Под вечер Картер достиг самого дальнего кострища
и решил заночевать здесь, привязав зебру к деревцу и поплотнее завернувшись
в одеяло. Всю ночь где-то далеко-далеко на берегу некоего потаенного водоема
глухо ухал вунит, но Картер не страшился этого водоплавающего чудища, ибо
его заверили, что эти твари не отваживаются приближаться к склонам Нгранека.
Едва забрезжил рассвет, как Картер начал долгое восхождение, решив
ехать верхом на зебре, пока это полезное копытное сможет карабкаться по
горным кручам, но когда лесистый склон стал слишком крутым, он привязал
животное к ясеню, после чего продолжил путь наверх в одиночестве. Сначала он
двигался через лес, минуя останки покинутых деревень в давно заросших
вырубках, а потом по высоким травяным коврам с чахлыми кустами. Он пожалел,
что удалился от деревьев, ибо склон был довольно крутой и у него уже начала
кружиться голова. Наконец, оглядываясь назад, он стал различать далеко внизу
покинутые поселения каменотесов, рощи смолосодержащих деревьев и заброшенные
лагеря собирателей смолы и леса, где обитали звонкоголосые и радужноперые
птицы мага, и уж совсем далеко - полоску берега Ята и неприступные древние
руины города с позабытым названием. Он счел за благо не вертеть головой и
продолжал восхождение до тех пор, пока кусты не поредели и ему, дабы
удержать равновесие, не пришлось цепляться за тучные травы.
Потом трава стала редеть, и его подошвы то и дело натыкались на острые
обломки камней и гнезда кондоров в узких расщелинах. Наконец его глазам
предстали голые скалы, и, если бы они не были все покрыты трещинами и
уступами, он не смог бы продолжать восхождение. Каменные отростки, уступы,
выбоины служили скалолазу подспорьем, и ему было в радость замечать следы
отчаянных собирателей лавы, поскользнувшихся на ломких каменьях, и делать
вывод, что когда-то до него в этих местах побывали люди. Еще выше о
присутствии человека говорили высеченные в самых труднодоступных местах
ступеньки, а, также небольшие раскопы, в недрах которых обнаруживались
редкие жилы или лавовые потоки. В одном месте была искусно вырублена узкая
щель, ведущая к чрезвычайно богатым залежам далеко правее от основного
маршрута. Один или два раза Картер отважился оглядеться, и представший его
взору ландшафт поразил его до глубины души. Он увидел весь остров,
протянувшийся между ним и морским побережьем, с каменными террасами Бахарны
и призрачным дымом из труб вдалеке. А за городом - виднелось бескрайнее
Южное море, таящее множество неразгаданных загадок.
До сих пор его тропа вилась зигзагом по горе, так что дальний склон с
высеченным ликом был все еще скрыт от его взора. Но теперь Картер увидел
выступ, бегущий вверх и влево, который, похоже, указывал ему верный путь, он
и отправился этим маршрутом в надежде, что выйдет в нужное место. Минут
через десять он увидел, что это и впрямь не тупик, потому что дорога круто
взбиралась вверх к арке, которая, если только там не было глухой стены,
через несколько часов тяжкого пути могла вывести его к неведомому южному
склону, выходящему на безлюдные утесы и проклятую лавовую долину. Когда
перед его взором раскинулся новый ландшафт, он отметил, что здешние места
куда более мрачны и дики, нежели те, которые он ранее преодолел. Да и горный
склон выглядел совсем по-другому, весь изрезанный угрюмыми трещинами и
пещерами, не попадавшимися ему на прямой дороге, с которой он недавно
свернул. Иные из этих каменных шрамов зияли над ним, иные под ним, и все они
тянулись к почти перпендикулярным утесам, где еще не ступала нога человека.
Стало холодно, но восхождение давалось так трудно, что Картер даже и не
заметил перемену температуры. Его беспокоила лишь пугающая угрюмость
пейзажа, и он подумал, что в силу именно этого обстоятельства прочие
путешественники сторонились здешних мест и вдохновлялись на совершенно
нелепые россказни про ночных призраков, чьими злодеяниями они и объясняли
исчезновение тех отважных скалолазов, которые срывались с непроходимых
горных круч в ущелья. Эти предания не слишком-то страшили его, но на всякий
случай он вооружился острым ятаганом. Все же прочие мысли были заглушены
неодолимым желанием увидеть высеченный на скале лик, который мог указать ему
верный путь к обители богов на вершине неведомого Кадата.
Наконец одолев жуткие льдистые пределы горной вершины, он оказался на
противоположном склоне Нгранека и увидел в бесконечных безднах внизу
небольшие утесы и девственные поля застывшей лавы - приметы стародавнего
гнева Великих. Перед его взором также раскинулась огромная равнина в южной
стороне, но то была голая пустыня без малейшего намека на уютные поля или
сельские домики, которая тянулась к самому горизонту. На этой стороне он не
увидел моря, ибо Ориаб - гигантский остров. Нагие вертикальные утесы были
испещрены черными зевами пещер и причудливыми расщелинами, но туда ему было
не добраться. Прямо у него над головой нависла каменная глыба, застившая ему
обзор, и Картера на мгновение посетило сомнение, не станет ли она для него
неприступной преградой. Стоя на продуваемой всеми ветрами скале в нескольких
милях над уровнем моря, где с одной стороны его поджидала разверстая бездна
и смерть, а с другой лишь теснились скользкие скалы, он вдруг на мгновение
ощутил прилив того самого страха, что отвращал людей от невидимого склона
Нгранека. Но он уже не мог повернуть назад, ибо солнце стояло низко. Если
дальше дороги нет и путь наверх ему заказан, то ночь придется провести тут,
свернувшись калачиком, и неизвестно, доведется ли ему увидеть рассвет...
Но путь все же был - он обнаружил его очень своевременно. Только очень
опытный сновидец мог бы воспользоваться столь узкими ступеньками, но Картеру
их оказалось достаточно. Вскарабкавшись на отрог скалы, он понял, что идущий
дальше склон одолеть куда легче, чем все предыдущие отрезки пути, ибо от
таяния огромного ледника осталась довольно широкая полоса глинистой почвы и
каменных выступов. Слева крутая стена горы резко обрывалась в неведомые
бездны, и на недосягаемой высоте он заметил чернеющий зев пещеры... С другой
же стороны гора уходила вверх косой стеной, оставляя путешественнику
достаточно места для отдыха.
Судя по холодному дуновению сверху, можно было предположить, что,
вероятно, уже совсем близка область вечных снегов, и он устремил взгляд
вверх, чтобы отыскать заснеженную вершину, сверкающую в багровых лучах
закатного солнца. И точно, в тысячах футах над головой он увидел снег, а
прямо под ним резкий абрис тяжело нависшего отрога, похожего на тот, какой
он только что преодолел. И, увидев этот отрог, он задохнулся, и громко
вскричал, и в благоговейном порыве схватился за щербатую каменную стену, ибо
исполинский скальный вырост явно изменился с той поры, как на заре земной
истории его изваяла природа, и теперь в лучах заходящего солнца подернулся
багрянцем, полыхавшим на отполированных чертах вырубленного в камне
божественного лика.
Ужасным и грозным казался этот резной лик, озаренный всполохами
закатного солнца. Его исполинские размеры были непостижимы, но Картер тотчас
понял, что человек никогда бы не сумел высечь в камне ничего подобного. Это
было изображение бога, высеченное руками богов, и его очи надменно и гордо
взирали с высоты на искателя. Предания утверждали, что каменный лик
настолько необычен, что его нельзя ни с чем спутать, и Картер понял, что
предания не лгали, ибо длинные узкие глаза, и длинные мочки ушей, и тонкий
нос, и выпяченный подбородок - все выказывало принадлежность к роду не
человеческому, но божественному.
От созерцания грозного высокогорного тайника Картера сковал
благоговейный ужас, хотя именно это он и ожидал увидеть и за этим пришел;
ибо лик бога исполнен большего чуда, нежели можно предположить, и когда
божественный лик размерами превосходит самый большой храм, и когда видишь
его очи, устремленные вниз на закатное солнце с объятых таинственным
безмолвием высот того горнего мира, из чьей черной лавы он был божественным
промыслом изваян в стародавние времена, зримое чудо столь велико, что никто
не в силах избегнуть его мистического воздействия.
А тут еще добавилось и чудо узнавания, ибо, хотя Картер и намеревался
исходить весь край снов в поисках тех, чье сходство с этим ликом могло бы
выдать в них детей бога, он теперь осознал, что в этом нет никакой
необходимости. Вне всякого сомнения, в вырубленном на скале исполинском лике
ничего необычного не было, и своими чертами он сильно напоминал тех, кого
Картер часто встречал в тавернах морского порта Селефаис, что лежит в
Оот-Наргае за Танарианскими горами и где правит царь Куранес, кого Картер
некогда знал еще по явному миру. Каждый год матросы с похожими лицами
прибывали на черных кораблях с севера выменивать свой оникс на нефритовые
поделки и золотую проволоку да красных певчих пташек из Селефаиса, и теперь
ему было ясно, что они-то и есть полубоги, которых он ищет. А рядом с теми
местами, откуда они родом, наверняка и лежит холодная пустыня, где находится
неведомый Кадат и ониксовый замок Великих, так что надо идти в Селефаис, а
это далеко от острова Ори-аба, и ему вновь придется вернуться в Дайлат-Лин,
и вновь пройти вверх по течению Скай к мосту Нир, и вновь войти в
Зачарованный лес зугов, откуда его путь будет лежать на запад через сады
Украноса к позолоченным шпилям Трана, где ему предстоит найти галеон,
направляющийся к Серенарианскому морю.
Сгустились сумерки, и теперь, подернутый мраком, резной лик приобрел
еще более суровое выражение. Ночь нашла путника примостившимся на каменном
выступе, и в кромешном мраке он не мог ни карабкаться вверх, ни спуститься
вниз. Ему оставалось лишь стоять на узком перешейке, плотно прижавшись к
скале, зябко ежиться и дожидаться рассвета, стараясь не уснуть, ибо стоило
ему во сне оторвать ладони от каменной стены, как он сорвался бы с узкого
выступа и упал с головокружительной многомильной высоты на острые утесы и
скалы проклятой долины. Высыпали звезды, но кроме них его глаза увидели лишь
чреватую смертью черную бездну, чьему манящему призыву он мог
воспротивиться, лишь еще крепче вцепившись руками в каменную стену и
подальше отступить от незримого края. Последней земной тварью, представшей
его глазам, был кондор, паривший над ущельем в западной стороне, почти рядом
с ним, который при приближении к разверстому черному зеву пещеры с
испуганным криком улетел прочь.
И вдруг Картер почувствовал, как чья-то невидимая рука легко вынула у
него из-за пояса ятаган. Потом он услышал, как клинок со звяканьем покатился
вниз по скалам. И ему почудилось, будто между ним и Млечным Путем возникло
какое-то омерзительно тонкое, рогатое и хвостатое существо с крыльями, как у
ле-. тучей мыши. А в западной части неба какие-то тени закрыли звезды,
словно из неприступной пещеры высоко на дальнем склоне горы безмолвно
вылетела стая диковинных крылатых тварей. Потом как будто холодная
эластичная рука схватила Картера за шею, и что-то еще обхватило его за ноги,
и неведомая сила подняла его в воздух и швырнула в пустоту. Еще мгновение -
и звезды исчезли, и Картер понял, что стал добычей ночных призраков.
Они утащили его в черную пещеру на склоне голой скалы и поволокли по
чудовищным внутренним лабиринтам. Поначалу, скорее, инстинктивно, он пытался
сопротивляться, и тогда они принялись его щекотать, не издавая при этом ни
звука, и даже их перепончатые крылья не зашелестели. Они были пугающе
холодными, мокрыми и скользкими, а каждое прикосновение их мерзких лап
заставляло Картера содрогаться. Вскоре они провалились в непостижимую
бездну, завертевшись головокружительной тошнотворной спиралью в могильном
холоде, и Картер почувствовал, что их вот-вот подхватит запредельный вихрь
истошных воплей и демонического безумия. Он стал было кричать, но, как
только издавал крик, черные лапы принимались его щекотать с
изощренно-мучительной лаской. Потом над головой появилось серое сияние, и
Картер догадался, что они приближаются к сугубому миру подземных кошмаров, о
котором ему доводилось слышать невнятные легенды и который освещен лишь
бледным смертным огнем, где носится трупный воздух и клубятся первобытные
туманы земного ядра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21