— Выражение его лица было искренним, умоляющим. — Король Вэнтран, вы наша единственная надежда.
Ричиус словно услышал обращенную к нему молитву и не мог остаться к ней глух. Он поставил свой стул рядом со стулом Пракны и сел, чтобы говорить с ним лицом к лицу.
— Пракна, — мягко проговорил он, — ваше плавание было пустой тратой времени. Я думал, вы предложите мне присоединиться к вам, а не возглавить вашу армию. Несмотря на все, что вы слышали, я не полководец. Может быть, вернувшись домой, вы скажете своим людям, чтобы они перестали почитать меня словно какого-то героя. Мне помогали многие — только поэтому я смог победить нарцев. Помогали трийцы. И большинство из них при этом погибли. Вам следовало бы над этим задуматься.
Пракна ответил ледяным тоном:
— Я об этом думал. Не читайте мне лекций о смерти, юноша. Я уже десять лет в ней купаюсь. Но сейчас у нас появился шанс расплатиться. Разве вы этого не видите? Я знаю, что Бьяджио сделал с вашей женой. Он отдал приказ о ее казни. И вы скажете, будто не жаждете отомстить?
— Хватит! — прошипел Ричиус, предупреждающе поднимая палец. — Вы зашли далеко — и ни шагу дальше. Моя жена вас не касается. И не лезьте мне в душу. Что я чувствую, вам никогда не понять.
— И вы опять ошибаетесь. В войне против Нара я потерял двух сыновей. Когда началось нарское вторжение, они были еще подростками. Но как только они смогли, они убежали защищать свой дом. И теперь они оба мертвы. Хотите обменять одну жену на двух сыновей? Думаю, вы бы не проиграли.
В голосе Пракны было столько боли, что Ричиусу трудно было это вынести.
— Простите, — сказал он. — Я об этом не знал. Но это ничего не меняет. Пракна, я не могу вам помочь, не могу возглавить ваше вторжение. Я не знаю, как превратить рыбаков в армию.
— Знаете, — возразил Пракна. — Вы ведь стояли во главе своих соотечественников, правильно? А что такое Арамур, как не страна фермеров и коневодов? Готов спорить, что и рыбаки там были. Мы не так уж отличаемся от ваших людей. Дайте нам помочь вам отомстить Нару. И давайте сделаем это сейчас, пока они ослаблены.
Это предложение, бесспорно, было соблазнительным. Пракна умел убеждать. Более того: Ричиус понимал, что этот план не лишен шансов на успех. Кроут невелик и почти не защищен. И Пракна верно оценил его стратегическое значение. Обосновавшись в такой близости от материка, Лисе действительно смог бы наносить удары по Нару. Но все это было вторично. Пракна показал Ричиусу возможность гораздо более крупной награды.
Бьяджио.
— А почему вы решили, что Черный флот не вернется на Кроут? — спросил он. — Бьяджио не привык оставаться без защиты.
— Во вторжении будут участвовать не все наши корабли. Мы дадим вам ровно столько, сколько нужно будет, чтобы перевезти войска, снаряжение и провиант. А остальная часть моей армады будет по-прежнему связывать флот Никабара у материка. — Командующий лисским флотом торжествующе откинулся на спинку стула. — Мы позаботимся о том, чтобы Черный флот не сдвинулся с места, можете не сомневаться.
— Не будьте так в этом уверены. Бьяджио везде сует свой нос. Если он хотя бы заподозрит возможность вторжения, ваш план будет обречен на провал.
Пракна отмахнулся от этого предостережения:
— Бьяджио полностью изолирован. Я согласен, он человек хитроумный, но и мы не лишены хитроумия. Он ничего не заподозрит.
— И что вы намерены с ним сделать, когда захватите остров?
— Это вы будете решать, — пообещал командор. — Это будет частью нашего договора. Мне достается остров. Вам достается Бьяджио. Он — ваш. Вы можете задуть его, как свечку. И это было бы справедливо, правда?
— Я не убийца, Пракна.
— Чепуха, — возразил тот. — Никто из нас не лучше остальных, и вы не так уж отличаетесь от меня, Вэнтран. Пусть мы родом с разных концов света, но теперь мы оба стали одинаковыми. Жизнь сделала нас братьями. И вы это знаете, не так ли? Вижу, что знаете. У вас это на лице написано. Возможно, вы не палач, как Бьяджио, но вы можете его убить. Если бы я его вам вручил, вы перерезали бы ему горло. — Подавшись вперед, Пракна шепотом спросил: — Правда ведь?
Ричиус встал. Он не мог или не хотел ответить — и ему самому было непонятно, не может он или не хочет.
— Вы можете пробыть в Фалиндаре столько, сколько захотите, — сказал он Пракне. — Пусть ваши люди сойдут на берег за свежими припасами и водой. Им всем хватит здесь места.
— Вэнтран, — предупредил его лиссец, — мне нужен ответ. — Он протянул Ричиусу руку. — Вы с нами?
— Пракна…
— Не заставляйте меня жалеть, что я зря сюда плыл! — взмолился Пракна. — Нам без вас не обойтись. У нас не хватает знаний!
Ричиус вздохнул.
— Когда вы отплываете? Тогда я дам вам ответ.
— Я знаю: вы думаете о жене. Я тоже оставил дома жену. Ее зовут Джлари. Я очень ее люблю. Но это ничего не меняет. — Пракна по-прежнему протягивал ему руку. — Вы нужны Лиссу. Пожалуйста…
— Мы оба глупцы, друг мой, — серьезно прошептал Ричиус.
А потом пожал протянутую Пракной руку.
Все было тихо. В саду похолодало, и Симон дрожал в лунном свете. В кроне дерева мигали два глаза любопытной ночной птицы. Садовые скульптуры, полусъеденные лишайником, глухо прислушивались к ночному ветру. Симон наклонил голову, осматриваясь. Он не слышал ничего, кроме собственного неровного дыхания. Наверху множеством свечей горели башни Фалиндара. Было поздно, и почти все обитатели крепости разошлись по своим комнатам. Несколько секунд назад по саду прошли два трийских охранника, вопросительно глянув на Симона. Он молча кивнул им, и этого хватило, чтобы они пошли дальше. Благодаря Вэнтрану ему здесь доверяли.
Симон засунул руку в карман куртки и извлек оттуда кусок бумаги, аккуратно сложенный во много раз. Развернув его, он посмотрел на числа от одного до сорока, написанные его рукой. Они обозначали ход времени и были перечеркнуты почти все, кроме пяти последних. Симон поднял голову, рассматривая луну. До рассвета оставалось еще много времени, но он извлек из кармана кусок угля и перечеркнул цифру тридцать шесть. Через четыре дня к берегу приблизится «Устрашающий», который дожидается Симона. Именно такой срок остается, чтобы похитить Шани. Симон тихо чертыхнулся. Ему удивительно успешно удалось втереться Вэнтрану в доверие. В обычных обстоятельствах он гордился бы собой. Но сейчас ему было тошно и пусто на душе. Вэнтран и его жена относились к нему как к другу. Такого оборота дел он не предвидел, и от этого постыдное похищение их ребенка становилось еще более трудным. Ему нравился Ричиус. И Дьяна ему тоже нравилась. И он понимал, что потеря дочери разобьет ей сердце. Симон снова сложил свой листок и спрятал его в карман.
«Бьяджио! — возмущенно подумал он. — Будь ты проклят за то, что заставляешь меня сделать такое!»
Симон напоминал себе, что у него нет выбора. Никогда не было. Несмотря на доброту Вэнтранов, его решимость не поколебалась. Речь шла об Эрис. Если он не вернется с девочкой, как обещал, Эрис поплатится жизнью. Бьяджио не просто запретит им пожениться. Он ее убьет. Что еще хуже, он отдаст ее этому чудовищу, Савросу, который по ритуалу выпустит ей кишки. Таков уж Бьяджио.
Теперь Симон ненавидел Бьяджио. Это чувство потрясало его, потому что когда-то он любил своего господина. Он был Рошанном, а это означало безусловную преданность. Однако с годами Бьяджио переменился, его развратили снадобье и мысли о бессмертной власти. Было время, когда даже Бьяджио пощадил бы ребенка, — но это время миновало. Теперь он рубил головы, не задумываясь, передавал целые семьи для экспериментов в военных лабораториях. Он стал чудовищем, как Саврос и другие его присные. И Симон оказался в капкане. Ему осталось только подчиняться.
— Ты получишь малышку, Бьяджио, — прошептал он ветру. — И это все.
Когда он выполнит это поручение и Эрис будет принадлежать ему, Симон увезет ее с Кроута. Они не поедут с Бьяджио в Черный город. Они оставят его и скроются — где-нибудь, где их никогда не найдет граф Кроутский. Они будут жить вместе, как нормальные люди, и Симон забудет ту кровь, которую он пролил.
Если сможет.
Теперь он уже не был в этом уверен. Он знал, что лицо Дьяны будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. И Ричиус тоже не будет давать ему покоя. Шакал пойдет по его следу. Он забудет свою вендетту против Бьяджио и всего себя посвятит поискам человека, похитившего его дочь. И у него ничего не получится. Как ничего не получится и у Бьяджио. Симон — Рошанн. Долгие годы научили его многим хитростям.
— Мне очень жаль, — прошептал он печально, глядя на луну. — Но этого не миновать.
Будь он до конца человеком, он заплакал бы, но подготовка, которую получали все Рошанны, уничтожила эту часть его души. Ком, стоявший у него в горле, был для него достаточным испытанием. Он не мог себе представить, что подумает о нем Эрис, если когда-нибудь узнает правду. Она уже знала, какого рода работу поручает ему граф, но он не сомневался, что подобного она никогда не поймет. Скорее всего малышка будет убита. Симон только надеялся, что она не окажется в руках Помрачающего Рассудок. Он прижал руку ко лбу, стараясь отогнать от себя эту картину.
«Скорее! — мысленно кричал он. — Убивай скорее, мерзавец! Не мучай ребенка!»
Однако в конце концов мера страданий ребенка будет зависеть только от прихотей Бьяджио. Если он будет настроен великодушно, малышка может умереть быстро. А в противном случае она будет жить еще много месяцев. Симон привалился спиной к кирпичной стене сада и медленно сполз на землю. Он сидел так очень долго и не находил в себе сил, чтобы пошевелиться.
В дальнем конце сада по камням шаркнул сапог. Симон стремительно вышел из оцепенения и посмотрел налево. Мимо купы высоких папоротников к нему шел человек.
— Симон?
Это был Ричиус.
Симон застыл неподвижно, надеясь остаться незамеченным. Однако Ричиус обогнул папоротники и увидел Симона, сидящего на земле, обнявшего руками колени. Вэнтран остановился.
— Симон, что с тобой?
— Ничего.
Ричиус решился подойти еще на шаг.
— Что ты здесь делаешь?
— Хороший вопрос. А ты?
— Ищу тебя. Охранники сказали мне, что ты здесь. — Ричиус огляделся в поисках чего-то интересного и, ничего не увидев, снова посмотрел на Симона. — Почему ты сидишь здесь в такой холод?
— Мне нравится холод, — ответил Симон. — И одиночество. Ричиус отказался понимать намек.
— Что-то случилось?
— Нет.
— Скажи мне.
— Что тебе надо, Ричиус? — огрызнулся Симон. Вся его злость на Бьяджио выплеснулась наружу. — Разве ты не видишь, что я занят?
— Я вижу, что ты погрузился в невеселые мысли, — ответил Рйчиус, — и это все. Я надеялся поговорить с тобой. Я ищу тебя уже час.
— Ну а теперь ты меня нашел. — Симон похлопал по холодным кирпичам рядом с собой. — Садись.
К изумлению Симона, Ричиус не стал колебаться, а сразу же уселся рядом с ним. Симон украдкой посмотрел на молодого арамурца, пытаясь понять, что с ним происходит. Ричиус внимательно разглядывал луну.
— У тебя что-то на уме, — объявил Симон. — Выкладывай.
— Ладно, — сказал Ричиус. — Я плыву в Лисе с Пракной.
Симон кивнул:
— Я так и думал. Ты уже сказал жене?
— Сказал. Она сердится.
— И что обещали тебе лиссцы? Возможность сражаться за Арамур? Несколько убитых нарцев?
— О, нечто гораздо более весомое. Они обещали мне Бьяджио.
Ошеломленный Симон какое-то время мог только молча хлопать глазами. Что Пракна задумал?
— Бьяджио? — невольно вырвалось у него. — Каким это образом?
— Они вторгнутся на остров Бьяджио, — объяснил Ричиус. — Пракна говорит, что они выманили Черный флот с Кроута. Оказывается, корабли Никабара стояли вокруг Кроута и защищали Бьяджио. Но бесконечные нападения лиссцев на материк наконец выманили нарские дредноуты обратно в имперские воды. Пракна планирует начать вторжение, как только подготовит армию.
«Боже всемогущий!»
Симон отвел взгляд, стараясь не выдать своего потрясения, но это известие его ошеломило. Вторжение на Кроут? И Бьяджио об этом не знает? Будут сотни убитых. Может, даже больше. И Эрис может погибнуть.
— А ты ему зачем? — спросил Симон. — Чтобы помочь сражаться?
— Вроде как. Он хочет, чтобы я возглавил его армию. И обучил ее. — Ричиус горько рассмеялся. — Он решил, что я ему нужен. Лиссцы — моряки, а не солдаты. Им нужен опытный человек, который бы их повел.
— И они не смогли найти никого лучше тебя? — воскликнул Симон. — Ну что ж, удачи им.
— Мне уже приходилось вести людей в бой, Симон. Думаю, что справлюсь с этой задачей. И потом… — Он потер руки. — Это мой шанс добраться до Бьяджио. Если мы возьмем его в плен, я смогу сделать с ним, что захочу. Так сказал Пракна.
Прежняя подготовка поднялась в Симоне, словно мощная волна. Ему хотелось выхватить кинжал и вонзить его Ричиусу под ребра. Бить эту самонадеянную башку о камни, пока она не расколется. Как в старые времена. Но он остался сидеть неподвижно и не стал ничего делать, напомнив себе о своей роли и своем задании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Ричиус словно услышал обращенную к нему молитву и не мог остаться к ней глух. Он поставил свой стул рядом со стулом Пракны и сел, чтобы говорить с ним лицом к лицу.
— Пракна, — мягко проговорил он, — ваше плавание было пустой тратой времени. Я думал, вы предложите мне присоединиться к вам, а не возглавить вашу армию. Несмотря на все, что вы слышали, я не полководец. Может быть, вернувшись домой, вы скажете своим людям, чтобы они перестали почитать меня словно какого-то героя. Мне помогали многие — только поэтому я смог победить нарцев. Помогали трийцы. И большинство из них при этом погибли. Вам следовало бы над этим задуматься.
Пракна ответил ледяным тоном:
— Я об этом думал. Не читайте мне лекций о смерти, юноша. Я уже десять лет в ней купаюсь. Но сейчас у нас появился шанс расплатиться. Разве вы этого не видите? Я знаю, что Бьяджио сделал с вашей женой. Он отдал приказ о ее казни. И вы скажете, будто не жаждете отомстить?
— Хватит! — прошипел Ричиус, предупреждающе поднимая палец. — Вы зашли далеко — и ни шагу дальше. Моя жена вас не касается. И не лезьте мне в душу. Что я чувствую, вам никогда не понять.
— И вы опять ошибаетесь. В войне против Нара я потерял двух сыновей. Когда началось нарское вторжение, они были еще подростками. Но как только они смогли, они убежали защищать свой дом. И теперь они оба мертвы. Хотите обменять одну жену на двух сыновей? Думаю, вы бы не проиграли.
В голосе Пракны было столько боли, что Ричиусу трудно было это вынести.
— Простите, — сказал он. — Я об этом не знал. Но это ничего не меняет. Пракна, я не могу вам помочь, не могу возглавить ваше вторжение. Я не знаю, как превратить рыбаков в армию.
— Знаете, — возразил Пракна. — Вы ведь стояли во главе своих соотечественников, правильно? А что такое Арамур, как не страна фермеров и коневодов? Готов спорить, что и рыбаки там были. Мы не так уж отличаемся от ваших людей. Дайте нам помочь вам отомстить Нару. И давайте сделаем это сейчас, пока они ослаблены.
Это предложение, бесспорно, было соблазнительным. Пракна умел убеждать. Более того: Ричиус понимал, что этот план не лишен шансов на успех. Кроут невелик и почти не защищен. И Пракна верно оценил его стратегическое значение. Обосновавшись в такой близости от материка, Лисе действительно смог бы наносить удары по Нару. Но все это было вторично. Пракна показал Ричиусу возможность гораздо более крупной награды.
Бьяджио.
— А почему вы решили, что Черный флот не вернется на Кроут? — спросил он. — Бьяджио не привык оставаться без защиты.
— Во вторжении будут участвовать не все наши корабли. Мы дадим вам ровно столько, сколько нужно будет, чтобы перевезти войска, снаряжение и провиант. А остальная часть моей армады будет по-прежнему связывать флот Никабара у материка. — Командующий лисским флотом торжествующе откинулся на спинку стула. — Мы позаботимся о том, чтобы Черный флот не сдвинулся с места, можете не сомневаться.
— Не будьте так в этом уверены. Бьяджио везде сует свой нос. Если он хотя бы заподозрит возможность вторжения, ваш план будет обречен на провал.
Пракна отмахнулся от этого предостережения:
— Бьяджио полностью изолирован. Я согласен, он человек хитроумный, но и мы не лишены хитроумия. Он ничего не заподозрит.
— И что вы намерены с ним сделать, когда захватите остров?
— Это вы будете решать, — пообещал командор. — Это будет частью нашего договора. Мне достается остров. Вам достается Бьяджио. Он — ваш. Вы можете задуть его, как свечку. И это было бы справедливо, правда?
— Я не убийца, Пракна.
— Чепуха, — возразил тот. — Никто из нас не лучше остальных, и вы не так уж отличаетесь от меня, Вэнтран. Пусть мы родом с разных концов света, но теперь мы оба стали одинаковыми. Жизнь сделала нас братьями. И вы это знаете, не так ли? Вижу, что знаете. У вас это на лице написано. Возможно, вы не палач, как Бьяджио, но вы можете его убить. Если бы я его вам вручил, вы перерезали бы ему горло. — Подавшись вперед, Пракна шепотом спросил: — Правда ведь?
Ричиус встал. Он не мог или не хотел ответить — и ему самому было непонятно, не может он или не хочет.
— Вы можете пробыть в Фалиндаре столько, сколько захотите, — сказал он Пракне. — Пусть ваши люди сойдут на берег за свежими припасами и водой. Им всем хватит здесь места.
— Вэнтран, — предупредил его лиссец, — мне нужен ответ. — Он протянул Ричиусу руку. — Вы с нами?
— Пракна…
— Не заставляйте меня жалеть, что я зря сюда плыл! — взмолился Пракна. — Нам без вас не обойтись. У нас не хватает знаний!
Ричиус вздохнул.
— Когда вы отплываете? Тогда я дам вам ответ.
— Я знаю: вы думаете о жене. Я тоже оставил дома жену. Ее зовут Джлари. Я очень ее люблю. Но это ничего не меняет. — Пракна по-прежнему протягивал ему руку. — Вы нужны Лиссу. Пожалуйста…
— Мы оба глупцы, друг мой, — серьезно прошептал Ричиус.
А потом пожал протянутую Пракной руку.
Все было тихо. В саду похолодало, и Симон дрожал в лунном свете. В кроне дерева мигали два глаза любопытной ночной птицы. Садовые скульптуры, полусъеденные лишайником, глухо прислушивались к ночному ветру. Симон наклонил голову, осматриваясь. Он не слышал ничего, кроме собственного неровного дыхания. Наверху множеством свечей горели башни Фалиндара. Было поздно, и почти все обитатели крепости разошлись по своим комнатам. Несколько секунд назад по саду прошли два трийских охранника, вопросительно глянув на Симона. Он молча кивнул им, и этого хватило, чтобы они пошли дальше. Благодаря Вэнтрану ему здесь доверяли.
Симон засунул руку в карман куртки и извлек оттуда кусок бумаги, аккуратно сложенный во много раз. Развернув его, он посмотрел на числа от одного до сорока, написанные его рукой. Они обозначали ход времени и были перечеркнуты почти все, кроме пяти последних. Симон поднял голову, рассматривая луну. До рассвета оставалось еще много времени, но он извлек из кармана кусок угля и перечеркнул цифру тридцать шесть. Через четыре дня к берегу приблизится «Устрашающий», который дожидается Симона. Именно такой срок остается, чтобы похитить Шани. Симон тихо чертыхнулся. Ему удивительно успешно удалось втереться Вэнтрану в доверие. В обычных обстоятельствах он гордился бы собой. Но сейчас ему было тошно и пусто на душе. Вэнтран и его жена относились к нему как к другу. Такого оборота дел он не предвидел, и от этого постыдное похищение их ребенка становилось еще более трудным. Ему нравился Ричиус. И Дьяна ему тоже нравилась. И он понимал, что потеря дочери разобьет ей сердце. Симон снова сложил свой листок и спрятал его в карман.
«Бьяджио! — возмущенно подумал он. — Будь ты проклят за то, что заставляешь меня сделать такое!»
Симон напоминал себе, что у него нет выбора. Никогда не было. Несмотря на доброту Вэнтранов, его решимость не поколебалась. Речь шла об Эрис. Если он не вернется с девочкой, как обещал, Эрис поплатится жизнью. Бьяджио не просто запретит им пожениться. Он ее убьет. Что еще хуже, он отдаст ее этому чудовищу, Савросу, который по ритуалу выпустит ей кишки. Таков уж Бьяджио.
Теперь Симон ненавидел Бьяджио. Это чувство потрясало его, потому что когда-то он любил своего господина. Он был Рошанном, а это означало безусловную преданность. Однако с годами Бьяджио переменился, его развратили снадобье и мысли о бессмертной власти. Было время, когда даже Бьяджио пощадил бы ребенка, — но это время миновало. Теперь он рубил головы, не задумываясь, передавал целые семьи для экспериментов в военных лабораториях. Он стал чудовищем, как Саврос и другие его присные. И Симон оказался в капкане. Ему осталось только подчиняться.
— Ты получишь малышку, Бьяджио, — прошептал он ветру. — И это все.
Когда он выполнит это поручение и Эрис будет принадлежать ему, Симон увезет ее с Кроута. Они не поедут с Бьяджио в Черный город. Они оставят его и скроются — где-нибудь, где их никогда не найдет граф Кроутский. Они будут жить вместе, как нормальные люди, и Симон забудет ту кровь, которую он пролил.
Если сможет.
Теперь он уже не был в этом уверен. Он знал, что лицо Дьяны будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. И Ричиус тоже не будет давать ему покоя. Шакал пойдет по его следу. Он забудет свою вендетту против Бьяджио и всего себя посвятит поискам человека, похитившего его дочь. И у него ничего не получится. Как ничего не получится и у Бьяджио. Симон — Рошанн. Долгие годы научили его многим хитростям.
— Мне очень жаль, — прошептал он печально, глядя на луну. — Но этого не миновать.
Будь он до конца человеком, он заплакал бы, но подготовка, которую получали все Рошанны, уничтожила эту часть его души. Ком, стоявший у него в горле, был для него достаточным испытанием. Он не мог себе представить, что подумает о нем Эрис, если когда-нибудь узнает правду. Она уже знала, какого рода работу поручает ему граф, но он не сомневался, что подобного она никогда не поймет. Скорее всего малышка будет убита. Симон только надеялся, что она не окажется в руках Помрачающего Рассудок. Он прижал руку ко лбу, стараясь отогнать от себя эту картину.
«Скорее! — мысленно кричал он. — Убивай скорее, мерзавец! Не мучай ребенка!»
Однако в конце концов мера страданий ребенка будет зависеть только от прихотей Бьяджио. Если он будет настроен великодушно, малышка может умереть быстро. А в противном случае она будет жить еще много месяцев. Симон привалился спиной к кирпичной стене сада и медленно сполз на землю. Он сидел так очень долго и не находил в себе сил, чтобы пошевелиться.
В дальнем конце сада по камням шаркнул сапог. Симон стремительно вышел из оцепенения и посмотрел налево. Мимо купы высоких папоротников к нему шел человек.
— Симон?
Это был Ричиус.
Симон застыл неподвижно, надеясь остаться незамеченным. Однако Ричиус обогнул папоротники и увидел Симона, сидящего на земле, обнявшего руками колени. Вэнтран остановился.
— Симон, что с тобой?
— Ничего.
Ричиус решился подойти еще на шаг.
— Что ты здесь делаешь?
— Хороший вопрос. А ты?
— Ищу тебя. Охранники сказали мне, что ты здесь. — Ричиус огляделся в поисках чего-то интересного и, ничего не увидев, снова посмотрел на Симона. — Почему ты сидишь здесь в такой холод?
— Мне нравится холод, — ответил Симон. — И одиночество. Ричиус отказался понимать намек.
— Что-то случилось?
— Нет.
— Скажи мне.
— Что тебе надо, Ричиус? — огрызнулся Симон. Вся его злость на Бьяджио выплеснулась наружу. — Разве ты не видишь, что я занят?
— Я вижу, что ты погрузился в невеселые мысли, — ответил Рйчиус, — и это все. Я надеялся поговорить с тобой. Я ищу тебя уже час.
— Ну а теперь ты меня нашел. — Симон похлопал по холодным кирпичам рядом с собой. — Садись.
К изумлению Симона, Ричиус не стал колебаться, а сразу же уселся рядом с ним. Симон украдкой посмотрел на молодого арамурца, пытаясь понять, что с ним происходит. Ричиус внимательно разглядывал луну.
— У тебя что-то на уме, — объявил Симон. — Выкладывай.
— Ладно, — сказал Ричиус. — Я плыву в Лисе с Пракной.
Симон кивнул:
— Я так и думал. Ты уже сказал жене?
— Сказал. Она сердится.
— И что обещали тебе лиссцы? Возможность сражаться за Арамур? Несколько убитых нарцев?
— О, нечто гораздо более весомое. Они обещали мне Бьяджио.
Ошеломленный Симон какое-то время мог только молча хлопать глазами. Что Пракна задумал?
— Бьяджио? — невольно вырвалось у него. — Каким это образом?
— Они вторгнутся на остров Бьяджио, — объяснил Ричиус. — Пракна говорит, что они выманили Черный флот с Кроута. Оказывается, корабли Никабара стояли вокруг Кроута и защищали Бьяджио. Но бесконечные нападения лиссцев на материк наконец выманили нарские дредноуты обратно в имперские воды. Пракна планирует начать вторжение, как только подготовит армию.
«Боже всемогущий!»
Симон отвел взгляд, стараясь не выдать своего потрясения, но это известие его ошеломило. Вторжение на Кроут? И Бьяджио об этом не знает? Будут сотни убитых. Может, даже больше. И Эрис может погибнуть.
— А ты ему зачем? — спросил Симон. — Чтобы помочь сражаться?
— Вроде как. Он хочет, чтобы я возглавил его армию. И обучил ее. — Ричиус горько рассмеялся. — Он решил, что я ему нужен. Лиссцы — моряки, а не солдаты. Им нужен опытный человек, который бы их повел.
— И они не смогли найти никого лучше тебя? — воскликнул Симон. — Ну что ж, удачи им.
— Мне уже приходилось вести людей в бой, Симон. Думаю, что справлюсь с этой задачей. И потом… — Он потер руки. — Это мой шанс добраться до Бьяджио. Если мы возьмем его в плен, я смогу сделать с ним, что захочу. Так сказал Пракна.
Прежняя подготовка поднялась в Симоне, словно мощная волна. Ему хотелось выхватить кинжал и вонзить его Ричиусу под ребра. Бить эту самонадеянную башку о камни, пока она не расколется. Как в старые времена. Но он остался сидеть неподвижно и не стал ничего делать, напомнив себе о своей роли и своем задании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106