В любом месте между Техасом и Мэрилендом всякий желающий мог подсоединить паразитный терминал и получить любую информацию. Скорее всего паразитный терминал подсоединили и к многоканальной телефонной линии. Такого рода промышленного шпионажа Трейвиз боялся больше всего.
Паразитный терминал подсоединяли между двумя нормальными и получали возможность перехватывать передачи, идущие в обоих направлениях. Через какое-то время оператор паразитного терминала узнавал достаточно, чтобы не только подслушивать, но и «чавкать», то есть передавать дезинформирующие сведения, выдавая себя за СТИЗР, если дезинформация передавалась в ГЦКП, и наоборот. Паразитный терминал мог работать до тех пор, пока по меньшей мере на одном из настоящих терминалов не догадывались, что их попросту обманывают.
Теперь возник вопрос: сколько и какой информации было похищено за последние семьдесят два часа?
Трейвиз затребовал сводку данных, передававшихся только за двадцать четыре часа, и пришел в ужас. Получалось, что компьютер СТИЗР выдал не только базовые данные, но и все истории их преобразования, то есть последовательность операций, которым подвергались исходные данные в СТИЗР в течение последних четырех недель.
Если догадка Трейвиза соответствовала действительности, значит, евро-японский консорциум отлично знал, какой обработке подвергались в СТИЗР данные о Мукенко. Следовательно, где находится потерянный город, они знали абсолютно точно. Теперь координаты Зинджа были им известны не хуже, чем самой Росс.
Потом Трейвиз взялся за корректировку кривых времени – не в лучшую для СТИЗР сторону. После уточнений компьютерный прогноз был однозначен: независимо от того, кто будет руководить экспедицией, вероятность, что экспедиция СТИЗР доберется до месторождения быстрее японцев и немцев, немногим отлична от нуля.
С точки зрения Трейвиза, теперь экспедиция СТИЗР стала пустой тратой времени и средств, потеряла всякий смысл. Надежд на успех вообще не оставалось. Единственным неучтенным элементом была горилла Эми, но интуиция подсказывала Трейвизу, что горилла по имени Эми решающей роли в открытии алмазных месторождений в северо-восточном Конго не сыграет.
Положение казалось безнадежным.
Не лучше ли вовремя отозвать экспедицию? Трейвиз повернулся к своему операторскому терминалу.
– Программа «Затраты – время», – сказал он.
На экране появились слова:
ПРОГРАММА ЗАТРАТЫ-ВРЕМЯ ДОСТУПНА.
– Экспедиция в Конго, – сказал Трейвиз.
Слова не экране сменились столбцами цифр: расходы, произведенные к определенному времени, суммарные затраты, предстоящие расходы, пути возможного сокращения затрат, устранение предстоящих точек разветвления… Сейчас экспедиция подлетала к Найроби, и затраты уже превысили 189.000 долларов.
Отзыв экспедиции обойдется в 227.455 долларов.
– Коэффициент BF, – сказал Трейвиз.
Цифры исчезли. Теперь вместо долларов появились безразмерные величины – вероятность тех или иных событий. Под BF подразумевалась bona fortuna, то есть везение, удача – немаловажный фактор в любой экспедиции, а тем более в опасном путешествии в дальние страны.
На экране появилось слово:
ДУМАЮ.
Трейвиз ждал. Чтобы оценить место случайных факторов в успехе или поражении экспедиции, которой предстоит добираться до цели еще не меньше пяти дней, компьютеру потребуется всего несколько секунд.
Загудел сигнал внутренней связи. Это был Роджерз, специалист по подслушивающим устройствам.
– Мы нашли паразитный терминал. Он находится в городе Норман, штат Оклахома, в помещении, формально принадлежащем Центральной северной страховой корпорации США. Пятьдесят один процент акций этой корпорации принадлежит гавайской холдинговой компании «Халекули инкорпорейтед», а той распоряжаются японцы. Что нужно сделать?
– Нужно устроить очень большой пожар, – сказал Трейвиз.
– Понятно, – ответил Роджерз и отключил связь.
На экране появились слова ОЦЕНКА КОЭФФИЦИЕНТА BF и цифра 0,449 – вероятность успеха. Трейвиз был поражен: получалось, что шансы СТИЗР и консорциума добраться до месторождения первыми почти равны. Трейвизу не было нужды консультироваться с математиками – цифры говорили сами за себя.
Значит, решил Трейвиз, экспедиция СТИЗР продолжит путь в Вирунгу, по крайней мере пока. Тем временем он будет делать все, что в его силах, чтобы притормозить экспедицию консорциума. У Трейвиза уже была готова пара идей, как сделать это лучше всего.
3. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДАННЫЕ
Самолет летел к югу над озером Рудольф в северной Кении, когда Эллиота вызвал Том Симанз.
Симанз закончил математическую обработку признаков, отличающих горилл от других обезьян, в первую очередь от шимпанзе, потом сравнил свои данные с полученной им из Хьюстона трехсекундной реставрированной видеозаписью, той самой, на которой была снята горилла, заглянувшая в камеру и потом разбившая параболическую антенну.
– Да? – сказал Эллиот, глядя на экран компьютера.
На экране появились результаты анализа:
ФУНКЦИЯ КЛАССИФИКАЦИИ ГОРИЛЛА/ШИМПАНЗЕ ПО ФУНКЦИОНАЛЬНЫМ ПРИЗНАКАМ АУТЕНТИЧНЫЕ ОБРАЗЦЫ РАСПРЕДЕЛИЛИСЬ СЛЕДУЮЩИМ ОБРАЗОМ:
ГОРИЛЛА: 0,9934 ШИМПАНЗЕ: 0,1132 ВИДЕОЗАПИСЬ (ХЬЮСТОН): 0,3349
– Черт! – ругнулся Эллиот.
С такими цифрами работать дальше бесполезно, все и так ясно.
– Мне очень жаль, – сказал Симанз, – но наши неприятности частично обусловлены качеством самого изображения. Нам приходится учитывать компьютерные преобразования, в результате которых изображение улучшилось, стало более упорядоченным, а здесь могли потеряться важнейшие детали. Мне хотелось бы поработать с исходной цифровой матрицей. Можно ее получить?
Карен Росс согласно кивнула.
– Конечно, – сказал Эллиот.
– Я повторю все операции с матрицей, – сказал Симанз, – но если вас это интересует, интуиция мне подсказывает, что более определенного ответа мы не получим никогда. Дело в том, что для горилл, как и для человека, очень характерна индивидуальная вариабельность черт лица. Если мы расширим базу исходных данных, то получим еще больший разброс и более широкий диапазон популяции. Думаю, вы завязли. Вы никогда не докажете, что это не горилла, хотя я готов биться об заклад, что так оно и есть.
– И что отсюда следует? – спросил Эллиот.
– Это какое-то неизвестное человеку существо, – сказал Симанз. – Уверяю вас, если бы это на самом деле была горилла, то функция классификации дала бы вероятность 0,89, даже 0,94 или что-нибудь в этом роде. А вероятность того, что на видеозаписи снята горилла, оценена всего в 0,33. Этого просто недостаточно. Питер, это не горилла.
– Тогда что же?
– Какая-то переходная форма. Я просмотрел функции, чтобы найти наиболее характерные параметры. И ты знаешь, в чем оказалось главное различие? В цвете шерсти. Даже на черно-белом изображении для гориллы это существо недостаточно темное. Уверяю тебя, Питер, это совершенно новый вид.
Эллиот повернулся к Росс:
– Это может иметь какое-нибудь отношение к вашим кривым времени?
– Пока никакого, – ответила Карен. – Другие факторы намного важнее, а этот вообще невозможно учесть.
Громкоговоритель донес голос пилота:
– Начинаем снижение. Самолет пошел на посадку в аэропорту Найроби.
4. НАЙРОБИ
Милях в пяти от границ Найроби начиналась настоящая восточноафриканская саванна. Многие старожилы помнили те времена, когда она почти смыкалась с городом; на задние дворы забредали газели, буйволы и жирафы, а изредка к кому-нибудь в спальню забирался и леопард. В те дни город еще сохранял многие черты обычного колониального поселка, а в пору расцвета был чем-то вроде проезжего двора, в котором редко кто задерживался надолго. Вопрос: «Вы женаты или живете в Кении?» – ни у кого не вызывал удивления. Мужчины здесь были грубы и много пили, женщины – красивы и распущены, а образ жизни отличался не большей предсказуемостью, чем охота на лис, каждый уик-энд проносившаяся по окрестностям.
В современном Найроби почти ничего не осталось от старого вольного города колониальных времен. Немногочисленные уцелевшие здания в викторианском стиле терялись в современном городе с его полумиллионным населением, автомобильными пробками, светофорами, небоскребами, супермаркетами, срочными химчистками, французскими ресторанами и отравленным воздухом.
Самолет с экспедицией СТИЗР на борту приземлился в международном аэропорту Найроби на рассвете шестнадцатого июня. Мунро отправился на поиски носильщиков и рабочих для экспедиции. Росс собиралась вылететь из Найроби не позже, чем через два часа, но из Хьюстона позвонил Трейвиз и сообщил, что Питерсон, один из геологов предыдущей экспедиции в Конго, каким-то образом оказался в Найроби.
Росс пришла в восторг:
– Где он сейчас? – спросила она.
– В морге, – ответил Трейвиз.
* * *
Подойдя ближе к покрытому нержавеющей сталью столу, Эллиот вздрогнул: там лежал труп блондина примерно его возраста. Руки его во многих местах были переломаны, кожа местами вздулась и приобрела отвратительный красноватый цвет. Эллиот мельком взглянул в сторону Росс. Она не отвернулась, не побледнела и казалась совершенно спокойной. Патологоанатом нажал педаль и включил микрофон, укрепленный над анатомическим столом.
– Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию.
– Карен Элен Росс.
– Ваши национальность и номер паспорта?
– Американка, F1413649.
– Можете ли вы опознать этого человека, мисс Росс?
– Да, – ответила она. – Это Джеймс Роберт Питерсон.
– Какое отношение вы имели к покойному Джеймсу Роберту Питерсону?
– Мы вместе работали, – хмуро ответила Росс.
И тени каких-либо эмоций не отразилось на ее лице. Казалось, Росс смотрит не на труп коллеги, а равнодушно изучает очередной геологический образец.
Патологоанатом повернулся к микрофону:
– Опознание подтвердило, что покойный является Джеймсом Робертом Питерсоном, мужского пола, европеоидом, двадцати девяти лет, гражданином США. – Он снова обратился к Росс: – Когда вы видели мистера Питерсона в последний раз?
– В мае этого года. Он собирался в Конго.
– В течение последнего месяца вы с ним не встречались?
– Нет, – ответила Росс. – Что с ним произошло?
Патологоанатом прикоснулся к вздувшейся красноватой коже на руках Питерсона. Кожа легко подалась, на ней остались белые пятна, как следы зубов на человеческой плоти.
– Чертовски странная история, – сказал он.
Днем раньше, 15 июня, Питерсона доставили в аэропорт Найроби на борту небольшого чартерного грузового самолета. Он находился в тяжелейшем шоке и спустя несколько часов умер, не приходя в сознание.
– Поразительно, как он вообще добрался до самолета. Очевидно, из-за какой-то механической неполадки самолет произвел вынужденную посадку в Гароне – это такая грязная полоска в глубине Заира. И как раз в это время из леса, шатаясь, вышел Питерсон и упал без сознания у лог экипажа.
Патологоанатом подчеркнул, что у покойного были переломаны кости обеих рук, причем травмы он получил по меньшей мере за четыре дня до смерти.
– Должно быть, он перенес невероятные мучения.
– Что могло быть причиной такой травмы? – спросил Эллиот.
Патологоанатом признался, что никогда в жизни не видел ничего подобного.
– На первый взгляд это напоминает механическую травму, например последствия автомобильной катастрофы. Таких случаев сейчас больше чем достаточно, но в подобных катастрофах переломы никогда не бывают двусторонними.
– Значит, это была не механическая травма? – спросила Карен Росс.
– Не знаю. В моей практике это первый случай, – неохотно ответил патологоанатом. – Под ногтями покойного мы нашли следы крови и несколько серых волосков. Сейчас мы выясняем, что это такое.
– Это определенно не волосы человека, – оторвался от микроскопа сидевший в другом конце комнаты второй патологоанатом. – Поперечное сечение иное. Шерсть какого-то животного, близкого человеку.
– Поперечное сечение? – не поняла Росс.
– Это самый надежный показатель происхождения волоса, – объяснил патологоанатом. – Например, у человека лобковые волосы в поперечном сечении более эллиптичны, чем волосы на других частях тела, в том числе и на лице. Это очень характерный признак, даже суды учитывают его в качестве вещественного доказательства. А поскольку в нашей лаборатории мы имеем дело с шерстью самых разных животных, то тут опыта у нас достаточно.
Загудел большой анализатор, одетый в чехол из нержавеющей стали.
– Готов анализ крови, – сказал патологоанатом.
На экране появились два почти одинаковых набора полосок, окрашенных в пастельные тона.
– Это электрофореграммы, – объяснил патологоанатом. – Так мы проверяем белки сыворотки крови. Слева обычная человеческая кровь, а справа – кровь из-под ногтей покойного. Сами можете убедиться, это не кровь человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Паразитный терминал подсоединяли между двумя нормальными и получали возможность перехватывать передачи, идущие в обоих направлениях. Через какое-то время оператор паразитного терминала узнавал достаточно, чтобы не только подслушивать, но и «чавкать», то есть передавать дезинформирующие сведения, выдавая себя за СТИЗР, если дезинформация передавалась в ГЦКП, и наоборот. Паразитный терминал мог работать до тех пор, пока по меньшей мере на одном из настоящих терминалов не догадывались, что их попросту обманывают.
Теперь возник вопрос: сколько и какой информации было похищено за последние семьдесят два часа?
Трейвиз затребовал сводку данных, передававшихся только за двадцать четыре часа, и пришел в ужас. Получалось, что компьютер СТИЗР выдал не только базовые данные, но и все истории их преобразования, то есть последовательность операций, которым подвергались исходные данные в СТИЗР в течение последних четырех недель.
Если догадка Трейвиза соответствовала действительности, значит, евро-японский консорциум отлично знал, какой обработке подвергались в СТИЗР данные о Мукенко. Следовательно, где находится потерянный город, они знали абсолютно точно. Теперь координаты Зинджа были им известны не хуже, чем самой Росс.
Потом Трейвиз взялся за корректировку кривых времени – не в лучшую для СТИЗР сторону. После уточнений компьютерный прогноз был однозначен: независимо от того, кто будет руководить экспедицией, вероятность, что экспедиция СТИЗР доберется до месторождения быстрее японцев и немцев, немногим отлична от нуля.
С точки зрения Трейвиза, теперь экспедиция СТИЗР стала пустой тратой времени и средств, потеряла всякий смысл. Надежд на успех вообще не оставалось. Единственным неучтенным элементом была горилла Эми, но интуиция подсказывала Трейвизу, что горилла по имени Эми решающей роли в открытии алмазных месторождений в северо-восточном Конго не сыграет.
Положение казалось безнадежным.
Не лучше ли вовремя отозвать экспедицию? Трейвиз повернулся к своему операторскому терминалу.
– Программа «Затраты – время», – сказал он.
На экране появились слова:
ПРОГРАММА ЗАТРАТЫ-ВРЕМЯ ДОСТУПНА.
– Экспедиция в Конго, – сказал Трейвиз.
Слова не экране сменились столбцами цифр: расходы, произведенные к определенному времени, суммарные затраты, предстоящие расходы, пути возможного сокращения затрат, устранение предстоящих точек разветвления… Сейчас экспедиция подлетала к Найроби, и затраты уже превысили 189.000 долларов.
Отзыв экспедиции обойдется в 227.455 долларов.
– Коэффициент BF, – сказал Трейвиз.
Цифры исчезли. Теперь вместо долларов появились безразмерные величины – вероятность тех или иных событий. Под BF подразумевалась bona fortuna, то есть везение, удача – немаловажный фактор в любой экспедиции, а тем более в опасном путешествии в дальние страны.
На экране появилось слово:
ДУМАЮ.
Трейвиз ждал. Чтобы оценить место случайных факторов в успехе или поражении экспедиции, которой предстоит добираться до цели еще не меньше пяти дней, компьютеру потребуется всего несколько секунд.
Загудел сигнал внутренней связи. Это был Роджерз, специалист по подслушивающим устройствам.
– Мы нашли паразитный терминал. Он находится в городе Норман, штат Оклахома, в помещении, формально принадлежащем Центральной северной страховой корпорации США. Пятьдесят один процент акций этой корпорации принадлежит гавайской холдинговой компании «Халекули инкорпорейтед», а той распоряжаются японцы. Что нужно сделать?
– Нужно устроить очень большой пожар, – сказал Трейвиз.
– Понятно, – ответил Роджерз и отключил связь.
На экране появились слова ОЦЕНКА КОЭФФИЦИЕНТА BF и цифра 0,449 – вероятность успеха. Трейвиз был поражен: получалось, что шансы СТИЗР и консорциума добраться до месторождения первыми почти равны. Трейвизу не было нужды консультироваться с математиками – цифры говорили сами за себя.
Значит, решил Трейвиз, экспедиция СТИЗР продолжит путь в Вирунгу, по крайней мере пока. Тем временем он будет делать все, что в его силах, чтобы притормозить экспедицию консорциума. У Трейвиза уже была готова пара идей, как сделать это лучше всего.
3. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДАННЫЕ
Самолет летел к югу над озером Рудольф в северной Кении, когда Эллиота вызвал Том Симанз.
Симанз закончил математическую обработку признаков, отличающих горилл от других обезьян, в первую очередь от шимпанзе, потом сравнил свои данные с полученной им из Хьюстона трехсекундной реставрированной видеозаписью, той самой, на которой была снята горилла, заглянувшая в камеру и потом разбившая параболическую антенну.
– Да? – сказал Эллиот, глядя на экран компьютера.
На экране появились результаты анализа:
ФУНКЦИЯ КЛАССИФИКАЦИИ ГОРИЛЛА/ШИМПАНЗЕ ПО ФУНКЦИОНАЛЬНЫМ ПРИЗНАКАМ АУТЕНТИЧНЫЕ ОБРАЗЦЫ РАСПРЕДЕЛИЛИСЬ СЛЕДУЮЩИМ ОБРАЗОМ:
ГОРИЛЛА: 0,9934 ШИМПАНЗЕ: 0,1132 ВИДЕОЗАПИСЬ (ХЬЮСТОН): 0,3349
– Черт! – ругнулся Эллиот.
С такими цифрами работать дальше бесполезно, все и так ясно.
– Мне очень жаль, – сказал Симанз, – но наши неприятности частично обусловлены качеством самого изображения. Нам приходится учитывать компьютерные преобразования, в результате которых изображение улучшилось, стало более упорядоченным, а здесь могли потеряться важнейшие детали. Мне хотелось бы поработать с исходной цифровой матрицей. Можно ее получить?
Карен Росс согласно кивнула.
– Конечно, – сказал Эллиот.
– Я повторю все операции с матрицей, – сказал Симанз, – но если вас это интересует, интуиция мне подсказывает, что более определенного ответа мы не получим никогда. Дело в том, что для горилл, как и для человека, очень характерна индивидуальная вариабельность черт лица. Если мы расширим базу исходных данных, то получим еще больший разброс и более широкий диапазон популяции. Думаю, вы завязли. Вы никогда не докажете, что это не горилла, хотя я готов биться об заклад, что так оно и есть.
– И что отсюда следует? – спросил Эллиот.
– Это какое-то неизвестное человеку существо, – сказал Симанз. – Уверяю вас, если бы это на самом деле была горилла, то функция классификации дала бы вероятность 0,89, даже 0,94 или что-нибудь в этом роде. А вероятность того, что на видеозаписи снята горилла, оценена всего в 0,33. Этого просто недостаточно. Питер, это не горилла.
– Тогда что же?
– Какая-то переходная форма. Я просмотрел функции, чтобы найти наиболее характерные параметры. И ты знаешь, в чем оказалось главное различие? В цвете шерсти. Даже на черно-белом изображении для гориллы это существо недостаточно темное. Уверяю тебя, Питер, это совершенно новый вид.
Эллиот повернулся к Росс:
– Это может иметь какое-нибудь отношение к вашим кривым времени?
– Пока никакого, – ответила Карен. – Другие факторы намного важнее, а этот вообще невозможно учесть.
Громкоговоритель донес голос пилота:
– Начинаем снижение. Самолет пошел на посадку в аэропорту Найроби.
4. НАЙРОБИ
Милях в пяти от границ Найроби начиналась настоящая восточноафриканская саванна. Многие старожилы помнили те времена, когда она почти смыкалась с городом; на задние дворы забредали газели, буйволы и жирафы, а изредка к кому-нибудь в спальню забирался и леопард. В те дни город еще сохранял многие черты обычного колониального поселка, а в пору расцвета был чем-то вроде проезжего двора, в котором редко кто задерживался надолго. Вопрос: «Вы женаты или живете в Кении?» – ни у кого не вызывал удивления. Мужчины здесь были грубы и много пили, женщины – красивы и распущены, а образ жизни отличался не большей предсказуемостью, чем охота на лис, каждый уик-энд проносившаяся по окрестностям.
В современном Найроби почти ничего не осталось от старого вольного города колониальных времен. Немногочисленные уцелевшие здания в викторианском стиле терялись в современном городе с его полумиллионным населением, автомобильными пробками, светофорами, небоскребами, супермаркетами, срочными химчистками, французскими ресторанами и отравленным воздухом.
Самолет с экспедицией СТИЗР на борту приземлился в международном аэропорту Найроби на рассвете шестнадцатого июня. Мунро отправился на поиски носильщиков и рабочих для экспедиции. Росс собиралась вылететь из Найроби не позже, чем через два часа, но из Хьюстона позвонил Трейвиз и сообщил, что Питерсон, один из геологов предыдущей экспедиции в Конго, каким-то образом оказался в Найроби.
Росс пришла в восторг:
– Где он сейчас? – спросила она.
– В морге, – ответил Трейвиз.
* * *
Подойдя ближе к покрытому нержавеющей сталью столу, Эллиот вздрогнул: там лежал труп блондина примерно его возраста. Руки его во многих местах были переломаны, кожа местами вздулась и приобрела отвратительный красноватый цвет. Эллиот мельком взглянул в сторону Росс. Она не отвернулась, не побледнела и казалась совершенно спокойной. Патологоанатом нажал педаль и включил микрофон, укрепленный над анатомическим столом.
– Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию.
– Карен Элен Росс.
– Ваши национальность и номер паспорта?
– Американка, F1413649.
– Можете ли вы опознать этого человека, мисс Росс?
– Да, – ответила она. – Это Джеймс Роберт Питерсон.
– Какое отношение вы имели к покойному Джеймсу Роберту Питерсону?
– Мы вместе работали, – хмуро ответила Росс.
И тени каких-либо эмоций не отразилось на ее лице. Казалось, Росс смотрит не на труп коллеги, а равнодушно изучает очередной геологический образец.
Патологоанатом повернулся к микрофону:
– Опознание подтвердило, что покойный является Джеймсом Робертом Питерсоном, мужского пола, европеоидом, двадцати девяти лет, гражданином США. – Он снова обратился к Росс: – Когда вы видели мистера Питерсона в последний раз?
– В мае этого года. Он собирался в Конго.
– В течение последнего месяца вы с ним не встречались?
– Нет, – ответила Росс. – Что с ним произошло?
Патологоанатом прикоснулся к вздувшейся красноватой коже на руках Питерсона. Кожа легко подалась, на ней остались белые пятна, как следы зубов на человеческой плоти.
– Чертовски странная история, – сказал он.
Днем раньше, 15 июня, Питерсона доставили в аэропорт Найроби на борту небольшого чартерного грузового самолета. Он находился в тяжелейшем шоке и спустя несколько часов умер, не приходя в сознание.
– Поразительно, как он вообще добрался до самолета. Очевидно, из-за какой-то механической неполадки самолет произвел вынужденную посадку в Гароне – это такая грязная полоска в глубине Заира. И как раз в это время из леса, шатаясь, вышел Питерсон и упал без сознания у лог экипажа.
Патологоанатом подчеркнул, что у покойного были переломаны кости обеих рук, причем травмы он получил по меньшей мере за четыре дня до смерти.
– Должно быть, он перенес невероятные мучения.
– Что могло быть причиной такой травмы? – спросил Эллиот.
Патологоанатом признался, что никогда в жизни не видел ничего подобного.
– На первый взгляд это напоминает механическую травму, например последствия автомобильной катастрофы. Таких случаев сейчас больше чем достаточно, но в подобных катастрофах переломы никогда не бывают двусторонними.
– Значит, это была не механическая травма? – спросила Карен Росс.
– Не знаю. В моей практике это первый случай, – неохотно ответил патологоанатом. – Под ногтями покойного мы нашли следы крови и несколько серых волосков. Сейчас мы выясняем, что это такое.
– Это определенно не волосы человека, – оторвался от микроскопа сидевший в другом конце комнаты второй патологоанатом. – Поперечное сечение иное. Шерсть какого-то животного, близкого человеку.
– Поперечное сечение? – не поняла Росс.
– Это самый надежный показатель происхождения волоса, – объяснил патологоанатом. – Например, у человека лобковые волосы в поперечном сечении более эллиптичны, чем волосы на других частях тела, в том числе и на лице. Это очень характерный признак, даже суды учитывают его в качестве вещественного доказательства. А поскольку в нашей лаборатории мы имеем дело с шерстью самых разных животных, то тут опыта у нас достаточно.
Загудел большой анализатор, одетый в чехол из нержавеющей стали.
– Готов анализ крови, – сказал патологоанатом.
На экране появились два почти одинаковых набора полосок, окрашенных в пастельные тона.
– Это электрофореграммы, – объяснил патологоанатом. – Так мы проверяем белки сыворотки крови. Слева обычная человеческая кровь, а справа – кровь из-под ногтей покойного. Сами можете убедиться, это не кровь человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48