувствую, ребёнок хорошо развивается, – запротестовала Ровена, – ты сама говорила это мне.
Элизара улыбнулась.
– Ты тоже знаешь это, Ровена. Называй это старческой причудой. Или юношеской, принимая во внимание настроения Джеффа.
Ровена громко рассмеялась и почувствовала, что ребёнок откликнулся.
Чтобы избежать конвульсивных сокращений матки, она уже научилась сдерживать свои реакции.
– Джефф знает, как много значит для тебя семья, – добавила Элизара.
– Семья? – Ровене показался странным этот разговор. Джефф никогда не говорил об их ещё не родившемся сыне как о «семье». Обычно это был «его» или «их» сын или Джеран, когда они наконец выбрали для него имя. Но рождение ребёнка действительно будет означать, что они настоящая семья!
– Иногда бывает, – продолжала Элизара своим звонким голосом, – что ни мать, ни отец новорожденного не готовы к его появлению на свет, тогда это оказывает отрицательное влияние на них или на их взаимоотношения. Конечно, это во многом зависит от воспитания в ранние годы. Много зла в прежние века наносилось всякой чушью, которую вдалбливали в молодые, несформированные умы. Но высокоталантливые дети нуждаются в особом уходе и обращении, особенно во время родов и в первые три месяца после них.
– Да знаю я это. Знаю! Мне толкуют об этом все кому не лень в этих проклятых Центральных мирах. Только эта высохшая старая дева Капелла не входит в их число.
– Ровена! Если бы она услышала тебя!
– Она, – кисло отозвалась Ровена, – наверное, единственная из Талантов во всей ФТиТ, которая не связывается со мной по сто раз в день, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке, что ребёнок жив и толкается!
Как сейчас!
– Тогда успокойся!
Элизара обладала властью, которой Ровена не могла не подчиниться, совсем как с Джеффом. Поэтому она послушно занялась медитацией. Внутренняя безмятежность Элизары передалась Ровене, и вспышка раздражения была потушена.
– Да, между прочим, – сказала Элизара, когда Ровена окончательно пришла в себя, – я тут посвоевольничала от твоего имени. – Она слегка засмущалась.
– Ну и что?
Элизара нежно коснулась её руки.
– Мне удалось найти истоки семьи Гвин. Чтобы выяснить, не возникнут ли какие-нибудь генетические проблемы, о которых мы должны знать заранее.
– Правда? – воскликнула Ровена. – Но я пыталась…
– Да, ты пыталась с Альтаира, – и Элизара мягко улыбнулась, – а не с Земли. Поэтому ты не видела подлинных эмиграционных архивов. На Альтаире хранятся только копии.
– Они оказались бесполезными. И что?
– Генетические пробы и анализы крови берутся у всех переселенцев. Ты можешь быть ребёнком только Ивайна и Мораг Гвин. – Элизара смущенно протянула ей две маленькие голограммы. – Смотри, ранняя седина была присуща обоим твоим родителям.
С благоговением, похожим на страх, Ровена взглянула на лица.
Её отцу нельзя было дать больше тридцати лет, несмотря на совершенно седые волосы, хотя брови и усы его чернели как уголь. Его волевое лицо слегка хмурилось. В волосах её матери тоже серебрились седые пряди, но она выглядела скорее озабоченной, чем встревоженной. Она передала дочери свои серые глаза и узкое лицо.
«Элизара, если бы ты знала, что значит для меня твой подарок…» «Знаю, дорогая, знаю!» – И Элизара нежно положила свою руку на её склоненную голову.
«В чем там у вас дело? – внезапно возник Джефф. Он никогда не отключался от Ровены полностью, сразу же все понял и в свою очередь преисполнился благодарности. – Эта девушка – чудо! Обними её от моего имени! Я не смею сделать это сам, а то ты задашь мне трепку!» «Я слишком счастлива сейчас, чтобы запретить тебе, любимый!» В её голове послышался смешок.
«Предупреди её!» Что Ровена конечно же не сделала, она лишь счастливо улыбнулась про себя, глаза её перебегали с голограммы на голограмму до тех пор, пока они не запечатлелись в сознании навечно. Теперь у неё появились родители. Ей было достаточно знать, что у неё был брат. Она находила утешение в том, что могла теперь решить, на кого больше похожа, на отца или мать. Может быть, Маули, владеющая карандашом и красками, нарисует ей хотя бы приблизительный портрет её брата.
Лишь в одном отношении Ровена смогла ускользнуть из-под чрезмерной опеки Рейдингера. Ей было разрешено продолжать работать; на станции Каллисто. Когда Торшан и Саггонера срочно отослали на помощь какой-то дальней колонии, Элизара вкупе с другими светилами медицины заверила Рейдингера, что умственные способности Ровены совершенно не пострадали во время беременности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
В конце концов Ровене запретили возвращаться на Альтаир и восстановили на посту Прайм Каллисто. А Джефф улетел на Альтаир и оставался там до тех пор, пока не были найдены два подходящих Т-2, которые вкупе с Махаранджани и Бастианом надежно прикрыли это направление. Когда же эта задача была выполнена. Джефф продолжил свои путешествия по галактике. Рейдингер по очереди посылал его ко всем Праймам с различными поручениями, связанными с вопросами безопасности.
– Я не знаю, что может быть безопаснее контакта разумов и зачем постоянно бросать тебя с места на место!
– О, мне это все невероятно нравится, любимая. Я теперь знаю всех Праймов и убедился, что выбрал самую лучшую, – сказал он с отчаянным блеском в глазах. – Одна Капелла чего стоит!.. – Он поднял глаза и руки в таком комичном страхе, что Ровена не смогла удержаться от смеха.
Хотя Ровена и понимала, насколько ценен Джефф для ФТиТ, как единственный странствующий Прайм, ей очень не нравились его частые отлучки, хотя Джефф между поездками всегда проводил несколько дней отдыха на Каллисто. Возвращался Джефф бодрым, восторженным и польщенным тем приемом, который ему оказывали на очередной Башне. Ей нравилось слушать его рассказы о других Праймах, о различиях между планетами, входящими в Центральные миры. Она немного завидовала бесстрашию, с которым он пересекал огромные расстояния, втайне мечтая после родов присоединиться к нему. Однако все эти перелеты требовали слишком много энергии. Ровена беспокоилась, улавливая тревожные признаки глубокого утомления, на которые он не обращал ни малейшего внимания.
– Конечно, это требует усилий, любимая, – говорил Джефф, лежа рядом с ней на своем любимом месте перед камином.
Для Ровены сидеть, тесно прижавшись к нему, значило много больше, чем даже интимный телепатический контакт. Больше, потому, что, как она считала, ей всегда не хватало физических контактов, и она с удовольствием заполняла этот пробел. – Это действительно утомительно, но несколько дней с тобой – и я готов к новым поездкам. Галактический туризм весьма расширил кругозор бедного маленького мальчишки с Денеба…
– Не говори так о себе! – оборвала его Ровена, хлопнув по руке, чтобы подчеркнуть свою досаду.
– Дорогая, я и в самом деле беден, – напомнил он. – Но премии, которые платит мне Рейдингер за все эти лягушачьи прыжки, помогают выбраться из долгов намного быстрее, чем если бы я получал только жалованье за работу в Башне.
– Но ты не маленький… – Ровена не позволяла ему умалять своё значение.
Джефф хохотнул.
– Милая, я обожаю твое отношение ко мне, но разве ты не видела ребят, которые выросли на Проционе или Бетельгейзе? – Он бросил на неё косой взгляд, и она поняла, что он чувствует себя карликом в их присутствии.
– Так что я и есть маленький мальчишка. – Джефф улыбнулся своей плутовской улыбкой. – Не давай мне задирать нос.
– Ох, неужели Дэвид снова был невыносим?
Джефф прокрутил в памяти несколько сцен, где Талант с Бетельгейзе вел себя особенно высокомерно. «Увидевшая» их Ровена одновременно пугалась и развлекалась.
– Если бы я когда-нибудь встретил Сиглен, то не раздумывая сказал бы ей все, что думаю о её методах «подготовки» Талантов, – сказал он вдруг очень серьезно. – Праймы, разумеется, незаменимы для объединения Центральных миров, но рейтинг Т-1 среди других Талантов так высок, что не даёт возможности таким работягам, как я, показать себя в полную силу. Конечно, – он был щедрым и незлопамятным человеком, – она была права в основном, но мы должны научить наших детей держать себя в рамках.
– Да, несомненно.
Джефф обвил её руками, нежно поцеловал в шею.
– И никто из наших детей не будет нуждаться в пухе.
– Разве я опять вспомнила Пурзу?
– Она скрывается там, где ты не можешь её увидеть.
– Не понимаю почему. Не потому же, что я возвращалась на Альтаир и побывала на месте Рябинового поселка. Разве ты не сделал для меня больше, чем любая конструкция?
– Я не могу «прочесть», почему она держится на поверхности, любимая, кроме того, что Пурза была самой главной в твоей детской жизни. И я не уверен, что мне нравится соревноваться с пухой.
– И не надо! – Ровена преувеличенно строго взглянула на него, но потом, не выдержав, рассмеялась. – Хотя долгие годы пуха была единственным в мире существом, понимавшим Рябиновое дитя… или девочка так считала. – Она замолчала, нахмурясь. – Ты знаешь, очень странно, но твоя мать тоже спрашивала меня о Пурзе. Это совершенно выбило меня из колеи.
– Я думаю, нам следует уговорить маму в конце концов научиться владеть своим даром.
– Она вовсе не навязывалась. Но, как ты говоришь, у неё «острый глаз».
Она ни на кого не похожа. Она была так спокойна и уверена в себе, даже когда…
– Когда все думали, что я умираю?
– Ты никогда не умирал… Но даже при одном воспоминании о его ране Ровена вздрогнула.
Джефф приподнял правую бровь, на его лице появилось насмешливое выражение.
– Асаф и Ракелла говорят другое, моя любовь. Я думаю, Пурза появляется на поверхности твоего сознания именно в такие моменты. Когда ты особенно нуждаешься в поддержке.
Ровена кивнула, прижимаясь к нему как можно плотнее, насколько позволяла её располневшая фигура.
– Я думаю, все мы в глубине души прячем кого-то, – продолжал Джефф, – или что-то, что помогает нам в стрессовых ситуациях, успокаивает нас, советует, кому мы доверяем, кто никогда не предаст нас.
– Тебе-то это никогда не было нужно. – Ровену тоже начали заинтриговывать эти странные «возрождения» Пурзы. Неожиданно она почувствовала замешательство в сознании Джеффа.
– Я никогда не врал тебе, правда ведь, любимая? – И Джефф быстро её обнял, хохоча. – Поверь мне, дорогая, единственное преимущество, которым я обладал перед другими, состояло в том, что я достаточно рано научился читать чужие мозги, чтобы прерывать свои глупости, прежде чем они выйдут из-под контроля. Вот и все.
– Но у тебя было что-то похожее? – Ей понадобилось углубиться в его растерянное смущение, совсем несвойственное её самоуверенному и надежному возлюбленному.
– Да, было, – хмыкнул он. – Твоя Пурза была по крайней мере осязаемым имуществом, разумно запрограммированным на то, чтобы откликаться на некоторые детские и подростковые нужды.
– А что случилось с твоим невидимым другом? – Теперь Ровена легко «увидела» это в его разуме.
– Ничего. Пока твоя младшая сестра не обнаружит его, и не сообщит всем в семье, и все не начнут немилосердно насмехаться над тобой.
«У твоего друга было имя?»
Джефф погладил её по голове.
«Багира».
«Кто она?» «Это продолжалось очень долго, любимая, но ты знаешь, самое странное, что это тоже была кошка, как и твоя Пурза. Большая, черная, сильная. Она любила лежать высоко на ветвях деревьев. Неудивительно, что я тоже много лазал по деревьям. Она пряталась на солнечных лесных полянах, где я скрывался от домашней работы. Но она ненавидела воду, а я любил плавать и никак не мог упросить её присоединиться ко мне. У неё были желтые глаза, как у Афры. – В голосе Джеффа отразилось удивление и в то же время радость, что он нашёл хоть что-то общее с другим человеком. – Мы проводили много времени, открывая несметные богатства в пещерах, шахтах и других неожиданных местах. Она хорошо защищала меня от страхов перед диким Денебом. Мы решали судьбу нашей планеты, добывая ей автономию внутри Центральных миров, быстрее, чем какой бы то ни было другой мир». – Джефф усмехнулся. – Ты знаешь, я не вспоминал о Багире долгие годы! Я думаю, она была персонажем из детской сказочки. Я использовал её образ для своих целей. Мы были непобедимы. «Эй, ты что же, снова засыпаешь?» – Нет ещё. – И она сладко зевнула. – Нам ведь не надо уходить отсюда?
Она поудобнее устроилась рядом с ним, найдя уютную ямку у него на плече для своей головы. Джефф заботливо сдернул теплое одеяло с их постели, так что и в самом деле не было никакой необходимости идти в спальню.
***
Несмотря на то что Ровена считала визиты Элизары вмешательством в её личную жизнь со стороны Рейдингера, она с нетерпением ждала её прихода.
Постепенно медик Т-1 стала появляться на Каллисто дважды в месяц, а потом и каждую неделю. В начале последнего месяца беременности Элизара сообщила, чтобы останется у них до самых родов.
– Но я прекрасно себя чувствую, ребёнок хорошо развивается, – запротестовала Ровена, – ты сама говорила это мне.
Элизара улыбнулась.
– Ты тоже знаешь это, Ровена. Называй это старческой причудой. Или юношеской, принимая во внимание настроения Джеффа.
Ровена громко рассмеялась и почувствовала, что ребёнок откликнулся.
Чтобы избежать конвульсивных сокращений матки, она уже научилась сдерживать свои реакции.
– Джефф знает, как много значит для тебя семья, – добавила Элизара.
– Семья? – Ровене показался странным этот разговор. Джефф никогда не говорил об их ещё не родившемся сыне как о «семье». Обычно это был «его» или «их» сын или Джеран, когда они наконец выбрали для него имя. Но рождение ребёнка действительно будет означать, что они настоящая семья!
– Иногда бывает, – продолжала Элизара своим звонким голосом, – что ни мать, ни отец новорожденного не готовы к его появлению на свет, тогда это оказывает отрицательное влияние на них или на их взаимоотношения. Конечно, это во многом зависит от воспитания в ранние годы. Много зла в прежние века наносилось всякой чушью, которую вдалбливали в молодые, несформированные умы. Но высокоталантливые дети нуждаются в особом уходе и обращении, особенно во время родов и в первые три месяца после них.
– Да знаю я это. Знаю! Мне толкуют об этом все кому не лень в этих проклятых Центральных мирах. Только эта высохшая старая дева Капелла не входит в их число.
– Ровена! Если бы она услышала тебя!
– Она, – кисло отозвалась Ровена, – наверное, единственная из Талантов во всей ФТиТ, которая не связывается со мной по сто раз в день, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке, что ребёнок жив и толкается!
Как сейчас!
– Тогда успокойся!
Элизара обладала властью, которой Ровена не могла не подчиниться, совсем как с Джеффом. Поэтому она послушно занялась медитацией. Внутренняя безмятежность Элизары передалась Ровене, и вспышка раздражения была потушена.
– Да, между прочим, – сказала Элизара, когда Ровена окончательно пришла в себя, – я тут посвоевольничала от твоего имени. – Она слегка засмущалась.
– Ну и что?
Элизара нежно коснулась её руки.
– Мне удалось найти истоки семьи Гвин. Чтобы выяснить, не возникнут ли какие-нибудь генетические проблемы, о которых мы должны знать заранее.
– Правда? – воскликнула Ровена. – Но я пыталась…
– Да, ты пыталась с Альтаира, – и Элизара мягко улыбнулась, – а не с Земли. Поэтому ты не видела подлинных эмиграционных архивов. На Альтаире хранятся только копии.
– Они оказались бесполезными. И что?
– Генетические пробы и анализы крови берутся у всех переселенцев. Ты можешь быть ребёнком только Ивайна и Мораг Гвин. – Элизара смущенно протянула ей две маленькие голограммы. – Смотри, ранняя седина была присуща обоим твоим родителям.
С благоговением, похожим на страх, Ровена взглянула на лица.
Её отцу нельзя было дать больше тридцати лет, несмотря на совершенно седые волосы, хотя брови и усы его чернели как уголь. Его волевое лицо слегка хмурилось. В волосах её матери тоже серебрились седые пряди, но она выглядела скорее озабоченной, чем встревоженной. Она передала дочери свои серые глаза и узкое лицо.
«Элизара, если бы ты знала, что значит для меня твой подарок…» «Знаю, дорогая, знаю!» – И Элизара нежно положила свою руку на её склоненную голову.
«В чем там у вас дело? – внезапно возник Джефф. Он никогда не отключался от Ровены полностью, сразу же все понял и в свою очередь преисполнился благодарности. – Эта девушка – чудо! Обними её от моего имени! Я не смею сделать это сам, а то ты задашь мне трепку!» «Я слишком счастлива сейчас, чтобы запретить тебе, любимый!» В её голове послышался смешок.
«Предупреди её!» Что Ровена конечно же не сделала, она лишь счастливо улыбнулась про себя, глаза её перебегали с голограммы на голограмму до тех пор, пока они не запечатлелись в сознании навечно. Теперь у неё появились родители. Ей было достаточно знать, что у неё был брат. Она находила утешение в том, что могла теперь решить, на кого больше похожа, на отца или мать. Может быть, Маули, владеющая карандашом и красками, нарисует ей хотя бы приблизительный портрет её брата.
Лишь в одном отношении Ровена смогла ускользнуть из-под чрезмерной опеки Рейдингера. Ей было разрешено продолжать работать; на станции Каллисто. Когда Торшан и Саггонера срочно отослали на помощь какой-то дальней колонии, Элизара вкупе с другими светилами медицины заверила Рейдингера, что умственные способности Ровены совершенно не пострадали во время беременности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43