В сей же час сподобишься ты райского блаженства.
АННА (Пытается разорвать путы. Платье рвется окончательно, обнажая грудь, но ей уже все равно. Крупный план.) Джек… (Жалобно)
ТАДЕУШ (Задерживается у выхода, собираясь захлопнуть тяжелую каменную дверь). Молись, о, дочь моя. Тебе так будет легче принять заслуженную кару и грех свой искупить.
(Анна пронзительно вопит. Монах закрывает дверь. Вода льется в комнату.)
ТАДЕУШ. Господь с тобой. (Он склоняет голову. Крупный план. Вдруг он слышит за спиной какое-то шуршание и оборачивается. Камера следует за его взглядом. В неясном свете фонаря маячит фигура Джека.)
ДЖЕК. Где она, безумец?
ТАДЕУШ (Удивленно смотрит на него). Хэнкок? Ты жив? Не может быть.
АННА (В отчаянии). Джек! Я здесь.
ТАДЕУШ. Тебе принять бы надо божью милость, как дар бесценный, раскаяться и грешницу забыть.
ДЖЕК (Приближаясь). Не падай духом, Анна! Я помогу тебе!
ТАДЕУШ (Закрывает дверь комнаты, оставив там замурованную Анну, и загораживает проход.) Ты уже ничем ей не поможешь. Готовься лучше принять свою судьбу. Час близок. (Касается рукой распятия.) Грешники, как мусор, носимый ветром. Грешные не устоят.
(Идет вперед. Они вступают в схватку. Огромный рост Тадеуша дает ему преимущество. Он быстро оттесняет Джека назад, достает из складок своей одежды шнурок и накидывает петлю на шею Джека. Между тем камера показывает, как вода быстро заполняет комнату. Анна пытается отвязаться и т. д. Тадеуш тащит беспомощного Джека по коридору, пока не добирается до места, где лежит факел. Там в стене есть рычаг. Тадеуш нажимает на рычаг, и прямо у ног разверзается бездонный колодец. Несколько камней падают во тьму, и долго приходится ждать, пока зрители услышат звук падения. Он тащит Джека к колодцу. Джек вырывается, и борьба закипает с новой силой, между тем вода в комнате с замурованной Анной все прибывает и прибывает.)
ТАДЕУШ. Ты, Господь, отвергнешь грешника; и неправедный да не пребудет с тобой; и гордецов ты покараешь своей десницей.
(Вода доходит Анне до пояса. Одежда ее, разумеется, совсем промокла и, разумеется, прилипла к телу. Снаружи Джек хватает факел и с его помощью пытается отделаться от Тадеуша. Они борются на самом краю колодца. Вода доходит Анне до шеи, и ее крики оглашают комнату. Джек падает на колено, его безжалостно толкают в шахту.)
ТАДЕУШ. Покайся, Хэнкок. Еще не поздно подумать о спасении души.
ДЖЕК. Ах ты, бездушный сукин сын!
ТАДЕУШ. Тогда я помолюсь и попрошу, чтобы Господь простил тебе грехи твои. Покайся, сын мой!
(Уверенный в своей победе, Тадеуш перестает сильно сдавливать трахею Хэнкока и сжимает в руке распятие. Вода теперь поднялась до такого уровня, что Анна уже не может кричать. Джек использует подходящий момент и выхватывает распятие из рук Тадеуша. Затем бьет его в пах и гигант, скорчившись от боли, хватает Джека, и оба падают в колодец. Слышен долгий крик, потом над краем колодца появляется рука. Джек с трудом выбирается наружу, снимает с двери засов и отбрасывает в сторону. Вода выплескивается наружу. Он бросается спасать Анну: выключает воду, развязывает и несет ее, кашляющую и задыхающуюся, на руках.)
АННА. Джек, благодарение Богу, ты здесь. Монах сказал, что он убил тебя.
ДЖЕК. Ха, видно, промахнулся. Ты как, в порядке?
АННА. Да вроде. Меня волоком протащили через несколько лестничных пролетов, поставили несколько синяков и наполовину утопили. А в остальном все нормально.
ДЖЕК. Это хорошо, потому что вечер еще только начинается.
* * *
– Сколько еще осталось? – Карсон смотрел на плывущий туман. Он откинулся в кресле и изо всех сил старался выглядеть спокойным и бесстрастным, но волновался почти до исступления.
Все лампочки на индикаторе скачка засветились ярким янтарным светом.
– Скачок начнется через три минуты. – Хатч начала увеличивать мощность ядерного реактора. – Скачок должен быть плавным. Но все равно лучше пристегнуться.
Лампы систем горели теперь зеленым светом. Мощность, подаваемая на двигатели, стала увеличиваться. Датчики реальной массы на нуле.
Мэгги, находившаяся вместе с Джорджем и Жанет в кабине для пассажиров, выдохнула.
– Господи, пусть они будут там.
Загорелась красная лампочка. В дальнем отсеке склада был плохо закрыт люк. Хатч открыла его и снова закрыла. Лампочка загорелась зеленым светом.
Жанет сказала, вздохнув:
– Будет страшным разочарованием, если анализ не верен, и Бета Пасифика окажется обычной радиозвездой. Такие ошибки случались и раньше.
– Две минуты, – предупредила Хатч. Реплики остальных утонули в общем шуме. Был слышен только голос Джорджа. Но на самом деле никто Не мог сказать ничего нового. Все разговаривали, чтобы создать видимость безопасности, вызвать ощущение обыденности в процедуре, через которую они уже неоднократно проходили, и все же сейчас ситуация другая.
Они плыли вперед.
– Одна минута.
Огни потускнели.
Ожила навигационная система, предназначенная для работы в реальном пространстве. Ядерный реактор пришел в состояние готовности. Включились внешние сенсоры. Вступила в действие защита.
Кто-то пожелал ей удачи.
Управление перешло к системе управления в реальном пространстве.
И, наконец, после легкого толчка они скользнули в темноту. Глубоко внизу рассыпались цветы звезд, и она почувствовала легкий приступ тошноты. Это обычное явление при переходе. Они плыли под открытым небом.
– Я всегда с радостью выбираюсь оттуда, – сказал Карсон, ослабляя ремни.
– Возможно, мы еще не выбрались, – ответила ему Хатч. Она нажала одну из клавиш навигационной системы. Впереди угрожающе близко лежал огромный черный диск.
– Прошу всех не расстегивать ремни.
Интенсивность реакции ядерного синтеза дошла до критической точки. Хатч замедлила ее.
– Что случилось? – От Мэгги не укрылся напряженный тон Хатч.
Хатч вывела им изображение.
– Поговорим позже. Я включаю торможение.
– Что это? – спросил Джордж.
– Точно не знаю. – Она включила полный ток в магнитах. Это похоже на планету. – Тут что-то не так. Детекторы массы показывают ноль. – Она измерила еще раз, но ничего не изменилось. – Не представляю, что это. Держитесь.
Карсон смотрел в переднее смотровое стекло.
– Сукин сын…
– Торможу, – тихо сказала Хатч, – начала. – Она включила обратный ход, но не мягко, как она это обычно делала, а резко.
– Это просто участок неба без звезд, – сказала Жанет. – Как Пустота. Может, это и есть Пустота.
– Если это так, то она находится не там, где ей положено.
Предмет совершенно не отражал света.
– Хатч? – Голос Мэгги был непривычно высоким. – Мы что, можем столкнуться с этим объектом?
– Он становится больше, – заметил Джордж.
– Он не может там находиться. – Пальцы Хатч забегали по клавишам. – Тесты показывают, что с аппаратурой все в порядке.
– Это не сфера, – сказал Карсон. Лицо стало жестким, и приятный в обращении археолог превратился в старого полковника с военной выправкой. Как ни странно, это успокаивало.
– Что же это может быть?
Карсон косился на изображение.
– Похоже на мяч для игры в регби или американский футбол, – сказал он.
Из пассажирской кабины доносились тревожные голоса.
– Оставайтесь на месте, – сказала Хатч. – Я собираюсь сделать крутой разворот на левый борт. – Она набрала новую серию команд. Возможно, перегрузка двигателей будет слишком велика. Она нажала на кнопку. И опять корабль наткнулся на невидимую паутину.
Глаза застилала пелена, и из-за сильного рева двигателей было трудно говорить.
– Столкновение неизбежно, – сказала она. Слова повисли в раскаленном воздухе.
Карсон выдержал паузу, чтобы успокоить дыхание, потом спросил ровным голосом.
– Сколько осталось времени?
Хатч чувствовала внутренний холод и пустоту.
– Семь минут. Потом конец.
Объект заполнил все небо. Трое в кабине, полностью доверяя Хатч, старались держаться бодро и не мешать ей. Она даже слышала, как они шутили. Хатч включила связь с ними.
– Вы видите, что происходит, – сказала она таким тоном, будто описывала красивый вид. – У нас проблема.
– Насколько серьезная? – спросила Жанет. – Действительно ли все так плохо, как кажется?
Хатч колебалась.
– Да, – ответила она. – Думаю, что да.
Она снизила нагрузку на двигатели и отменила команду о перемене курса.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Карсон.
Они снова были в состоянии свободного падения.
– Незачем мучить всех.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Мэгги. – Мы ведь не собираемся сдаваться вот так просто?
Хатч ничего не ответила. Она не знала, что сказать.
– А как насчет скачка назад? – предложил Джордж.
– Не могу.
– Попытайся.
– Это бесполезно.
– Попытайся. Что мы теряем?
Черный шар увеличивался в размерах.
– Плохо, – произнес Карсон. В кабине для пассажиров кто-то смеялся. Жанет.
– Я попробую еще раз, когда подлетим поближе, – сказала Хатч. – Надо дать двигателям отдышаться. Но не ждите ничего особенного.
Мэгги захныкала.
Карсон слегка сдавленным от напряжения голосом спросил:
– Какая скорость будет в момент столкновения?
Хатч очень хотелось увернуться от ответа. Бросить что-нибудь вроде «достаточно большая». Но они заслуживали лучшего.
– Почти пятьдесят тысяч.
Что же это за проклятая штуковина? Она решила, что в конце концов они не погибнут. Например, произойдет скользящий удар. Или еще что-нибудь несущественное.
– Черт побери, Хатч, – сказал Джордж, – мы должны что-нибудь сделать.
– Скажи, что, – ответила Хатч с холодным спокойствием.
Выхода не было. Предмет был большим и темным, он давил. Что-то немыслимое: диск без света.
– Нет лун, – сказал Карсон.
– Что?
– Там нет лун.
– Какая разница, – сказал кто-то. Хатч не поняла, кто.
Четыре минуты.
Корабль охватила жуткая тишина, все погрузились в собственные мысли. Жанет подавлена и испугана, но ей удавалось сохранять подобие улыбки. Мэгги оказалась крепче, чем ожидала Хатч. Она поймала взгляд Хатч, вытерла слезы и кивнула, как бы желая сказать: «Это не твоя вина». Джордж ушел в себя, и Хатч была рада, что не стала тогда ждать. А Карсон – выражение его лица было как у человека, который наблюдает за какой-то проделкой и воспринимает происходящее вполне философски.
– Не повезло, – сказал он. И после долгой паузы: – Бывает.
– Нет ли сигналов, исходящих из этой штуки? – спросила Жанет.
– Пытаемся поймать.
– Какого размера этот «объект»? – спросила Мэгги.
Хатч сверилась с показаниями.
– Четыре тысячи триста километров в диаметре. Половина диаметра Луны.
Предмет закрыл собой звезды.
Хатч увидела всплеск сигнала на экране.
– От него идут сигналы, – сказала она.
– Те же, что ловили на Тиндле? – спросила Мэгги, слегка задохнувшись.
– Думаю, что да. Частота совпадает: пятнадцать-десять. Компьютер устанавливает идентичность.
– У нас отличные навигационные приборы, – сказал Карсон. – Попали прямо в яблочко. – Все засмеялись. В тот момент Хатч любила их всех.
– Прием закончен. Получен полный набор диаграмм. Это те же сигналы.
– Что теперь?
– Можно попытаться совершить скачок. На счет «десять». – Она подготовила команду и тряхнула головой – уровень зарядки Хейзелтайнов был всего шесть процентов от минимально необходимого. – О’кей. – Она нажала на кнопку «Пуск».
Моторы взвыли.
И завибрировали.
И снова взвыли.
Она выключила их.
– Ничего не поделаешь.
Они начали различать отдельные детали на диске. Грани. Пустота превратилась в поверхность – черно-голубую, отполированную, как пластик или океан.
– Знаете, что самое сумасшедшее во всей этой истории? – спросил Карсон. – Приборы все еще не показывают наличие гравитации. Что же это такое? У такого большого предмета должно быть гравитационное поле.
– Приборы не реагируют, – сказал Джордж.
Осталась минута. Хатч перестала смотреть на часы. Из кабины до нее донесся звук отщелкнутого замка.
– Оставайтесь пристегнутыми.
– Зачем? О чем тревожиться? – это Жанет.
– Делайте, как я говорю. Так положено вести себя на приличном корабле. – Она провела по губам тыльной стороной ладони. Внутренний голос опытного пилота кричал: дай обратный ход. Но она только закрыла окно обзора, чтобы не видеть страшную картину внизу.
Хатч закрыла глаза.
– Черт, – выругалась она, не в состоянии остановить слезы. Странно, но она чувствовала себя почему-то в полной безопасности на своем капитанском мостике, как будто долгое падение остановилось. Она с удовольствием ощущала мягкую кожу кресла, наслаждалась зеленым светом лампочек приборов и жужжанием электронных систем «Уинка».
– Хатч? – голос Карсона был спокоен.
– Да?
– Ты великолепная женщина.
Она слабо улыбнулась.
18
Борт «Уинкельмана».
Четверг, 24 марта, 11:03.
Хатч прислушивалась к знакомым звукам капитанского мостика. До нее доносилось напряженное дыхание Карсона, шепот из пассажирской кабины – возможно, там молились, о чем-то просили Бога, вспоминали то, что не успели сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
АННА (Пытается разорвать путы. Платье рвется окончательно, обнажая грудь, но ей уже все равно. Крупный план.) Джек… (Жалобно)
ТАДЕУШ (Задерживается у выхода, собираясь захлопнуть тяжелую каменную дверь). Молись, о, дочь моя. Тебе так будет легче принять заслуженную кару и грех свой искупить.
(Анна пронзительно вопит. Монах закрывает дверь. Вода льется в комнату.)
ТАДЕУШ. Господь с тобой. (Он склоняет голову. Крупный план. Вдруг он слышит за спиной какое-то шуршание и оборачивается. Камера следует за его взглядом. В неясном свете фонаря маячит фигура Джека.)
ДЖЕК. Где она, безумец?
ТАДЕУШ (Удивленно смотрит на него). Хэнкок? Ты жив? Не может быть.
АННА (В отчаянии). Джек! Я здесь.
ТАДЕУШ. Тебе принять бы надо божью милость, как дар бесценный, раскаяться и грешницу забыть.
ДЖЕК (Приближаясь). Не падай духом, Анна! Я помогу тебе!
ТАДЕУШ (Закрывает дверь комнаты, оставив там замурованную Анну, и загораживает проход.) Ты уже ничем ей не поможешь. Готовься лучше принять свою судьбу. Час близок. (Касается рукой распятия.) Грешники, как мусор, носимый ветром. Грешные не устоят.
(Идет вперед. Они вступают в схватку. Огромный рост Тадеуша дает ему преимущество. Он быстро оттесняет Джека назад, достает из складок своей одежды шнурок и накидывает петлю на шею Джека. Между тем камера показывает, как вода быстро заполняет комнату. Анна пытается отвязаться и т. д. Тадеуш тащит беспомощного Джека по коридору, пока не добирается до места, где лежит факел. Там в стене есть рычаг. Тадеуш нажимает на рычаг, и прямо у ног разверзается бездонный колодец. Несколько камней падают во тьму, и долго приходится ждать, пока зрители услышат звук падения. Он тащит Джека к колодцу. Джек вырывается, и борьба закипает с новой силой, между тем вода в комнате с замурованной Анной все прибывает и прибывает.)
ТАДЕУШ. Ты, Господь, отвергнешь грешника; и неправедный да не пребудет с тобой; и гордецов ты покараешь своей десницей.
(Вода доходит Анне до пояса. Одежда ее, разумеется, совсем промокла и, разумеется, прилипла к телу. Снаружи Джек хватает факел и с его помощью пытается отделаться от Тадеуша. Они борются на самом краю колодца. Вода доходит Анне до шеи, и ее крики оглашают комнату. Джек падает на колено, его безжалостно толкают в шахту.)
ТАДЕУШ. Покайся, Хэнкок. Еще не поздно подумать о спасении души.
ДЖЕК. Ах ты, бездушный сукин сын!
ТАДЕУШ. Тогда я помолюсь и попрошу, чтобы Господь простил тебе грехи твои. Покайся, сын мой!
(Уверенный в своей победе, Тадеуш перестает сильно сдавливать трахею Хэнкока и сжимает в руке распятие. Вода теперь поднялась до такого уровня, что Анна уже не может кричать. Джек использует подходящий момент и выхватывает распятие из рук Тадеуша. Затем бьет его в пах и гигант, скорчившись от боли, хватает Джека, и оба падают в колодец. Слышен долгий крик, потом над краем колодца появляется рука. Джек с трудом выбирается наружу, снимает с двери засов и отбрасывает в сторону. Вода выплескивается наружу. Он бросается спасать Анну: выключает воду, развязывает и несет ее, кашляющую и задыхающуюся, на руках.)
АННА. Джек, благодарение Богу, ты здесь. Монах сказал, что он убил тебя.
ДЖЕК. Ха, видно, промахнулся. Ты как, в порядке?
АННА. Да вроде. Меня волоком протащили через несколько лестничных пролетов, поставили несколько синяков и наполовину утопили. А в остальном все нормально.
ДЖЕК. Это хорошо, потому что вечер еще только начинается.
* * *
– Сколько еще осталось? – Карсон смотрел на плывущий туман. Он откинулся в кресле и изо всех сил старался выглядеть спокойным и бесстрастным, но волновался почти до исступления.
Все лампочки на индикаторе скачка засветились ярким янтарным светом.
– Скачок начнется через три минуты. – Хатч начала увеличивать мощность ядерного реактора. – Скачок должен быть плавным. Но все равно лучше пристегнуться.
Лампы систем горели теперь зеленым светом. Мощность, подаваемая на двигатели, стала увеличиваться. Датчики реальной массы на нуле.
Мэгги, находившаяся вместе с Джорджем и Жанет в кабине для пассажиров, выдохнула.
– Господи, пусть они будут там.
Загорелась красная лампочка. В дальнем отсеке склада был плохо закрыт люк. Хатч открыла его и снова закрыла. Лампочка загорелась зеленым светом.
Жанет сказала, вздохнув:
– Будет страшным разочарованием, если анализ не верен, и Бета Пасифика окажется обычной радиозвездой. Такие ошибки случались и раньше.
– Две минуты, – предупредила Хатч. Реплики остальных утонули в общем шуме. Был слышен только голос Джорджа. Но на самом деле никто Не мог сказать ничего нового. Все разговаривали, чтобы создать видимость безопасности, вызвать ощущение обыденности в процедуре, через которую они уже неоднократно проходили, и все же сейчас ситуация другая.
Они плыли вперед.
– Одна минута.
Огни потускнели.
Ожила навигационная система, предназначенная для работы в реальном пространстве. Ядерный реактор пришел в состояние готовности. Включились внешние сенсоры. Вступила в действие защита.
Кто-то пожелал ей удачи.
Управление перешло к системе управления в реальном пространстве.
И, наконец, после легкого толчка они скользнули в темноту. Глубоко внизу рассыпались цветы звезд, и она почувствовала легкий приступ тошноты. Это обычное явление при переходе. Они плыли под открытым небом.
– Я всегда с радостью выбираюсь оттуда, – сказал Карсон, ослабляя ремни.
– Возможно, мы еще не выбрались, – ответила ему Хатч. Она нажала одну из клавиш навигационной системы. Впереди угрожающе близко лежал огромный черный диск.
– Прошу всех не расстегивать ремни.
Интенсивность реакции ядерного синтеза дошла до критической точки. Хатч замедлила ее.
– Что случилось? – От Мэгги не укрылся напряженный тон Хатч.
Хатч вывела им изображение.
– Поговорим позже. Я включаю торможение.
– Что это? – спросил Джордж.
– Точно не знаю. – Она включила полный ток в магнитах. Это похоже на планету. – Тут что-то не так. Детекторы массы показывают ноль. – Она измерила еще раз, но ничего не изменилось. – Не представляю, что это. Держитесь.
Карсон смотрел в переднее смотровое стекло.
– Сукин сын…
– Торможу, – тихо сказала Хатч, – начала. – Она включила обратный ход, но не мягко, как она это обычно делала, а резко.
– Это просто участок неба без звезд, – сказала Жанет. – Как Пустота. Может, это и есть Пустота.
– Если это так, то она находится не там, где ей положено.
Предмет совершенно не отражал света.
– Хатч? – Голос Мэгги был непривычно высоким. – Мы что, можем столкнуться с этим объектом?
– Он становится больше, – заметил Джордж.
– Он не может там находиться. – Пальцы Хатч забегали по клавишам. – Тесты показывают, что с аппаратурой все в порядке.
– Это не сфера, – сказал Карсон. Лицо стало жестким, и приятный в обращении археолог превратился в старого полковника с военной выправкой. Как ни странно, это успокаивало.
– Что же это может быть?
Карсон косился на изображение.
– Похоже на мяч для игры в регби или американский футбол, – сказал он.
Из пассажирской кабины доносились тревожные голоса.
– Оставайтесь на месте, – сказала Хатч. – Я собираюсь сделать крутой разворот на левый борт. – Она набрала новую серию команд. Возможно, перегрузка двигателей будет слишком велика. Она нажала на кнопку. И опять корабль наткнулся на невидимую паутину.
Глаза застилала пелена, и из-за сильного рева двигателей было трудно говорить.
– Столкновение неизбежно, – сказала она. Слова повисли в раскаленном воздухе.
Карсон выдержал паузу, чтобы успокоить дыхание, потом спросил ровным голосом.
– Сколько осталось времени?
Хатч чувствовала внутренний холод и пустоту.
– Семь минут. Потом конец.
Объект заполнил все небо. Трое в кабине, полностью доверяя Хатч, старались держаться бодро и не мешать ей. Она даже слышала, как они шутили. Хатч включила связь с ними.
– Вы видите, что происходит, – сказала она таким тоном, будто описывала красивый вид. – У нас проблема.
– Насколько серьезная? – спросила Жанет. – Действительно ли все так плохо, как кажется?
Хатч колебалась.
– Да, – ответила она. – Думаю, что да.
Она снизила нагрузку на двигатели и отменила команду о перемене курса.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Карсон.
Они снова были в состоянии свободного падения.
– Незачем мучить всех.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Мэгги. – Мы ведь не собираемся сдаваться вот так просто?
Хатч ничего не ответила. Она не знала, что сказать.
– А как насчет скачка назад? – предложил Джордж.
– Не могу.
– Попытайся.
– Это бесполезно.
– Попытайся. Что мы теряем?
Черный шар увеличивался в размерах.
– Плохо, – произнес Карсон. В кабине для пассажиров кто-то смеялся. Жанет.
– Я попробую еще раз, когда подлетим поближе, – сказала Хатч. – Надо дать двигателям отдышаться. Но не ждите ничего особенного.
Мэгги захныкала.
Карсон слегка сдавленным от напряжения голосом спросил:
– Какая скорость будет в момент столкновения?
Хатч очень хотелось увернуться от ответа. Бросить что-нибудь вроде «достаточно большая». Но они заслуживали лучшего.
– Почти пятьдесят тысяч.
Что же это за проклятая штуковина? Она решила, что в конце концов они не погибнут. Например, произойдет скользящий удар. Или еще что-нибудь несущественное.
– Черт побери, Хатч, – сказал Джордж, – мы должны что-нибудь сделать.
– Скажи, что, – ответила Хатч с холодным спокойствием.
Выхода не было. Предмет был большим и темным, он давил. Что-то немыслимое: диск без света.
– Нет лун, – сказал Карсон.
– Что?
– Там нет лун.
– Какая разница, – сказал кто-то. Хатч не поняла, кто.
Четыре минуты.
Корабль охватила жуткая тишина, все погрузились в собственные мысли. Жанет подавлена и испугана, но ей удавалось сохранять подобие улыбки. Мэгги оказалась крепче, чем ожидала Хатч. Она поймала взгляд Хатч, вытерла слезы и кивнула, как бы желая сказать: «Это не твоя вина». Джордж ушел в себя, и Хатч была рада, что не стала тогда ждать. А Карсон – выражение его лица было как у человека, который наблюдает за какой-то проделкой и воспринимает происходящее вполне философски.
– Не повезло, – сказал он. И после долгой паузы: – Бывает.
– Нет ли сигналов, исходящих из этой штуки? – спросила Жанет.
– Пытаемся поймать.
– Какого размера этот «объект»? – спросила Мэгги.
Хатч сверилась с показаниями.
– Четыре тысячи триста километров в диаметре. Половина диаметра Луны.
Предмет закрыл собой звезды.
Хатч увидела всплеск сигнала на экране.
– От него идут сигналы, – сказала она.
– Те же, что ловили на Тиндле? – спросила Мэгги, слегка задохнувшись.
– Думаю, что да. Частота совпадает: пятнадцать-десять. Компьютер устанавливает идентичность.
– У нас отличные навигационные приборы, – сказал Карсон. – Попали прямо в яблочко. – Все засмеялись. В тот момент Хатч любила их всех.
– Прием закончен. Получен полный набор диаграмм. Это те же сигналы.
– Что теперь?
– Можно попытаться совершить скачок. На счет «десять». – Она подготовила команду и тряхнула головой – уровень зарядки Хейзелтайнов был всего шесть процентов от минимально необходимого. – О’кей. – Она нажала на кнопку «Пуск».
Моторы взвыли.
И завибрировали.
И снова взвыли.
Она выключила их.
– Ничего не поделаешь.
Они начали различать отдельные детали на диске. Грани. Пустота превратилась в поверхность – черно-голубую, отполированную, как пластик или океан.
– Знаете, что самое сумасшедшее во всей этой истории? – спросил Карсон. – Приборы все еще не показывают наличие гравитации. Что же это такое? У такого большого предмета должно быть гравитационное поле.
– Приборы не реагируют, – сказал Джордж.
Осталась минута. Хатч перестала смотреть на часы. Из кабины до нее донесся звук отщелкнутого замка.
– Оставайтесь пристегнутыми.
– Зачем? О чем тревожиться? – это Жанет.
– Делайте, как я говорю. Так положено вести себя на приличном корабле. – Она провела по губам тыльной стороной ладони. Внутренний голос опытного пилота кричал: дай обратный ход. Но она только закрыла окно обзора, чтобы не видеть страшную картину внизу.
Хатч закрыла глаза.
– Черт, – выругалась она, не в состоянии остановить слезы. Странно, но она чувствовала себя почему-то в полной безопасности на своем капитанском мостике, как будто долгое падение остановилось. Она с удовольствием ощущала мягкую кожу кресла, наслаждалась зеленым светом лампочек приборов и жужжанием электронных систем «Уинка».
– Хатч? – голос Карсона был спокоен.
– Да?
– Ты великолепная женщина.
Она слабо улыбнулась.
18
Борт «Уинкельмана».
Четверг, 24 марта, 11:03.
Хатч прислушивалась к знакомым звукам капитанского мостика. До нее доносилось напряженное дыхание Карсона, шепот из пассажирской кабины – возможно, там молились, о чем-то просили Бога, вспоминали то, что не успели сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63