Эллиот обратил внимание, как побагровел Рихтер.
– На какой CEL вы рассчитывали? – Мунро возвратился к Росс.
– Меньше тысячи.
– Это вы так говорите. И тем не менее вам известно, что там есть выход руды.
– Мне это неизвестно.
– Нужно быть большим дураком, чтобы тратить такие бешеные деньги на пустую прогулку в Конго, – сказал Мунро. – Не так ли?
Карен Росс ничего не ответила. Она тщательно изучала искусную лепку на потолке.
– Сейчас Вирунга не очень похожа на парк, – продолжал Мунро. – Бунтуют кигани, а они всегда были людоедами. Да и пигмеев уже не назовешь друзьями. За все наши хлопоты там запросто заработаешь стрелу в спину. Каждую минуту грозят взорваться вулканы. Мухи цеце. Плохая вода. Чиновники-взяточники. Не самое приятное место, чтобы стремиться туда без веских причин, а? Может, вам лучше отложить свою поездку, пока все не успокоится?
С последней фразой Мунро Питер Эллиот был совершенно согласен и не преминул об этом сообщить.
– Мудрый человек, – с широкой улыбкой, раздражавшей Росс, сказал Мунро.
– Очевидно, мы не найдем условий, устраивающих обе стороны, – как бы подвела черту Карен Росс.
– Похоже, что так, – кивнул Мунро.
Эллиот решил, что переговоры окончательно сорвались. Он встал и протянул было руку Мунро, но тот уже снова исчез в соседней комнате, где все еще сидели японцы и немцы.
– Наши дела идут на лад, – сказала Росс.
– Почему? – не понял Эллиот. – Ему кажется, что он получит от вас столько, сколько захочет?
– Нет. Он думает, что мы располагаем более точными данными о месторождении. Значит, скорее всего мы первыми найдем рудное тело и расплатимся с ним.
Японцы и немцы резко поднялись и направились к выходу. На пороге Мунро обменялся рукопожатиями с немцами и церемонно поклонился японцам.
– Кажется, вы правы, – сказал Эллиот. – Он их отправляет ни с чем.
Но Росс помрачнела и нахмурила брови.
– Нет, это невозможно, – сказал она. – Они не могут уйти просто так.
Эллиот растерялся окончательно.
– Я думал, вы тоже хотите, чтобы они ушли.
– Черт! – выругалась Росс. – Нас провели.
И она снова что-то зашептала в телефонную трубку.
Теперь Эллиот даже не пытался ничего понять. Мунро закрыл дверь за последним из гостей, потом вернулся к Эллиоту и Росс и объявил, что ужин подан. Эллиоту это сообщение уверенности не прибавило.
* * *
Ужин был подан по-мароккански. Все сидели на полу и брали пищу руками. Первым блюдом оказался «толстяк» – пирог с бараниной, луком и яблоками, потом подали тушеное мясо.
– Значит, вы отказали японцам? – спросила Росс. – Сказали им «нет»?
– Что вы, ни в коем случае, – ответил Мунро. – Это было бы невежливо. Я сказал, что подумаю. Я и в самом деле подумаю.
– Тогда почему они ушли?
Мунро пожал плечами:
– Уверяю вас, я здесь ни при чем. Думаю, им что-то сообщили по телефону, и все их планы изменились.
Карен Росс бросила взгляд на часы.
– Отличное мясо, – сказала она, стараясь угодить хозяину.
– Рад, что вам понравилось. Это таджин. Верблюжатина.
Карен Росс поперхнулась. Питер Эллиот заметил, что у него тоже аппетит поубавился. Мунро повернулся к Эллиоту:
– Я слышал, у вас, профессор Эллиот, имеется горилла?
– Откуда вам это известно?
– Японцы сказали. Они от нее в восторге. Не могу сообразить почему, но они прямо с ума посходили. Молодой человек с гориллой и молодая женщина, которая ищет…
– Промышленные алмазы, – подсказала Карен Росс.
– Ах, значит, промышленные алмазы, – Мунро снова повернулся к Эллиоту.
– Люблю откровенный разговор. Алмазы – это потрясающе.
Судя по его поведению, самого главного ему никто не сказал.
– Мунро, – решительно приступила к делу Росс, – вы должны повести нас в Конго.
– В мире полно промышленных алмазов, – возразил Мунро. – Они есть в Африке, Индии, России, Бразилии, Канаде, даже в Америке – в Арканзасе, Нью-Йорке, Кентукки. Куда ни плюнь – везде алмазы. А вам непременно подавай Конго.
Хотя вопрос и не был высказан прямо, тем не менее он требовал ответа.
– Мы ищем голубые алмазы типа IIb, легированные бором, – объяснила Карен Росс, – с особыми полупроводниковыми свойствами. Они нужны в микроэлектронике.
Мунро пригладил усы.
– Голубые алмазы, – повторил он. – Тут есть некоторый смысл.
Росс ответила, что смысл безусловно есть.
– А алмазы нельзя легировать самим? – спросил Мунро.
– Нет. Многие пытались. Предлагалось несколько промышленных процессов легирования бором, но все они оказались трудно воспроизводимыми. Один такой процесс разработали американцы, другой – японцы. И те и другие в конце концов отказались. Решили, что задача неразрешима.
– Значит, вам нужно найти источник природных алмазов.
– Правильно. Мне нужно попасть туда как можно быстрее, – вяло, не сводя с Мунро пристального взгляда, проговорила Росс.
– Это само собой разумеется, – сказал Мунро. – Для нашего уважаемого доктора Росс дело прежде всего, да? – Он прошелся по комнате, прислонился к одной из арок и бросил взгляд на ночной Танжер. – Это меня нисколько не удивляет. В сущности…
Мунро прервала автоматная очередь. Он быстро нырнул за стену, посуда на столе разлетелась вдребезги, одна из служанок вскрикнула, а Эллиот и Росс бросились на мраморный пол. Пули свистели над головами, дождем сыпалась штукатурка. Только секунд через тридцать воцарилась могильная тишина.
Когда все кончилось, Эллиот и Росс, поглядывая друг на друга, неуверенно поднялись.
– Консорциум платит за мое гостеприимство, – ухмыльнулся Мунро. – Я их понимаю.
Росс стряхнула пыль с одежды и повернулась к Мунро:
– Пять и две десятых против первых двухсот, без вычетов, в швейцарских франках, с поправками.
– Пять и семь десятых, и я иду.
– Пять и семь. Решено.
Мунро обменялся рукопожатиями с Росс и Эллиотом и объявил, что ему нужно несколько минут на сборы, после чего он будет готов отправиться в Найроби.
– Так просто? – сказала Росс. Будто вдруг что-то вспомнив, она озабоченно посмотрела на часы.
– Вас что-то тревожит? – спросил Мунро.
– Чешские АК-47, – сказала Росс. – В вашем доме.
Если Мунро и удивился, то не подал виду.
– Лучше их забрать, – сказал он. – У консорциума наверняка тоже припасено что-нибудь в этом роде, а в ближайшие несколько часов у нас будет дел по горло.
В этот момент издалека донесся вой полицейской сирены. Он приближался.
– Воспользуемся черным ходом, – сказал Мунро.
Через час все трое уже были в воздухе. Самолет взял курс на Найроби.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ: НАЙРОБИ, 16 ИЮНЯ 1979
1. КРИВЫЕ ВРЕМЕНИ
От Танжера до Найроби – 3600 миль через всю Африку, восемь часов полета
– дальше, чем от Нью-Йорка до Лондона через Атлантический океан. Эти восемь часов Росс провела главным образом за компьютером, рассчитывая то, что она называла «кривыми вероятности в гиперпространстве».
На экране была карта Африки; весь континент пересекали разноцветные линии.
– Это кривые времени, – объяснила Росс. – Мы можем оценить их относительную длину и коэффициент запаздывания.
Под картой Африки цифры показывали суммарную продолжительность различных маршрутов.
– Что это значит? – спросил Эллиот.
– Компьютер выбирает оптимальный путь. Видите, он только что нашел кривую времени, которая приведет нас на место через шесть дней восемнадцать часов пятьдесят одну минуту. Теперь компьютер пытается побить собственный рекорд.
Эллиот невольно усмехнулся. Ему казалась смехотворной сама мысль о том, что компьютер способен предсказать время прибытия экспедиции в назначенное место Конго с точностью до минуты. Но Росс была настроена серьезно.
Пока они разговаривали, цифры на таймере компьютера изменились, и теперь он показывал пять дней двадцать два часа двадцать четыре минуты.
– Это уже лучше, – кивнув, сказала Росс, – но еще не то, что нам нужно.
Она нажала другую клавишу; поколебавшись, линии сместились и снова вытянулись вдоль Африканского континента.
– Это маршрут экспедиции консорциума, – сказала она, – рассчитанный на базе тех же данных, которыми располагаем и мы. Они идут большой группой – тридцать человек или даже больше, весьма солидно. И они не знают точных координат города, или, во всяком случае, мы на это надеемся. Зато у них есть большое преимущество на старте, по меньшей мере двенадцать часов, потому что их самолет уже загружается в Найроби.
Таймер показал продолжительность маршрута консорциума: пять дней девять часов девятнадцать минут. Потом Росс нажала кнопку «DATE», и цифры изменились на 06 21 79 0814.
– Получается, что экспедиция консорциума достигнет назначенного места в Конго чуть позже восьми часов утра двадцать первого июня.
Компьютер тихо щелкнул. Кривые снова зашевелились, потом растянулись, а таймер показал новую дату: 06 21 79 1224.
– Итак, – сказала Росс, – вот что мы сейчас имеем. Если и они, и мы будем продвигаться по своим маршрутам в максимально благоприятных условиях, то консорциум опередит нас чуть больше, чем на четыре часа. Это будет через пять дней.
Мимо, на ходу дожевывая бутерброд, прошел Мунро.
– Лучше поискать другой путь, – сказал он. – Или нужно предпринимать какие-то радикальные меры.
– Не хотелось бы ничего радикального из-за обезьяны.
Мунро пожал плечами:
– Все равно что-то с такой кривой времени делать надо.
Эллиот прислушивался к разговору, и его не покидало ощущение нереальности происходящего. Эти люди всерьез обсуждали разницу в несколько часов, которая вроде бы должна обнаружиться через пять дней.
– Вы же сами не очень верите этим цифрам, – сказал он, – особенно если учесть, что впереди еще несколько дней, в том числе всякие организационные хлопоты в Найроби, потом путешествие по джунглям.
– Времена изменились, мы работаем не так, как первые исследователи Африки, – возразила Росс. – Тогда экспедиции уходили на месяцы. Компьютерная погрешность исчисляется минутами, в худшем случае может составить полчаса в прогнозе на весь пятидневный маршрут. – Она покачала головой. – Нет. Здесь мы столкнулись со сложной проблемой и просто обязаны что-то предпринять. Ставки слишком высоки.
– Вы имеете в виду алмазы?
Росс кивнула и показала на экран, где появились слова ГОЛУБОЙ КОНТРАКТ. Эллиот поинтересовался, что это такое.
– Чертова уйма денег, – сказала Росс и добавила: – Мне так кажется.
На самом деле сумма контракта была ей неизвестна.
Каждому новому контракту в СТИЗР присваивали кодовое обозначение. Только сам Трейвиз и его компьютер знали, с какой именно компанией подписан контракт. Всем другим сотрудникам СТИЗР, от программистов до участников экспедиций, известны были лишь кодовые названия контрактов, которые всегда содержали цвет: «Красный контракт», «Желтый контракт», «Белый контракт». Считалось, что это надежно охраняет коммерческие секреты компаний. Впрочем, математики СТИЗР не могли удержаться от увлекательнейшей игры – отгадывания таинственной второй стороны, подписавшей очередной договор. Эта тема была неиссякаемым источником дискуссий в столовой СТИЗР.
«Голубой контракт» был подписан в декабре 1978 года. Согласно ему, СТИЗР брала на себя обязательство найти месторождение алмазов в дружественном или нейтральном государстве. Алмазы должны были быть типа IIb, «обедненные азотом». В контракте не оговаривались ни размеры кристаллов, ни мощность месторождения. Очевидно, заказчика устраивали любые, даже очень мелкие алмазы. Самым же необычным в контракте было отсутствие указаний о высшем пределе себестоимости извлеченного минерала.
Почти все контракты содержат пункт, устанавливающий верхний допустимый предел себестоимости. Оно и понятно: недостаточно найти источник минерала, нужно, чтобы этот минерал можно было извлекать, вкладывая определенные средства на единицу массы минерала. В свою очередь величина этих средств зависит от содержания минерала в руде, удаленности месторождения, доступности местной рабочей силы, политической ситуации, необходимости строительства аэродромов, дорог, больниц, обогатительных фабрик, шахт.
Контракт, подписанный без указания предельной себестоимости минерала, мог означать только одно: заказчик испытывает в голубых алмазах такую нужду, что готов заплатить за них сколько угодно.
В столовой СТИЗР тайна «Голубого контракта» была раскрыта за сорок восемь часов. Оказалось, что голубой цвет алмазов типа IIb обусловлен ничтожными примесями бора. Алмазы с такими примесями не годятся для изготовления ювелирных бриллиантов, зато представляют собой полупроводник с удельным сопротивлением порядка ста ом на сантиметр и к тому же очень хорошо пропускают свет.
Кто-то обнаружил в журнале «Electronic News» за 17 ноября 1978 года короткую заметку, озаглавленную «Прекращено использование процесса легирования, разработанного Макфи». В заметке сообщалось, что компания «Уолтем» (штат Массачусетс), входящая в состав корпорации «Сайлек инкорпорейтед», прекратила использование экспериментального процесса Макфи для искусственного легирования алмазов монослойным покрытием бора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– На какой CEL вы рассчитывали? – Мунро возвратился к Росс.
– Меньше тысячи.
– Это вы так говорите. И тем не менее вам известно, что там есть выход руды.
– Мне это неизвестно.
– Нужно быть большим дураком, чтобы тратить такие бешеные деньги на пустую прогулку в Конго, – сказал Мунро. – Не так ли?
Карен Росс ничего не ответила. Она тщательно изучала искусную лепку на потолке.
– Сейчас Вирунга не очень похожа на парк, – продолжал Мунро. – Бунтуют кигани, а они всегда были людоедами. Да и пигмеев уже не назовешь друзьями. За все наши хлопоты там запросто заработаешь стрелу в спину. Каждую минуту грозят взорваться вулканы. Мухи цеце. Плохая вода. Чиновники-взяточники. Не самое приятное место, чтобы стремиться туда без веских причин, а? Может, вам лучше отложить свою поездку, пока все не успокоится?
С последней фразой Мунро Питер Эллиот был совершенно согласен и не преминул об этом сообщить.
– Мудрый человек, – с широкой улыбкой, раздражавшей Росс, сказал Мунро.
– Очевидно, мы не найдем условий, устраивающих обе стороны, – как бы подвела черту Карен Росс.
– Похоже, что так, – кивнул Мунро.
Эллиот решил, что переговоры окончательно сорвались. Он встал и протянул было руку Мунро, но тот уже снова исчез в соседней комнате, где все еще сидели японцы и немцы.
– Наши дела идут на лад, – сказала Росс.
– Почему? – не понял Эллиот. – Ему кажется, что он получит от вас столько, сколько захочет?
– Нет. Он думает, что мы располагаем более точными данными о месторождении. Значит, скорее всего мы первыми найдем рудное тело и расплатимся с ним.
Японцы и немцы резко поднялись и направились к выходу. На пороге Мунро обменялся рукопожатиями с немцами и церемонно поклонился японцам.
– Кажется, вы правы, – сказал Эллиот. – Он их отправляет ни с чем.
Но Росс помрачнела и нахмурила брови.
– Нет, это невозможно, – сказал она. – Они не могут уйти просто так.
Эллиот растерялся окончательно.
– Я думал, вы тоже хотите, чтобы они ушли.
– Черт! – выругалась Росс. – Нас провели.
И она снова что-то зашептала в телефонную трубку.
Теперь Эллиот даже не пытался ничего понять. Мунро закрыл дверь за последним из гостей, потом вернулся к Эллиоту и Росс и объявил, что ужин подан. Эллиоту это сообщение уверенности не прибавило.
* * *
Ужин был подан по-мароккански. Все сидели на полу и брали пищу руками. Первым блюдом оказался «толстяк» – пирог с бараниной, луком и яблоками, потом подали тушеное мясо.
– Значит, вы отказали японцам? – спросила Росс. – Сказали им «нет»?
– Что вы, ни в коем случае, – ответил Мунро. – Это было бы невежливо. Я сказал, что подумаю. Я и в самом деле подумаю.
– Тогда почему они ушли?
Мунро пожал плечами:
– Уверяю вас, я здесь ни при чем. Думаю, им что-то сообщили по телефону, и все их планы изменились.
Карен Росс бросила взгляд на часы.
– Отличное мясо, – сказала она, стараясь угодить хозяину.
– Рад, что вам понравилось. Это таджин. Верблюжатина.
Карен Росс поперхнулась. Питер Эллиот заметил, что у него тоже аппетит поубавился. Мунро повернулся к Эллиоту:
– Я слышал, у вас, профессор Эллиот, имеется горилла?
– Откуда вам это известно?
– Японцы сказали. Они от нее в восторге. Не могу сообразить почему, но они прямо с ума посходили. Молодой человек с гориллой и молодая женщина, которая ищет…
– Промышленные алмазы, – подсказала Карен Росс.
– Ах, значит, промышленные алмазы, – Мунро снова повернулся к Эллиоту.
– Люблю откровенный разговор. Алмазы – это потрясающе.
Судя по его поведению, самого главного ему никто не сказал.
– Мунро, – решительно приступила к делу Росс, – вы должны повести нас в Конго.
– В мире полно промышленных алмазов, – возразил Мунро. – Они есть в Африке, Индии, России, Бразилии, Канаде, даже в Америке – в Арканзасе, Нью-Йорке, Кентукки. Куда ни плюнь – везде алмазы. А вам непременно подавай Конго.
Хотя вопрос и не был высказан прямо, тем не менее он требовал ответа.
– Мы ищем голубые алмазы типа IIb, легированные бором, – объяснила Карен Росс, – с особыми полупроводниковыми свойствами. Они нужны в микроэлектронике.
Мунро пригладил усы.
– Голубые алмазы, – повторил он. – Тут есть некоторый смысл.
Росс ответила, что смысл безусловно есть.
– А алмазы нельзя легировать самим? – спросил Мунро.
– Нет. Многие пытались. Предлагалось несколько промышленных процессов легирования бором, но все они оказались трудно воспроизводимыми. Один такой процесс разработали американцы, другой – японцы. И те и другие в конце концов отказались. Решили, что задача неразрешима.
– Значит, вам нужно найти источник природных алмазов.
– Правильно. Мне нужно попасть туда как можно быстрее, – вяло, не сводя с Мунро пристального взгляда, проговорила Росс.
– Это само собой разумеется, – сказал Мунро. – Для нашего уважаемого доктора Росс дело прежде всего, да? – Он прошелся по комнате, прислонился к одной из арок и бросил взгляд на ночной Танжер. – Это меня нисколько не удивляет. В сущности…
Мунро прервала автоматная очередь. Он быстро нырнул за стену, посуда на столе разлетелась вдребезги, одна из служанок вскрикнула, а Эллиот и Росс бросились на мраморный пол. Пули свистели над головами, дождем сыпалась штукатурка. Только секунд через тридцать воцарилась могильная тишина.
Когда все кончилось, Эллиот и Росс, поглядывая друг на друга, неуверенно поднялись.
– Консорциум платит за мое гостеприимство, – ухмыльнулся Мунро. – Я их понимаю.
Росс стряхнула пыль с одежды и повернулась к Мунро:
– Пять и две десятых против первых двухсот, без вычетов, в швейцарских франках, с поправками.
– Пять и семь десятых, и я иду.
– Пять и семь. Решено.
Мунро обменялся рукопожатиями с Росс и Эллиотом и объявил, что ему нужно несколько минут на сборы, после чего он будет готов отправиться в Найроби.
– Так просто? – сказала Росс. Будто вдруг что-то вспомнив, она озабоченно посмотрела на часы.
– Вас что-то тревожит? – спросил Мунро.
– Чешские АК-47, – сказала Росс. – В вашем доме.
Если Мунро и удивился, то не подал виду.
– Лучше их забрать, – сказал он. – У консорциума наверняка тоже припасено что-нибудь в этом роде, а в ближайшие несколько часов у нас будет дел по горло.
В этот момент издалека донесся вой полицейской сирены. Он приближался.
– Воспользуемся черным ходом, – сказал Мунро.
Через час все трое уже были в воздухе. Самолет взял курс на Найроби.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ: НАЙРОБИ, 16 ИЮНЯ 1979
1. КРИВЫЕ ВРЕМЕНИ
От Танжера до Найроби – 3600 миль через всю Африку, восемь часов полета
– дальше, чем от Нью-Йорка до Лондона через Атлантический океан. Эти восемь часов Росс провела главным образом за компьютером, рассчитывая то, что она называла «кривыми вероятности в гиперпространстве».
На экране была карта Африки; весь континент пересекали разноцветные линии.
– Это кривые времени, – объяснила Росс. – Мы можем оценить их относительную длину и коэффициент запаздывания.
Под картой Африки цифры показывали суммарную продолжительность различных маршрутов.
– Что это значит? – спросил Эллиот.
– Компьютер выбирает оптимальный путь. Видите, он только что нашел кривую времени, которая приведет нас на место через шесть дней восемнадцать часов пятьдесят одну минуту. Теперь компьютер пытается побить собственный рекорд.
Эллиот невольно усмехнулся. Ему казалась смехотворной сама мысль о том, что компьютер способен предсказать время прибытия экспедиции в назначенное место Конго с точностью до минуты. Но Росс была настроена серьезно.
Пока они разговаривали, цифры на таймере компьютера изменились, и теперь он показывал пять дней двадцать два часа двадцать четыре минуты.
– Это уже лучше, – кивнув, сказала Росс, – но еще не то, что нам нужно.
Она нажала другую клавишу; поколебавшись, линии сместились и снова вытянулись вдоль Африканского континента.
– Это маршрут экспедиции консорциума, – сказала она, – рассчитанный на базе тех же данных, которыми располагаем и мы. Они идут большой группой – тридцать человек или даже больше, весьма солидно. И они не знают точных координат города, или, во всяком случае, мы на это надеемся. Зато у них есть большое преимущество на старте, по меньшей мере двенадцать часов, потому что их самолет уже загружается в Найроби.
Таймер показал продолжительность маршрута консорциума: пять дней девять часов девятнадцать минут. Потом Росс нажала кнопку «DATE», и цифры изменились на 06 21 79 0814.
– Получается, что экспедиция консорциума достигнет назначенного места в Конго чуть позже восьми часов утра двадцать первого июня.
Компьютер тихо щелкнул. Кривые снова зашевелились, потом растянулись, а таймер показал новую дату: 06 21 79 1224.
– Итак, – сказала Росс, – вот что мы сейчас имеем. Если и они, и мы будем продвигаться по своим маршрутам в максимально благоприятных условиях, то консорциум опередит нас чуть больше, чем на четыре часа. Это будет через пять дней.
Мимо, на ходу дожевывая бутерброд, прошел Мунро.
– Лучше поискать другой путь, – сказал он. – Или нужно предпринимать какие-то радикальные меры.
– Не хотелось бы ничего радикального из-за обезьяны.
Мунро пожал плечами:
– Все равно что-то с такой кривой времени делать надо.
Эллиот прислушивался к разговору, и его не покидало ощущение нереальности происходящего. Эти люди всерьез обсуждали разницу в несколько часов, которая вроде бы должна обнаружиться через пять дней.
– Вы же сами не очень верите этим цифрам, – сказал он, – особенно если учесть, что впереди еще несколько дней, в том числе всякие организационные хлопоты в Найроби, потом путешествие по джунглям.
– Времена изменились, мы работаем не так, как первые исследователи Африки, – возразила Росс. – Тогда экспедиции уходили на месяцы. Компьютерная погрешность исчисляется минутами, в худшем случае может составить полчаса в прогнозе на весь пятидневный маршрут. – Она покачала головой. – Нет. Здесь мы столкнулись со сложной проблемой и просто обязаны что-то предпринять. Ставки слишком высоки.
– Вы имеете в виду алмазы?
Росс кивнула и показала на экран, где появились слова ГОЛУБОЙ КОНТРАКТ. Эллиот поинтересовался, что это такое.
– Чертова уйма денег, – сказала Росс и добавила: – Мне так кажется.
На самом деле сумма контракта была ей неизвестна.
Каждому новому контракту в СТИЗР присваивали кодовое обозначение. Только сам Трейвиз и его компьютер знали, с какой именно компанией подписан контракт. Всем другим сотрудникам СТИЗР, от программистов до участников экспедиций, известны были лишь кодовые названия контрактов, которые всегда содержали цвет: «Красный контракт», «Желтый контракт», «Белый контракт». Считалось, что это надежно охраняет коммерческие секреты компаний. Впрочем, математики СТИЗР не могли удержаться от увлекательнейшей игры – отгадывания таинственной второй стороны, подписавшей очередной договор. Эта тема была неиссякаемым источником дискуссий в столовой СТИЗР.
«Голубой контракт» был подписан в декабре 1978 года. Согласно ему, СТИЗР брала на себя обязательство найти месторождение алмазов в дружественном или нейтральном государстве. Алмазы должны были быть типа IIb, «обедненные азотом». В контракте не оговаривались ни размеры кристаллов, ни мощность месторождения. Очевидно, заказчика устраивали любые, даже очень мелкие алмазы. Самым же необычным в контракте было отсутствие указаний о высшем пределе себестоимости извлеченного минерала.
Почти все контракты содержат пункт, устанавливающий верхний допустимый предел себестоимости. Оно и понятно: недостаточно найти источник минерала, нужно, чтобы этот минерал можно было извлекать, вкладывая определенные средства на единицу массы минерала. В свою очередь величина этих средств зависит от содержания минерала в руде, удаленности месторождения, доступности местной рабочей силы, политической ситуации, необходимости строительства аэродромов, дорог, больниц, обогатительных фабрик, шахт.
Контракт, подписанный без указания предельной себестоимости минерала, мог означать только одно: заказчик испытывает в голубых алмазах такую нужду, что готов заплатить за них сколько угодно.
В столовой СТИЗР тайна «Голубого контракта» была раскрыта за сорок восемь часов. Оказалось, что голубой цвет алмазов типа IIb обусловлен ничтожными примесями бора. Алмазы с такими примесями не годятся для изготовления ювелирных бриллиантов, зато представляют собой полупроводник с удельным сопротивлением порядка ста ом на сантиметр и к тому же очень хорошо пропускают свет.
Кто-то обнаружил в журнале «Electronic News» за 17 ноября 1978 года короткую заметку, озаглавленную «Прекращено использование процесса легирования, разработанного Макфи». В заметке сообщалось, что компания «Уолтем» (штат Массачусетс), входящая в состав корпорации «Сайлек инкорпорейтед», прекратила использование экспериментального процесса Макфи для искусственного легирования алмазов монослойным покрытием бора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48