Впрочем, были такие, которые просто хотели на время исчезнуть.
Но когда сенсоры «Гоблина» показали изнанку одного кратера крупным планом, какое-то шестое чувство сказало Паскуалю, что ему второй раз в жизни повезло.
Кратер находился на железистом астероиде, движущемся по сильно вытянутой, очень эксцентрической орбите. Как сказали астрономы, он целую вечность вращался вокруг солнца Каспера, пока не был захвачен полем тяготения Дорана – вполне вероятно, незадолго до прибытия сюда людей. Он проходил все ближе и ближе к поверхности планеты и через год-другой должен был столкнуться с ней. Самое странное, что этот астероид уже раньше осматривали и ничего не обнаружили.
Каждую неделю власти Станции передавали всем «Гоблинам» список астероидов, подходящих для исследования, – обычно это были крупные космические тела, которым, наконец, присвоили номер в каталоге или которые только что появились в поле зрения телескопов. После этого человек решал сам. Паскуаль случайно оказался всего в нескольких миллионах километров от этого конкретного астероида, а потому решил перенести открытие шлюза на другой день и провести беглый осмотр. Просто так.
Он действительно ничего не ожидал найти.
Поначалу казалось, что перед ним стандартный железистый астероид: обычные соотношения железа, никеля и кобальта. Паскуаль вводил эту информацию в оперативную базу данных, когда на приборной панели «Гоблина» замигал огонек. Вот это и называется повезло.
Его находка светилась странным светом. Сначала Паскуаль предположил, что она радиоактивна, но все приборы на борту «Гоблина» сказали, что нет. Поэтому он принес ее на борт и осмотрел. Механизм? Паскуаль не отличался богатым воображением и не ощутил большого трепета, оказавшись в другой звездной системе на другой стороне галактики. Но сейчас он в первый раз оживился после той счастливой игорной полосы.
Рядом с этим механизмом были и другие предметы, включая замершую глыбу чего-то, что привело ученых в экстаз. Паскуаля все это не слишком интересовало, но он знал, как много это стоит.
Паскуаль не мог уснуть, поэтому он встал. Подобно Ким и большинству людей, волею судьбы живущих на Станции Ангелов, старик снимал крохотную каюту, где едва хватало места, чтобы встать прямо и вытянуть руки. На Станции имелось и более дешевое жилье, буквально размером с гроб, куда можно было влезть только горизонтально, и некоторые вполне этим довольствовались. Но Паскуаль – который не однажды всерьез подумывал о жизни профессионального игрока в покер – надеялся на колоду карт. Она поможет оставаться на плаву, когда подведет все остальное.
Был Тихий Час. Условные сутки на Станции привычно делились на день и ночь, как на Земле, а это означало, что в каждом суточном цикле были периоды, когда людей в изогнутых коридорах становилось гораздо меньше. Паскуаль поплыл вниз, пока не добрался места – таких уже осталось немного, – где из-под добавленных человеком отсеков, покрывающих инопланетный тор высокотехнологичной плесенью, еще был виден натуральный строительный материал Станции. Паскуаль находил удовольствие в прикосновении к натуральной поверхности Станции, хотя не мог сказать почему. И если бы его спросили, он бы почувствовал себя неловко. Может, даже разозлился бы слегка.
Но в глубине души Паскуаль знал, что прикасается к чему-то старому, действительно старому. Когда-то этого касались другие руки или что-то вроде рук. Руки существ, которые никогда не видели голубого неба, и не пробовали вкус чилийских перцев, и не засматривались на сладкотелых проституток в безумные ночи в трущобах городских окраин.
Он протянул руку, чтобы коснуться инопланетного материала. Тот был теплым на ощупь.
Сзади что-то упало на пол. Паскуаль застыл, потом оглянулся. Там ничего не было, кроме непонятной вещицы, похожей на детскую игрушку.
Но это была не игрушка. Оно встало, махнуло на Паскуаля крошечными усиками и торопливо засеменило на металлических ножках к выставленному материалу Ангелов.
И погрузилось в этот материал целиком, как камень, упавший в грязь. Вещество Станции натекло сверху и поглотило этот предмет.
Паскуаль машинально схватился за крест на шее. Оглянувшись, он увидел еще больше этих штук – насекомых? машин? – падающих из щели в стене коридора, которой несколько минут назад там точно не было. Они тоже направлялись прямо к материалу Ангелов, не обращая на Паскуаля внимания.
Старик, ни разу не оглянувшись, побежал обратно на верхние уровни.
Если бы у него имелись слова, чтобы описать свои чувства в тот момент, он назвал бы чувство первобытного страха. Ему хотелось спрятаться в какой-нибудь пещере, и «Гоблин» вполне подойдет.
Ким
Ким застала Паскуаля за сборами. Судя по всему, он отправлялся в долгий рейс.
– Джозеф! – начала Ким, останавливаясь у открытой двери в его каюту. Старик вздрогнул, как будто призрак похлопал его по плечу. Он повернулся и уставился на Ким большими испуганными глазами. Потом усилием воли заставил себя успокоиться.
В остальном Паскуаль выглядел точно так же, как всегда, – постаревший раньше времени.
– Ким, рад тебя видеть. – Он затеребил крошечный крестик, висящий у него на груди. За его спиной тускло светили лампы, но в этой полутьме Ким разглядела целую кучу католических атрибутов: плачущий Иисус и открытки с изображением Папы в каком-то южноамериканском городе. – Как жизнь?
– Как обычно, – солгала Ким. – Я слышала, тебе повезло.
– Да, вот надеюсь, повезет и дальше. – На узкой койке у него за спиной лежали герметические чемоданы, из двух полуоткрытых вываливались пожитки. – Решил пока вернуться к астероидам.
– Я слышала, ты…
– Здесь много всякого болтают, – довольно резко перебил ее Паскуаль. Потом вздохнул. – Слушай, прости, но… ты не видела ничего странного на Станции в последнее время?
Ким казалась озадаченной:
– Вроде чего?
Паскуаль поднял один из чемоданов и двинулся к ней.
Женщина посторонилась и заметила багажную тележку в коридоре, с уже нагруженными на нее вещами. Старик подошел к тележке, положил чемодан наверх, затем повернулся.
– Вроде, вроде… жуков… ну, понимаешь? Ким уставилась на него.
– Нет, не понимаю. Ты говоришь о насекомых? Они сбежали из гидропонного отсека? Так это же часто бывает? – Явное беспокойство Паскуаля передалось ей.
– Нет, не то. Вроде… – Старик хлопнул себя ладонью по лбу. – Вроде маленьких серебряных жуков, вот это что. Они похожи на насекомых, пока ближе не посмотришь.
– Паскуаль, я понятия не имею, о чем ты говоришь. А на что они похожи вблизи?
– На твой самый жуткий кошмар, – выдохнул старик. – Я знаю, потому что я их видел. Я говорил о них людям, но мне не верят. Слушай, я только что встретил друга, он мотается в окрестностях Станции, скупает металлолом и перепродает его. Он механик. Он тоже их видел, на внешней стороне Станции Ангелов. Маленьких серебряных жуков.
– Никогда не замечала ничего подобного.
– Надеюсь, никогда и не заметишь. Слушай, если хочешь моего совета, наймись куда-нибудь и уноси отсюда ноги.
Ким покачала головой:
– У меня здесь дела. Я слышала, ты нашел что-то действительно особенное. Мне нужно поговорить с тобой об этом.
– Предметы Ангелов? – спросил Паскуаль. Ким кивнула.
– Если это действительно они, – сказал старик. – Я не знаю, я просто нашел какие-то предметы. Поэтому, возможно, я богатый человек, не знаю. – Он прошел мимо Ким, схватил еще один чемодан и поволок его к тележке. – Через сингулярность меня не выпустят «из соображений безопасности». – Он вложил в эти слова особый сарказм. – Так вот, оставаясь здесь в данный момент, я совсем не чувствую себя в безопасности. Поэтому остается только одно место, и это место там, – сказал он, тыча пальцем в потолок коридора.
– Тебя это действительно тревожит?
– Ким, когда я вижу вокруг серебряных букашек, которые даже не имеют права на существование, я начинаю очень тревожиться.
– А насчет безопасности – это мэр Пирс или командующий? Они, конечно?..
– Я все испробовал, но у них там какая-то чрезвычайная ситуация, и бьюсь об заклад, она связана с серебряными жуками. Сдается мне, они не хотят говорить ни со мной, ни с кем другим.
«Ладно, – подумала Ким, – кажется, я знаю, куда пойду дальше».
– Значит, ты просто снимаешься с места и летишь в систему?
Паскуаль подошел к ней вплотную и положил руку ей на плечо, чтобы посмотреть прямо в глаза.
– Ким, ты мне нравишься, правда. Я не сумасшедший, и я не думаю, что инопланетяне шлют сигналы мне в голову. Но в последние два дня здесь творится что-то очень странное. Так что послушай моего совета: будь умницей и беги отсюда, пока еще можешь.
– Кое-что странное со мной уже случилось, Паскуаль. Я думаю, это связано с твоими находками. Может быть. Я не уверена.
Старик лишь покачал головой:
– Мне уже нет дела до всего этого. Я все отдал ученым и просто жду, чтобы они положили на мой счет остальные деньги, которые мне обещали. А ты, – он пожал плечами, – береги себя, Ким. Но не говори, что я тебя не предупреждал.
Сэм Рой
Он не сразу узнал Мэтью, когда увидел его. Мальчик изменился в каком-то не поддающемся определению смысле. А потом Сэм понял: он принял Мэтью за его отца.
Всякий раз, когда Сэм взбирался по крутой тропинке на вершину утеса, он находил еду и воду, оставленные на полочке внутри каменной пирамиды, сложенной специально для этой цели. Зная, что времени будет мало, Сэм набросился на еду и стал оглядываться вокруг, поспешно жуя.
Плато протянулось на пару миль – высокий каменистый уступ с крутым обрывом. Из космоса горы Тейва выглядели как двойной ряд зубов: узкая долина, лежащая между этими двумя цепями, расширялась в трехстах километрах к востоку, затем резко понижалась и уходила в море, продолжаясь цепью островов.
На восточной стороне плато стоял Нью-Ковентри – такое название выбрал Вон для их поселения. Дюжина узких улиц да крошечная городская площадь, мощенная блоками темного мрамора. За городом плато обрывалось крутыми утесами. С другой стороны городка, под утесами, находились глубокие пещеры, в которых Вон собирался прятаться вместе с людьми, когда придет излучение.
– Кто нас стережет? – спросил Сэм, когда Мэтью подошел к нему. Лицо молодого человека было наполовину скрыто за меховой отделкой парки.
– Сегодня у меня дежурит свой человек, – ответил Мэтью. Прошло несколько лет с тех пор, как они в последний раз говорили друг с другом. Тот мальчик, которого помнил Сэм, исчез. На лице сменившего его мужчины отпечатались горечь и гнев, и узкий шрам тянулся по краю челюсти.
– Я не верю, что твой отец вдруг стал так беспечен, – указал Сэм. – Возможно, ты забыл, что случилось в прошлый раз?
– Я не забыл, – отрезал Мэтью. – Прости, – добавил он, смягчая тон. – Я слегка нервничаю.
– Если бы Вон узнал, что мы разговариваем друг с другом, он бы тебя убил. И мне бы уже не так везло.
– Он не узнает. Он занят приготовлениями к… к тому, что должно случиться. – Тень улыбки скользнула по лицу Мэтью и исчезла в темноте под капюшоном его парки. – Ты знаешь, как он это называет? Священный Свет Бога.
– Мэтью, если тебе нужно что-то сказать мне, говори быстрее и уходи отсюда ради тебя самого. Отец позволил тебе жить только в назидание. Помни это.
– Я помню. Не надо меня недооценивать, Сэм. Я знаю, что я делаю. Ничто так не стимулирует, как жажда мести.
«Как верно», – подумал Сэм. Как верно. Он взглянул за спину Мэтью.
– Ты приехал на трейлере. Отвезешь Меня обратно вниз? На сей раз Мэтью усмехнулся, и на краткий миг Сэм увидел тень того мальчишки, которого он помнил.
– Для тебя я сейчас Люк. – Люк был одним из самых доверенных солдат Вона. – Поэтому – да, я отвезу тебя вниз.
Сэм даже рот открыл от удивления.
– Что случилось с Люком? Мэтью усмехнулся еще шире.
– Давай просто скажем, что Люк оказался совсем не таким хорошим послушным прималистом, каким его считает Вон – Мэтью с любопытством взглянул на Сэма. – Ты хочешь сказать, что ты этого не предвидел? Я думал, ты можешь предвидеть все.
– События в целом – да, отдельные детали – не так часто, но иногда. Я знаю, как обернется большинство событий, но точный механизм не всегда ясен.
– Что ж, отныне Люк будет делать то, что я ему скажу, потому что, если папа когда-нибудь прознает, что он замышлял, Люк умрет.
– Так что я должен сказать в следующий раз, когда увижу его? Люка, я имею в виду.
Мэтью пожал плечами. Он указал на трейлер – большой сборный снегоход с открытым прицепом – и пошел к нему. На глазах у Сэма он залез в кабину снегохода и подогнал его задом к тому месту, где стоял Сэм с огромным каменным шаром.
– Дай я тебе помогу, – предложил Мэтью, откидывая задний борт прицепа. Он протянул руки к камню.
– Нет, не надо, – поспешно остановил его Сэм. Он ухватил камень, приподнял его и стал толкать, пока шар не вкатился по опущенному борту в прицеп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Но когда сенсоры «Гоблина» показали изнанку одного кратера крупным планом, какое-то шестое чувство сказало Паскуалю, что ему второй раз в жизни повезло.
Кратер находился на железистом астероиде, движущемся по сильно вытянутой, очень эксцентрической орбите. Как сказали астрономы, он целую вечность вращался вокруг солнца Каспера, пока не был захвачен полем тяготения Дорана – вполне вероятно, незадолго до прибытия сюда людей. Он проходил все ближе и ближе к поверхности планеты и через год-другой должен был столкнуться с ней. Самое странное, что этот астероид уже раньше осматривали и ничего не обнаружили.
Каждую неделю власти Станции передавали всем «Гоблинам» список астероидов, подходящих для исследования, – обычно это были крупные космические тела, которым, наконец, присвоили номер в каталоге или которые только что появились в поле зрения телескопов. После этого человек решал сам. Паскуаль случайно оказался всего в нескольких миллионах километров от этого конкретного астероида, а потому решил перенести открытие шлюза на другой день и провести беглый осмотр. Просто так.
Он действительно ничего не ожидал найти.
Поначалу казалось, что перед ним стандартный железистый астероид: обычные соотношения железа, никеля и кобальта. Паскуаль вводил эту информацию в оперативную базу данных, когда на приборной панели «Гоблина» замигал огонек. Вот это и называется повезло.
Его находка светилась странным светом. Сначала Паскуаль предположил, что она радиоактивна, но все приборы на борту «Гоблина» сказали, что нет. Поэтому он принес ее на борт и осмотрел. Механизм? Паскуаль не отличался богатым воображением и не ощутил большого трепета, оказавшись в другой звездной системе на другой стороне галактики. Но сейчас он в первый раз оживился после той счастливой игорной полосы.
Рядом с этим механизмом были и другие предметы, включая замершую глыбу чего-то, что привело ученых в экстаз. Паскуаля все это не слишком интересовало, но он знал, как много это стоит.
Паскуаль не мог уснуть, поэтому он встал. Подобно Ким и большинству людей, волею судьбы живущих на Станции Ангелов, старик снимал крохотную каюту, где едва хватало места, чтобы встать прямо и вытянуть руки. На Станции имелось и более дешевое жилье, буквально размером с гроб, куда можно было влезть только горизонтально, и некоторые вполне этим довольствовались. Но Паскуаль – который не однажды всерьез подумывал о жизни профессионального игрока в покер – надеялся на колоду карт. Она поможет оставаться на плаву, когда подведет все остальное.
Был Тихий Час. Условные сутки на Станции привычно делились на день и ночь, как на Земле, а это означало, что в каждом суточном цикле были периоды, когда людей в изогнутых коридорах становилось гораздо меньше. Паскуаль поплыл вниз, пока не добрался места – таких уже осталось немного, – где из-под добавленных человеком отсеков, покрывающих инопланетный тор высокотехнологичной плесенью, еще был виден натуральный строительный материал Станции. Паскуаль находил удовольствие в прикосновении к натуральной поверхности Станции, хотя не мог сказать почему. И если бы его спросили, он бы почувствовал себя неловко. Может, даже разозлился бы слегка.
Но в глубине души Паскуаль знал, что прикасается к чему-то старому, действительно старому. Когда-то этого касались другие руки или что-то вроде рук. Руки существ, которые никогда не видели голубого неба, и не пробовали вкус чилийских перцев, и не засматривались на сладкотелых проституток в безумные ночи в трущобах городских окраин.
Он протянул руку, чтобы коснуться инопланетного материала. Тот был теплым на ощупь.
Сзади что-то упало на пол. Паскуаль застыл, потом оглянулся. Там ничего не было, кроме непонятной вещицы, похожей на детскую игрушку.
Но это была не игрушка. Оно встало, махнуло на Паскуаля крошечными усиками и торопливо засеменило на металлических ножках к выставленному материалу Ангелов.
И погрузилось в этот материал целиком, как камень, упавший в грязь. Вещество Станции натекло сверху и поглотило этот предмет.
Паскуаль машинально схватился за крест на шее. Оглянувшись, он увидел еще больше этих штук – насекомых? машин? – падающих из щели в стене коридора, которой несколько минут назад там точно не было. Они тоже направлялись прямо к материалу Ангелов, не обращая на Паскуаля внимания.
Старик, ни разу не оглянувшись, побежал обратно на верхние уровни.
Если бы у него имелись слова, чтобы описать свои чувства в тот момент, он назвал бы чувство первобытного страха. Ему хотелось спрятаться в какой-нибудь пещере, и «Гоблин» вполне подойдет.
Ким
Ким застала Паскуаля за сборами. Судя по всему, он отправлялся в долгий рейс.
– Джозеф! – начала Ким, останавливаясь у открытой двери в его каюту. Старик вздрогнул, как будто призрак похлопал его по плечу. Он повернулся и уставился на Ким большими испуганными глазами. Потом усилием воли заставил себя успокоиться.
В остальном Паскуаль выглядел точно так же, как всегда, – постаревший раньше времени.
– Ким, рад тебя видеть. – Он затеребил крошечный крестик, висящий у него на груди. За его спиной тускло светили лампы, но в этой полутьме Ким разглядела целую кучу католических атрибутов: плачущий Иисус и открытки с изображением Папы в каком-то южноамериканском городе. – Как жизнь?
– Как обычно, – солгала Ким. – Я слышала, тебе повезло.
– Да, вот надеюсь, повезет и дальше. – На узкой койке у него за спиной лежали герметические чемоданы, из двух полуоткрытых вываливались пожитки. – Решил пока вернуться к астероидам.
– Я слышала, ты…
– Здесь много всякого болтают, – довольно резко перебил ее Паскуаль. Потом вздохнул. – Слушай, прости, но… ты не видела ничего странного на Станции в последнее время?
Ким казалась озадаченной:
– Вроде чего?
Паскуаль поднял один из чемоданов и двинулся к ней.
Женщина посторонилась и заметила багажную тележку в коридоре, с уже нагруженными на нее вещами. Старик подошел к тележке, положил чемодан наверх, затем повернулся.
– Вроде, вроде… жуков… ну, понимаешь? Ким уставилась на него.
– Нет, не понимаю. Ты говоришь о насекомых? Они сбежали из гидропонного отсека? Так это же часто бывает? – Явное беспокойство Паскуаля передалось ей.
– Нет, не то. Вроде… – Старик хлопнул себя ладонью по лбу. – Вроде маленьких серебряных жуков, вот это что. Они похожи на насекомых, пока ближе не посмотришь.
– Паскуаль, я понятия не имею, о чем ты говоришь. А на что они похожи вблизи?
– На твой самый жуткий кошмар, – выдохнул старик. – Я знаю, потому что я их видел. Я говорил о них людям, но мне не верят. Слушай, я только что встретил друга, он мотается в окрестностях Станции, скупает металлолом и перепродает его. Он механик. Он тоже их видел, на внешней стороне Станции Ангелов. Маленьких серебряных жуков.
– Никогда не замечала ничего подобного.
– Надеюсь, никогда и не заметишь. Слушай, если хочешь моего совета, наймись куда-нибудь и уноси отсюда ноги.
Ким покачала головой:
– У меня здесь дела. Я слышала, ты нашел что-то действительно особенное. Мне нужно поговорить с тобой об этом.
– Предметы Ангелов? – спросил Паскуаль. Ким кивнула.
– Если это действительно они, – сказал старик. – Я не знаю, я просто нашел какие-то предметы. Поэтому, возможно, я богатый человек, не знаю. – Он прошел мимо Ким, схватил еще один чемодан и поволок его к тележке. – Через сингулярность меня не выпустят «из соображений безопасности». – Он вложил в эти слова особый сарказм. – Так вот, оставаясь здесь в данный момент, я совсем не чувствую себя в безопасности. Поэтому остается только одно место, и это место там, – сказал он, тыча пальцем в потолок коридора.
– Тебя это действительно тревожит?
– Ким, когда я вижу вокруг серебряных букашек, которые даже не имеют права на существование, я начинаю очень тревожиться.
– А насчет безопасности – это мэр Пирс или командующий? Они, конечно?..
– Я все испробовал, но у них там какая-то чрезвычайная ситуация, и бьюсь об заклад, она связана с серебряными жуками. Сдается мне, они не хотят говорить ни со мной, ни с кем другим.
«Ладно, – подумала Ким, – кажется, я знаю, куда пойду дальше».
– Значит, ты просто снимаешься с места и летишь в систему?
Паскуаль подошел к ней вплотную и положил руку ей на плечо, чтобы посмотреть прямо в глаза.
– Ким, ты мне нравишься, правда. Я не сумасшедший, и я не думаю, что инопланетяне шлют сигналы мне в голову. Но в последние два дня здесь творится что-то очень странное. Так что послушай моего совета: будь умницей и беги отсюда, пока еще можешь.
– Кое-что странное со мной уже случилось, Паскуаль. Я думаю, это связано с твоими находками. Может быть. Я не уверена.
Старик лишь покачал головой:
– Мне уже нет дела до всего этого. Я все отдал ученым и просто жду, чтобы они положили на мой счет остальные деньги, которые мне обещали. А ты, – он пожал плечами, – береги себя, Ким. Но не говори, что я тебя не предупреждал.
Сэм Рой
Он не сразу узнал Мэтью, когда увидел его. Мальчик изменился в каком-то не поддающемся определению смысле. А потом Сэм понял: он принял Мэтью за его отца.
Всякий раз, когда Сэм взбирался по крутой тропинке на вершину утеса, он находил еду и воду, оставленные на полочке внутри каменной пирамиды, сложенной специально для этой цели. Зная, что времени будет мало, Сэм набросился на еду и стал оглядываться вокруг, поспешно жуя.
Плато протянулось на пару миль – высокий каменистый уступ с крутым обрывом. Из космоса горы Тейва выглядели как двойной ряд зубов: узкая долина, лежащая между этими двумя цепями, расширялась в трехстах километрах к востоку, затем резко понижалась и уходила в море, продолжаясь цепью островов.
На восточной стороне плато стоял Нью-Ковентри – такое название выбрал Вон для их поселения. Дюжина узких улиц да крошечная городская площадь, мощенная блоками темного мрамора. За городом плато обрывалось крутыми утесами. С другой стороны городка, под утесами, находились глубокие пещеры, в которых Вон собирался прятаться вместе с людьми, когда придет излучение.
– Кто нас стережет? – спросил Сэм, когда Мэтью подошел к нему. Лицо молодого человека было наполовину скрыто за меховой отделкой парки.
– Сегодня у меня дежурит свой человек, – ответил Мэтью. Прошло несколько лет с тех пор, как они в последний раз говорили друг с другом. Тот мальчик, которого помнил Сэм, исчез. На лице сменившего его мужчины отпечатались горечь и гнев, и узкий шрам тянулся по краю челюсти.
– Я не верю, что твой отец вдруг стал так беспечен, – указал Сэм. – Возможно, ты забыл, что случилось в прошлый раз?
– Я не забыл, – отрезал Мэтью. – Прости, – добавил он, смягчая тон. – Я слегка нервничаю.
– Если бы Вон узнал, что мы разговариваем друг с другом, он бы тебя убил. И мне бы уже не так везло.
– Он не узнает. Он занят приготовлениями к… к тому, что должно случиться. – Тень улыбки скользнула по лицу Мэтью и исчезла в темноте под капюшоном его парки. – Ты знаешь, как он это называет? Священный Свет Бога.
– Мэтью, если тебе нужно что-то сказать мне, говори быстрее и уходи отсюда ради тебя самого. Отец позволил тебе жить только в назидание. Помни это.
– Я помню. Не надо меня недооценивать, Сэм. Я знаю, что я делаю. Ничто так не стимулирует, как жажда мести.
«Как верно», – подумал Сэм. Как верно. Он взглянул за спину Мэтью.
– Ты приехал на трейлере. Отвезешь Меня обратно вниз? На сей раз Мэтью усмехнулся, и на краткий миг Сэм увидел тень того мальчишки, которого он помнил.
– Для тебя я сейчас Люк. – Люк был одним из самых доверенных солдат Вона. – Поэтому – да, я отвезу тебя вниз.
Сэм даже рот открыл от удивления.
– Что случилось с Люком? Мэтью усмехнулся еще шире.
– Давай просто скажем, что Люк оказался совсем не таким хорошим послушным прималистом, каким его считает Вон – Мэтью с любопытством взглянул на Сэма. – Ты хочешь сказать, что ты этого не предвидел? Я думал, ты можешь предвидеть все.
– События в целом – да, отдельные детали – не так часто, но иногда. Я знаю, как обернется большинство событий, но точный механизм не всегда ясен.
– Что ж, отныне Люк будет делать то, что я ему скажу, потому что, если папа когда-нибудь прознает, что он замышлял, Люк умрет.
– Так что я должен сказать в следующий раз, когда увижу его? Люка, я имею в виду.
Мэтью пожал плечами. Он указал на трейлер – большой сборный снегоход с открытым прицепом – и пошел к нему. На глазах у Сэма он залез в кабину снегохода и подогнал его задом к тому месту, где стоял Сэм с огромным каменным шаром.
– Дай я тебе помогу, – предложил Мэтью, откидывая задний борт прицепа. Он протянул руки к камню.
– Нет, не надо, – поспешно остановил его Сэм. Он ухватил камень, приподнял его и стал толкать, пока шар не вкатился по опущенному борту в прицеп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55