Жаль, что земные боги покинули свои троны, оставив все на милость
пауку, трудолюбиво ткущему там паутину, да Иным богам, владычествующим в их
обители в привычной для Иных манере. С превеликой радостью силы внешнего
мира наслали бы хаос и ужас на тебя, Рэндольф Картер, причину их печали, но
они знают, что в твоей лишь власти вновь вернуть богов в их исконный мир.
Никакая сила вечной ночи не может проникнуть за тобой в твой
полубодрствующий сновидческий мир, и лишь ты один способен уговорить
самолюбивых Великих уйти из твоего чудесного предзакатного города и
вернуться через северные сумерки обратно в их привычную обитель на вершине
неведомого Кадата в холодной пустыне.
Итак, Рэндольф Картер, во имя Иных богов я пощажу тебя и вверю тебе
исполнение моей воли. Я поручаю тебе найти твой предзакатный город грез и
изгнать оттуда позабывших о своем долге богов, которых дожидается
сновидческий мир. Тебе несложно будет отыскать сонмище богов, услышать глас
божественных труб и звон бессмертных кимвалов, ту тайну, чье местонахождение
и смысл преследовали тебя неотступно в пору бодрствования и в глубоком сне,
и мучили тебя обрывками растаявших воспоминаний и болью об утраченном, столь
дорогом и мимолетном. Тебе несложно будет отыскать этот символ и останки
восторженной поры твоей жизни, ибо воистину это вечное и нетленное
сокровище, в коем слепились сверкающие осколки твоих юных восторгов, освещая
тропу твоих вечерних блужданий. Внемли! Не за неведомые моря, но в столь
знакомые тебе годы прошлой жизни лежит теперь твой путь, обратно к тем
незабываемым чудным местам и мыслям детства, к мимолетным солнечным
проблескам магии, которые твой пытливый юный взор узрел в древних пейзажах.
Ибо знай, что твой золотой мраморный город чудес - это лишь сумма всего
того, что ты видел и любил в юности. Это великолепие бостонских крыш на
горных склонах и озаренных пожаром заката западных окон, и душистых цветов
на площади Ком-мон, и огромного купола на холме, и лабиринта фронтонов и
печных труб в фиолетовой долине, по которой сонно течет Чарльз, оседланный
многими мостами. Все это ты, Рэндольф Картер, увидел, когда твоя нянька
впервые вывезла тебя в коляске на весеннее солнце, и те же видения в
последний раз пробегут перед твоим мысленным и любящим взором. А еще есть
древний Сей-лем, погруженный в воспоминания о протекших годах, и призрачный
Марблхед, чьи скалистые окрестности убегают в глубь прошлых веков, и величие
сейлемских башен и шпилей на другой стороне гавани, которые можно увидеть с
марблхедских пастбищ на фоне закатного солнца.
А еще есть Провидено, таинственно и величественно раскинувшийся на семи
холмах над голубым заливом, с зелеными террасами, тянущимися вверх к шпилям
и цитаделям неумирающей древности, и Ньюпорт, вьющийся точно дивный венок
вверх от своих сонных вод. И Аркхем, с его мшистыми двускатными крышами и
горными лугами на горизонте; и допотопный Кингспорт, с частоколом печных
труб, и безлюдными пирсами, и насупившимися фронтонами; и несравненное чудо
высоких утесов; и объятый молочными туманами океан с звенящими буйками у
линии горизонта.
Холодные долины Конкорда, мощеные улицы Портсмута, сумеречные извивы
нью-хэмпширских сельских дорог, где за гигантскими вязами притаились
белостенные крестьянские домики и скрипучие колодцы. И просоленные причалы
Глостера, и продуваемые всеми ветрами плакучие ивы Труро. И бесконечные
панорамы далеких городков с торчащими иголками шпилей, и горные цепи за
горными цепями вдоль Норт-Шора, и безмолвные каменистые склоны и низенькие
увитые плющом особнячки под сенью гигантских валунов в род-айлендской глуши.
Запах моря и благоухание полей, чары темных лесов и зеленая радость садов на
рассвете. Это твой город, Рэндольф Картер, ибо все это - ты сам. Новая
Англия породила тебя и влила тебе в душу всю эту красоту, которой несть
конца. Эта красота, отлитая, закаленная и отшлифованная годами воспоминаний
и снов, и есть твой чудесный град на неуловимом закате; и чтобы найти этот
мраморный парапет с дивными вазами и резным перилами, и чтобы спуститься
наконец по бесконечным ступеням в город широких площадей и разноцветных
фонтанов, тебе надо лишь вернуться к мыслям и видениям своего милого
детства.
Смотри! вон в окне сияют звезды вечной ночи. Даже сейчас они освещают
пейзажи, которые ты так любил и лелеял в памяти, и впивают их очарование,
чтобы сиять еще ярче над садами снов. Это Антарес - видишь, он подмигивает
крышам на Тремонт-стрит, ты мог видеть его из окна отчего дома на
Бикон-хилл. А позади этих звезд простираются бездны, из которых меня
прислали мои повелители. Настанет день, и ты тоже сможешь посетить их, но
надеюсь, тебе достанет мудрости не совершать подобного безумного поступка,
ибо из тех смертных, кто побывал там и вернулся, лишь одному удалось
сохранить ясный разум и спасти его от ужасных грохочущих тварей вечной
пустоты. Ужасные богомерзкие исчадия грызут друг друга в той бездне, и в
мелких тварях больше греховного зла, нежели в крупных; да ведь ты и сам это
знаешь по повадкам тех, кто желал доставить тебя ко мне, хотя я сам не
лелеял ни малейшего желания причинить тебе вред, и, без сомнения, давно бы
помог тебе прийти сюда, кабы не был занят иными заботами и не пребывал в
уверенности, что ты и сам найдешь сюда дорогу. Отринь же адские бездны, и
отдайся тихим красотам своего детства. Ищи свой чудесный предзакатный город
и изгони оттуда праздных Великих богов, и ласково отошли их обратно в край
их детства, что нетерпеливо дожидается их возвращения.
Путь, на который я предлагаю тебе ступить, легче чем тропа смутных
воспоминаний. Смотри! Вот приближается чудовищная птица шантак, ведомая
невольником, кому ради твоего же блага стоит оставаться незримым. Оседлай
птицу и приготовься - ну же! Чернокожий невольник Йогаш поможет тебе
взгромоздиться на чешуйчатое исчадие. Держи путь на яркую звезду к югу от
зенита - это Вега, и через два часа ты окажешься над террасами своего
предзакатного города. Лети в том направлении до тех только пор, пока не
услышишь далекое пение в высоком эфире. Над ним таится безумие, так что
останови птицу шантак, лишь только заслышишь первые ноты. Затем оглянись на
землю - ты увидишь сияние неугасимого алтарного огня Иред-Наа на священной
крыше храма. Этот храм стоит в предзакатном городе твоих грез, так что
направляйся прямо туда, прежде чем ты услышишь пение, иначе погибнешь.
Когда приблизишься к городу, держи путь к высокому парапету, откуда
некогда ты взирал на открывшуюся перед тобой величественную панораму, и
пришпоривай птицу шантак, пока она не закричит. Великие, которые сидят на
благоуханных террасах, услышат этот крик, и ими овладеет столь сильная
ностальгия, что все красоты и чудеса твоего города не смягчат боль их тоски
по мрачному кадатскому замку и соцветию вечных звезд над ним.
Потом опустись рядом с ними верхом на птице шантак - пускай они увидят
и погладят чудовищную лошадиноголовую птицу, а сам тем временем расскажи им
о неведомом Кадате, который ты только что покинул, поведай им, как прекрасны
его бесконечные неосвещенные покои, где в старину они предавались веселым
играм в божественном сиянии. Потом с ними заговорит птица шантак на языке
шантаков, и ее речь лишь обострит их воспоминания о днях юности.
Без устали ты должен будешь настойчиво рассказывать Великим о родной
обители их детства, пока они наконец не прольют слезы и не попросят тебя
показать позабытую ими обратную дорогу домой. Тогда ты отпустишь птицу
шантак, и она взмоет в небо с призывным радостным криком, заслышав который,
Великие в безмерной радости запрыгают, и пустятся в пляс, и поспешат следом
за чудовищной птицей, как и подобает богам, сквозь глубокие бездны неба к
знакомым и дорогим кадатским башням и куполам.
И потом чудесный предзакатный город останется тебе для вечного
наслаждения, а земные боги, вновь заняв привычное место, будут править снами
людей. Иди же - путь свободен и звезды ждут. И твоя птица шантак уже храпит
и топочет ногами в нетерпении. Держи курс на Вегу, но сразу поверни, как
только заслышишь первые звуки песни. Не забудь мое предупреждение, ибо
невообразимые исчадия кошмара засосут тебя в черную бездну истошного и
рыдающего безумия. И помни об Иных богах, они могущественны, безрассудны и
ужасны и таятся во внешних безднах. Лучше избегать встречи с ними.
Хей!А-шанта ниг\ Иди! Пришли земных богов обратно в их обитель на
неведомом Кадате, и моли небо, чтобы никогда не встречать меня ни в одном из
моих тысяч обличий. Прощай, Рэндольф Картер, и будь осторожен, ибо я и есть
Ньярлатотеп, ползучий хаос!
Рэндольф Картер оседлал птицу шантак и, сбившись с дыхания и испытывая
сильное головокружение, со свистом улетел в небесную бездну навстречу
холодному сиянию северной звезды Веги, и лишь раз бросил взгляд через плечо
на хаотично громоздящиеся башни ониксового кошмара, в котором по-прежнему
смутно сиял одинокий свет из окна высоко над облаками земного сновидческого
мира. Мимо проносились огромные полипообразные исчадия и незримые крылья
надсадно хлопали во мраке, но он крепко держался за мерзкую гриву чудовищной
лошадиноголовой чешуйчатой птицы. Звезды в выси стали кривляться, сорвались
со своих привычных мест и выстроились в причудливые знаки судьбы, которых ни
один смертный почему-то ранее не замечал и не боялся. А ветры бездонных
бездн ревом возвещали о смутном мраке и космическом одиночестве.
А потом сверкающую бездну впереди прорезало, словно грозное знамение
беды, безмолвие, и все ветры и чудовищные исчадия растаяли во мраке, как
исчезают с первым лучом рассвета ночные твари. Издалека, дрожа на волнах,
которые вдруг с ужасающей осязаемостью возникли из золотых клочков туманов,
донеслись далекие звуки мелодии, струившейся невнятными и неслыханными в
земном небе аккордами. И когда музыка зазвучала громче, шантак навострила
уши и рванулась вперед, равно и Картер с превеликим вниманием старался
уловить каждый звук, столь сладкий его слуху. То была песня, но пел ее не
голос. Ее пели сама ночь и небесные сферы, и эта песня возникла в древнюю
пору рождения космоса и Ньярлатотепа, и Иных богов.
Птица шантак летела все быстрее, и все ниже пригибался к ее спине
наездник, опьяненный чудом мелодии бездны и завороженный хрустальными
извивами космической магии. И потом запоздало ему воспомнилось грозное
предостережение исчадия зла, сардоническое предупреждение демонического
посланника, который наказал искателю опасаться безумия этой песни. Не более
чем издевкой был предначертанный Ньярлатотепом путь его спасения в чудесном
предзакатном городе, не более чем в насмешку черный посланник открыл ему
тайну праздных богов, дорогу к которым он и сам бы мог с легкостью найти.
Ибо безумие и дикое отмщение бездны - вот единственные дары Ньярлатотепа
самонадеянным смертным, и хотя наездник с безумным усилием пытался
поворотить своего летучего возницу, с насмешливым клекотом птица шантак
продолжала неумолимо нестись вперед, в злонамеренной радости хлопая
гигантскими перепончатыми крыльями, держа путь прямо к тем богомерзким
провалам, куда не долетают сны, в тот предельный аморфный хаос нижних
пределов естества, где бурлит и богохульствует в средоточии бесконечности
неразумный султан демонов Азатот, чье имя никто не смеет произнести вслух.
Неукоснительно следуя приказу мерзкого посланца зла, дьявольская птица
мчалась вперед, врезаясь в легионы бесформенных обитателей мрака и
неосязаемые сонмы мельтешащих тварей, которые тянули к ней свои когтистые
цепкие лапы, то были безымянные отродья Иных богов, такие же слепые и
неразумные и охваченные лишь неизбывной жаждой и гладом.
Вперед, неуклонно вперед, с радостным клекотом приветствуя хохот и
истерические вопли, в которые преобразилась песнь ночи и небесных сфер,
чешуйчатокрылое чудовище несло своего беспомощного наездника, вспарывая,
казалось бы, конечный окоем неба и минуя запредельные бездны, оставляя
позади звезды и материальные пространства и метеором несясь сквозь кромешный
хаос к непостижимым темным покоям вне времени, где под приглушенный
умопомрачительный бой богомерзких барабанов и тонкое монотонное завывание
сатанинских флейт растекся бесформенной массой вечно жующий и вечно
ненасытный Азатот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21