Если она все же не устоит перед чарами маркиза, то и впрямь станет шлюхой и у лорда Джона появится полное основание называть ее этим самым словом и соответственно к ней относиться. Это будет только ее вина.
«Ты окажешься в сточной канаве или публичном доме», – сказал ей отец, когда она покинула дом и вышла замуж. Она не забыла этих слов… Как бы ни складывалась ее жизнь, Грейс еще не пала так низко, чтобы торговать своим телом. Она оставалась порядочной женщиной. По крайней мере, считала себя таковой до последнего времени.
Она не нравилась маркизу, и он не доверял ей. И это было единственным спасением для нее, потому что ее собственная воля с каждой минутой становилась все слабее.
Грейс сжала пальцами край подоконника с такой силой, что у нее заломило руки. Как ни странно, но в это мгновение она забыла о самом главном – о том, что ее ждет смерть, если не удастся соблазнить маркиза.
Глава 9
На следующее утро Грейс нашла лорда Шина в саду, где он снова возился со своими розами. Поверх рубашки на нем были надеты нарукавники. Маркиз выглядел необыкновенно бледным, и это потрясло и испугало ее.
Неожиданно лорд Шин поднял голову и посмотрел на нее. В его глазах она заметила озабоченность. Лежавший рядом Вулфрам встревожено поднял голову, покрутил ей и понюхал воздух. Поняв, кто пришел в сад, он снова предался своим приятным мечтам.
– Миссис Паджет, – без всякого выражения проговорил маркиз.
– Милорд. – Она спустилась по ступенькам на каменную дорожку, бежавшую между цветочными клумбами. Лорд Шин выглядел уставшим, но не раздраженным. Это несколько приободрило Грейс. Она поправила свою соломенную шляпу и на мгновение так и застыла с поднятыми вверх руками. – Я знаю, вы не верите, но вы меня не так поняли вчера. Я никогда раньше не встречалась с вашим дядей и не участвую ни в каких его кознях.
Она была лишь жертвой лорда Джона, и очень скоро он мог оборвать ее жизнь. Собственно говоря, это должно было произойти в ближайшую субботу.
Лицо маркиза по-прежнему выглядело сосредоточенным, он был погружен в свои собственные невеселые размышления.
– Какая разница, во что я верю, а во что нет?
– Для меня есть разница… И очень большая, – сказала она тихо.
Неужели он догадывается о ее истинных чувствах? О том, что заставило ее вчера ночью опрометью броситься из его комнаты. Он знает, что она испугалась. Но кроме страха, было еще и унижение. И еще желание, страсть, стремление наслаждаться его красивым телом.
Маркиз молчал, и Грейс пришлось заговорить снова, чтобы заполнить неловкую паузу:
– Мы в одной ловушке, милорд. Если попробуем доверять друг другу, то, возможно, это улучшит наше положение.
Его взгляд сразу поблек.
– Наше положение уже ничто не может улучшить.
– А разве дружба не скрасит наше существование?
Мэтью долго молчал, а когда заговорил, каждое его слово было весомым и хорошо обдуманным.
– Мне хочется верить, что вы действительно боитесь моего дяди.
Она вздрогнула, вспомнив о том ультиматуме, который предъявил ей лорд Джон. Разумеется, она не могла его не бояться. Дядя Мэтью сказал, что она через неделю умрет, и при этом ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Да, это так. Можете не сомневаться.
Мэтью продолжал хмуриться.
– Я не смогу спасти вас, миссис Паджет.
– Рядом с вами я чувствую себя в безопасности, – проговорила задумчиво Грейс. – Лорд Шин, я вам не враг.
– Я понял это, – сказал маркиз с таким видом, как будто, наконец, принял важное решение. – Да, вы не враг мне.
– Значит, я могу остаться здесь, с вами? – Грейс совсем не хотелось возвращаться в дом и сидеть там в одиночестве. Она подняла руки и с решительным видом поправила свою шляпу, хотя ее пальцы сильно дрожали. – Я уверена, что смогу помочь вам.
Его губы дрогнули и сложились в добродушную и слегка насмешливую улыбку.
– Похоже, вам и в самом деле стало невыносимо скучно, раз в вас проснулось такое настойчивое желание поработать.
– Я говорила вам, милорд, что физическая работа для меня не в новинку.
Мэтью самым внимательным образом осмотрел сначала одну руку Грейс, затем другую. И это заставило ее кровь с еще большей скоростью бежать по сосудам.
– Эти руки и вправду знали труд.
Грейс взглянула на свои твердые ладони, покрытые мозолями, и прикусила губу. Да, прошло уже много лет с тех пор, когда у нее были белые мягкие ручки леди. Ей действительно приходилось много работать, она ежедневно боролась за свою жизнь, за выживание. И тем не менее, Грейс испытывала неловкость от того, что маркиз видел ее грубые руки. Она была готова сгореть от стыда.
– Надо думать, это умелые руки. – Маркиз посмотрел Грейс в лицо. На этот раз в нем не ощущалось никаких признаков высокомерия.
Она вспыхнула. Понял ли он, чего она хотела? Догадывался ли о ее чувствах? Если так, то у него было полное право презирать ее. Она и сама презирала себя. Прошел лишь месяц со дня смерти мужа, а она уже мечтает о другом мужчине.
Лорд Шин подошел к скамье, окинул критическим взглядом лежащие на ней инструменты и принадлежности для работы в саду, затем передал Грейс пару перчаток:
– Наденьте-ка их. Они, возможно, будут великоваты для вас, но других нет. Я буду вам чрезвычайно признателен, если вам удастся прополоть пару грядок и избавить цветы от сорняков.
Некоторое время они работали молча. Сад оказался в гораздо большем запустении, чем ей показалось сначала. Грейс надеялась, что, работая здесь, она сможет избежать тайных мыслей, которые преследовали ее постоянно и не давали ни минуты покоя. Страх перед будущим и влечение к этому мужчине слились в нечто целое и совершенно неразделимое.
Страх, правда, сделайся еще сильнее. Грейс решила, что ей необходимо как-то отвлечься от своих мыслей. Если она дойдет до последней точки и начнет рыдать, то тогда ей уже не остановиться. Бросив взгляд на маркиза, она вдруг неожиданно для себя спросила:
– Значит, вы болели весь прошлый год?
Он стоял к ней спиной. Услышав вопрос, Мэтью обернулся, его лицо выглядело напряженным.
– Не совсем так.
Маркиз предупредил, что дальше его ни о чем не стоит расспрашивать. Он словно вывесил табличку «Частное владение».
– А как? Как это надо понимать? – продолжала настаивать она, удивляясь сама себе.
– О черт, какое это имеет значение! – Мэтью посмотрел на ножницы в своих руках, а потом с грохотом бросил их на скамью. – Что вы желаете знать?
«Все, все, все о вас!» – хотелось крикнуть Грейс, но она заставила себя не торопиться и не обрушивать так яростно на маркиза свое любопытство. Следовало хорошо подумать над каждым своим словом, прежде чем произносить его.
– Кругом столько загадок…
Он быстро провел рукой по волосам.
– Черт возьми, Грейс… Миссис Паджет…
Когда она услышала, как он произносит ее имя, от удовольствия по телу у нее побежали мурашки. К щекам тут же прилила кровь, но она не опустила голову.
– Вы видели меня, когда мне было плохо. Вы видели меня и в ночной сорочке. К чему теперь церемонии…
– В таком случае, Грейс, скажу вам правду. – Он смотрел прямо ей в глаза. – В прошлом году я пытался бежать отсюда, и после этого мой дядя решил доставить мне сюда любовницу.
Этого она уж никак не ожидала. Грейс медленно поднялась, бросила на скамью полотенце и сняла перчатки.
– Вы говорили, что убежать отсюда невозможно.
Снова на его лице появилась сардоническая улыбка.
– Невозможно.
– Но вы ведь пробовали?
– Я сбегал отсюда три раза за одиннадцать лет. Когда я убежал из поместья впервые, мне было восемнадцать лет. Это все объяснялось приступом моей болезни. После этого четыре года я не мог ни читать, ни писать. Даже с трудом ходил. Чуть позже я пережил еще несколько приступов болезни.
– А потом? – спросила она, с грустью представляя себе беспомощного сумасшедшего, мечущегося в четырех стенах.
– С тех пор приступы не возобновлялись.
Грейс сделала шаг к маркизу.
– Получается, целых семь лет без всяких приступов. Думаю, что вы уже вполне здоровы, – мягко сказала она и осторожно, смущаясь, протянула к нему руку.
– Вряд ли, – бодро, но в то же время не слишком уверенно проговорил он. Руку Грейс он не оттолкнул, а, наоборот, взял обеими ладонями и крепко сжал. Так сильно, что Грейс даже стало немного больно. – Не знаю точно, здоров ли я.
Страх, с которым Мэтью жил постоянно, вдруг сделался осязаемым, и Грейс ощутила его почти физически. И этот страх был порожден не жестокостью лорда Джона, а ожиданием того, что собственный разум может подвести его, стать предателем. Что его сознание навсегда погрузится в хаос, в темноту. От жалости у Грейс сжалось сердце.
Маркиз увлек Грейс под навес теплицы и усадил рядом с собой на скамью.
– Люди моего дядюшки схватили меня в трех милях от поместья. Они ни мгновения не сомневались в том, что я сошел с ума. Меня связали, и в таком состоянии я пролежал несколько дней, обуреваемый злостью и ненавистью. Именно эти чувства и сводили с ума.
Мэтью положил их сцепленные руки на свое бедро, и Грейс изо всех сил старалась не замечать приятной твердости его мышц, просачивающегося в нее тепла.
– После этого лорд Джон покрыл стены чем-то вроде лака. Теперь на них вообще нельзя вскарабкаться. Они стали скользкими как лед.
– Я успела это заметить, – со вздохом проговорила Грейс, вспомнив, как пыталась забраться на стену. – Но потом вы снова предприняли попытку сбежать отсюда.
– Да, два года назад. Монкс тогда сильно поранился, стукнул себя по колену топором, так что мне оставалось только обезвредить Файли. Я заманил его на кухню и закрыл там. А потом просто вышел из поместья через ворота. Меня нашли сыщики уголовного полицейского суда в Уэльсе. С тех пор в доме больше нет замков. Единственный замок в поместье висит на воротах.
Он помолчал и заговорил снова:
– Я понял, в чем состояла моя ошибка. – Краска стыда залила ею лицо. – Я украл лошадь и добрался до Чартингтона в Глостершире, где намеревался укрыться у друзей и придумать способ, как мне доказать, что я здоров.
– И они прогнали вас? – с ужасом спросила Грейс. Его пальцы еще сильнее сжали ее руку.
– Было бы лучше, если б они сделали это и тем ограничились. Там жила моя нянька, которая незадолго до моего появления вышла замуж за садовника. Они приняли меня с распростертыми объятиями. Но к сожалению, лорд Джон быстро догадался, где я мог скрываться.
– И вас снова наказали?
– На этот раз не только меня. – Лорд Шин замолчал. Было видно, с каким трудом он пытается взять под контроль свои эмоции. Но вот, наконец его голос перестал дрожать от ярости, хотя внутри его все еще бушевал настоящий ураган страстей. – Он подкупил местного судью и переправил Мэри и ее мужа в Новый Южный Уэльс, обвинив их в укрывательстве особо опасного сумасшедшего. Дядя показал мне их письма, в которых они умоляли его о пощаде. Больше мне о них ничего не известно. Вполне возможно, что они не пережили этого переселения. Ведь ко всему прочему Мэри была беременна и неважно себя чувствовала.
Он отвернулся. Затем встал. Мэтью не мог вспоминать этот эпизод своей жизни без горечи, потому что считал себя виновным в гибели своей няньки и ее семьи.
– Если бы я не воспользовался их добротой, то все они остались бы живы. Мой дядя будет преследовать любого человека, который попытается помочь мне.
Грейс посмотрела в лицо маркиза и вдруг вспомнила давнишнюю историю из своего детства. Ее брат, тогда ему было шестнадцать, подстрелил ястреба и принес домой, в Марлоу-Холл. Он стал лечить птицу, Чтобы потом приручить и использовать для охоты. Хотя рана ястреба затянулась довольно быстро, Филипп так и не смог сломить свободолюбивый дух птицы. Ястреб умирал от голода в своей клетке.
Грейс умоляла Филиппа отпустить птицу, но брат был слишком упрям. Ястреб все-таки умер. Грейс хорошо помнила его желтые остекленевшие глаза, смотревшие с неизбывной ненавистью на всех, кто приближался к клетке. И этот взгляд до сих пор преследовал ее.
Глядя в лицо лорду Шину, Грейс видела все тот же свободолюбивый дух, который жил в ястребе. Она видела, как маркиз нуждается в свободе. Эта свобода превратилась для него в самоцель, в мечту, без которой его жизнь невозможна.
Маркиз заметил, что Грейс изменилась в лице.
– Вам холодно? Может, пойдем в дом?
– Нет, – тихо возразила она. Ей совсем не хотелось возвращаться в дом, где, как ей казалось, витал злой дух лорда Джона. Лучше она останется на улице и замерзнет. – Но почему дядя так настойчиво удерживает вас здесь?
Мэтью зло засмеялся, увлекая Грейс с собой под арку. Откуда-то из-за кустов выскочил Вулфрам и последовал за маркизом и его спутницей.
– Все дело в его жадности, как ни банально это звучит.
Грейс ожидала услышать какую-нибудь мрачную историю о давней семейной вражде, и поэтому до нее не сразу дошел смысл сказанных маркизом слов.
– Жадность? А что он хочет от вас?
– Деньги, разумеется. Когда мои родители умерли, дядя был назначен опекуном – блюсти мои интересы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43