Когда судно подошло поближе к берегу, Гален приказал свернуть паруса, и «Вашти» замедлила ход. Кедрин увидел, что город выстроен на множестве островов, связанных между собой мостами и мостиками, кое-где широкими, иногда узкими, где-то почти плоскими, а где-то похожими на крутые радуги из разноцветного камня, на которые попробуй-ка заберись, — однако и на этих арках были различимы фигурки людей. Среди зданий виднелись сады. Когда барка подошла к причалу, принц наконец понял: то, что на первый взгляд казалось сумятицей строений, было в действительности городом, выстроенным по строгому плану. Широкие проезды сбегали к воде, их пересекали улицы и переулки, проспекты бежали назад, поднимаясь, ведя глаз к самой высокой точке главного, самого крупного острова. Там стояло здание, столь простое в своем величии, что и без всяких лишних прикрас не могло не главенствовать среди строений Андурела. Оно было белым — правда, солнце окрасило в алый цвет западную стену квадратного здания с большим куполом и высокими узкими окнами. Низкая стена окружала его. Ворота располагались прямо против взгляда Кедрина, оттуда к портовым сооружениям шел прямой проспект, а в промежутках между зданиями виднелись деревья и трава. Никаких знаков, флагов или вымпелов. Но он понял: это может быть только прославленный Белый Дворец, жилище того, кого избрали властителем Трех Королевств.
Когда «Вашти» подошла совсем близко к берегу, дворец пропал среди зданий пониже и Гален Садрет всем своим весом налег на руль, чтобы плавно развернуть барку и встать у пристани из темно-красного гранита. Команда занималась швартовкой, а шкипер прошел по палубе, улыбаясь пассажирам.
— Разве я не говорил, что это самое скорое судно на Идре? — довольно спросил он.
— Говорил, — подтвердил Бедир, ответив на улыбку, — и был прав.
— Теперь вам пора браться за дела, — продолжал лодочник. — Мне тоже. Но, пока вы не ушли, можно задать вопрос? Бедир кивнул, и Гален предложил:
— Вы бы не хотели, чтобы я подождал вас? Я, конечно, быстро найду груз для доставки вверх по реке, но если вы предпочитаете, могу и остаться.
Бедир подумал с минуту, затем сказал:
— Друг Гален, ты хорошо нам послужил, и я тебе за это благодарен. Не хотелось бы лишать тебя новой прибыли, но, вполне возможно, нам скоро понадобится побыстрее попасть на север.
— Тогда я подожду, — просиял громадина гильдиец. — Ребята мои с радостью ухватятся за возможность погулять, и, — он мощно постучал себя по носу, — чувствую, что обратное путешествие будет еще более спешным, чем нынешнее. Найдете меня здесь или в таверне «Золотой Рог».
— Спасибо. — Бедир протянул руку, и она утонула в лапищах лодочника. Кедрин последовал примеру отца. Гален сказал:
— Всего доброго, молодой Кедрин. И помни, если что: у тебя есть друг на реке.
Кедрин улыбнулся, высвободив руку из хватки, которая грозила сокрушить ее, ему почти не хотелось расставаться с гильдийцем.
— Идем, — Бедир присоединил ножны к поясу и взметнул на плечо сумку. — Посетим кое-кого.
Они повернули и двинулись к проезду, разделявшему два невысоких склада из красного камня, но задержались, когда показалась двойная колонна из восьми конных солдат. Лошади у всех были под пару: чалая рядом с чалой, серая с серой, вороная с вороной, гнедая с гнедой. Замыкали ряд два великолепных белых коня без всадников. На воинах были простые круглые шлемы, отполированные до серебряного блеска, на каждом сиял герб — золотая трезубая корона. Тускло мерцающие кольчуги под темно-синими накидками имели тот же знак, одежду завершали кожаные штаны тоже синего цвета и высокие черные сапоги. При всех были мечи в ножнах, но более никакого другого оружия. Правда, один держал в правой руке небольшой золотой жезл, который поднял, едва увидел Бедира и Кедрина.
— Ясновидицы Дарра постарались на совесть, — заметил Бедир.
Кедрин мог только таращить глаза: он привык к пестрому и нехитрому снаряжению воинов Тамура, а такое великолепие и единообразие видел впервые.
— Владыка Бедир Кайтин! — Всадники остановились, теперь, с близкого расстояния, Кедрин видел, что короны на шлеме и кирасе старшего отмечены небольшим ромбом посередине. Предводитель строя ударил себя в грудь сжатым правым кулаком. — Принц Кедрин! Король Дарр приветствует вас в Андуреле и просит явиться к нему.
Кедрин услышал, как сзади сдавленно захихикал Гален Садрет, и, не удержавшись, обернулся, чтобы подмигнуть лодочнику, который помахал в ответ своей лапищей и отвесил медвежий поклон.
— Спасибо, — услыхал принц слова Бедира. — Для нас честь, что король счел подобающим прислать эскорт.
— Это для вас, — старший указал на белых коней, их вывели вперед с точностью отработанного упражнения. Кедрин взобрался верхом, думая: неужели в Андуреле все и всегда так обставлено? Он надеялся, что нет. Уж больно он привык к тамурским вольностям и, несмотря на уроки Льяссы, всегда опасался споткнуться в торжественных случаях.
— Владыка? Принц? — старший ждал, словно неуверенный, управятся ли они со скакунами, Кедрин подавил искушение пришпорить своего и промчаться вперед вдоль проспекта. Но он поглядел на кивнувшего Бедира и поставил своего коня в строй. Они двинулись спокойным шагом.
Это хотя бы дало ему возможность поближе рассмотреть Андурел. Город и вблизи оказался не менее восхитителен, чем с реки. Сперва они ехали мимо складов, которые, несмотря на размеры и явное изобилие товара, мало чем отличались от складов где угодно еще. Затем начались таверны и рынки с поразительным разнообразием всякой всячины — от разноцветных тканей до полных боевых доспехов, палатки, торгующие сластями и украшениями, драгоценностями, шарфами, изделиями из кожи. Улицы были полны народу. Кедрин потерял счет тому, что можно было купить, когда они проезжали места, где расположились более почтенные лавки с товарами, бережно выставленными на прилавках под навесами, чтобы ни дождь, ни солнце не повредили их.
Наконец, потянулись дома — такие, каких он прежде не видал. Цветная черепица, мозаика из крохотных ярких камешков, украшенные резьбой и лепниной балконы, крыши, с которых свисали фонари и вымпелы, а также металлические цилиндры, певуче звенящие, едва в них ударит ветер с реки. И сады, которые уже предстали перед ним с палубы «Вашти». Теперь, вблизи, они больше походили на маленькие парки с колоннадами для прогулок, маленькими бельведерами, фонтанами и площадками, птицами, поющими из древесных крон прощальную песнь уходящему дню.
Шествие продолжалось меж двух могучих белых с золотом столпов, и широкая улица стала медленно подниматься ко дворцу. Дворец, как увидел Кедрин, был окружен обширным парком, кончавшимся у самой стены — низкой, возведенной больше для порядка, чем для обороны, хотя об нее разбился бы наскок любой конницы. Однако за стеной принц увидел глубокий ров, незаметный снаружи, но доходящий почти до самого дворца. Ворота дворца представляли собой белокаменную арку, венчающую два больших портала из темно-красного дерева с отделкой из тяжелой бронзы. Они были распахнуты, и отряд проехал через них на мощенный каменными плитами двор.
Кедрин ахнул: первое впечатление, что перед ним единое простое здание, оказалось хитрой уловкой зодчего. Наружные стены этой постройки в действительности служили лишь прикрытием для настоящих дворцовых сооружений. Твердыня Дарра могла обороняться не хуже, чем Кайтинова. Наружная стена скрывала укрепления и галереи, конюшни, казармы и оружейные склады. Огромный купол, который он видел издали, действительно увенчивал собственно дворцовое здание: одну большую цельную белую постройку, окна и балконы которой смотрели во внутренний двор укрепления. Внутрь дворца вели широкие арочные проемы.
Едва ли принц заметил грума в белой с золотом ливрее, который подошел взять поводья и улыбнулся, когда Кедрин оторвал взгляд от окружающего великолепия и спешился. Более ему не дали времени любоваться видами. Старший эскорта предложил им с Бедиром присоединиться к нему и проворно зашагал через центральный двор к двери, охраняемой двумя алебардщиками в кованых доспехах.
Бедир чувствовал себя как дома, и Кедрин напомнил себе, что отец не раз и не два посещал Андурел. Сам же принц, впервые видевший этот дворец, ощущал себя здесь неотесанной деревенщиной. Он напустил на себя безразличный вид, но то и дело в изумлении озирался, когда их вели ко второй охраняемой двери через зал с высоким потолком и полом красного мрамора с резьбой, где стены покрывали тяжелые старинные ковры. Дальше часовых встречалось меньше, уменьшались и размеры помещений, в них попадались ниши со статуями из гранита, мрамора и бронзы. Их связывали коридоры, где витражи в окнах рассеивали по полу разноцветные узоры дрожащих пятен и отражали пламя факелов, укрепленных в резных подставках — казавшихся слишком хрупкими, чтобы выдержать такой вес.
Шествие неуклонно двигалось вперед, пока не достигло лестницы, витками взбегающей наверх. Старший офицер направился вверх, Бедир и Кедрин последовали за ним и попали на галерею, освещенную через окна в громадном куполе. Провожатый задержался перед дверью, выложенной латунными пластинами с отлитыми на них изображениями лиц. Постучал. Изнутри послышался голос. Провожатый отдал честь и распахнул дверь настежь, объявив с прямой, как стена, спиной:
— Король ждет вас.
Бедир без колебаний выступил вперед. Кедрин держался на шаг позади, торопливо вспоминая премудрости и хитрости, которые так безжалостно впихивала в него Льясса.
Но трудиться совсем не стоило: человек, который пошел им навстречу, когда дверь закрылась, раскинул руки и обнял Бедира как старого друга, с которым долго не виделся. Бедир в свой черед сбросил сумку и пылко ответил на объятие, предоставив Кедрину возможность рассмотреть верховного государя.
Дарр был чуть пониже Бедира ростом и на несколько лет старше, с тонким и простым лицом. Его мягкие и длинные золотистые волосы, тронутые сединой несколько заметнее Бедировых, охватывал простой золотой обруч. Квадратная бородка украшала подбородок, не казавшийся безвольным из-за твердой линии улыбающегося рта. С шеи короля свисала тяжелая золотая цепь, на ней держался серебряный медальон с барельефом в виде трехзубой короны — такой же, как на верхних накидках дворцовой стражи. Это была одна из самых роскошных деталей его одеяния, ибо одет король был в простое серое длинное платье, стянутое на стройной талии черным кожаным поясом с кинжалом в ножнах — не роскошней того тамурского, который висел на поясе у Кедрина. Когда, отпустив наконец Бедира, Дарр повернулся к Кедрину, юноша увидел, что глаза у короля голубые и усталые, и радость в них не скрывает глубоких борозд на щеках и лбу.
— Во имя Госпожи, Бедир, — он улыбнулся, изучая Кедрина, — это и есть ребенок, которого я видел так давно? Теперь он мужчина, и это делает тебе честь.
Кедрин распахнул рот, не зная, что ответить. Льясса на уроках не упоминала о королях, ведущих себя по-простецки.
Дарр разрешил его затруднение, хлопнув по плечу, когда юноша начал уже преклонять колени, и сказал:
— Кедрин! Принц Кедрин! Добро пожаловать в Андурел. Хотелось бы только, чтобы твое прибытие предвещало добрые времена, — его легкий голос нес в себе эхо усталости, проступавшей и в глазах.
— Мой повелитель, — начал Кедрин, но запнулся, когда Дарр отмахнулся не без досады и предложил:
— Дарр. Зови меня Дарр, раз уж мы наедине в моих покоях. Еще представится немало случаев выказать придворную вежливость, а ты уж слишком похож на молодое подобие старого воителя для столь утомительных игр.
Принц кивнул, доведя это движение до поклона. Подняв голову, он увидел, что Дарр весь сияет, спрашивая:
— А как поживает госпожа Ирла? Она здорова?
— Когда я видел ее в последний раз, была здорова, — ответил Бедир. — Хотя, кажется, было это давным-давно.
— Да, — лицо Дарра стало торжественным. Он погладил побитую сединой бородку. — Многое случилось с тех пор. Расскажи. Сядь и расскажи обо всем. Вина выпьешь?
Не дожидаясь ответа, он прошел к тонконогому столику и, подняв голубой хрустальный кувшин, наполнил три кубка бледно-золотым вином, заискрившимся, пока передавал гостям кубки с той небрежностью, с какой это делается в таверне. Король указал на кресла, поставленные в нише у окна. Их спинки и подлокотники украшало золото, сиденья были голубыми и мягкими. Кедрин сидел, потягивая вино, между тем Бедир рассказывал об их приключениях в Белтреване и вне его.
На время рассказа Дарр повернулся к Кедрину, глаза его больше не смеялись, но стали задумчивыми, порой он кивал, как если бы слова Бедира подтверждали подозрения, давние и скверные, но сдерживаемые.
— Посланец, — пробормотал он, когда Бедир умолк. Так тихо, словно говорил с собой, озвучивая свои мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67