Рядом с ним стоял огромный ящик со снятой стенкой, и видно было сверкающее содержимое. Эррит облизнулся, предвкушая удовольствие. Редрик Бобе был в зале один. К счастью, Дараго нигде не было видно. Шаги епископа гулко разнеслись по залу, заставив Бобса опустить голову. На секунду епископу показалось, что в глазах игрушечных дел мастера мелькнула ненависть.
— Ты его принес, Редрик Бобе! — воскликнул Эррит. — Как хорошо!
— Как обещал, Ваше Святейшество, — ответил мастер. Он чуть наклонил голову в знак почтения. — До дня рождения девочки остались считанные дни, кажется?
— Два дня, — подтвердил Эррит. — В день Истрейи. Ты успел вовремя, Редрик Бобе. Я тебя благодарю.
— А не желает ли Ваше Святейшество посмотреть, что именно вами куплено? — осведомился Бобе.
В его голосе прозвучала нескрываемая гордость.
— Я любопытен, как ребенок, — признался Эррит. — Покажи мне свою драгоценность!
Дудочник отошел в сторону, чтобы Эррит смог заглянуть в ящик. Увиденное заставило епископа затаить дыхание. Редрик Бобе создал настоящий шедевр — идеальное подобие огромного собора, в котором были тщательно и любовно переданы все детали — крошечные ангелы и химеры. Венчал собор огромный шпиль из стали и меди. Над миниатюрными воротами собора парил архангел — крылатая фигура с прижатой к губам трубой. Это была безупречная копия настоящей скульптуры. Дом оказался потрясающей моделью, точной во всех деталях, и Эррит пришел в полный восторг. Он любовался собором — и не мог себе представить ничего более прекрасного.
— Это бесценно! — прошептал он. — Этому нет цены.
— Вообще-то есть, — пошутил Редрик Бобе. — И весьма немалая.
— Ах, Дудочник Бобе, — вздохнул Эррит, — по сравнению с этим чудом деньги ничего не значат! Ты даже себе не представляешь, какую радость ты мне доставил. И Лорле.
— Рад служить, — проворчал мастер.
Эррит повернулся и вопросительно посмотрел на него:
— Что с тобой, Дудочник Бобе? Ты создал шедевр. Тебе следовало бы радоваться. Если тебя беспокоит оплата…
— Нет, Ваше Святейшество, я не беспокоюсь о деньгах. Ваш отец Тодос уже отправился, чтобы принести мне часть платы. Он обещал, что остальную мне скоро доставят.
— Так в чем дело? Почему ты так недоволен? Дудочник пожал плечами.
— Да ничего особенного, — уклончиво ответил он. — Я рад, что вам понравилось, вот и все.
— Понравилось, — с улыбкой подтвердил Эррит.
Он не знал, в чем дело: в снадобье или просто в появлении этой великолепной модели, но он почувствовал себя сильным и бодрым, каким не был уже много дней. Он подошел ближе к кукольному дому. Чтобы рассмотреть самые тонкие детали, нужно было иметь хорошее зрение, которого у него не было, но он не мог не увидеть, сколько труда и времени вложено в творение мастера. Крошечные кусочки драгоценных металлов и дерева были тщательно склеены, по сторонам шла резьба, идеально передававшая руны на стенах большого собора. Но самым удивительным был над-вратный ангел. Эррит протянул к нему руку.
— Нет! — неожиданно крикнул Бобе. — Не трогайте его!
— Что? Почему?
— Он очень хрупкий. Вы можете его сломать. Пожалуйста — он не рассчитан на то, чтобы его трогали. Лицо Эррита стало кислым.
— Это же кукольный дом, Дудочник Бобе, — для маленькой девочки!
— Но при этом — произведение искусства, — упрямо заявил мастер. — Если она будет обращаться с ним слишком грубо, он сломается. Особенно архангел. Я еще раз повторяю: пожалуйста, не надо его трогать.
— Хорошо, — вздохнул Эррит, отходя от модели. Несмотря на хрупкость, она оставалась настоящим чудом. — Спасибо, что принес дом, — сказал он. — И за то, что закончил его вовремя.
Игрушечных дел мастер кивнул:
— Рад служить вам, Ваше Святейшество. Надеюсь, он доставит вам и ребенку много удовольствия.
— Можешь не сомневаться: он доставит много удовольствия всему Нару. Мы поставим его здесь, где им смогут любоваться все верующие, когда придут восхищаться гениальной росписью Дараго.
— Да, роспись! — заметил Бобе. — Когда ее откроют? В день Истрейи?
— Именно. Тебе следовало бы прийти на открытие, игрушечных дел мастер. Это будет памятный день. Видишь ли, это мой дар Нару. Я хочу, чтобы все верующие могли ею любоваться.
Редрик Бобе чуть заметно покраснел. Он не входил в число верующих, и они оба это знали.
— Возможно, приду, — сдержанно ответил мастер. — Если смогу освободиться.
Неловкость рассеял приход отца Тодоса. В руке у него был мешочек монет.
— Это тебе, Редрик Бобе, — сказал Тодос, — с нашими благодарностями. Остальное ты скоро получишь. Редрик Бобе улыбнулся:
— Мне не к спеху. Одно выражение ваших лиц было неплохой платой.
— И тем не менее, — оборвал его Эррит, — тебе щедро заплатят за работу. Спасибо тебе, Редрик Бобе. Ты — настоящий мастер.
Дудочник поклонился и, пятясь, ушел из зала, почувствовав по тону Эррита, что ему пора удалиться. Епископ был рад его уходу. Редрик Бобе был непонятным человеком, и его нельзя было считать другом Церкви. Но он был гениален, а его модель собора ни с чем не могла сравниться.
— Найди Лорлу, Тодос, — сказал Эррит, — Скажи ей, что ее ждет подарок ко дню рождения.
Тодос нашел Лорлу в капелле: она наблюдала за свадьбой сына барона и юной рыжеволосой девушки из Госса. Она устроилась на лестничной площадке, свернувшись за статуей святого Гайдона и стараясь не помешать увлекательной церемонии. По столичным меркам свадьба была скромная — на ней присутствовало не более трехсот человек. Знатный жених был красивым юношей с иссиня-черными волосами. Скоро наступит день ее рождения. Тиканье часов заставило ее задуматься.
Отыскав ее, отец Тодос досадливо вздохнул — достаточно громко, чтобы его вздох эхом отдался от сводов и привлек внимание собравшихся. Увидев его, Лорла поежилась. Она много времени проводила в капелле, наблюдая за священниками, и никого из них ее присутствие, кажется, не тревожило. Один отец Тодос делал вид, что она всем мешает. Ей казалось, что он ревнует ее к епископу.
— Лорла! — громко прошептал он, делая ей знак спуститься с лестницы. — Иди сюда.
— Ш-ш! — укоризненно отозвалась она. Она указала вниз. — Я смотрю на свадьбу.
— Сию минуту! — строго приказал Тодос.
Всякий раз, когда он обращался к ней в таком тоне, Лорла чувствовала, что должна слушаться. Она неохотно отошла от края лестничной площадки, выйдя из тени, отбрасываемой святым Гайдоном.
— Что случилось? — спросила она. — Я ничего плохого не делала! Отец Эррит всегда разрешает мне смотреть на свадьбы.
— Дело не в этом, — сказал Тодос. — Архиепископ Эррит хочет тебя видеть. Прибыл подарок к твоему дню рождения. Эти слова стали для Лорлы настоящим ударом. Подарок ко дню рождения? Уже? Она не была уверена, что ей хочется получить подарок. Лучше бы его не приносили. Никогда.
— Правда? — прощебетала она, изображая радость. — Где он?
— В большом зале. Его Святейшество там тебя ждет.
— Да. Да, хорошо, — сказала Лорла. — Это чудесно.
— Это действительно чудесно, девочка. Ты глазам своим не поверишь! Отец Эррит не пожалел для тебя денег. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Понимаю, — резко ответила Лорла.
Ей не нравилось, что Тодос постоянно напоминает ей о доброте Эррита. Она и так знала, что епископ мягкосердечен и совсем не такой, каким его ей представляли.
— Мы можем пойти и посмотреть на него прямо сейчас? — спросила она.
Тодос покачал головой:
— Ты знаешь дорогу, девочка. Мне кажется, что отец Эррит хочет, чтобы ты увидела подарок, когда вы будете только вдвоем.
Священник неискренне ей улыбнулся и ушел. Лорла проводила его взглядом. Она его боялась. Иногда она гадала, что думает о ней Тодос. Казалось, он один ощущает, что она не такая, как все дети. Оказываясь рядом с ним, Лорла неизменно ощущала его подозрительность. Но это не имело значения. Эррит ее любит, а ей нужно было добиться только этого. Она быстро обернулась назад, с тоской посмотрев на продолжающуюся внизу свадебную церемонию, а потом поспешно направилась к большому залу и ожидающему ее подарку.
Пока она шла по тихим коридорам, у нее в голове послышались голоса. Опять. Лорла замедлила шаг и наклонила голову, прислушиваясь. В последнее время голоса стали громче. Однако они ее не пугали. Они были похожи на музыку. И она не могла разобрать, что они говорят. Иногда ей казалось, что это голос господина Бьяджио, который нежно воркует с ней, словно отец. У господина Бьяджио были на нее планы, и звуки его голоса — если это был его голос — помогали ей не чувствовать себя такой одинокой. Эррит оказался приличным человеком, и она сильно к нему привязалась. Но он оставался врагом ее господина.
А это все решало.
Лорла ускорила шаг: неясные голоса ее торопили. Свадьба осталась далеко позади, и она уже спустилась по нескольким пролетам лестницы, ведущей на нижние этажи. Причетники в капюшонах проходили не здороваясь: обет молчания им это запрещал. Однако другие священники ласково ей кивали, а ученые монахи, пришедшие в собор как паломники, адресовали ей полные любопытства улыбки: было видно, насколько их удивляет присутствие в коридорах собора маленькой девочки.
Лорла наслаждалась всем этим вниманием. Она полюбила собор и его странных обитателей. Она полюбила его высокие своды и гулкое эхо своих шагов.
Приблизившись к большому залу, она пошла медленнее. Эррит стоял один и смотрел на закрытый холстами потолок. С виду епископ был бледен и слаб. Рядом с ним стоял деревянный ящик, выше его самого. Одна его стенка была снята, но Лорле не видно было, что находится внутри. И внезапно ей это стало безразлично.
— Отец? — окликнула она его из коридора. Эррит обернулся на ее оклик. На его исхудавшем лице расцвела улыбка.
— Лорла! Иди сюда, малышка. У меня кое-что для тебя есть.
Лорла поспешила к нему и обвела его встревоженным взглядом.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она.
— Прекрасно, прекрасно, — ответил Эррит, отмахиваясь от ее озабоченности. — Доставили твой подарок, Лорла. Он великолепен. — Он отступил в сторону, чтобы она могла заглянуть в ящик.
— Ой! — ахнула она. — Какая красота!
Это было не просто красиво — это было неописуемо. Металлический шпиль, украшенные рунами стены, крошечные химеры с высунутыми языками — все говорило о безупречности и Божьем руководстве. Лорлу модель заворожила. А когда она увидела парящего над воротами архангела…
Ее сотрясло, словно от удара молнией. Она смотрела на ангела, широко открыв глаза, а голоса, которые прежде шептали у нее в голове, теперь закричали оглушительно громко.
«Ангел! — кричали они. — Ангел!»
Лорла судорожно вздохнула и отступила, чуть было не упав. Ей было жарко, словно на голову лили кипяток. Она пыталась успокоиться, отогнать настойчивые голоса, вернуть себе разум, захваченный какой-то посторонней силой.
— Он мне нравится! — пролепетала она. — О да, он очень славный.
— Славный? — переспросил Эррит. Он подошел к ней и встревоженно смотрел на нее. — Лорла! Что с тобой? «Не знаю, — подумала Лорла. — Что со мной?»
— Нет, ничего, — солгала она. — Все хорошо.
— По тебе не скажешь, что хорошо.
«Перестаньте на меня орать!» — мысленно потребовала она, но голоса не подчинились. Они продолжали кричать на нее, снова и снова повторяя слово «ангел». Лорла заставила себя улыбнуться.
— Он мне ужасно нравится, отец, — сказала она. — Спасибо вам огромное!
Казалось, Эррита ее реакция разочаровала. Лорла поспешила исправить положение.
— Ах, какой же он красивый! — проговорила она, опускаясь на колени перед ящиком. — И совсем как настоящий! Здесь был мастер? Он сам его принес?
— Да, — ответил Эррит.
Он встал рядом с ней на одно колено, и они стали вместе любоваться невероятно красивым кукольным домом. Голоса у Лорлы в голове стали немного тише. Но она продолжала смотреть на ангела, почему-то зная, что необходимо будет сделать.
— Вы покажете его в день Истрейи? — тихо спросила она. — Вместе с росписью?
— Это тебе решать, — ответил епископ. — Это подарок на твой день рождения, Лорла. Если ты хочешь перенести его куда-нибудь в другое место, то это можно.
— Нет, — поспешно ответила Лорла. — Нет, я хочу оставить его здесь. Я хочу, чтобы в день Истрейи все могли его видеть. Одновременно с росписью Дараго.
Лорла подняла голову вверх. Потолок высоко над головой был закрыт холстами, скрывавшими шедевр Дараго. Леса тоже убрали, так что теперь огромный зал был пуст — не считая огромного ящика и чудеснейшего кукольного дома с точно переданными деталями. Взгляд Лорлы устремился к тому панно, где за холстом пряталась маленькая сиротка Элиоэс. К Элиоэс прикоснулся Бог. Она была любимицей
Небес, особенной девочкой. От этой мысли Лорле стало грустно. А разве она сама не особенная? Ведь все так ей говорили! Вскоре наступит Истрейя, день ее рождения. Ей надо будет доказать господину свою верность. Вот только теперь ей совсем не хотелось этого делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106