Но лавочники... И снова ходил туда и
сюда, и тер руками виски, и все думал: почему началось такое при нем?
Он был еще молодой правитель. Небитый. Неопытный.

И едва утро выкатило из-за дальнего берега ослепительно-желтый диск,
снизу чуть сплюснутый и подкрашенный алым, потянулись лавочники к тюрьме.
Они встречались без удивления, хмуро, будто не расставались вовсе, и часто
поглядывали из-под тяжелых век на другой край площади, где виднелась
деревянная решетка дворца. Они разговаривали негромко, неторопливо, но в
покое их было больше угрозы, чем если бы они бегали и кричали.
Однако накал нарастал по мере того, как прибывала толпа. Здесь были
уже не только лавочники - крепкие ремесленники, удачливые добытчики,
богатые корабелы. И скоро гул от негромких их разговоров дошел до
напряжения, которое трудно стало переносить: требовалась разрядка. Тогда
Батон Колбаса, мужик жилистый и в повадках простой, подойдя к Огаркову
логову, зло постучал кулаком. Выждав немного, еще повторил.
Дверь приоткрылась и высунулась в щель опухшая, потоптанная подушкой
рожа Огарка. Он прищурил свой глаз от солнца, оглядел толпу, после чего
хрипло буркнул, обращаясь к Батону: "Чего тебе?" Но за Батона ответил
притершийся сбоку Котелок:
- Ключи давай.
- Какие ключи? - Огарку было больно думать.
- Сам знаешь. Ну? - прежде чем тюремный сторож успел утаиться за
дверью, Батон Колбаса прихватил его за ворот рубахи.
- Это... х-х... - Огарок захрипел пуще прежнего, пытаясь выкрутиться
из железной ухватки, - разбой! Отпусти, Колбаса! Сдурел, что ли?
Но Батон Колбаса, ругнувшись, поднес к его носу мосластый кулак и
Огарок понял, что с ним не шутят. Он затих, окончательно просыпаясь, а
потом забормотал примирительно:
- А-а, так вам ключи? Сейчас, сейчас... Их же найти надо.
Батон Колбаса заклинил дверь ногой и только после этого выпустил
Огаркову рубаху:
- Ищи давай. Да побыстрее.
Огарок зашарился по грязной, заваленной всякой рухлядью комнатенке,
приговаривая: "Куда же я их... Ах, Смут тебя забери..." Лавочники,
сгрудившись в дверях, обрадованные первой - и столь легкой! - победой,
засмеялись. Кто-то крикнул: "А ты не мечись, ты лучше за пазухой поищи!"
При этих словах Огарок остановился и спросил, будто вдруг припомнив:
- А разрешение у вас есть?
Батон Колбаса прикрикнул:
- Ты мое разрешение уже нюхал! Или не понял? Могу еще дать!
Но Котелок уперся:
- Нет, братцы, тут я права не имею. Так меня самого посадят. Да
хорошо еще, если...
Но про какое "если" толковал Огарок, никто не узнал: Батон Колбаса
широко шагнул через комнату, опять поймал тюремщика за шиворот и привычным
движением, как искал деньги у перепившихся бражников, охлопал его. Под
рубашкою звякнул металл. "Ага!" - взликовала толпа, а Батон без разговоров
залез к Огарку за пазуху и вытащил связку ключей на шнурке.
Тут Огарок оказал сопротивление: он вцепился руками в шнурок и не
давал снять его с шеи. Батон Колбаса сказал:
- Ты что, хочешь, чтоб мы двери взломали?
- Ломайте, - удавленником хрипел Огарок, - ключи не отдам!
Тогда Колбаса, осердившись, сильно дернул веревочку вниз, и ключи со
звоном рассыпались. Огарок еще пытался рухнуть на пол следом за ними, но
Батон Колбаса изловил его поперек пояса и не давал дотянуться.
"Собирайте", - сказал он собратьям, таща брыкающегося Огарка к скамье. Там
он и удерживал тюремщика, пока все ключи не были собраны.
А Огарок вдруг захохотал:
- О-хо-хо! Хо-хо! Собирайте, собирайте! Все равно ни хрена
тараканьего у вас не получится!
- Это почему? - не понял Колбаса.
- А потому! Там знать надо, как открывать!
- Значит, сам и откроешь.
- Вот я вам открою! - Огарок показал, что.
Колбаса уронил его со скамьи и вышел из вонючего логова, бросив через
плечо:
- А не откроем - так сломаем.
Жилище Огарка было пристроено в нескольких шагах от тюремных дверей,
которые размерами больше смахивали на ворота. У висячего замка ковырялся
Котелок, пробуя все ключи по очереди. И не получалось у него, как тонко
выразился Огарок, ни хрена тараканьего. "Дай я", - просунулся Батон. Но
Котелок нетерпеливо мотнул головой и продолжал накручивать ключи, дергая
замок так и сяк. Толпа вокруг волновалась.
Наконец Котелок, отчаявшись, передал горсть ключей Батону Колбасе.
Тот внимательно их осмотрел, выбрал наиболее подходящий и стал осторожно
поворачивать в скважине влево и вправо. С тем же успехом. Тогда Обушок
Колода, потрошкинский мясник, весь обросший дикими мышцами, сказал:
"Ну-ка, посторонись". Он взял короткий разбег, обрушился на дверь плечом
как тараном - и отскочил. "Ломик, ломик нужен..." - возникла в толпе
догадка. Но воспользоваться ею не успели. "Стражники!" - вдруг отчаянно
крикнул кто-то из задних рядов, и все обернулись, и увидели, что пока они
ковырялись с замком, стража охватила их плотным полукольцом, прижав к
фасаду тюрьмы. Толпа - а собралось в ней сотни две человек - плотно
сбилась, ощетинилась. Стражники стояли угрожающе, с легкими копьями
наперевес, но не очень-то храбрились: было их раза в три меньше. Да и не
хотелось им затевать свару: это ж не всхолмцы какие-нибудь - свои, а в
городе жить потом...
Напряжение снял моложавый стройный офицер. Он выступил из полукольца
стражников и, подняв руку, звонко выкрикнул:
- Всем стоять! Не двигаться! К вам идет доминат, его основательность
Нагаст Пятый!
Доминат, так доминат. Толпа заворчала тихонько, но потом пришло
понимание, что это как раз то, чего добивались они накануне - и уменьшился
страх. Люди гордость свою узнали, против которой жалкими стали острые жала
копий.
Но вот разомкнулось полукольцо в середине и вышел к ним доминат с
обычною свитой стражников. Он сумрачно оглядел толпу и увидел, что глаз от
него не прячут, а тишина такая, что аж звенит. Тогда спросил доминат
негромко:
- Чего вы хотите?
Котелок понял, что говорить должен он, но привычный страх опять
схватил его за горло. Остальные тоже молчали. Зато вылез из своей
комнатенки Огарок:
- Это бунтовщики, доминат! Они отняли у меня ключи! Прикажи
арестовать их!
Доминат вяло от него отмахнулся и повторил:
- Так чего же вы хотите?
Неожиданно для всех прозвучал голос Батона Колбасы:
- Справедливости!
Доминат внимательно посмотрел на говорящего и спросил:
- Что, по-твоему, справедливость?
Колбаса, не склонный к философии, отвечал просто:
- Выпусти из тюрьмы Апельсина.
Нагаст, на мгновенье задумавшись, продолжил разговор так:
- А что, по-твоему, выше - справедливость или порядок?
Тут и изрек Колбаса такое, чего никто от него не ждал. Вот что сказал
он:
- Не бывает, доминат, порядка без справедливости.
Нагаст замолчал, изрядно смущенный услышанным. Он был молодой
правитель, но понимал уже: нельзя, чтобы злость затемняла рассудок.
Поэтому пересилил себя, покачал головой сокрушенно:
- Хорошо. Выпустить Апельсина.
Огарок выпучил свой единственный глаз, хватая губами толстыми воздух,
будто столбняк его поразил. Доминат посмотрел на тюремщика в гневливом
недоумении:
- Что непонятно?
Огарок мелко затряс головой:
- Д-да... п-понятно... - и зашарил руками по тулову, - т-только
вот... ключи...
Прошло по толпе мелкой рябью движение и в ладонь Огарку высыпались
ключи. Он трусливой походкой просеменил к дверям, отомкнул замок и скрылся
в потемках задверья. А немного спустя показался из мрачной щели Апельсин,
глазами хлопая бестолково и улыбаясь улыбкою несуразной.
Великий крик прокатился над площадью! Кто кричал "с нами Вод!", кто -
"алай!", а кто просто - "хо-хо!". Апельсина при этом трепали, хлопали,
тыкали под ребра и дружески толкали. Он угодил в герои, но счастья своего
не знал, а продолжал улыбаться глупо.
И тогда опомнился Котелок. Увидав, что с Батоном Колбасою страшного
ничего не случилось, он духом собрался. Выждал момент, когда крики утихли,
и голос возвысил:
- А остальные как? Здесь их, что ли, оставим?
- Не-е-ет! - взревела толпа. Взоры вновь обратились к Нагасту. Тот
досадливо губы поджал, но распорядился:
- Вчерашних тоже выпустить... - и добавил после раздумья короткого: -
Кроме Учителя.
- Как? - Котелок наглел на глазах. - Да ведь Учитель вообще не дрался
- мы-то видели!
- Всех! Всех на волю! - загалдела толпа, и доминат прикрыл глаза от
бессильного бешенства. Однако осадил сам себя: поздно назад поворачивать,
если так далеко зашел. Ничего, потом рассчитаемся. И сдержался:
- Хорошо, всех.
Толпа опять взликовала, а Огарок, незаметно притулившийся у дверей,
мигом скользнул внутрь. И вот, чуть погодя, вышли на свет четверо
бунтовщиков - первым Наперсток, за ним Грымза Молоток, следом,
ссутулившись, Учитель, а последним, поблескивая по сторонам потаенными
глазками, - Скаред, сын Жада. Их шумно приветствовали, но возникла между
тем и некоторая растерянность: ну вот, всех выпустили - что же дальше?
Котелка не зря звали Котелком. Он четко уловил момент растерянности и
подбросил щепок в огонь - обнял Апельсина за плечи и выкрикнул надрывно:
- А лавка-то его, лавка! - и толпа насторожилась, готовая зареветь,
но раньше ее взорвался доминат:
- Да что же мне - лавку его отстраивать?! - он оглянулся на
стражников, собираясь дать приказ атаковать мятежников - и осекся:
доблестные его стражники стояли, опустив копья, ухмыляясь на возгласы
толпы, а кое-кто уже и переговаривался с бунтовщиками.
- Не надо отстраивать, доминат, - нашелся Котелок. - Пусть только его
основательность примет нас нынче вечером - разговор важный есть.
- Кого это - вас? - хмуро спросил Нагаст.
- Д_е_п_у_т_а_ц_и_ю_, - отчеканил в ответ Котелок. Он любил
заковыристые слова, применял их умело и к месту, особенно в умных беседах.
- Хорошо, приму, - процедил доминат сквозь зубы и, повернувшись
резко, ушел сквозь прогал в полукольце своих бестолковых стражников.
Муторно, ох и муторно было на душе у Пуда Бочонка последние дни! Как
пошло шу-шу по городу - все ждал, что вот схватят. Но пронесло... А потом
началось: кто ни зайдет - "Пуд, ты чё не на площади? Ваши все там..." -
"Слышал, Пуд? Доминат-то этих - ну, которые дрались, - выпустить
приказал..." - "Пуд, а почему тебя в _д_е_п_у_т_а_ц_и_ю_ не взяли?" -
злило все это страшно. И ладно бы только злило - за злость не платить, а
грозило убытком, или, что то же, упущенной прибылью... Но с другой стороны
- кто бы поверил, что доминат уступит смутьянам? Бунтовщикам? Мятежникам?
Или прав Котелок, и впрямь подкосил неудачный поход Нагаста? Если так -
тогда Пуд промахнулся, отбрив любителя философии.
А вечером старшая дочь, вернувшись домой, невзначай добила отца таким
сообщением: "Слышал, пап? Говорят, доминат согласие дал - совет открывают
какой-то... Будто бы Котелок там главный. А почему не ты? Ты ж богаче?"
И не выдержал Пуд. Плюнул на гордость свою, к Котелку пошел. У дверей
постоял, помялся, однако же постучал. Котелок открыл не сразу, а как
увидел Бочонка - насупился, буркнул недовольно: "Чего тебе?" Но Пуда,
когда он уже решился, трудно было завернуть с полпути:
- Что ж ты гостей на пороге встречаешь? Ты в дом заведи, брагу
поставь - а потом спрашивай.
- Некогда мне рассиживаться. Работы по горло.
- Так может, я и помогу? - Пуд уже пер брюхом на Котелка, и тому
ничего не оставалось, как посторониться, пропуская в дом непрошенного
гостя. А тот, войдя, увидел разложенные на столе бумаги и смекнул, что
попал в самое время:
- Прощения прошу, что от важных дел оторвал, но, как люди говорят, -
про кого не вспомнишь, от того и помощь...
- Я-то вспомнил, да помощи от тебя... - проворчал Котелок, воротя
нос.
- Не по всякой погоде огурец в огороде, - пожал плечами Бочонок. Его
заклинило на поговорках, но кроме ничего умного в голову не шло.
- С тобой погоду ждать - век не дождешься, - Котелок никак не хотел
идти на мировую.
Пуд подумал и сказал:
- Как первым успел - всю краюху съел; опоздал немножко, - тут он
развел руками, - будь рад и крошкам. - И добавил еще: - Кто сам простоват,
тому всяк виноват.
- Трусоват, а не простоват, - поправил Котелок. Но смягчился, услышав
про крошки: он понял это как намек, что Пуд не требует многого.
Ну, ладно. Сели за стол, бумаги в сторону сдвинули, Хвалица жбан
притащила. Начал Пуд потихоньку выспрашивать, что да как, и стал ему
рассказывать Котелок, прихвастнуть любитель, удивительные вещи: как шаг за
шагом набирали лавочники силу и отступал перед ними Нагаст, как добились
они освобождения собратьев и вынудили домината пойти на переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39