Там, где взорвались мешки с горючей смесью, камень был черен и оплавлен, а там, где стояли на возвышениях погибшие баллисты, лежали среди куч пепла обугленные куски дерева. Варвары теперь держались вне досягаемости стрел, явно намеренные бомбардировать стену, пока не проломят ее — теперь их огонь сосредоточился в основном на верхнем уровне, а не на нижнем. Особому же обстрелу подверглись ворота и тайная калитка. Пока враги не пытались ни подвести к воротам третий таран, ни взять стену приступом всей своей армии.
Выглядывая из-за укрытия, Кедрин видел глубокие вмятины ниже в стене, участки более светлого камня, похожие на открытые раны в потемневшей от непогод поверхности, трещины, расходящиеся зловещей паутиной от мест, куда били камни. Он поспешно отпрянул, когда близ его наблюдательной площадки ударил еще один валун, вызвав дождь осколков. Камни под руками юноши загудели и задрожали.
— Если они будут продолжать, то к приходу Дарра не останется крепости. А только груда камня.
Он повернул голову на звук и увидел Рикола в отполированном шлеме и кирасе, с досадой сжимающего правой рукой рукоять меча, с лицом, осунувшимся от забот.
— Думаешь, им удастся проломить стену? — спросил он.
— Еще несколько дней, и проломят, — Рикол оборотил сердитый взгляд на север. — Тогда мы отступим к главной башне. Эта стена — главный оборонительный рубеж, но далеко не последний. Им не так-то легко будет пройти дальше, все дворы и переходы рассчитаны на оборону, и мы перебьем в них сотни врагов. Но их многие тысячи, и они будут бросать на нас толпу за толпой, пока мы не запремся в главной башне. А дальше уже будет вопрос времени.
Кедрин вопросительно посмотрел на командира крепости, он еще мало что знал о такого рода войне.
— Главная башня — наше последнее убежище, — пояснил Рикол. — Как только мы засядем в ней, останется лишь два выхода: держаться в ней до конца, надеясь на помощь извне, или прекратить сопротивление и бежать на юг.
— А Фенгриф не может дать нам подкрепление? — спросил Кедрин. — «Вашти» ведь способна перевозить людей через реку.
— По пятьдесят за один рейс, — хмыкнул Рикол, — и притом очень медленно. Если же переправить сюда достаточно народу, то Низкая Крепость останется без защитников. Орде только и понадобится, что перебраться на восточный берег выше по реке и там напасть на кешитов, как они уже напали на нас. Вот если бы мы могли быстро перебрасывать людей туда и обратно, тогда бы затея себя оправдала.
— Почему же мы этого заранее не предусмотрели? — спросил Кедрин и быстро добавил при виде омрачившегося лица Рикола: — Я не хочу никого обидеть, но ведь это имело бы смысл?
— О, теперь-то имеет, — Рикол саданул кулаком по стене, чтобы как следует выплеснуть досаду. Звучала она и в голосе. — Но когда строились обе крепости, ни у кого и в мыслях не было, что начнется вот такая война. Лесной народ никогда не применял баллист, а если доходило до тарана, то не более хитрого, чем простой древесный ствол. И никаких Посланцев, никакой магии. Наших баллист вполне хватало, чтобы не подпускать их сюда. А если они и залезали на стены, то с помощью лестниц, а не проклятых башен.
Кедрин проследил за его взглядом туда, где на фоне неба угрожающе маячили осадные башни. Стоит им подойти поближе, и Высокая Крепость будет обречена, ибо на огонь полагаться нельзя. Их не спалишь, а в сочетании с проломами, которые обеспечат баллисты, варвары смогут прорваться сразу в нескольких местах. Словно вторя его мыслям, Рикол сказал:
— Мы бы вполне удержали верхнюю галерею только против башен. Или внутренние дворы крепости, проломи варвары стену. Но если они сунутся и там, и там, нам придется тяжело.
— А вылазка против баллист? — спросил Кедрин. — Опять под покровом ночи, как против тарана?
— Самоубийство, — ответил Рикол, качая головой. — Таран стоял у самых ворот, а баллисты защищены их главными силами. Нашему отряду и близко к ним не подобраться.
— А «Вашти» не могла бы отвезти отряд выше по реке? — спросил принц. — Если бы Гален отплыл с кешитами на борту…
— Они бы услышали, — сказал Рикол. — А то и увидели. Слишком крупное судно, чтобы пройти незамеченным. И слишком маленькое, чтобы взять достаточно народу. Пятьдесят воинов мало что смогут. Если же они и преуспеют, то назад уже не вернутся, а я сомневаюсь, что Фенгриф охотнее пожертвует своими людьми, чем я.
— Тогда все зависит от Дарра и войск Королевств. — Кедрин поглядел в небо на кружащих над крепостью ворон. Казалось, их черные крылья взмахивают все более угрожающе.
— Все зависит от них, — хмуро подтвердил Рикол.
С этими словами он покинул Кедрина и зашагал по стене, останавливаясь у каждого поста и обмениваясь словом-другим с часовыми, держась куда бодрее, чем с Кедрином. Юноша еще немного всматривался в баллисты врага, но так и не придумал способа разрешить проблему столь безнадежного соотношения сил. Затем он двинулся в обеденный зал, ощутив вдруг пустоту в желудке. Помедлил у входа, снимая шлем и разглядывая людей за длинными столами. Их лица выражали смешение чувств: одни усталые, другие смеющиеся, и все — решительные. Многие окликали его, пока он шел к главному столу, где сидел Бедир, разговаривая с госпожой Маргой, которая приветливо улыбнулась Кедрину. Юноша сел, с благодарностью кивнув слуге, тут же поставившему перед ним хлеб и мясо.
— Ты мрачен, — сказал Бедир. — Я думал, после боя ты будешь чувствовать себя бодрее.
Кедрин прочистил горло, глаза его были тревожны.
— Я был на стене. Говорил с Риколом, — и коротко изложил их разговор. Лицо Бедира, пока он слушал, становилось все темнее.
— Рикол всегда ждет самого худшего, — сказал отец, когда сын закончил. — Так и должно быть, он командир Высокой Крепости и беспокоится о своих людях. Да и о самой крепости. А ее разрушение происходит у него на глазах. Он-то привык считать, что обе Лозинские Крепости несокрушимы даже по отдельности. Полагаю, мы все же продержимся, пока не приедет Дарр. Три тысячи солдат, которые он ведет, позволят нам продержаться дальше, пока не объявятся наши тамурцы и кешиты Ярла. Когда к этому берегу подойдут тамурцы, нам хватит людей, чтобы начать наступление. А кешиты между тем переправятся с помощью лодок, которые привезут Дарра и его людей. А там мы и галичан дождемся.
— Их будет достаточно? — спросил Кедрин.
Бедир встретил взгляд сына столь же твердыми глазами.
— Они должны не подвести, — ответил он.
— Разве это ответ? — спросил Кедрин.
— Единственный, который у меня есть, — отозвался Бедир. — Королевства никогда не сталкивалась с таким противником. Коруин не стоял перед подобной угрозой, когда Друл собрал Орду. Я ничего лучшего предложить не могу. Не будь с ними Посланца, я бы больше радовался жизни, но его присутствие может обернуться чем угодно. Будь в живых Грания, она бы тебе ответила более определенно… Я могу сказать только то, что знаю. Полагаю, против самой Орды хватило бы объединенной мощи Королевств. Если все сложится удачно и Дарр не опоздает, думаю, мы справимся. Я считаю, что если на Орду дружно навалятся Тамур, Кеш и Усть-Галич, мы сможем вынудить лесной народ прекратить войну. Белтреванцы не привыкли воевать долго и действовать сообща, это должно обернуться против них. Вполне возможно, нас ждала бы затяжная и нелегкая воина, но мы в конце концов победили бы Орду. Увы, присутствие Посланца все меняет. Он уже лишил нас важнейших орудий. Как сказал тебе Рикол, без наших баллист варвары способны подойти близко, а в настоящее время их столько, что они могут просто одолеть числом. Если Посланец пустит в ход какое-нибудь новое колдовство, я просто не могу предсказать исход. Понимаешь, Кедрин, я солдат и думать привык по-солдатски: о людях, оружии, численности, обороне, стратегии. Предсказывать неведомое я не умею, а Посланец вышел из неведомого. И не могу тебе ответить иначе.
— А Грания могла бы? — спросил принц, вытирая подливку ломтем свежего хлеба.
— Грания была из Эстреванских мастеров, — кивнул Бедир. — И Старшей Сестрой в Андуреле. Да, она могла бы тебе ответить. А также противостоять любому другому колдовству, которое напустил бы на нас Посланец.
— А разве нет других, подобных ей? — спросил Кедрин. — Неужели во всех Трех Королевствах не отыщется другой Сестры, которая могла бы помочь нам?
— Некоторые могут, но в куда меньшей степени, — пробормотал Бедир. — Уинетт возвращает нам людей, которые погибли бы без ее умений. И ты сам знаешь, что есть Сестры, которые способны ускорить плавание Дарра на север. Но нет равных Грании.
— А в Эстреване? — Кедрин покончил с хлебом и начисто вытер рот. — В священном городе должны быть равные ей.
— Разумеется, — согласился Бедир. — В Эстреване немало таких, кто не слабее Грании или даже превосходит ее силами. Но они в Эстреване, а не здесь.
— А король не пошлет туда Медри с вестью о нашем положении? — Кедрин отодвинул тарелку и отхлебнул из кружки, которую наполнил ему слуга. — И разве у Сестры Эстревана нет связи с Андурелскими?
— Дарр послал гонцов, — сказал Бедир. — Но даже для Медри путь в священный город далек. А любой Сестре, которая двинется нам на выручку, предстоит путь по суше, где неприменима магия вроде той, какой воспользовалась Грания. Что до второго твоего вопроса, то просто не знаю. Между Эстреваном и Андурелом никогда не было надежной волшебной связи, полагаю, ее затрудняет массив Гадризел. И ходят слухи, что Посланец препятствует передаче мыслей,
— Мы снова и снова возвращаемся к Посланцу, — сердито заметил Кедрин.
— Да, — кивнул Бедир. — Он наш главный враг.
— Да еще и такой, что к нему не прикоснешься, — пробормотал Кедрин.
— Мы только и можем, что ждать, — вздохнул Бедир.
Они ждали еще один долгий день и очень долгую ночь. Боевой дух, окрепший после захвата тарана, вновь начал падать, так как обстрел продолжался и стена терпела все больший ущерб.
Толстые плиты, ослабленные обстрелом, расшатались, грозя обрушением, и тогда возникли бы бреши, куда могли рухнуть целые участки стены. Северные ворота покрылись опасными трещинами, болты, державшие петли, явно ослабели, так как валуны из баллист били с невероятной точностью. Створки болтались все свободней по мере того, как камень за камнем долбил по дереву. Это продолжалось весь следующий день, люди терзались, изводились, впадали в досаду и раздражение, жаждали честного боя, но только и могли, что ждать — зная, что в конечном счете Орда подойдет вплотную к стенам. Никто больше не был уверен, что крепость сдержит варваров.
Кедрину тоже передалась эта досада. Но ожидание хотя бы позволило ему найти Уинетт и поговорить с ней.
Теперь она была не так занята, ибо раненые поправлялись, а Рикол уменьшил число людей наверху и держал большую часть солдат в запасе на случай решающего приступа. Кедрин нашел Уинетт в садике, где впервые увидел ее из своей больничной палаты. Она сидела на скамье, подставив лицо солнцу. Усталость, отпечатавшаяся на ее прелестном лице, исчезла после того, как было уничтожено наваждение Посланца. На ней было чистое светло-голубое одеяние, ничем не перехваченные волосы свободно падали по плечам, усиливая сходство девушки с Эшривелью.
Приближаясь, Кедрин отчетливо кашлянул — не уверенный, что Сестра не задремала, и не желая ее беспокоить по пустякам. Но она открыла глаза и улыбнулась, поманив его рукой.
— Садись рядышком, — она шлепнула ладонью по гладкому дереву скамьи.
Принц улыбнулся в ответ, поправил меч и присел. Скамейка была невелика, и их плечи соприкоснулись.
— Твое ребро зажило? — спросила она.
Он кивнул, зачарованный золотой россыпью ее волос. Казалось, они были того же цвета, что и солнечные лучи. Девушка повернулась, и волосы упали ей на лицо, рука приподнялась, чтобы убрать с глаз эту завесу.
— Я больше ничего не чувствую, — сказал он.
— Хорошо, — Уинетт по-прежнему улыбалась, васильковые глаза изучали его. — Но что-то тревожит тебя.
— Я что, виден насквозь? — спросил он, решив, что она так же хороша, как ее сестра, или даже лучше, ибо в ней чувствовалась внутренняя сила, которую он не увидел в Эшривели.
— Я училась в Эстреване, — напомнила она. — Нас обучали читать лица.
Он усмехнулся.
— И что ты прочла на моем?
— Не вполне уверена, но кое-что мне ясно. Скажи, что это. Он поглядел ей в глаза, и внезапно оказалось очень легко описать ей свое смятение.
— Когда мы захватили таран, я убивал людей. Не знаю точно, скольких варваров я убил самостоятельно — пять, шесть, может быть больше. Тогда я ничего не чувствовал, но полагаю, что для боя это не удивительно. И все же потом я не мог не вспомнить слов Грании, что нам нельзя ненавидеть лесной народ, ибо он лишь повинуется Посланцу. И понял, что должен что-то испытывать. Чувство вины. Или сожаление. Но я ничего не чувствовал, словно ни в чем не виноват. Это естественно? — Он замолк, не уверенный, все ли ей понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Выглядывая из-за укрытия, Кедрин видел глубокие вмятины ниже в стене, участки более светлого камня, похожие на открытые раны в потемневшей от непогод поверхности, трещины, расходящиеся зловещей паутиной от мест, куда били камни. Он поспешно отпрянул, когда близ его наблюдательной площадки ударил еще один валун, вызвав дождь осколков. Камни под руками юноши загудели и задрожали.
— Если они будут продолжать, то к приходу Дарра не останется крепости. А только груда камня.
Он повернул голову на звук и увидел Рикола в отполированном шлеме и кирасе, с досадой сжимающего правой рукой рукоять меча, с лицом, осунувшимся от забот.
— Думаешь, им удастся проломить стену? — спросил он.
— Еще несколько дней, и проломят, — Рикол оборотил сердитый взгляд на север. — Тогда мы отступим к главной башне. Эта стена — главный оборонительный рубеж, но далеко не последний. Им не так-то легко будет пройти дальше, все дворы и переходы рассчитаны на оборону, и мы перебьем в них сотни врагов. Но их многие тысячи, и они будут бросать на нас толпу за толпой, пока мы не запремся в главной башне. А дальше уже будет вопрос времени.
Кедрин вопросительно посмотрел на командира крепости, он еще мало что знал о такого рода войне.
— Главная башня — наше последнее убежище, — пояснил Рикол. — Как только мы засядем в ней, останется лишь два выхода: держаться в ней до конца, надеясь на помощь извне, или прекратить сопротивление и бежать на юг.
— А Фенгриф не может дать нам подкрепление? — спросил Кедрин. — «Вашти» ведь способна перевозить людей через реку.
— По пятьдесят за один рейс, — хмыкнул Рикол, — и притом очень медленно. Если же переправить сюда достаточно народу, то Низкая Крепость останется без защитников. Орде только и понадобится, что перебраться на восточный берег выше по реке и там напасть на кешитов, как они уже напали на нас. Вот если бы мы могли быстро перебрасывать людей туда и обратно, тогда бы затея себя оправдала.
— Почему же мы этого заранее не предусмотрели? — спросил Кедрин и быстро добавил при виде омрачившегося лица Рикола: — Я не хочу никого обидеть, но ведь это имело бы смысл?
— О, теперь-то имеет, — Рикол саданул кулаком по стене, чтобы как следует выплеснуть досаду. Звучала она и в голосе. — Но когда строились обе крепости, ни у кого и в мыслях не было, что начнется вот такая война. Лесной народ никогда не применял баллист, а если доходило до тарана, то не более хитрого, чем простой древесный ствол. И никаких Посланцев, никакой магии. Наших баллист вполне хватало, чтобы не подпускать их сюда. А если они и залезали на стены, то с помощью лестниц, а не проклятых башен.
Кедрин проследил за его взглядом туда, где на фоне неба угрожающе маячили осадные башни. Стоит им подойти поближе, и Высокая Крепость будет обречена, ибо на огонь полагаться нельзя. Их не спалишь, а в сочетании с проломами, которые обеспечат баллисты, варвары смогут прорваться сразу в нескольких местах. Словно вторя его мыслям, Рикол сказал:
— Мы бы вполне удержали верхнюю галерею только против башен. Или внутренние дворы крепости, проломи варвары стену. Но если они сунутся и там, и там, нам придется тяжело.
— А вылазка против баллист? — спросил Кедрин. — Опять под покровом ночи, как против тарана?
— Самоубийство, — ответил Рикол, качая головой. — Таран стоял у самых ворот, а баллисты защищены их главными силами. Нашему отряду и близко к ним не подобраться.
— А «Вашти» не могла бы отвезти отряд выше по реке? — спросил принц. — Если бы Гален отплыл с кешитами на борту…
— Они бы услышали, — сказал Рикол. — А то и увидели. Слишком крупное судно, чтобы пройти незамеченным. И слишком маленькое, чтобы взять достаточно народу. Пятьдесят воинов мало что смогут. Если же они и преуспеют, то назад уже не вернутся, а я сомневаюсь, что Фенгриф охотнее пожертвует своими людьми, чем я.
— Тогда все зависит от Дарра и войск Королевств. — Кедрин поглядел в небо на кружащих над крепостью ворон. Казалось, их черные крылья взмахивают все более угрожающе.
— Все зависит от них, — хмуро подтвердил Рикол.
С этими словами он покинул Кедрина и зашагал по стене, останавливаясь у каждого поста и обмениваясь словом-другим с часовыми, держась куда бодрее, чем с Кедрином. Юноша еще немного всматривался в баллисты врага, но так и не придумал способа разрешить проблему столь безнадежного соотношения сил. Затем он двинулся в обеденный зал, ощутив вдруг пустоту в желудке. Помедлил у входа, снимая шлем и разглядывая людей за длинными столами. Их лица выражали смешение чувств: одни усталые, другие смеющиеся, и все — решительные. Многие окликали его, пока он шел к главному столу, где сидел Бедир, разговаривая с госпожой Маргой, которая приветливо улыбнулась Кедрину. Юноша сел, с благодарностью кивнув слуге, тут же поставившему перед ним хлеб и мясо.
— Ты мрачен, — сказал Бедир. — Я думал, после боя ты будешь чувствовать себя бодрее.
Кедрин прочистил горло, глаза его были тревожны.
— Я был на стене. Говорил с Риколом, — и коротко изложил их разговор. Лицо Бедира, пока он слушал, становилось все темнее.
— Рикол всегда ждет самого худшего, — сказал отец, когда сын закончил. — Так и должно быть, он командир Высокой Крепости и беспокоится о своих людях. Да и о самой крепости. А ее разрушение происходит у него на глазах. Он-то привык считать, что обе Лозинские Крепости несокрушимы даже по отдельности. Полагаю, мы все же продержимся, пока не приедет Дарр. Три тысячи солдат, которые он ведет, позволят нам продержаться дальше, пока не объявятся наши тамурцы и кешиты Ярла. Когда к этому берегу подойдут тамурцы, нам хватит людей, чтобы начать наступление. А кешиты между тем переправятся с помощью лодок, которые привезут Дарра и его людей. А там мы и галичан дождемся.
— Их будет достаточно? — спросил Кедрин.
Бедир встретил взгляд сына столь же твердыми глазами.
— Они должны не подвести, — ответил он.
— Разве это ответ? — спросил Кедрин.
— Единственный, который у меня есть, — отозвался Бедир. — Королевства никогда не сталкивалась с таким противником. Коруин не стоял перед подобной угрозой, когда Друл собрал Орду. Я ничего лучшего предложить не могу. Не будь с ними Посланца, я бы больше радовался жизни, но его присутствие может обернуться чем угодно. Будь в живых Грания, она бы тебе ответила более определенно… Я могу сказать только то, что знаю. Полагаю, против самой Орды хватило бы объединенной мощи Королевств. Если все сложится удачно и Дарр не опоздает, думаю, мы справимся. Я считаю, что если на Орду дружно навалятся Тамур, Кеш и Усть-Галич, мы сможем вынудить лесной народ прекратить войну. Белтреванцы не привыкли воевать долго и действовать сообща, это должно обернуться против них. Вполне возможно, нас ждала бы затяжная и нелегкая воина, но мы в конце концов победили бы Орду. Увы, присутствие Посланца все меняет. Он уже лишил нас важнейших орудий. Как сказал тебе Рикол, без наших баллист варвары способны подойти близко, а в настоящее время их столько, что они могут просто одолеть числом. Если Посланец пустит в ход какое-нибудь новое колдовство, я просто не могу предсказать исход. Понимаешь, Кедрин, я солдат и думать привык по-солдатски: о людях, оружии, численности, обороне, стратегии. Предсказывать неведомое я не умею, а Посланец вышел из неведомого. И не могу тебе ответить иначе.
— А Грания могла бы? — спросил принц, вытирая подливку ломтем свежего хлеба.
— Грания была из Эстреванских мастеров, — кивнул Бедир. — И Старшей Сестрой в Андуреле. Да, она могла бы тебе ответить. А также противостоять любому другому колдовству, которое напустил бы на нас Посланец.
— А разве нет других, подобных ей? — спросил Кедрин. — Неужели во всех Трех Королевствах не отыщется другой Сестры, которая могла бы помочь нам?
— Некоторые могут, но в куда меньшей степени, — пробормотал Бедир. — Уинетт возвращает нам людей, которые погибли бы без ее умений. И ты сам знаешь, что есть Сестры, которые способны ускорить плавание Дарра на север. Но нет равных Грании.
— А в Эстреване? — Кедрин покончил с хлебом и начисто вытер рот. — В священном городе должны быть равные ей.
— Разумеется, — согласился Бедир. — В Эстреване немало таких, кто не слабее Грании или даже превосходит ее силами. Но они в Эстреване, а не здесь.
— А король не пошлет туда Медри с вестью о нашем положении? — Кедрин отодвинул тарелку и отхлебнул из кружки, которую наполнил ему слуга. — И разве у Сестры Эстревана нет связи с Андурелскими?
— Дарр послал гонцов, — сказал Бедир. — Но даже для Медри путь в священный город далек. А любой Сестре, которая двинется нам на выручку, предстоит путь по суше, где неприменима магия вроде той, какой воспользовалась Грания. Что до второго твоего вопроса, то просто не знаю. Между Эстреваном и Андурелом никогда не было надежной волшебной связи, полагаю, ее затрудняет массив Гадризел. И ходят слухи, что Посланец препятствует передаче мыслей,
— Мы снова и снова возвращаемся к Посланцу, — сердито заметил Кедрин.
— Да, — кивнул Бедир. — Он наш главный враг.
— Да еще и такой, что к нему не прикоснешься, — пробормотал Кедрин.
— Мы только и можем, что ждать, — вздохнул Бедир.
Они ждали еще один долгий день и очень долгую ночь. Боевой дух, окрепший после захвата тарана, вновь начал падать, так как обстрел продолжался и стена терпела все больший ущерб.
Толстые плиты, ослабленные обстрелом, расшатались, грозя обрушением, и тогда возникли бы бреши, куда могли рухнуть целые участки стены. Северные ворота покрылись опасными трещинами, болты, державшие петли, явно ослабели, так как валуны из баллист били с невероятной точностью. Створки болтались все свободней по мере того, как камень за камнем долбил по дереву. Это продолжалось весь следующий день, люди терзались, изводились, впадали в досаду и раздражение, жаждали честного боя, но только и могли, что ждать — зная, что в конечном счете Орда подойдет вплотную к стенам. Никто больше не был уверен, что крепость сдержит варваров.
Кедрину тоже передалась эта досада. Но ожидание хотя бы позволило ему найти Уинетт и поговорить с ней.
Теперь она была не так занята, ибо раненые поправлялись, а Рикол уменьшил число людей наверху и держал большую часть солдат в запасе на случай решающего приступа. Кедрин нашел Уинетт в садике, где впервые увидел ее из своей больничной палаты. Она сидела на скамье, подставив лицо солнцу. Усталость, отпечатавшаяся на ее прелестном лице, исчезла после того, как было уничтожено наваждение Посланца. На ней было чистое светло-голубое одеяние, ничем не перехваченные волосы свободно падали по плечам, усиливая сходство девушки с Эшривелью.
Приближаясь, Кедрин отчетливо кашлянул — не уверенный, что Сестра не задремала, и не желая ее беспокоить по пустякам. Но она открыла глаза и улыбнулась, поманив его рукой.
— Садись рядышком, — она шлепнула ладонью по гладкому дереву скамьи.
Принц улыбнулся в ответ, поправил меч и присел. Скамейка была невелика, и их плечи соприкоснулись.
— Твое ребро зажило? — спросила она.
Он кивнул, зачарованный золотой россыпью ее волос. Казалось, они были того же цвета, что и солнечные лучи. Девушка повернулась, и волосы упали ей на лицо, рука приподнялась, чтобы убрать с глаз эту завесу.
— Я больше ничего не чувствую, — сказал он.
— Хорошо, — Уинетт по-прежнему улыбалась, васильковые глаза изучали его. — Но что-то тревожит тебя.
— Я что, виден насквозь? — спросил он, решив, что она так же хороша, как ее сестра, или даже лучше, ибо в ней чувствовалась внутренняя сила, которую он не увидел в Эшривели.
— Я училась в Эстреване, — напомнила она. — Нас обучали читать лица.
Он усмехнулся.
— И что ты прочла на моем?
— Не вполне уверена, но кое-что мне ясно. Скажи, что это. Он поглядел ей в глаза, и внезапно оказалось очень легко описать ей свое смятение.
— Когда мы захватили таран, я убивал людей. Не знаю точно, скольких варваров я убил самостоятельно — пять, шесть, может быть больше. Тогда я ничего не чувствовал, но полагаю, что для боя это не удивительно. И все же потом я не мог не вспомнить слов Грании, что нам нельзя ненавидеть лесной народ, ибо он лишь повинуется Посланцу. И понял, что должен что-то испытывать. Чувство вины. Или сожаление. Но я ничего не чувствовал, словно ни в чем не виноват. Это естественно? — Он замолк, не уверенный, все ли ей понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67