а что, если она это уже знает? — Но «Вашти» невелика, это всего лишь торговая барка, а не корабль для перевозки войск. И это может быть опасно.
— Не имеет значения, — фыркнула Грания. — Важно лишь попасть туда как можно скорее. Может статься, мы справимся с чарами, которые он, несомненно, применит против крепостей.
Кедрин содрогнулся, вспомнив недобрые сны, которые мучили его во время бегства из Белтревана. Мысль, что он скорее столкнется с темным колдовством Посланца, чем с воинами в честном бою, была оттеснена на задворки его разума. Но теперь нехитрое заявление Грании вынудило его рассмотреть подобную возможность, и он счел ее неприятной. Топоры и стрелы жителей леса — нечто доступное пониманию, нечто, на что можно взирать без страха. Сущность же тайных сил постижима гораздо хуже. Он встряхнулся и вынудил себя улыбнуться.
— Какую бы скверную магию он ни применил, мы с ней сразимся, — пообещал Кедрин.
— Знаю, — улыбка Гранин была сочувствующей. — И тебе не следует стыдиться своего страха. Глупо было бы недооценивать опасность. Но всегда помни, что Госпожа с тобой.
Кедрин кивнул, отринув мгновенный приступ темного ужаса, говоря себе, что укол в плече, который он ощутил, когда подумал о Посланце, не более чем подергиванье в исцеляющейся жилке.
— А теперь, — сказала Сестра, опять оживившись, — давай повидаем Дарра и остальных. Я бы хотела знать, что они решат.
Она поднялась со своего стульчика и двинулась впереди через покои Общины Сестер к палате под самым куполом дворца. Караул в серебряных кольчугах с андурелской короной без приказа расступился, едва она приблизилась, стражники открыли двери, чтобы доложить о ней, как будто она была из особ королевской крови.
Кедрин последовал за ней. Солнце озаряло круглый стол, уставленный закусками и вином, старинные доспехи и оружие на стенах подчеркивали военный характер происходящего совещания. Король Дарр сидел дальше всех от двери. Он улыбнулся, когда вошли Грания и Кедрин. Бедир находился по правую руку от короля, Ярл по левую, остальных принц не знал. Его поразило, что он не увидел здесь Хаттима Сетийяна, и разочаровало отсутствие Эшривели. Он пододвинул стул Грании и сел с ней рядом, желая скорее узнать, что говорилось и каково их решение.
— Добро пожаловать, — произнес король. — Полагаю, ты не сильно пострадал.
— Нет, государь. Благодаря Сестре Грании у меня теперь даже синяка не осталось.
— Такого не скажешь о Хаттиме, — пробубнил Ярл достаточно громко, чтобы услышали присутствующие галичане. На лице Дарра появилось мрачное неодобрение.
— Что вы решили? — спросила Грания, как если бы ее присутствие на военных советах было обыденным делом.
Вопрос помешал галичанам возмутиться вслух репликой Владыки Кеша.
— Владыка Усть-Галича передает свои извинения, — сказал король. — Он предпочел лично отправиться на юг, чтобы выполнить свое обещание, не откладывая. Он поднимает войска своей страны и выступит на север немедленно, как только завершит сбор.
Ярл пробормотал: «Синяков стесняется» — и невинно улыбнулся, когда его шутка вызвала хмурые взгляды тех, на ком был знак Усть-Галича.
— Медри прямо сейчас мчится в Кеш и в Тамур, — продолжал Дарр, — тем временем мои военачальники собирают суда для войска Андурела, который в этот самый миг опоясывается для войны. Мы намерены встретить Орду у Лозинских ворот.
Он поглядел на Бедира и Ярла и дал им знак говорить.
Бедир сказал:
— Я отправил весть Тепшену Лалу, чтобы по всему Тамуру разослали боевые знамена. Мы оставим некоторые силы в каждой пограничной крепости на случай налетов сандурканцев, но главные наши силы со всей поспешностью поскачут к Высокой Крепости.
— Мои кешиты встретят нас у Низкой Крепости, — сказал Ярл. — И когда Орда подойдет к воротам, ее достойно приветствуют.
— Мы надеемся померяться силами с варварами у Лозинских стен, — добавил Дарр. — Если Рикол и Фенгриф сумеют продержаться все это время, — а я молюсь, чтобы они продержались, — то мы приведем достаточно людей, чтобы даже Посланец не взял крепости. Если же мы их там не разобьем, если воинства Тамура и Кеша не прибудут вовремя, то они повстречают врага на Идре, между тем как галичане Хаттима преградят ему путь на юг. И он окажется между трех сил.
— Если ты вовремя доберешься до крепостей, — заметила Грания.
— Для этого мы обращаемся за помощью к Сестрам, — сказал ей Дарр. — Их помощь возможна?
— Пожалуй, — голос Грании прозвучал чуть неуверенней обычного. — Мы не пожалеем сил. Но между тем я отплыву с Кедрином и Бедиром на «Вашти». Я предпочла бы как можно скорее увидеть врага, и не стоит со мной спорить, король Дарр. Мои Сестры позаботятся о других судах, — полагаю, у вас займет немного времени погрузка людей и припасов.
Дарр с сомнением кивнул.
— Ты считаешь, это самое разумное?
— Вероятно, — ответила Грания. — Тебе не нужна я, чтобы собирать войско, а чем больше я узнаю о Посланце, тем лучше обеспечу помощь твоим силам, когда они прибудут.
— Быть по сему, — согласился король.
— Тогда, — провозгласила Сестра, соскальзывая со стула (столешница почти скрыла ее, когда она оглядывала лица по кругу), — я считаю, что пора в путь. Владыка Бедир мало что может сделать тут, но он и Кедрин весьма пригодятся в Высокой Крепости.
Кедрин не ожидал, что так скоро будет предложено отчаливать, но Бедир тут же вскочил на ноги.
— Сестра Грания говорит дело, — заметил он. — Ты позволяешь нам отправиться в путь, Дарр?
Дарр кивнул.
— Я высоко ставлю советы Сестры Грании. Ступай с моим благословением, Бедир. Прощай, принц Кедрин, и да пребудет с тобой Госпожа.
Кедрин поклонился, пораженный решимостью Дарра. Колебания, которые выказывал король еще недавно, исчезли: план кампании составился с невиданной быстротой, а с помощью Грании, «Вашти» сможет доставить его на север для сражений с Ордой куда быстрее. Несмотря на возможные козни Посланца, он испытал подъем. Предстоит битва, которая попадет в хроники Трех Королевств. А он — часть всего этого, и притом существенная. Кровь его пела, и единственное, о чем он жалел, что предстоит такое скорое отбытие, что вряд ли удастся поговорить с Эшривелью. Но такие свидания, решил он, можно отложить и до лучших времен. Ибо раз уж все Три Королевства опоясываются для войны, никакой другой искатель не получит времени, чтобы ее увлечь. А он, если уцелеет, вернется бывалым воителем, возможно, покрытым славой. И принц покинул палату с великими надеждами и пылким улыбающимся лицом.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Рикол вглядывался в ночь, которая казалась более плотным сгущением черноты, чем просто отсутствие света. Погода сменилась, словно переход от лета к осени отметил отбытие Бедира и Кайтина. С тех пор, как они отплыли на юг на «Вашти», дни постепенно укорачивались, солнце все раньше заходило за гордый хребет Западных Лозин. Но увядание природы не могло вызвать такой тьмы; он мозгом костей чувствовал, что за этим мраком стоит нечто большее — и весьма скверное. По ущелью Идре бежал ветер с севера, достаточно крепкий, чтобы огни факелов и жаровен на стенах Высокой Крепости плясали — словно бы струи ветра проголодались и посягали теперь на саму крепость. Ветер нес прохладу, он порывами пролетал в бойницы и меж зубцами гребня стены, свистел над острыми верхушками скал. Рикол плотнее запахнул тяжелый плащ вокруг отягощенного броней тела. Его лицо и голые ладони покалывало и пощипывало до немоты. Достаточно крепкий ветер, чтобы унести любую тучу, и все же на небе ни звездочки, ни луны — оно мглисто и непроницаемо, только тьма и тьма.
Рикол оперся локтями о промерзший камень, вытянув шею и пытаясь пронзить взглядом тьму. Ничего. Он слышал, как внизу, невидимая, громыхает река, мчась из Белтревана. Но, посмотрев туда, Рикол вздрогнул. Никаких отражений огней видно не было. Он задрожал не столько от холода, сколько от охвативших его скверных предчувствий, и направился к ближайшему наблюдательному посту.
У жаровни терпеливо топтались два часовых, закутанных в зимние плащи, которые он распорядился им достать. Капюшоны натянуты, солдаты кажутся безликими призраками в свете пламени. Они заметили его приближение и отдали честь. Рикол приветствовал их с большим энтузиазмом, нежели испытывал на самом деле — понимая, что и на них эта неестественная ночь действует гнетуще.
— Все равно, что наблюдать за туманом, командир, — ответил на вопрос, как проходит дозор, один из воинов (Рикол вспомнил, что его звали Демиол). — Они могут появиться прежде, чем мы что-то увидим.
— Но мы зато их услышим, — встрял другой. Риколу казалось, что его зовут Гайдар. Пар вылетал из губ в такт его взволнованным словам. — Или нет?
Рикол кивнул и сказал:
— Лесной народ редко нападает ночью.
— А этой ночью? — спросил Демиол.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил Рикол, услышав в его голосе сомнение. — Или испугался?
— Это… — не находя слов, Демиол пожал плачами, плащ зашуршал при его движении. — Непохоже на простую ночь.
Рикол воззрился на него, изучая лицо воина в сиянии жаровни, такое резкое от света и теней. Борода с проседью — перед ним опытный боец, давно привычный к ночным дозорам. Кордор, под началом у которого двадцать пять человек, весь этот участок стены. Не такой, кто поддастся чуть что ночным страхам. И все же что-то близкое к страху видится в знакомых глазах.
— Темнее обычного, — согласился он. — Но и только.
— Ветер, — Демиол махнул на пламя, обрывками лент срывавшееся с жаровни, и продолжил движение руки, обводя теснину и небеса. — Он должен бы развеять эту тьму.
— Погода чудит, — предположил Рикол, зная, что объяснение звучит убого. — Что еще?
Демиол ответил взглядом на взгляд командира, облизал губы и произнес:
— Известия, командир. О Посланце.
Рикол подавил едва не прорвавшийся вздох. Этого-то он и боялся, споря с Бедиром, когда Владыка Тамура повелел ему сообщить солдатам о вероятности присутствия Посланца среди варваров при первом же признаке чар. Он уверял, что такое объявление только нагонит ненужного страху на его людей. Но Бедир настоял на своем, упирая на то, что известная опасность предпочтительнее полной неизвестности и что если на крепости падет колдовство, лучше, чтобы защитники хотя бы представляли себе, с кем имеют дело, прежде чем вдруг окажутся околдованными. Рикол так и не согласился с Владыкой, но повиновался и три дня назад объявил о Посланце во всеуслышание. Небо в тот день наполнилось вороньем, нырявшим и кружившим над обеими крепостями. Птицы хрипло каркали от рассвета до сумерек, которые темным потоком приползли с севера, пока за их черными крыльями не пропало солнце и люди не потребовали объяснить, что это. Он призвал младших командиров и сообщил, что Высокая Крепость, как и Низкая на том берегу, ждут не просто Орду: предполагается, что лесной народ ведет порождение Ашара. Солдаты спокойно выслушали эту новость, но более потому, что лишь немногие поверили ей. Они знали, что из-за гор подходит невиданная толпа варваров, но это они вполне могли понять, чего-то такого они ждали долгие годы службы. Было известно, что Бедир Кайтин отбыл по Идре на юг за андурелскими подкреплениями, дабы к Лозинским воротам явились силы всех Трех Королевств. Можно было представить себе в скором будущем великое сражение, но горстку тех, кто, услыхав Послание, предрекал всяческие беды, быстро перекричали.
Но на второй день разразилась буря, не похожая на те, что обычны в эту пору. Едва поднялось солнце, огромная лента черных облаков собралась над Белтреваном и уверенно поползла на юг, перекрыв золотой диск, так что свет померк и крепости окутала мгла. Глухие раскаты грома отдавались от склонов теснины, а молнии, похожие на многоногое насекомое, огромными шагами ходили по земле. Они поразили нескольких бойцов — расплавилось даже оружие и доспехи, остались только обугленные кости. Из Низкой Крепости пришла весть еще о девяти смертях. Шестнадцать человек за двадцать веков, что несли дозор крепости, не были непереносимой потерей — однако все отметили, что среди погибших отсутствовали рядовые, только геллемины и кордоры. И те, кто сперва не предал значения сообщению о Посланце, начали прислушиваться к тем, кто его опасался.
Буря кончилась на закате. Ее сменил затяжной ливень, опять-таки несвоевременный, наполнивший канавы и водостоки мощно низвергающейся серой пеной, наделавший луж во дворах, изгнавший крыс из затопленных подвалов и погребов. Никто в двух крепостях не остался сухим, и оружейникам пришлось не жалеть масла, которого обычно не требовалось, пока не начинались зимние дожди.
Потоп продолжался долго, лишь через несколько часов после зари третьего дня он нехотя прекратился, но снижающаяся туча цвета сгнившей плоти зависла над тесниной. Воцарилась духота, от промокшей одежды шел пар, а над крепостями сгустилось зловоние, словно разлагались небеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Не имеет значения, — фыркнула Грания. — Важно лишь попасть туда как можно скорее. Может статься, мы справимся с чарами, которые он, несомненно, применит против крепостей.
Кедрин содрогнулся, вспомнив недобрые сны, которые мучили его во время бегства из Белтревана. Мысль, что он скорее столкнется с темным колдовством Посланца, чем с воинами в честном бою, была оттеснена на задворки его разума. Но теперь нехитрое заявление Грании вынудило его рассмотреть подобную возможность, и он счел ее неприятной. Топоры и стрелы жителей леса — нечто доступное пониманию, нечто, на что можно взирать без страха. Сущность же тайных сил постижима гораздо хуже. Он встряхнулся и вынудил себя улыбнуться.
— Какую бы скверную магию он ни применил, мы с ней сразимся, — пообещал Кедрин.
— Знаю, — улыбка Гранин была сочувствующей. — И тебе не следует стыдиться своего страха. Глупо было бы недооценивать опасность. Но всегда помни, что Госпожа с тобой.
Кедрин кивнул, отринув мгновенный приступ темного ужаса, говоря себе, что укол в плече, который он ощутил, когда подумал о Посланце, не более чем подергиванье в исцеляющейся жилке.
— А теперь, — сказала Сестра, опять оживившись, — давай повидаем Дарра и остальных. Я бы хотела знать, что они решат.
Она поднялась со своего стульчика и двинулась впереди через покои Общины Сестер к палате под самым куполом дворца. Караул в серебряных кольчугах с андурелской короной без приказа расступился, едва она приблизилась, стражники открыли двери, чтобы доложить о ней, как будто она была из особ королевской крови.
Кедрин последовал за ней. Солнце озаряло круглый стол, уставленный закусками и вином, старинные доспехи и оружие на стенах подчеркивали военный характер происходящего совещания. Король Дарр сидел дальше всех от двери. Он улыбнулся, когда вошли Грания и Кедрин. Бедир находился по правую руку от короля, Ярл по левую, остальных принц не знал. Его поразило, что он не увидел здесь Хаттима Сетийяна, и разочаровало отсутствие Эшривели. Он пододвинул стул Грании и сел с ней рядом, желая скорее узнать, что говорилось и каково их решение.
— Добро пожаловать, — произнес король. — Полагаю, ты не сильно пострадал.
— Нет, государь. Благодаря Сестре Грании у меня теперь даже синяка не осталось.
— Такого не скажешь о Хаттиме, — пробубнил Ярл достаточно громко, чтобы услышали присутствующие галичане. На лице Дарра появилось мрачное неодобрение.
— Что вы решили? — спросила Грания, как если бы ее присутствие на военных советах было обыденным делом.
Вопрос помешал галичанам возмутиться вслух репликой Владыки Кеша.
— Владыка Усть-Галича передает свои извинения, — сказал король. — Он предпочел лично отправиться на юг, чтобы выполнить свое обещание, не откладывая. Он поднимает войска своей страны и выступит на север немедленно, как только завершит сбор.
Ярл пробормотал: «Синяков стесняется» — и невинно улыбнулся, когда его шутка вызвала хмурые взгляды тех, на ком был знак Усть-Галича.
— Медри прямо сейчас мчится в Кеш и в Тамур, — продолжал Дарр, — тем временем мои военачальники собирают суда для войска Андурела, который в этот самый миг опоясывается для войны. Мы намерены встретить Орду у Лозинских ворот.
Он поглядел на Бедира и Ярла и дал им знак говорить.
Бедир сказал:
— Я отправил весть Тепшену Лалу, чтобы по всему Тамуру разослали боевые знамена. Мы оставим некоторые силы в каждой пограничной крепости на случай налетов сандурканцев, но главные наши силы со всей поспешностью поскачут к Высокой Крепости.
— Мои кешиты встретят нас у Низкой Крепости, — сказал Ярл. — И когда Орда подойдет к воротам, ее достойно приветствуют.
— Мы надеемся померяться силами с варварами у Лозинских стен, — добавил Дарр. — Если Рикол и Фенгриф сумеют продержаться все это время, — а я молюсь, чтобы они продержались, — то мы приведем достаточно людей, чтобы даже Посланец не взял крепости. Если же мы их там не разобьем, если воинства Тамура и Кеша не прибудут вовремя, то они повстречают врага на Идре, между тем как галичане Хаттима преградят ему путь на юг. И он окажется между трех сил.
— Если ты вовремя доберешься до крепостей, — заметила Грания.
— Для этого мы обращаемся за помощью к Сестрам, — сказал ей Дарр. — Их помощь возможна?
— Пожалуй, — голос Грании прозвучал чуть неуверенней обычного. — Мы не пожалеем сил. Но между тем я отплыву с Кедрином и Бедиром на «Вашти». Я предпочла бы как можно скорее увидеть врага, и не стоит со мной спорить, король Дарр. Мои Сестры позаботятся о других судах, — полагаю, у вас займет немного времени погрузка людей и припасов.
Дарр с сомнением кивнул.
— Ты считаешь, это самое разумное?
— Вероятно, — ответила Грания. — Тебе не нужна я, чтобы собирать войско, а чем больше я узнаю о Посланце, тем лучше обеспечу помощь твоим силам, когда они прибудут.
— Быть по сему, — согласился король.
— Тогда, — провозгласила Сестра, соскальзывая со стула (столешница почти скрыла ее, когда она оглядывала лица по кругу), — я считаю, что пора в путь. Владыка Бедир мало что может сделать тут, но он и Кедрин весьма пригодятся в Высокой Крепости.
Кедрин не ожидал, что так скоро будет предложено отчаливать, но Бедир тут же вскочил на ноги.
— Сестра Грания говорит дело, — заметил он. — Ты позволяешь нам отправиться в путь, Дарр?
Дарр кивнул.
— Я высоко ставлю советы Сестры Грании. Ступай с моим благословением, Бедир. Прощай, принц Кедрин, и да пребудет с тобой Госпожа.
Кедрин поклонился, пораженный решимостью Дарра. Колебания, которые выказывал король еще недавно, исчезли: план кампании составился с невиданной быстротой, а с помощью Грании, «Вашти» сможет доставить его на север для сражений с Ордой куда быстрее. Несмотря на возможные козни Посланца, он испытал подъем. Предстоит битва, которая попадет в хроники Трех Королевств. А он — часть всего этого, и притом существенная. Кровь его пела, и единственное, о чем он жалел, что предстоит такое скорое отбытие, что вряд ли удастся поговорить с Эшривелью. Но такие свидания, решил он, можно отложить и до лучших времен. Ибо раз уж все Три Королевства опоясываются для войны, никакой другой искатель не получит времени, чтобы ее увлечь. А он, если уцелеет, вернется бывалым воителем, возможно, покрытым славой. И принц покинул палату с великими надеждами и пылким улыбающимся лицом.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Рикол вглядывался в ночь, которая казалась более плотным сгущением черноты, чем просто отсутствие света. Погода сменилась, словно переход от лета к осени отметил отбытие Бедира и Кайтина. С тех пор, как они отплыли на юг на «Вашти», дни постепенно укорачивались, солнце все раньше заходило за гордый хребет Западных Лозин. Но увядание природы не могло вызвать такой тьмы; он мозгом костей чувствовал, что за этим мраком стоит нечто большее — и весьма скверное. По ущелью Идре бежал ветер с севера, достаточно крепкий, чтобы огни факелов и жаровен на стенах Высокой Крепости плясали — словно бы струи ветра проголодались и посягали теперь на саму крепость. Ветер нес прохладу, он порывами пролетал в бойницы и меж зубцами гребня стены, свистел над острыми верхушками скал. Рикол плотнее запахнул тяжелый плащ вокруг отягощенного броней тела. Его лицо и голые ладони покалывало и пощипывало до немоты. Достаточно крепкий ветер, чтобы унести любую тучу, и все же на небе ни звездочки, ни луны — оно мглисто и непроницаемо, только тьма и тьма.
Рикол оперся локтями о промерзший камень, вытянув шею и пытаясь пронзить взглядом тьму. Ничего. Он слышал, как внизу, невидимая, громыхает река, мчась из Белтревана. Но, посмотрев туда, Рикол вздрогнул. Никаких отражений огней видно не было. Он задрожал не столько от холода, сколько от охвативших его скверных предчувствий, и направился к ближайшему наблюдательному посту.
У жаровни терпеливо топтались два часовых, закутанных в зимние плащи, которые он распорядился им достать. Капюшоны натянуты, солдаты кажутся безликими призраками в свете пламени. Они заметили его приближение и отдали честь. Рикол приветствовал их с большим энтузиазмом, нежели испытывал на самом деле — понимая, что и на них эта неестественная ночь действует гнетуще.
— Все равно, что наблюдать за туманом, командир, — ответил на вопрос, как проходит дозор, один из воинов (Рикол вспомнил, что его звали Демиол). — Они могут появиться прежде, чем мы что-то увидим.
— Но мы зато их услышим, — встрял другой. Риколу казалось, что его зовут Гайдар. Пар вылетал из губ в такт его взволнованным словам. — Или нет?
Рикол кивнул и сказал:
— Лесной народ редко нападает ночью.
— А этой ночью? — спросил Демиол.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил Рикол, услышав в его голосе сомнение. — Или испугался?
— Это… — не находя слов, Демиол пожал плачами, плащ зашуршал при его движении. — Непохоже на простую ночь.
Рикол воззрился на него, изучая лицо воина в сиянии жаровни, такое резкое от света и теней. Борода с проседью — перед ним опытный боец, давно привычный к ночным дозорам. Кордор, под началом у которого двадцать пять человек, весь этот участок стены. Не такой, кто поддастся чуть что ночным страхам. И все же что-то близкое к страху видится в знакомых глазах.
— Темнее обычного, — согласился он. — Но и только.
— Ветер, — Демиол махнул на пламя, обрывками лент срывавшееся с жаровни, и продолжил движение руки, обводя теснину и небеса. — Он должен бы развеять эту тьму.
— Погода чудит, — предположил Рикол, зная, что объяснение звучит убого. — Что еще?
Демиол ответил взглядом на взгляд командира, облизал губы и произнес:
— Известия, командир. О Посланце.
Рикол подавил едва не прорвавшийся вздох. Этого-то он и боялся, споря с Бедиром, когда Владыка Тамура повелел ему сообщить солдатам о вероятности присутствия Посланца среди варваров при первом же признаке чар. Он уверял, что такое объявление только нагонит ненужного страху на его людей. Но Бедир настоял на своем, упирая на то, что известная опасность предпочтительнее полной неизвестности и что если на крепости падет колдовство, лучше, чтобы защитники хотя бы представляли себе, с кем имеют дело, прежде чем вдруг окажутся околдованными. Рикол так и не согласился с Владыкой, но повиновался и три дня назад объявил о Посланце во всеуслышание. Небо в тот день наполнилось вороньем, нырявшим и кружившим над обеими крепостями. Птицы хрипло каркали от рассвета до сумерек, которые темным потоком приползли с севера, пока за их черными крыльями не пропало солнце и люди не потребовали объяснить, что это. Он призвал младших командиров и сообщил, что Высокая Крепость, как и Низкая на том берегу, ждут не просто Орду: предполагается, что лесной народ ведет порождение Ашара. Солдаты спокойно выслушали эту новость, но более потому, что лишь немногие поверили ей. Они знали, что из-за гор подходит невиданная толпа варваров, но это они вполне могли понять, чего-то такого они ждали долгие годы службы. Было известно, что Бедир Кайтин отбыл по Идре на юг за андурелскими подкреплениями, дабы к Лозинским воротам явились силы всех Трех Королевств. Можно было представить себе в скором будущем великое сражение, но горстку тех, кто, услыхав Послание, предрекал всяческие беды, быстро перекричали.
Но на второй день разразилась буря, не похожая на те, что обычны в эту пору. Едва поднялось солнце, огромная лента черных облаков собралась над Белтреваном и уверенно поползла на юг, перекрыв золотой диск, так что свет померк и крепости окутала мгла. Глухие раскаты грома отдавались от склонов теснины, а молнии, похожие на многоногое насекомое, огромными шагами ходили по земле. Они поразили нескольких бойцов — расплавилось даже оружие и доспехи, остались только обугленные кости. Из Низкой Крепости пришла весть еще о девяти смертях. Шестнадцать человек за двадцать веков, что несли дозор крепости, не были непереносимой потерей — однако все отметили, что среди погибших отсутствовали рядовые, только геллемины и кордоры. И те, кто сперва не предал значения сообщению о Посланце, начали прислушиваться к тем, кто его опасался.
Буря кончилась на закате. Ее сменил затяжной ливень, опять-таки несвоевременный, наполнивший канавы и водостоки мощно низвергающейся серой пеной, наделавший луж во дворах, изгнавший крыс из затопленных подвалов и погребов. Никто в двух крепостях не остался сухим, и оружейникам пришлось не жалеть масла, которого обычно не требовалось, пока не начинались зимние дожди.
Потоп продолжался долго, лишь через несколько часов после зари третьего дня он нехотя прекратился, но снижающаяся туча цвета сгнившей плоти зависла над тесниной. Воцарилась духота, от промокшей одежды шел пар, а над крепостями сгустилось зловоние, словно разлагались небеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67