Когда они вошли в туннель, солнце стояло еще достаточно высоко; были они внутри от силы полчаса. Теперь же вокруг была ночь, почти полная луна сияла в небе. В ее призрачном свете перед ним предстал дольмен, но теперь холм закрывал его до самой верхней плиты, оставляя свободной лишь грубо сделанную деревянную дверь. Прохладный влажный ветерок колыхал траву. На пахотную землю внизу не было и намека - вокруг холма росли кусты и молодые деревца. К югу поднималась гряда холмов, до жути знакомая, но поросшая лесом, старыми, невероятно, до невозможности старыми деревьями, - такие громадные дубы он видел лишь в последних нетронутых уголках Америки. Их верхушки казались седыми в лунном свете; внизу лежали густые тени.
Заухала сова. Послышался волчий вой.
Локридж снова поднял глаза и увидел, что они не в сентябре. Над ними было небо конца мая.
ГЛАВА IV
- Разумеется, я соврала тебе, - сказала Сторм.
Высоко вздымалось пламя костра, отбрасывая искры, тускло освещая клубы дыма и в рембрандтовской манере высвечивая выразительные черты ее лица. Вокруг сомкнулась ночь. Локридж поежился и протянул руки к огню.
- Ты бы все равно не поверил, пока не увидел своими глазами, - продолжала Сторм. - Разве не так? В лучшем случае мы потеряли бы время на объяснения, а я и так уже слишком долго пробыла в двадцатом веке. Каждый лишний час увеличивал опасность. Если бы Брэнн догадался выставить охрану у датских ворот… Он должен думать, что я убита. В моей группе были и другие женщины, которые в схватке с ним были изуродованы до неузнаваемости. Но все же он мог почувствовать…
- Значит, ты из будущего? - только и смог сказать Локридж: давала себя знать реакция на все происшедшее.
- Равно как и ты теперь. - Она улыбнулась.
- Я имею в виду - из моего будущего. Откуда?
- Около двух тысяч лет после твоей эпохи. - Помрачнев, она задумчиво вглядывалась в окружавшую их темноту. - Я бывала во многих веках, столько раз принимала участие в исторических событиях, но, ты знаешь, иногда мне кажется, что частичка моей души по-прежнему в том времени, когда я родилась.
- Но… Мы ведь сейчас на том же самом месте, где вошли в коридор, да? Только в прошлом. И как далеко?
- По вашему летосчислению - в конце весны 1827 года до Рождества Христова. Я посмотрела точное число на часах-календаре в аванзале. Нельзя точно рассчитать появление, поскольку человеческое тело имеет конечную ширину, эквивалентную приблизительно двум месяцам. Именно поэтому нам пришлось при проходе держаться за руки - чтобы не оказаться разделенными несколькими неделями. Если когда-нибудь такое случится, - добавила она поспешно, - возвращайся в коридор и жди. Время течет и там, но иначе, так что мы сможем встретиться.
«Почти четыре тысячи лет», - думал Локридж. В это самое время в Египте восседал на троне фараон; морской владыка Крита строил планы насчет торговли с Вавилоном; Мохенджо-Даро гордо возвышался в долине Инда; дерево генерала Гранта было еще не проросшим семенем. Средиземноморье уже знало бронзу, но Северная Европа еще не вышла из неолита, а дольмен в этом холме был воздвигнут всего несколько поколений тому назад людьми, чье сельское хозяйство, основанное на принципе «режь и жги», заставляло их перебираться на все новые места. Восемнадцать веков до рождения Христа, столетия даже до Авраама, - а он разбил лагерь в Дании, где те, кто называют себя датчанами, еще и не появились. От совершенной невероятности всего этого Локриджа - в буквальном смысле - бил озноб. Стараясь прогнать неприятное ощущение, он спросил:
- Ну, а все-таки, что это за коридор? Как он действует?
- Научно-физическое объяснение тебе ничего не даст, - отозвалась Сторм. - Просто представь себе энергетическую трубу, намотанную своей протяженностью на временную ось. Внутри по-прежнему возрастает энтропия, сохраняется течение времени. Но с точки зрения человека, находящегося внутри, космическое - внешнее - время застывает. Выбрав нужные ворота, можно оказаться в любой соответствующей эпохе. Фактор конверсии, - она сосредоточенно нахмурилась, - равен, в вашей системе мер, приблизительно тридцати пяти дням на фут. Через каждые несколько веков расположен вход шириной в двадцать пять лет. Промежутки не могут быть меньше примерно двухсот лет, иначе разрушится ослабленное силовое поле.
- И коридор идет прямо до твоего времени?
- Нет. Этот коридор тянется до 4000 года до Р.Х. и до 2000 года н.э. Делать их намного длинней практически невозможно. По всему пространству-времени планеты разбросано много коридоров разной протяженности. Ворота синхронизированы, так что, переходя с одного канала на другой, можно попасть в любой нужный год. Скажем, если бы мы хотели попасть в прошлое дальше 4000 года до Р.Х., нужно было бы воспользоваться коридорами, которые я знаю в Англии или в Китае; их ворота охватывают год, в котором мы сейчас находимся. Чтобы отправиться еще дальше, пришлось бы искать другие ворота, в других местах.
- А когда они… Когда их изобрели?
- За пару веков до моего рождения. Уже вовсю шла война между Хранителями и Патрулем, так что изначальные цели - научные изыскания - отошли на задний план.
В ночной темноте раздавался вой волков. С треском продираясь через подлесок, пробежал какой-то, судя по всему, крупный зверь; дико завывая, волчья стая бросилась в погоню.
- Понимаешь, - сказала Сторм, - мы не можем начать тотальную войну. Погибнет Земля, как уже было с Марсом, превратившимся в кольцо радиоактивных обломков, вращающихся вокруг Солнца… Я иногда думаю: может, в конце концов, изобретатели отправятся на шестьдесят миллионов лет назад и построят космический флот, который уничтожил динозавров и оставил неизгладимые следы на Луне…
- Значит, ты не знаешь своего будущего? - спросил Локридж, затаив дыхание.
Она покачала головой.
- Нет. Когда включают активатор, чтобы просверлить новый коридор, он бурит туннель в обе стороны, на одинаковое расстояние. Мы пытались проникнуть вперед из нашего времени. Но там оказались охранники, они заставили нас вернуться с помощью неизвестного нам оружия. Мы больше не пробуем. Это было слишком страшно.
«Загадки внутри загадок - это уже чересчур», - решил Локридж и вернулся к практическим проблемам.
- Ладно, - сказал он, - я вроде как вступил в войну на вашей стороне. Может, расскажешь, зачем вся эта стрельба? Кто твои враги? - Он помолчал. - Кто ты сама?
- Я лучше буду пользоваться тем именем, которое выбрала в вашем времени, - ответила Сторм. - Оно, кажется, оказалось счастливым. - Некоторое время она сидела в раздумье. - Сомневаюсь, чтобы ты смог сразу разобраться в сущности моего столетия. Слишком большой исторический период между вами и нами. Разве смог бы человек из вашего прошлого по-настоящему понять принципиальную разницу между Востоком и Западом вашего времени?
- Полагаю, что нет, - согласился Локридж. - По правде говоря, и у нас-то многие ее не понимают.
- Здесь, - продолжала Сторм, - суть та же. Потому что проблема всегда, на протяжении всей истории человека, сводилась к одному - пусть в извращенном, запутанном виде, пусть прикрытая другими, менее важными мотивациями, но это всегда, в том или ином смысле, было столкновением двух философий, двух образов жизни и мысли - существования. Извечно стоял вопрос: в чем природа человека?
Взгляд Сторм, устремленный в ночной мрак, вернулся к гаснущему костру. Она пронзительно взглянула на Локриджа, молча ожидавшего продолжения.
- Жизнь, какой она представляется, против жизни, как она есть. Планирование против естественного развития. Контроль против свободы. Отметающий все остальное рационализм против природной целостности. Машина против живой плоти. Если человека с его судьбой можно спланировать, организовать, сделать из него какое-то подобие совершенства, разве не долг человека привести себе подобных к этому совершенству - неважно, какой ценой? Тебе это знакомо, не правда ли?
Великий враг твоей страны - вечное проявление того, что родилось в доисторические времена, того, что нашло выражение в законах Дракона и Диоклетиана; привело к сожжению Ивовых книг Конфуция; звучало в устах Торквемады, Кальвина, Локка, Вольтера, Наполеона, Маркса, Ленина, Аргвеллы; отразилось в Манифесте Юпитера и так далее, и так далее… Нет-нет, не прямо, не открыто - многие из тех, кто верил в высший разум, не были в душе тиранами; с другой стороны, были не верившие в него, но тираны в душе - вроде Ницше. На мой взгляд, ваша индустриальная цивилизация, даже в тех странах, которые называют себя свободными, - это сплошной кошмар; тем не менее, я пользуюсь техникой такой мощной и сложной, какая вам и не снилась. Но для чего? Вот в чем суть борьбы!
Сторм замолчала. Ее взгляд обратился к лесу, стеной окружающему луг.
- Я часто думаю, - задумчиво проговорила она, - что поворот вспять начался именно в этом тысячелетии, когда земные боги и их Мать были отринуты теми, кто поклонялся небесам.
Она встряхнулась, словно освобождаясь от чего-то, и продолжала ровным голосом:
- Что ж, Малькольм, прими на данный момент, что Хранители стремятся сохранить жизнь, жизнь во всей ее целостности, безграничности, великолепии и трагичности, а Патруль хочет превратить мир в механизм. Это, конечно, упрощение. Может, потом я сумею объяснить лучше. Но скажи: ты считаешь мою цель недостойной?
Локридж задумчиво посмотрел на Сторм - она напоминала молодую дикую кошку.
- Нет. Я буду с тобой, - сказал он с волнением, прогнавшим все страхи, сожаления и чувство одиночества. - Я уже с тобой.
- Спасибо, - прошептала она. - Если бы ты только знал - не на словах, а существом своим, - как много это значит, я, наверное, могла бы прыгнуть за это к тебе прямо через огонь.
Ему хотелось спросить, что она имеет в виду. Однако прежде, чем он успел что-либо сказать, Сторм проговорила с усмешкой:
- Думаю, ближайшие месяцы покажутся тебе интересными.
- О Господи, разумеется! - Он лишь сейчас осознал открывающиеся возможности. - Да любой антрополог отдал бы свою… свой правый глаз, чтобы оказаться здесь. Мне все еще не верится в это.
- Впереди ждут опасности, - предупредила она.
- Ладно, так или иначе, на чем мы стоим? Что нужно делать?
- Начну с начала, - сказала Сторм. - Как я уже объяснила, в широком масштабе вести войну между Патрулем и Хранителями в нашем времени нельзя. Поэтому она в основном передвинулась в прошлое. Базы расположены в стратегических пунктах и… это сейчас неважно. Я знаю, что у Патруля есть опорный пункт в царствовании Харальда Синезубого. Хотя религия Аза уже признавала Небесного Отца, введение христианства было для них очередным шагом вперед и положило начало централизованной монархии и, в конце концов, рационалистическому государству. Потом там появились те, кого мы с тобой встретили.
- Что? Подожди! Ты хочешь сказать, что ваши люди меняют прошлое?
- Да нет. Ни в коем случае. Это по существу своему невозможно. Любой, кто попробует, убедится, что события всегда возвращаются на круги своя. Что было, то было. Мы, путешествующие во времени, тоже часть целого. Но скажем так: мы узнаем некоторые аспекты, которые могут оказаться полезными для наших целей, набираем добровольцев, копим силы для решительного сражения.
- Ну так вот. В моем времени Патруль контролирует западное полушарие, Хранители - восточное. Я возглавляла отряд, отправившийся в двадцатый век и, через океан, в Америку. Сами мы ничего существенно незаметно построить не могли: вражеских агентов в вашем столетии куда больше, чем наших. Наш план заключался в создании промышленной компании, видимой целью которой было бы что-то примечательное, а мы должны были сойти за людей вашего времени. Мы выбрали именно это время, потому что двадцатый век - первый, где то, что нам необходимо, - транзисторы, например, - можно достать на месте и не вызывая подозрений. Под прикрытием горнорудного предприятия в Колорадо мы создали наши подземные установки, построили активатор и пробурили новый коридор.
Мы собирались ударить через него, появившись в нашем собственном времени в самом сердце владений Патруля. Но как только коридор был закончен, явился Брэнн с намного превосходящими наши силами. Не знаю, как он пронюхал. Спаслась одна я. Потом больше года болталась по Соединенным Штатам, изыскивая возможность вернуться. Я знала, что все коридоры, ведущие в будущее, охраняются, - Патруль очень силен в раннеиндустриальной цивилизации. И я нигде не могла найти ни одного Хранителя.
- А на что ты жила? - поинтересовался Локридж.
- Ты бы назвал это грабежом, - ответила Сторм.
Он вздрогнул. Она рассмеялась.
- Мой энергопистолет может быть настроен на всего лишь оглушение. Заполучить несколько тысяч долларов - это не проблема. А у меня было отчаянное положение. Ты считаешь, что я очень виновата?
- Как сказать… - Он взглянул на ее лицо в отблесках костра. - Нет, не считаю.
- Я была уверена, что ты не будешь меня винить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34