Это был пожилой человек с хмурым лицом и подбородком, настолько сдвинутым
назад, что создавалось впечатление, будто у старика вовсе нет зубов.
- Очень мило с вашей стороны, что вы согласились прийти к нам на
помощь, - начала благодарить его Марго.
- Я? - удивился водитель и посмотрел на нее с недоверием. Затем
указал пальцем на Брехта, стоящего у двери, и сказал:
- Он сказал мне о стошестидесятиметровой волне, которая затопит здесь
все вокруг, и меня в том числе, если я как можно скорее не выберусь из
долины. А потом сказал, чтобы я не ломал себе голову над решением этой
проблемы, потому что рядом с ним - тип с карабином...
С этими словами он указал на Войтовича, и Марго постаралась подавить
смех.
- ...Вы считаете, что это было очень мило с моей стороны? У меня не
было другого выхода. А кроме того, - добавил он, - лавина перекрыла дорогу
на юг, по которой я должен был ехать. Поэтому я подумал, что за неимением
лучшего могу присоединиться к вашей компании ненормальных.
Марго смущенно рассмеялась.
- Вы к нам привыкнете, - сказала она старику.
В этот момент в автобус запрыгнул Дылда, крича Брехту:
- Ну, ладно! Мы с Вандой поедем на этом драндулете, но я
категорически отказываюсь пить молоко с этими вашими радиоактивными
осадками и пожалуй, даже отравой для крыс!
Водитель бросил на Марго кислый взгляд и быстро ответил:
- Все может быть...
Расселись и остальные пассажиры. Пока водитель разговаривал с Марго,
Хантер сел рядом с ней. Марго демонстративно отодвинулась, но Хантер даже
не заметил этого. Брехт стал в дверях и сосчитал пассажиров.
- Все в сборе, - удовлетворенно констатировал он, а затем оглянулся и
крикнул Хиксону. - Поехали! Поворачивай и двигайся за нами!
Автобус и фургончик развернулись на мосту. Марго заметила, что
уровень воды в заливе поднялся почти на метр. Пошла небольшая волна,
увенчанная пеной. Пляж, на который она сшибла валун, уже был полностью
залит водой. Всю ночь море держалось почти в километре от шоссе, а теперь
только каких-то сто метров отделяли его от воды.
Брехт уселся в стратегически удобное место, которое зарезервировал за
собой - напротив Хантера и возле дверей.
- Направление - горы Санта-Моника, - обратился он к водителю. -
Скорость - пятьдесят километров в час, но будьте внимательны. На дороге
полно камней. Через шесть километров прибрежное шоссе сворачивает в горы,
так что у нас есть достаточно времени, чтобы убежать от Тихого океана,
если он захочет поиграть с нами в салочки. Помните! - он обратился ко
всем, - что приливы на побережье Тихого океана изменчивы. Нам повезло, что
сегодня утром прилив был не очень большой. Гарри! - закричал он через
плечо. - Ты будешь нашим офицером связи. Следи, чтобы фургончик не исчез
из поля зрения. Эй, не рассаживайтесь все со стороны моря! Автобус должен
быть загружен равномерно, когда мы въедем в горы. Прилив нас уже не сможет
догнать, так что не бойтесь! Нам ничего не грозит!
- Пожалуй, если будут новые... - начала Марго, но сразу же прикусила
язык. Она хотела сказать "цунами, вызванные землетрясением". Хантер
улыбнулся ей.
- Вы правы. Лучше не говорить об этом, - шепнул он ей на ухо, а потом
немного громче сказал Брехту:
- Рудольф, откуда ты вытряс идею этих стошестидесятиметровых волн?
- Двухметровая амплитуда прилива в Лос-Анджелесе, умноженная в
восемьдесят раз, - пояснил Брехт. - Мне очень хочется, чтобы это было
преувеличением, но мы должны твердо представлять себе, чего примерно можно
ожидать... О, жизнь на волне, дом в безмолвной глубине, ла-ла-ла-ла-ла...
Марго вздрогнула, услышав охрипший голос Брехта, который пел, желая
придать всем бодрости. Как он пел - это другое дело, потому-то она и
начала жалеть, что это не голос Пола.
Она сложила руки на груди и посмотрела на спинку водительского
кресла. Хотя кресло было недавно починено (в этом не было никакого
сомнения), она смогла прочесть на нем кое-какие надписи? - "Оззи -
вонючка", "у Джо-Энни искусственная грудь", и даже "у моего дедушки
тринадцать зубов".
Несмотря на заверения Брехта об отсутствии опасности, в автобусе
царило беспокойство, напряжение росло - пассажиры внимательно следили за
догоняющими их волнами. Марго почувствовала, что напряжение ослабло, когда
автобус свернул на черное двухполосное шоссе, которое взбиралось вверх.
Однако общее беспокойство через мгновение снова увеличилось, когда все
стали высматривать на дороге каменные осыпи и выбоины. Неожиданно Марго
вспомнила необычайно убедительное описание событий, случившихся с миссис
Хиксон, и ее фразу: "Горы кипели, как жаркое на сковороде". Но первый
отрезок дороги, ведущий на невысокое взгорье, был пустым и гладким.
- Фургончик поворачивает за нами! - крикнул сзади Макхит, словно
рапортующий солдат.
- Отлично, Гарри! - крикнул ему в ответ Брехт, а потом повернулся к
Хантеру и Марго, и громко, так чтобы все слышали, сказал:
- Я рассчитываю на это горное шоссе. О нем в свое время слишком много
писали в газетах, но ведь это действительно огромный шаг вперед в истории
дорожного строительства.
- Эй, Профессор! - крикнул Войтович. - Если бы это шоссе было целым
до самой долины, то оно не было бы таким пустым, а?
- Вы сегодня очень наблюдательны, Войтович, - усмехнулся Брехт. - Но
для нас главное, чтобы оно не было повреждено хотя бы на протяжении пяти
километров. Тогда мы будем уже в двухстах метрах над уровнем моря и
соответственно - в безопасности. И оставшиеся тридцать пять километров нас
уже не будут касаться. Собственно, для нас было бы лучше, чтоб дорога была
забаррикадирована - где-нибудь подальше! В противном случае мы рискуем
застрять среди пятидесяти миллионов автомобилей.
- Мамочка, небо становится черным, - сказала Анна, которая вместе с
Рамой сидела сразу за Брехтом. - О, посмотри, сколько там дыма!
- Мы находимся между водой и огнем, господа, - торжественно объявил
Дылда, которого снова охватило мечтательное настроение. - Но ничего, Испан
обязательно вернется!
- Именно этого я и опасаюсь, - вполголоса заметил Хантер, обращаясь к
Марго. Затем, взглянув на ее куртку, застегнутую на молнию, добавил:
- Может быть, вы покажете мне, что сбросила эта кошка? - Я видел, как
вы схватили какой-то серый предмет. А сегодня утром его испытывали, не так
ли? И что же, хорошо действует?
Марго не ответила, но Хантер продолжал дальше:
- Разумеется, вы можете ничего не отвечать, если в таком случае
почувствуете себя безопаснее. Я слышал ваш разговор с Брехтом и от всего
сердца поддерживаю вас. В противном случае я бы сразу же отобрал у вас
э_т_о_.
Марго даже не посмотрела на него. Может быть, он и расчесал бороду,
но от него все еще пахло мускусом и потом.
Автобус забрался на первый холм, сделал медленный зигзаг и начал
взбираться на следующую, уже более крутую гору. На дороге все еще не было
видно никаких скал и камней.
- Шоссе через горы Санта-Моника, - громко сказа Брехт, - идет почти
по самым горным вершинам. Оно сделано из армированного асфальта, поэтому
более устойчиво к тектоническим толчкам. Я узнал это, копаясь в разных
технических журналах. Вот что значит - разносторонние интересы!
- Разносторонний болтун! - буркнул кто-то сзади.
Брехт осмотрелся, холодно улыбаясь, и подозрительно посмотрел на Раму
Джоан.
- Мы находимся уже метрах в ста над уровнем моря! - заявил он.
Автобус повернул и начал взбираться на следующую гору. С ее вершины
они бросили последний взгляд на прибрежное шоссе, которое уже было залито
водой, и волны разбивались о склоны, поросшие кустами...

Дэй Дэвис с пренебрежением и равнодушием, словно зачарованный сын
Посейдона, находящийся в библиотеке своего отца, наблюдал за широким,
серым Бристольским каналом, который в затуманенном серебристом свете
заходящего солнца сверкал кое-где, как сталь, в то время, как вода
медленно поднималась, заливая поросший боярышником склон противоположной
стороны улицы.
Когда он последний раз выглядывал в окно, два грузовых и одно
пассажирское судно плыли вниз по течению, борясь с наводнением. Теперь их
уже не было видно - на поверхности мутной воды плавали только отдельные
доски, а вдали виднелась маленькая лодочка - Дэй решил, что к ней даже не
стоит присматриваться.
Полчаса назад он включил радио и некоторое время слушал сообщения,
передаваемые глухим голосом: о чудовищных приливах, о землетрясениях,
объяснения, что эти приливы вызваны сильными толчками, которые потрясли
земную кору за последние несколько часов, отчаянные инструкции для
моряков, водителей автобусов и машинистов, приказывающие им сделать все
возможное, чтобы спасти пассажиров и мрачные истерические призывы,
направленные к жителям всей Англии, рекомендующие немедленно отправиться
куда-нибудь, лучше всего на вершины близлежащих гор.
Дэй отметил про себя, что предыдущая серия отчаянных предупреждений
заставила здешних трусливых жителей закрыть бары и дома и убежать из
города. Но через минуту к нему опять вернулось отличное настроение и он
начал танцевать, громко распевая во все горло:
- Кто боится приливов и воды? Наверняка не Дэй, ведь Дэй славный
малый!..
В этот момент с зеленовато-белым сверканием погас свет, вместе с ним
умолкло и радио. Желая создать себе более уют и комфорт, Дэй поискал свечи
и расплавленным стеарином артистически приклеил к стойке бара целых семь
штук.
Он посмотрел на свечи - все они красиво горели, огоньки танцевали,
словно семь серебристо-золотых красавиц, бросая теплый свет на прекрасные
зеленые и коричневые книги, старательно обозначенные красивыми этикетками.
- Сейчас, мои милые, сейчас я почитаю вас, - прошептал он
сладострастно. - Может быть, взять Томаса Харди? - спросил он себя, обходя
девичьи огоньки и присматриваясь к бутылке "Олд Бушмилс". - А может быть,
взять Эзру Паунд? - он уставился на виски "Ват-69". - Гм-м... что за
выбор, боже мой! А как насчет иностранного автора? К примеру, Генрих
Гейне! О, кстати! - и с этими словами он широко улыбнулся бутылке с
этикеткой "Киршвассер".

Генерал Спайк Стивенс и полковник Уоллингфорд лежали рядом, примерно
в полуметре от бетонного потолка, на широком, как кровать, металлическом
шкафу. Мэйбл потеряла фонарик, но у генерала он остался висеть на шее,
освещая неподвижную поверхность воды, которую от верхнего края шкафа
отделяло каких-то пятнадцать сантиметров.
Они лежали неподвижно. В голове шумело от давления разогретого
сжатого воздуха.
На стенах и потолке не было ничего такого, на чем они могли бы
остановить внимание, кроме разве что решетки вентилятора, находящейся как
раз над головой Мэйбл.
Странно низким и одновременно очень далеким голосом генерал сказал:
- Не понимаю, почему даже под таким давлением воздух не уходит туда,
- он указал на вентиляционную шахту. - Тогда бы все было давно кончено.
Наверное, воздуховод заблокирован задвижкой на случай попадания
радиоактивных осадков.
Полковник Мэйбл отрицательно покачала головой. Она лежала на спине и
рассматривала решетку.
- Нужно просто лучше присмотреться, - тихо произнесла она через
мгновение. - Вентиляционная шахта уже полна воды, а в решетке есть
выпуклости, напоминающие черные подушечки или кончики больших черных
пальцев. Давление воды наверху и внизу сравнялось, во всяком случае, пока,
то есть до тех пор, пока что-то не нарушит поверхностного натяжения на
этой решетке.
- У тебя галлюцинации, - ответил генерал, - и пробел в изучении
гидростатики. Давление воды под нами больше и поэтому должно было
моментально вытеснить воздух...
- Может быть, шахта лифта еще не полностью залита водой, -
предположила Мэйбл, слегка пожимая плечами. - И нет у меня никаких
галлюцинаций!
Она подняла руку и ткнула пальцем в одно из ближайших отверстий
решетки, а затем быстро вытащила его, когда толстая, как сигара, струя
воды брызнула из решетки и с громким плеском ударила в находящуюся ниже
гладкую поверхность.
Генерал схватил Мэйбл за плечо.
- Ах ты, сучка! Чтоб тебе сдохнуть! - рявкнул он, потом посмотрел ей
в лицо, засунул палец за воротничок ее блузки и сильно, словно намереваясь
разорвать его, дернул.
Мэйбл внимательно посмотрела на него.
- Да! - заявил он охрипшим голосом и кивнул. - Хочешь ты того или
нет, но так и будет!
Он подумал, а потом извиняющимся, но все же решительным тоном
добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58