Грейс несколько раз глубоко вздохнула, но это не помогло ей успокоиться. Она прижала ладонь к своей горящей щеке. Что это происходило с ней? Никогда мужчины не пробуждали в ней таких сильных чувств и таких желаний.
– Возможно, ты переоценил мой опыт, – неуверенно проговорила она. – Муж ничего не дал мне… особенного. Ничему такому не научил. Он был равнодушен к физической стороне жизни.
– Понятно, – просто сказал маркиз.
Она собралась обучить маркиза премудростям любви, хотя сама была в этом новичком.
– Видимо, мы находимся практически в одинаковых весовых категориях, – с усмешкой проговорил он.
Грейс облегченно вздохнула – маркиз все понял, – а его робкая улыбка заставила ее сердце подпрыгнуть и сделать головокружительное сальто в груди.
Как можно было оказывать сопротивление человеку, который так улыбался? Как могла она отталкивать от себя мужчину, который спал с ней в одной постели, обнимал, и все для того, чтобы спасти ее?
Она с удивлением обнаружила, что маркиз при всей своей хрупкости был сильным. Когда он обнимал ее, Грейс ощущала напряжение во всех его мышцах. Казалось, он едва сдерживает себя, чтобы не раздавить ее в своих объятиях.
– Мы зашли очень далеко, милорд… Мэтью. – Она хотела придать своему голосу твердость, хотела выглядеть сдержанной, но ничего из этого не выходило. И ее слова прозвучали как страстный призыв. Исходящий от маркиза запах дразнил ее и сводил с ума. – Нам надо остановиться.
– Нет, я так не думаю, – высокомерно проговорил Мэтью, словно вдруг решил изобразить могущественного лорда Шина во всем его величии.
Его рот снова прижался к ее губам, и она с удовольствием отдалась этому поцелую.
Как ни странно, но этот поцелуй маркиза не был похож на поцелуй человека, незнакомого с женщинами. Маркиз целовал ее так, как будто хорошо знал, что ему нужно и как это получить. От прежней сдержанной мягкости не осталось и следа. И Грейс с удовольствием сдалась на милость победителя.
Какой-то прятавшийся в Грейс дьявол вдруг вырвался наружу. Ее тело, наполнившееся страстью, с силой прижималось к маркизу. Ее рот жадно искал его губы. Они наслаждались той радостью, которая для них обоих была раньше запретной, недосягаемой, невозможной. Пальцы Грейс впились в его руки, он обнимал ее так, как будто это был последний день в их жизни. Им обоим хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Никогда в жизни Грейс не испытывала такого наслаждения. Ее грудь приподнялась и затвердела под его руками. Внизу живота пульсировала горячая волна. Грейс вдруг поняла, что эта боль и эта жажда пройдут в ней только в том случае, если он заполнит в ней пустоту.
Но как всего несколько поцелуев смогли пробудить этот ураган желаний?
На мгновение Мэтью отстранился от Грейс, посмотрел ей в глаза.
– Я хочу, чтобы ты еще и еще целовала меня, – мягко проговорил он и снова приник к живительному источнику ее губ.
И Грейс без возражений подчинилась ему.
Именно об этом мечтал Мэтью долгими бессонными ночами – теплое, нежное тело Грейс в его объятиях. Ему казалось, что, пока она здесь, рядом, они защищены от превратностей злой судьбы. Сейчас ничто и никто не мог отнять у него Грейс.
Вкус ее губ был восхитителен – как спелые сливы.
Вот уже две ночи подряд он любовался ее прелестями, пока она спала. Но он даже и предположить не мог, что она захочет добровольно отдать ему все свои богатства.
Мэтью был потрясен. Он не ожидал, что поцелуй может произвести такой эффект. Казалось, этот поцелуй слил воедино их души.
Язык Мэтью скользнул в ее рот и ощутил теплую влажную плоть, которая принимала его, отдавалась ему, успокаивала его. Когда Грейс тихо застонала, остатки здравого смысла испарились из головы Мэтью. Он уже не в силах был сдерживать наплыв собственных чувств; в это мгновение шлюзы открылись и позволили наслаждению течь свободно и беспрепятственно.
Он вдруг поднял голову; его затуманившиеся глаза и устремленный куда-то внутрь себя взгляд ясно говорили о том, что маркиз пребывал в крайней степени возбуждения. Грейс почувствовала, что ее щеки зажгло. Ее губы, уже успевшие слегка распухнуть, чуть пощипывало. Мэтью хотелось снова и снова прижиматься к этим слегка приоткрытым, влажным и мягким губам, хотелось ощущать ее дыхание, вбирать его в себя. Хотелось опрокинуть Грейс на густую траву лужайки, и овладеть ею.
Но нет, он должен отпустить ее. Если он не даст ей уйти сейчас, то уже никогда не отпустит.
Мэтью, наконец, выпустил Грейс из своих объятий, хотя ему хотелось продолжения. Он был готов к большему, к тому, чего жаждали их тела.
Он все же нашел в себе силы отойти от Грейс, но тупая боль в его теле сделалась сильнее.
Грейс слегка качнулась, и тут же Мэтью взял ее за руку. Ему показалось, что она вот-вот упадет. Грейс и правда едва держалась на ногах, она смотрела на Мэтью, но не видела. Казалось, она все еще находилась во власти незнакомых ощущений.
– Грейс? С тобой все в порядке? – спросил он каким-то надтреснутым голосом.
Она проглотила слюну. Ее взгляд остановился на его губах, и жгучее желание снова затопило Мэтью.
– Грейс?
Она несколько раз моргнула и подняла на него глаза. Очень медленно растерянность на лице Грейс начала сменяться сосредоточенностью и озабоченностью – она возвращалась в реальность.
Один Господь знал, что Грейс теперь видела в нем. Бедного несчастного сумасшедшего? Грубое животное? Робкого неумелого мальчишку? Или мужчину, который хотел лечь с ней в постель?
– Наверное, это… это все ошибка, – хрипло проговорила она. Ее голос полоснул по его оголенным нервам как лезвие ножа.
– Но это восхитительная ошибка, волшебная ошибка, – вырвалось у Мэтью, прежде чем он успел осознать то, что говорил.
– Да.
Это простое «да» снова заставило забиться ее сердце сильнее. Мэтью уже не с такой силой сжимал ее руку, теперь это больше походило на ласку. Она закрыла глаза и слегка подалась вперед.
Разумеется, он не мог проигнорировать это приглашение. Что бы там ни нашептывал ему здравый смысл, он не мог противостоять зову плоти. Их губы снова слились.
Его пальцы заскользили по ее волосам, переплелись с ними. Еще мгновение, и он начнет срывать с нее одежду. Она была нужна ему. Он хотел ее. Он безумно хотел ее.
Но сделать ее своей любовницей он не мог. Это было неправильно, и в этом таилась пагуба для них обоих. Мэтью хотел уберечь ее, а не подвергать еще большей опасности. Он не должен подчиняться своей плоти. Он должен слушать голос своего разума.
– Мы договаривались, что это будет только поцелуй, – проговорила она, прикоснувшись пальцами к своей губе, словно хотела удостовериться, что ее тело все еще хранило следы его поцелуев.
– Да, урок. – В его голосе послышалась горечь. Конечно, она должна была напомнить ему об этом. Он знал это с самого начала, и ему не следовало ожидать большего, а уж тем более злиться. Она подарила ему райское наслаждение, но это блаженство не могло длиться вечность.
Однако Грейс совсем не рассердилась, ее лицо озарилось милой озорной улыбкой.
– Урок усвоен блестяще, и за это полагается вознаграждение. Испытание пройдено достойно.
Мэтью снова начал волноваться. Ему стало казаться, что за всеми ее щедротами с обучением и преподнесением уроков скрывалось просто ее собственное желание. Он не мог ошибиться, он видел это по ее глазам. Грейс хотела его. Она хотела его так же, как и он ее.
И ей нравилось целовать его.
Может ли он ошибаться?
– Похоже, ты все испытания проходишь достойно, – проговорила она тихо, выделив интонацией слово «достойно», затем повернулась и быстро зашагала к дому.
Мэтью смотрел ей вслед. Движения ее изящной фигурки, соблазнительное покачивание бедер распаляли его воображение и пробуждали инстинкты. Он живо представлял себе, как бросает Грейс на траву, как входит в нее. Или, возможно, он догонит ее и принудит лечь с ним в постель в доме. Он мог заставить ее, он ведь был сильнее.
Но все его фантазии плохо сочетались с достоинством. Ничего достойного в проявлении животного начала не было.
К обеду Мэтью вышел в самом дурном расположении духа. Все его мысли были сосредоточены на утреннем происшествии. Поцелуй, который подарила ему Грейс, был самым лучшим моментом его жизни. Теперь ему был известен вкус ее губ. Как он мог не жаждать получать это лакомство снова и снова, когда ему случилось познать вкус подобного наслаждения?
Он не может не прикасаться к ней. Он не может не целовать ее.
Господи, как теперь он сможет спать с ней в одной постели и не прикасаться к ней? Эта мысль угнетала его, приводила в уныние.
Когда он вошел в гостиную, Грейс с поникшими плечами стояла у окна. Ей нужно было его сочувствие и защита, а не страсть. Кажется, ему придется выкинуть из головы мысли о повторении пройденного урока.
Правда, давать себе обещания легче, чем выполнять. Господи, но почему она так красива!
– Лорд Шин.
– Ты должна говорить мне «ты» и называть Мэтью.
Ее глаза снова потемнели и стали такими же бездонными, как были в то мгновение, когда они стояли друг напротив друга на лужайке. Мэтью вдруг порывисто шагнул к ней, забыв о только что данном себе обещании, и остановился лишь тогда, когда Грейс испуганно отпрянула от него.
– Мэтью…
Его имя прозвучало как ласка. Да, им не стоило целоваться, это было ошибкой. Ошибкой, которая не принесла им ничего, кроме боли и разочарования. Но Мэтью ничуть не сожалел о ней. Пожалуй, он сделал бы это еще раз, повторись такая возможность.
– Грейс, – он смотрел на играющий на ее щеке солнечный зайчик, – ты голодна?
В ее глазах появился интерес, но потом густые ресницы опустились.
– Да, – тихо проговорила она.
Мэтью захотелось потрогать солнечный луч на ее коже, провести пальцами по высокой скуле. Но он не сделал этого. Его смутила скованность Грейс. Эта женщина вдова, она была близка со своим мужем, так почему же его поцелуй поверг ее в такое смятение? Может, старика Паджета не волновала красота его молодой жены? Может, он был просто старым занудой, который имел сокровище и не пользовался им?
Сейчас на ней было темно-синее шелковое платье с глубоким вырезом. Взгляд Мэтью опустился к соблазнительной ложбинке, и Грейс тут же заметила это и вздрогнула, как будто он прикоснулся к ней..
– Скажи что-нибудь. Не молчи так… – сказала она со смехом. – Можно даже о погоде.
– Думаю, пойдет дождь, – проговорил он, продолжая взглядом ласкать ее грудь. И словно в подтверждение его слов где-то далеко за лесом послышался раскат грома, затем еще один. Порывом ветра распахнуло форточку, и занавеска слегка колыхнулась. Первые капли дождя тяжело забарабанили по стеклу, но Мэтью даже не заметил, что его прогноз так скоро сбылся, он видел лишь Грейс, ее лицо с тонкими чертами, хрупкие изящные плечи, отражающееся в ее глазах небо и распухшие от поцелуев губы.
Он тряхнул головой, направился к буфету и достал бутылку вина. Наполнил бокал. Мэтью чувствовал себя несвободным, связанным с Грейс невидимыми нитями. И эти нити были очень сильны.
Грейс принялась за форель под лимонным соком с горошком и спаржей, но лишь с рассеянным видом водила по тарелке вилкой, время от времени отправляя в рот то кусочек рыбы, то овощи. Чтобы не видеть горящих глаз маркиза, она с преувеличенным вниманием стала рассматривать узор из лилий и листьев, бегущий по краю тарелки, а Мэтью продолжал следить за ней жадным взглядом, и, казалось, ни одна сила на свете не могла заставить его переключить внимание на что-то еще.
Грейс, разумеется, тоже не могла не смотреть на него.
Целый вихрь эмоций и чувств бушевал в ее груди, хотя внешне она казалась спокойной и бесстрастной. Этот мужчина разбудил в ней какие-то силы, о существовании которых она не подозревала и которые оказались такими разрушительными и мощными.
О, она высоко ставила способности ума лорда Шина. Его остроумие, смелость, находчивость восхищали ее. Но Грейс забывала обо всех этих достоинствах, когда смотрела на его красивые руки с изящными пальцами, на его рот, на покрытые золотистым загаром щеки.
Раньше она не понимала тех женщин, которые бросались в объятия мужчин, рискуя своей репутацией, своим будущим и даже жизнью. Физическая страсть не находила отклика в ее душе, казалась лишь иллюзией, которой подпитываются чересчур эмоциональные люди.
Но теперь она поняла, что это такое! Она осторожно подняла глаза и тут же встретила горящий взгляд Мэтью. Он даже не пытался скрывать своего интереса к ней. Как она могла думать, что он не хочет ее? Разумеется, это желание возникло в нем мгновенно, как он только увидел ее. И оно жило в нем, несмотря на страх и подозрения. Ведь иначе и быть не могло. Все обстоятельства жизни маркиза подводили его именно к этому.
А теперь его желание вырвалось наружу и грозило уничтожить их обоих.
Да, она боялась. Неистовство всегда пугает, потому что таит в себе непредсказуемость и разрушение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43