Что-то соседа вашего не видно…
Павлина пожала плечами. На ее остреньком сморщенном личике появилось приблизительно такое же лисье выражение, когда она увидела бесхозную барсетку. Слово «дешево» легко просочилось сквозь все заборы подозрительности и недоверия. Рита попала в точку: совковое мышление, надежное, как трехлинейка, сработало безотказно. Не давая жертве опомниться, она принялась развивать успех:
– Лоджия, окна во двор, зелень… Сказка! И всего за сто тысяч! Вот если бы эту комнату продать и еще тысяч тридцать – сорок… Да что это я разболталась. Ваше-то как здоровье, Павлина Георгиевна?
Хозяйка принялась методично ныть про свои болячки, про зубы – надо протезироваться, давление… ноги вот болят… и как же сейчас все дорого… вот недавно на рынок сходила, а там, Господи Иисусе: помидоры – восемьдесят рублей, баклажаны… Монотонные старушечьи жалобы действовали на собеседницу, подобно гипнозу, а в это время ее холодный расчетливый ум просчитывал варианты.
Рита терпеливо слушала, хотя это давалось ей нелегко. Энергичная, хваткая женщина не выносила бессмысленной болтовни, но она умела ждать – качество, без которого немыслим хороший риелтор.
Где-то через полчаса Павлина вдруг спросила:
– Сколько, ты говоришь, надо денег?
Аура Риты сверкнула радостным всплеском:
– Я могу сторговаться за тридцать пять, деньги нужны срочно.
Старушка снова принялась жевать узкие губы, пристально глядя на невестку своей сестры. Последняя сидела как восковая кукла, в голове одна мысль: «Когда же эта невестка уйдет, чтобы добраться до торта».
– Я хочу посмотреть на квартиру…
– Вы?!
На лице Риты появилось прекрасно сыгранное удивление. Она поняла: одно неверное слово, намек на заинтересованность – и все пропало.
– Нет, Павлина Георгиевна. Я и так хозяев задергала. Они предупредили, чтоб понапрасну не беспокоили. Тут у меня один клиент есть. Он обещал…
Старушка перебила, сделав вид, что не расслышала:
– У меня в Пушкине подруга живет, по дороге к ней заеду.
– Ну, я не знаю…
Повисло молчание. С возрастом даже самая лучшая хватка неминуемо превращается в паранойю. Однажды пробравшись в сознание, предательская мысль будет вертеться до тех пор, пока не разрушит все критические барьеры. Павлина решила, что кто-то хочет отобрать у нее жилье в Пушкине.
– Я хочу посмотреть квартиру, – заявила она с непреклонным упрямством.
– Хорошо. Завтра вас устроит?
– Да.
– Я позвоню. Ну ладно, мне, наверное, пора.
Старушки радостно проводили гостью и достали из холодильника подарочный торт. Вот за этим-то десертом, изготовленным на заказ, они и приняли роковое решение.
Около полудня Рита привезла Павлину на место. Все оказалось так, как она говорила: просторная двушка, большая кухня, много зелени – рай для пожилой женщины. Старушка проверила каждую мелочь: есть ли подсобные помещения, просторные ли, исправна ли сантехника, хороший ли балкон…
– Вот только ремонтик не мешало бы сделать… – выдала она под занавес.
Рита расхохоталась, но только про себя.
– Поможем, Павлина Георгиевна.
И замолчала, решила не форсировать события, терпеливо ждала, когда клиент созреет. Это произошло на обратном пути в районе Пулковской обсерватории. Павлина разлепила плотно сжатые губы:
– Мне нравится эта квартира.
– Сегодня я должна позвонить покупателю.
В интонациях – безразличие, чуть приправленное удивлением.
– Ну и что? Я ведь не чужой тебе человек?
– Павлина Георгиевна, времени на раскачку нет, продавец уезжает за границу. Если вы даете принципиальное согласие, надо оформить на меня генеральную доверенность, чтобы встречная сделка прошла без посредников, так дешевле; внести аванс…
С тем же успехом Рита могла сказать эту фразу на суахили.
– А сколько это будет стоить?
– Вам – ни копейки. Я все улажу так, что платить будет продавец.
– Хорошо. – На лице Павлины появилось удовлетворенное выражение. Мысленно она уже прикидывала, как расставит мебель в своей новой квартире.
Через пару дней Рита отвела клиентку к своему нотариусу. Словно что-то почувствовав, Павлина заколебалась. Рука зависла на полпути:
– Здесь все правильно? Меня не обманут?
Нотариус – солидный мужчина с благородной сединой на висках – знал, как поступать в подобных случаях. Он поправил галстук, строго взглянул на старушку:
– Я официальное лицо и лично отвечаю за законность сделки.
Павлина съежилась под этим жестким взглядом, напоминавшим плакат времен Гражданской войны: «Ты записался добровольцем?!» Вот так: совковый страх годами не выветривается.
– Да, да… понимаю.
Павлина принялась выводить свои закорючки в нескольких местах.
Получив генеральную доверенность, Рита сделала полдела. Остальное – всего лишь технические формальности. Голова старушки превратилась в горячий початок кукурузы, обернутой ватой. Вместо того чтобы внимательно следить за процессом купли-продажи, она бегала по мебельным магазинам, подыскивая новый спальный гарнитур, словно собиралась под венец. Она и в самом деле подумывала о работящем тихом отставнике (в идеале – военном моряке), с которым она могла бы смело, рука об руку пойти навстречу дряхлости и болезням.
Павлина подписывала все, что ей подсовывала Рита. В какой-то момент мне даже стало ее жалко, но локомотив разводки уже летел на всех порах навстречу катастрофе.
Приватизация с последующей продажей прошла в кратчайшие сроки. Комната ушла за семьдесят тысяч. Павлина отдала тридцать восемь из тех, что в барсетке, и со дня на день ожидала переселения в новую квартиру. Вот только продавать ее никто не собирался, тем более за такую сумму.
Акт купли-продажи, свидетельство о приватизации квартиры, деньги и даже паспорт – все это и прочие документы, которые надо беречь как зеницу ока, на какое-то время оказались под контролем риелторши. С этого момента к процессу подключались бандиты.
Пока старушка бегала по мебельным и хозяйственным магазинам, решался вопрос о том, оставлять ли ее в живых или дать возможность загнуться самой. Я незримо следил за всем происходящим. Никакой жалости, никакого сожаления. Она сама выбрала свою судьбу.
Небольшой ресторанчик, стилизованный под кают-компанию. За столиком двое мужчин, лет под сорок. Один коренастый, светлый ежик волос надвинулся на низкий лоб, второй – полная противоположность: щуплый, с небольшой интеллигентной бородкой и серыми, немного испуганными глазами.
Он пытался казаться уверенным, но явно опасался своего собеседника:
– В принципе, все можно. Особенно в таком возрасте. Никакая экспертиза не докажет.
– Сразу старуху упаковывать нельзя. Надо сделать так, чтобы по-любому не подкопаться.
– Вот… Пораскинь мозгами.
Коренастый протянул через стол пухлую карточку из районной поликлиники, а сам, чтобы чем-то заняться, разлил по рюмкам коньяк.
Партнер пролистал медкарту:
– Сердечко у бабульки – дай Бог каждому… Так… Варикозное расширение вен, гипертоническая болезнь второй степени. Ага, вот: четыре года назад перенесла микроинсульт… Чудненько, был микро, сделаем макро…
– Жить будет?
– Стопроцентной гарантии никто не даст, но думаю, сразу не помрет.
– Лады.
– Теперь о бобах. Сделаешь все как надо, получишь бонус.
– Я без аванса не работаю.
– Будет тебе аванс.
– Сроки?
– Неделя, я тебе позвоню.
На этом разговор о делах закончился.
Спустя три дня Рита появилась в теперь уже бывшей квартире Павлины, одарила старушку лучезарной улыбкой:
– Ну что, Павлина Георгиевна, завтра переезжаем? Старушка, вконец измотанная переживаниями, тревожно посмотрела на гостью:
– Все в порядке?..
– Конечно. Только у меня для вас сюрприз. Сейчас там бригада работает, делает в вашей новой квартире косметический ремонт.
В глазах пожилой женщины появился страх:
– Это же дорого!
– Не беспокойтесь, все оплачено. Только есть один нюанс. Недельку-другую придется пожить на даче.
Глаза Павлины синхронно заметались, как две крохотные мышки, загнанные к клетку:
– Почему? Я никуда не поеду!
– Ну что вы так волнуетесь? Квартира-то уже ваша. Вот копии документов…
Старушка бегала глазками по бумагам, не понимая ни строчки, но прилично сделанные фальшивки ее успокоили.
Рита достала из сумки две баночки икры, семгу, буженину, две палки твердокопченой колбасы, бутылку шампанского:
– Может, чайку?
– А?..
Павлина разыграла роль маразматической, плохо соображающей старухи, но ее зрачки мгновенно сфокусировались на деликатесах. Она тут же сгребла их в охапку и унесла на кухню. Рита с довольной улыбкой уселась на диван. Через какое-то время бывшая хозяйка вернулась с чаем и двумя бутербродами; количество икринок на каждом из них умещалось на пальцах двух рук.
Рита сделала вид, что не заметила хозяйской «щедрости»:
– Понимаете, уже месяц прошел, новые хозяева этой комнаты всю плешь проели, дольше ждать отказываются.
– А куда я вещи дену?
– Часть на дачу перевезем, часть на новую квартиру. Все бесплатно…
Последние два слова действовали на старушку подобно магическому заклинанию, Рита повторяла его как можно чаще.
Скрытность и подозрительность Павлины сыграли с ней плохую шутку. Никто, даже ближайшие соседи не знали, что она собирается переезжать. Стояла середина апреля. Погода вела себя как обкурившаяся малолетка: сегодня оттепель, завтра холодрыга, послезавтра мокрый снег. Дачу хорошо протопили, забили холодильник продуктами, так что старушка чувствовала себя великолепно. К тому же рядом находилась сестра, с которой они обсуждали планы на будущее.
Прошла неделя-другая, Рита не появлялась, ее мобильник молчал. Павлина начала нервничать, как следствие – скачки давления, а тут еще передача по телевизору о том, как кидают с квартирами доверчивых стариков. Наконец прозвенел долгожданный звонок от родственного риелтора.
– Завтра с утра приезжаю, ждите, – коротко бросила Рита и повесила трубку.
Павлина очень плохо спала, впрочем, это даже сном не назовешь – так, поверхностное скольжение по ночным кошмарам. Тамара измерила сестре давление: сто шестьдесят на сто десять. Она покачала головой, но ничего не сказала – более бездарной сиделки трудно себе представить.
Гости прибыли в районе трех часов дня. Рита привезла с собой незнакомого мужчину (того самого, что сидел в ресторане и договаривался насчет аванса).
– Познакомьтесь, это Виктор Романович, прораб. Он руководил работами в вашей квартире. Ремонтик, я вам скажу, просто загляденье.
Старушка почти враждебно взглянула на мужчину:
– Что-то вы долго.
Тот старался выглядеть бодрячком:
– Старались как могли. Сами понимаете, за одно возьмешься, другое появится…
Ничего понимать, а тем более вникать в суть дела Павлина не желала. Ее даже не интересовало, с каких денег прораб и его команда получали вознаграждение. В голове еще сидела память о депутатском прошлом: бесплатных поездках в санаторий, ремонтах за государственный счет…
Невестка сестры выкладывала на стол гостинцы, женщина весело щебетала:
– Дождались, Павлина Георгиевна, ремонт почти закончен, через пару деньков можно вселяться. Я и приехала затем. Чтобы отметить, ну… и бумажки насчет ремонта подписать.
Хозяйка насторожилась:
– Какие бумажки?
– Да ерунда, формальности, по поводу оплаты строителям…
– У меня нет больше денег!..
Она сказала это твердым, не терпящим возражения голосом, как центурион, отдающий приказы своей центурии. В тот момент старушка вспомнила о припрятанных пяти тысячах евро и еще как минимум десяти, накопленных суровой аскезой.
Рита всплеснула руками:
– Что вы, тетя Павлина, какие деньги?! Бумажки нужны для отчета в риелторскую фирму.
Сели за стол, но на этот раз Рита не дала припрятать принесенные продукты. Отдала только мясо, якобы для жарки. Она достала бутылку вина и легкую закуску: овощи, фрукты, оливки, колбасу в нарезке, сыр. Хозяйка расщедрилась на бокалы и тарелки с желтыми пятнами от старости.
Рита делано удивилась:
– А почему только три?
– Я плохо себя чувствую.
– Ну ладно, тогда томатный сок. Натуральный, без консервантов.
Рита хорошо знала, что Павлина никогда от него не откажется. Она налила полную чашку красного напитка.
– Выпьем за удачную покупку квартиры. Кто-кто, а вы, тетя Павлина, ее заслужили.
Лицо старушки покраснело – не то от удовольствия, не то от высокого давления. Она осушила свою чашку с соком и тут же налила другую. Мужчина опасливо покосился на Риту. Потом чуть наклонился к ней и прошептал:
– Не больше трехсот граммов, иначе – перебор.
Рита воскликнула:
– Я вот тут фотографии ремонта принесла. Хотите посмотреть?
Павлина отвлеклась от сока, как голодная дворняга от своей кости, к которой приближался бульдог.
Рита принялась рыться в сумочке. Прошла минута, другая.
– Куда же я их положила…
Мужчина внимательно наблюдал за хозяйкой дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Павлина пожала плечами. На ее остреньком сморщенном личике появилось приблизительно такое же лисье выражение, когда она увидела бесхозную барсетку. Слово «дешево» легко просочилось сквозь все заборы подозрительности и недоверия. Рита попала в точку: совковое мышление, надежное, как трехлинейка, сработало безотказно. Не давая жертве опомниться, она принялась развивать успех:
– Лоджия, окна во двор, зелень… Сказка! И всего за сто тысяч! Вот если бы эту комнату продать и еще тысяч тридцать – сорок… Да что это я разболталась. Ваше-то как здоровье, Павлина Георгиевна?
Хозяйка принялась методично ныть про свои болячки, про зубы – надо протезироваться, давление… ноги вот болят… и как же сейчас все дорого… вот недавно на рынок сходила, а там, Господи Иисусе: помидоры – восемьдесят рублей, баклажаны… Монотонные старушечьи жалобы действовали на собеседницу, подобно гипнозу, а в это время ее холодный расчетливый ум просчитывал варианты.
Рита терпеливо слушала, хотя это давалось ей нелегко. Энергичная, хваткая женщина не выносила бессмысленной болтовни, но она умела ждать – качество, без которого немыслим хороший риелтор.
Где-то через полчаса Павлина вдруг спросила:
– Сколько, ты говоришь, надо денег?
Аура Риты сверкнула радостным всплеском:
– Я могу сторговаться за тридцать пять, деньги нужны срочно.
Старушка снова принялась жевать узкие губы, пристально глядя на невестку своей сестры. Последняя сидела как восковая кукла, в голове одна мысль: «Когда же эта невестка уйдет, чтобы добраться до торта».
– Я хочу посмотреть на квартиру…
– Вы?!
На лице Риты появилось прекрасно сыгранное удивление. Она поняла: одно неверное слово, намек на заинтересованность – и все пропало.
– Нет, Павлина Георгиевна. Я и так хозяев задергала. Они предупредили, чтоб понапрасну не беспокоили. Тут у меня один клиент есть. Он обещал…
Старушка перебила, сделав вид, что не расслышала:
– У меня в Пушкине подруга живет, по дороге к ней заеду.
– Ну, я не знаю…
Повисло молчание. С возрастом даже самая лучшая хватка неминуемо превращается в паранойю. Однажды пробравшись в сознание, предательская мысль будет вертеться до тех пор, пока не разрушит все критические барьеры. Павлина решила, что кто-то хочет отобрать у нее жилье в Пушкине.
– Я хочу посмотреть квартиру, – заявила она с непреклонным упрямством.
– Хорошо. Завтра вас устроит?
– Да.
– Я позвоню. Ну ладно, мне, наверное, пора.
Старушки радостно проводили гостью и достали из холодильника подарочный торт. Вот за этим-то десертом, изготовленным на заказ, они и приняли роковое решение.
Около полудня Рита привезла Павлину на место. Все оказалось так, как она говорила: просторная двушка, большая кухня, много зелени – рай для пожилой женщины. Старушка проверила каждую мелочь: есть ли подсобные помещения, просторные ли, исправна ли сантехника, хороший ли балкон…
– Вот только ремонтик не мешало бы сделать… – выдала она под занавес.
Рита расхохоталась, но только про себя.
– Поможем, Павлина Георгиевна.
И замолчала, решила не форсировать события, терпеливо ждала, когда клиент созреет. Это произошло на обратном пути в районе Пулковской обсерватории. Павлина разлепила плотно сжатые губы:
– Мне нравится эта квартира.
– Сегодня я должна позвонить покупателю.
В интонациях – безразличие, чуть приправленное удивлением.
– Ну и что? Я ведь не чужой тебе человек?
– Павлина Георгиевна, времени на раскачку нет, продавец уезжает за границу. Если вы даете принципиальное согласие, надо оформить на меня генеральную доверенность, чтобы встречная сделка прошла без посредников, так дешевле; внести аванс…
С тем же успехом Рита могла сказать эту фразу на суахили.
– А сколько это будет стоить?
– Вам – ни копейки. Я все улажу так, что платить будет продавец.
– Хорошо. – На лице Павлины появилось удовлетворенное выражение. Мысленно она уже прикидывала, как расставит мебель в своей новой квартире.
Через пару дней Рита отвела клиентку к своему нотариусу. Словно что-то почувствовав, Павлина заколебалась. Рука зависла на полпути:
– Здесь все правильно? Меня не обманут?
Нотариус – солидный мужчина с благородной сединой на висках – знал, как поступать в подобных случаях. Он поправил галстук, строго взглянул на старушку:
– Я официальное лицо и лично отвечаю за законность сделки.
Павлина съежилась под этим жестким взглядом, напоминавшим плакат времен Гражданской войны: «Ты записался добровольцем?!» Вот так: совковый страх годами не выветривается.
– Да, да… понимаю.
Павлина принялась выводить свои закорючки в нескольких местах.
Получив генеральную доверенность, Рита сделала полдела. Остальное – всего лишь технические формальности. Голова старушки превратилась в горячий початок кукурузы, обернутой ватой. Вместо того чтобы внимательно следить за процессом купли-продажи, она бегала по мебельным магазинам, подыскивая новый спальный гарнитур, словно собиралась под венец. Она и в самом деле подумывала о работящем тихом отставнике (в идеале – военном моряке), с которым она могла бы смело, рука об руку пойти навстречу дряхлости и болезням.
Павлина подписывала все, что ей подсовывала Рита. В какой-то момент мне даже стало ее жалко, но локомотив разводки уже летел на всех порах навстречу катастрофе.
Приватизация с последующей продажей прошла в кратчайшие сроки. Комната ушла за семьдесят тысяч. Павлина отдала тридцать восемь из тех, что в барсетке, и со дня на день ожидала переселения в новую квартиру. Вот только продавать ее никто не собирался, тем более за такую сумму.
Акт купли-продажи, свидетельство о приватизации квартиры, деньги и даже паспорт – все это и прочие документы, которые надо беречь как зеницу ока, на какое-то время оказались под контролем риелторши. С этого момента к процессу подключались бандиты.
Пока старушка бегала по мебельным и хозяйственным магазинам, решался вопрос о том, оставлять ли ее в живых или дать возможность загнуться самой. Я незримо следил за всем происходящим. Никакой жалости, никакого сожаления. Она сама выбрала свою судьбу.
Небольшой ресторанчик, стилизованный под кают-компанию. За столиком двое мужчин, лет под сорок. Один коренастый, светлый ежик волос надвинулся на низкий лоб, второй – полная противоположность: щуплый, с небольшой интеллигентной бородкой и серыми, немного испуганными глазами.
Он пытался казаться уверенным, но явно опасался своего собеседника:
– В принципе, все можно. Особенно в таком возрасте. Никакая экспертиза не докажет.
– Сразу старуху упаковывать нельзя. Надо сделать так, чтобы по-любому не подкопаться.
– Вот… Пораскинь мозгами.
Коренастый протянул через стол пухлую карточку из районной поликлиники, а сам, чтобы чем-то заняться, разлил по рюмкам коньяк.
Партнер пролистал медкарту:
– Сердечко у бабульки – дай Бог каждому… Так… Варикозное расширение вен, гипертоническая болезнь второй степени. Ага, вот: четыре года назад перенесла микроинсульт… Чудненько, был микро, сделаем макро…
– Жить будет?
– Стопроцентной гарантии никто не даст, но думаю, сразу не помрет.
– Лады.
– Теперь о бобах. Сделаешь все как надо, получишь бонус.
– Я без аванса не работаю.
– Будет тебе аванс.
– Сроки?
– Неделя, я тебе позвоню.
На этом разговор о делах закончился.
Спустя три дня Рита появилась в теперь уже бывшей квартире Павлины, одарила старушку лучезарной улыбкой:
– Ну что, Павлина Георгиевна, завтра переезжаем? Старушка, вконец измотанная переживаниями, тревожно посмотрела на гостью:
– Все в порядке?..
– Конечно. Только у меня для вас сюрприз. Сейчас там бригада работает, делает в вашей новой квартире косметический ремонт.
В глазах пожилой женщины появился страх:
– Это же дорого!
– Не беспокойтесь, все оплачено. Только есть один нюанс. Недельку-другую придется пожить на даче.
Глаза Павлины синхронно заметались, как две крохотные мышки, загнанные к клетку:
– Почему? Я никуда не поеду!
– Ну что вы так волнуетесь? Квартира-то уже ваша. Вот копии документов…
Старушка бегала глазками по бумагам, не понимая ни строчки, но прилично сделанные фальшивки ее успокоили.
Рита достала из сумки две баночки икры, семгу, буженину, две палки твердокопченой колбасы, бутылку шампанского:
– Может, чайку?
– А?..
Павлина разыграла роль маразматической, плохо соображающей старухи, но ее зрачки мгновенно сфокусировались на деликатесах. Она тут же сгребла их в охапку и унесла на кухню. Рита с довольной улыбкой уселась на диван. Через какое-то время бывшая хозяйка вернулась с чаем и двумя бутербродами; количество икринок на каждом из них умещалось на пальцах двух рук.
Рита сделала вид, что не заметила хозяйской «щедрости»:
– Понимаете, уже месяц прошел, новые хозяева этой комнаты всю плешь проели, дольше ждать отказываются.
– А куда я вещи дену?
– Часть на дачу перевезем, часть на новую квартиру. Все бесплатно…
Последние два слова действовали на старушку подобно магическому заклинанию, Рита повторяла его как можно чаще.
Скрытность и подозрительность Павлины сыграли с ней плохую шутку. Никто, даже ближайшие соседи не знали, что она собирается переезжать. Стояла середина апреля. Погода вела себя как обкурившаяся малолетка: сегодня оттепель, завтра холодрыга, послезавтра мокрый снег. Дачу хорошо протопили, забили холодильник продуктами, так что старушка чувствовала себя великолепно. К тому же рядом находилась сестра, с которой они обсуждали планы на будущее.
Прошла неделя-другая, Рита не появлялась, ее мобильник молчал. Павлина начала нервничать, как следствие – скачки давления, а тут еще передача по телевизору о том, как кидают с квартирами доверчивых стариков. Наконец прозвенел долгожданный звонок от родственного риелтора.
– Завтра с утра приезжаю, ждите, – коротко бросила Рита и повесила трубку.
Павлина очень плохо спала, впрочем, это даже сном не назовешь – так, поверхностное скольжение по ночным кошмарам. Тамара измерила сестре давление: сто шестьдесят на сто десять. Она покачала головой, но ничего не сказала – более бездарной сиделки трудно себе представить.
Гости прибыли в районе трех часов дня. Рита привезла с собой незнакомого мужчину (того самого, что сидел в ресторане и договаривался насчет аванса).
– Познакомьтесь, это Виктор Романович, прораб. Он руководил работами в вашей квартире. Ремонтик, я вам скажу, просто загляденье.
Старушка почти враждебно взглянула на мужчину:
– Что-то вы долго.
Тот старался выглядеть бодрячком:
– Старались как могли. Сами понимаете, за одно возьмешься, другое появится…
Ничего понимать, а тем более вникать в суть дела Павлина не желала. Ее даже не интересовало, с каких денег прораб и его команда получали вознаграждение. В голове еще сидела память о депутатском прошлом: бесплатных поездках в санаторий, ремонтах за государственный счет…
Невестка сестры выкладывала на стол гостинцы, женщина весело щебетала:
– Дождались, Павлина Георгиевна, ремонт почти закончен, через пару деньков можно вселяться. Я и приехала затем. Чтобы отметить, ну… и бумажки насчет ремонта подписать.
Хозяйка насторожилась:
– Какие бумажки?
– Да ерунда, формальности, по поводу оплаты строителям…
– У меня нет больше денег!..
Она сказала это твердым, не терпящим возражения голосом, как центурион, отдающий приказы своей центурии. В тот момент старушка вспомнила о припрятанных пяти тысячах евро и еще как минимум десяти, накопленных суровой аскезой.
Рита всплеснула руками:
– Что вы, тетя Павлина, какие деньги?! Бумажки нужны для отчета в риелторскую фирму.
Сели за стол, но на этот раз Рита не дала припрятать принесенные продукты. Отдала только мясо, якобы для жарки. Она достала бутылку вина и легкую закуску: овощи, фрукты, оливки, колбасу в нарезке, сыр. Хозяйка расщедрилась на бокалы и тарелки с желтыми пятнами от старости.
Рита делано удивилась:
– А почему только три?
– Я плохо себя чувствую.
– Ну ладно, тогда томатный сок. Натуральный, без консервантов.
Рита хорошо знала, что Павлина никогда от него не откажется. Она налила полную чашку красного напитка.
– Выпьем за удачную покупку квартиры. Кто-кто, а вы, тетя Павлина, ее заслужили.
Лицо старушки покраснело – не то от удовольствия, не то от высокого давления. Она осушила свою чашку с соком и тут же налила другую. Мужчина опасливо покосился на Риту. Потом чуть наклонился к ней и прошептал:
– Не больше трехсот граммов, иначе – перебор.
Рита воскликнула:
– Я вот тут фотографии ремонта принесла. Хотите посмотреть?
Павлина отвлеклась от сока, как голодная дворняга от своей кости, к которой приближался бульдог.
Рита принялась рыться в сумочке. Прошла минута, другая.
– Куда же я их положила…
Мужчина внимательно наблюдал за хозяйкой дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37