Нарец даже рисковал жизнью. Ричиусу хотелось бы думать, что это свидетельствует о произошедших в нем переменах, однако Симон был Рошанном, а все они мастерски умеют манипулировать людьми. Как Бьяджио.
Бьяджио! Ричиус вспомнил, как убеждал Дьяну, что Бьяджио никогда его не простит и не откажется от мщения. А Дьяна с Люсилером сочли его болезненно подозрительным. Но они были трийцами. Они не знали, что такое Бьяджио, не могли представить себе его безумия. А Ричиус мог. Он видел графа всего несколько раз, но помнил его сверкающие глаза и золотистую кожу и его щегольские ухватки, не скрывавшие внутренней стали. Бьяджио внушал страх, он был одновременно прекрасен и ужасен, и он был дьяволом, не имеющим себе равных. Из всех пособников мертвого императора Бьяджио был самым отвратительным.
В дверь постучали, и Ричиус вышел из раздумья. Он посмотрел на спящую Шани и встал со стула.
— Я же просил меня не беспокоить! — сердито проговорил он, открывая дверь.
Он не ожидал увидеть перед собой Симона. С ним был Пракна, крепко державший его за локоть.
— В чем дело? — спросил Ричиус.
— Он не желал заткнуться, пока я не приведу его сюда, Шакал, — ответил капитан. — Он говорит, что ему нужно говорить с тобой о важных вещах.
— И это не может ждать до завтра?
— Да, Ричиус, не может, — подтвердил Симон. Он растерял прежнюю робость, к нему вернулась самоуверенность. — Важно, чтобы ты меня выслушал. Я уже говорил тебе один раз: я отказываюсь быть твоим пленником. Ричиус хмуро посмотрел на Симона:
— Тебе некуда деваться, Симон. Я мог бы отпустить тебя прямо сейчас — и ты уже через день погиб бы от холода. Ты все равно мой пленник, Рошанн. Нравится тебе это или нет.
— Не будь ослом, Ричиус, — посоветовал ему Симон. — Я могу тебе помочь. И ты это знаешь.
— Чего я не знаю, так это захочешь ли ты мне помочь, — уточнил Ричиус. — Ты лжец. Ты уже это доказал. Лицо Симона застыло.
— Я не лгу. Даю тебе слово.
При этих словах Ричиус с Пракной расхохотались. Симон вырвался из рук лиссца и глянул на Ричиуса в упор.
— Не отталкивай меня! — предупредил он. — Потом сам будешь жалеть. Я ведь знаю, что ты задумал, помнишь? А еще я знаю Кроут лучше, чем вы все. Правильно?
— Свинья ты нарекая! — насмешливо бросил Пракна.
— Правильно, Ричиус? — не сдавался Симон.
Ричиусу хотелось захлопнуть перед ним дверь, но он не мог этого сделать. Они просто смотрели друг на друга: Симон — требовательно, Ричиус — стараясь не растерять своей ненависти. Но в конце концов его лицо немного смягчилось, и Симон мгновенно этим воспользовался.
— Я могу тебе помочь! — горячо повторил он. — Пожалуйста, ради Эрис.
— Я даже не знаю твоей Эрис!
Симон улыбнулся:
— Но если бы знал, она бы тебе понравилась. Ричиус с досадой покачал головой:
— Пракна, сделай милость, оставь нас одних, пожалуйста. Я пока за ним присмотрю.
Командующий флотом раздраженно возвел очи горе:
— Ричиус…
— Нет, все в порядке. Правда. Я просто хочу выслушать его предложение. Пожалуйста, Пракна. Поверь мне.
— Как скажешь, — буркнул адмирал и удалился в темноту, оставив Симона наедине с Ричиусом.
Между ними воцарилось неловкое молчание. Ричи-ус закрыл дверь, чтобы не потревожить сна дочери.
Симон опустил глаза: ему было стыдно. Наконец он пожал плечами.
— Ты снова сломал мне нос, — сказал он.
— Мне кажется, ты это заслужил. Разве нет?
— Наверное.
Ричиус посмотрел на Симона. Кровотечение остановилось, но нос у него действительно побагровел и распух. Похоже было, что ему очень больно. Ричиуса это обрадовало. А вот Симона, похоже, не радовало ничто. Казалось, что он устал от жизни, от самого себя. Он даже не мог заставить себя поднять голову.
— Посмотри на меня, Симон, — приказал Ричиус. Ему хотелось заглянуть в глаза этого человека, постараться прочесть в них правду. Симон неохотно поднял взгляд.
— Мне очень жаль, — проговорил он. — Хочешь верь, хочешь нет, но мне и правда очень жаль.
— Не знаю, чему верить, — ответил Ричиус. — Я считал тебя другом, Симон. Представляешь себе, как я сейчас себя по-идиотски чувствую?
Симон не отвел взгляда, хотя было заметно, насколько трудно ему это далось.
— Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь. Ты имеешь на это право. И ты имеешь право отказаться от того, что я предлагаю. Но если ты это сделаешь, то повредишь в первую очередь своим планам. Я знаю, чего ты хочешь, Ричиус.
— Да неужели? И чего же я хочу?
— Бьяджио.
Ричиус поморщился:
— Верная догадка.
— Я могу помочь тебе его заполучить, — продолжил Симон. — Я все про него знаю, все его привычки и сильные стороны. Я могу подать его тебе на блюде.
— И чего ради ты вдруг это сделаешь? — осведомился Ричиус. — Разве он тебе не господин?
Это слово он выплюнул с отвращением.
— Ради Эрис, — твердо ответил Симон. — Это единственная причина.
— Чушь. Ты — Рошанн. Мне известно, что это значит. Ты должен до самой смерти служить Бьяджио. Ведь договор заключается именно так, правда? Смерть лучше бесчестья? То, что ты говоришь, — это предательствo!! — Ричиус ткнул Симону в грудь пальцем. — Зачем тебе это?
Симон со вздохом прислонился к деревянной стене и поднял глаза к звездам.
— Моя жизнь запуталась, Ричиус. Я не такой, каким был раньше. И Бьяджио тоже изменился. Он безумен. Он использует снадобье, которое должно сделать его бессмертным.
— Я знаю про снадобье, — сказал Ричиус. — Продолжай.
— По-моему, он от этого зелья обезумел. Если он узнает о моем предательстве, то убьет Эрис. А он узнает. Если я не отниму ее у него, она погибнет.
— И почему меня это должно волновать? Женщина, полюбившая тебя, должна быть такой же безумной, как Бьяджио. Симон одарил Ричиуса печальной улыбкой.
— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить этим словам, Ричиус Вэнтран. Эрис невинна. А ты не терпишь, чтобы умирали невинные люди.
— И что же?
— А если ты не позволишь мне тебе помочь, Эрис погибнет. И погибнут все эти дети, которых ты собираешься бросить против Кроута.
— Они — солдаты, — ледяным голосом уточнил Ричиус. — Они убивают не потому, что им за это платят, Рошанн. У них есть честь.
— Ладно, — уступил Симон. — Но, быть может, у меня тоже есть честь. Пусть совсем немного, но годы так ее и не похоронили. — Он снова перевел взгляд на звезды. — Наверное, в этом я и пытаюсь тебя убедить.
В голосе Симона слышалась искренность, и Ричиусу отчаянно хотелось ему поверить.
— Можно мне задать тебе один вопрос, Ричиус? — тихо спросил Симон.
— Задавай.
— Чего ты пытаешься здесь добиться? Я хочу сказать — не считая убийства Бьяджио.
Этот странный вопрос заставил Ричиуса ощетиниться.
— Симон, я тебя не понимаю.
— Я посмотрел, что здесь делается. Я видел этих твоих так называемых солдат. Это просто дети. Ричиус негромко засмеялся.
— Ты совершенно не знаешь этих людей, Симон. Когда-то мне тоже так казалось, но теперь не кажется. На этом маленьком островке больше мужества, чем во всех народах Нара, вместе взятых. — Он посмотрел на темный лагерь, гордясь собой. — Я не просто возглавил армию. У меня есть цель.
— Да неужели? — вопросил Симон с иронией. — И что же это за цель?
— Ее можно выразить одним словом, — ответил Ричиус. — Справедливость.
— Справедливость! — насмешливо фыркнул Симон. — А мне кажется, это больше похоже на месть.
— Называй это как хочешь. Но у этих людей есть нечто такое, чего у тебя не было и не будет. У них есть сердце. Ты говорить, что хочешь вернуться за женщиной. Думаешь, это значит, будто у тебя есть сердце? А ты не подумал, что это может быть просто вожделение?
Симон посмотрел на Ричиуса.
— Знаешь, я помню одну историю о человеке, который отвернулся от своей страны ради женщины. Многие сочли его безумцем, попавшимся на хорошенькое личико. Но он поступил так, как считал правильным. По крайней мере так он сам утверждает. Я никогда с ним не спорил и не сомневался насчет его сердца.
— Это совсем другое! — возмутился Ричиус. — Я никогда никого не похищал!
— Я привез ее обратно, Ричиус. И поступил так потому, что это было правильно. Пожалуйста, постарайся поверить хотя бы этому. — Симон положил руку Ричиусу на плечо. — Не заставляй меня униженно умолять. Ведь я должен спасти женщину, которую я люблю.
Ричиус не сбросил руку нарца со своего плеча. Он понимал, что надо бы, знал, что Пракна ужаснулся бы при виде такого панибратства, но ему доставило удовольствие это прикосновение и скрытая в нем искренность. Он закрыл глаза и задумался.
— Знаешь, Пракна будет готов меня убить, — проговорил он наконец. — Ты уверен, что сможешь мне помочь?
— Да, — ответил Симон. — Совершенно уверен. Ричиус открыл глаза и увидел устремленный на себя взгляд, исполненный новой надежды. Он протянул Симону руку, и тот крепко пожал ее.
— Не заставь меня пожалеть об этом, Симон.
— Ты не пожалеешь, — тихо сказал Симон. — Если у меня есть душа, то сейчас я клянусь тебе ею.
Ричиус кивнул, потом повернулся к нарцу спиной, вернулся в комнату, где спала его дочь, и тихо закрыл за собой дверь. Он опустился у кроватки на колени, положил голову на матрас и тихо погладил Шани по шелковистой головке.
— Прости меня, Шани, — прошептал он, — но я должен ему довериться. Мне нужна его помощь.
В это мгновение Шани открыла глаза. Она зевнула и посмотрела на отца с сонным недоумением.
— Я люблю тебя, — сказал ей Ричиус. — Пожалуйста, не надо ненавидеть меня за то, что я собираюсь сделать.
Шани улыбнулась на его ласковый голос.
32
Бунт Пракны
Пракна стоял на палубе, глядя на черные волны. «Принц Лисса» бесшумно и уверенно рассекал океан, стремительно приближаясь к трем шхунам, стоявшим на якоре в гавани, и охраняемому ими нарскому дредноуту — тому, который носил название «Устрашающий». Нарское судно было их пленником с момента прибытия к Лиссу: оно не решалось бежать от более быстрых шхун. Пракна знал, что команда дредноута ждет на борту и тревожится за свое будущее. Он стоял на носу «Принца», подставляя ветру голову, и пытался представить себе, что будет, если он послушается Вэнтрана.
Шакал отдал Пракне ясный приказ. Ему было сказано отвести нарских моряков на берег в качестве пленных, а их корабль поставить к причалу. После вторжения на Кроут моряков предстояло вернуть в империю. И не раньше, как сказал Вэнтран, иначе план кроутской операции окажется под угрозой. Размышляя над этим приказом, Пракна кипел гневом. Ему было ясно, что Вэнтран по-прежнему питает слабость к своим соотечественникам.
Стоя на палубе рядом с Пракной, Марус направлял флагман к шхунам. Шхуны сигнальными огнями показали, что видят его приближение. По приказу Маруса «Принц» начал сбавлять скорость. Пракна вглядывался в темноту. «Устрашающий», все такой же уродливый, стоял между лисскими кораблями. На его палубе люди в мундирах нарского флота нервно переговаривались друг с другом. Пракна тоже пытался скрыть нервозность, но знал, что Марус это видит.
— Подойди к нему поближе, — приказал Пракна своему помощнику.
Марус передал приказ команде. Флагман накренился, поворачиваясь к шхунам бортом.
— Насколько близко подходить? — спросил Марус у своего капитана.
— Так, чтобы можно было разговаривать, — ответил Пракна. — Я хочу видеть этого капитана Н'Дека.
— Он ведь тебе не поверит. Командующий флотом пожал плечами:
— Ну и пусть не верит.
Их разговор прервал сильный порыв ветра. «Принц» скользнул мимо двух лисских шхун, подходя к «Устрашающему». Моряки нарского корабля повернулись, встревоженные приближением флагмана. Пракна перешел к борту, который, казалось, вот-вот зацепит дредноут. Но Марус сумел оставить между собой и нарцем полосу воды, и «Принц» замер на месте, покачиваясь на волнах.
Командующий флотом смотрел на потрясенных нарцев с каменно-суровым лицом. Противно было видеть их грязные рожи. Как стая крыс.
— Где ваш капитан? — крикнул Пракна. — Я хочу с ним говорить!
Из толпы выделилась одна фигура — мужчина с крючковатым носом и пристальным взглядом. Мундир на нем был грязный и рваный, правая рука замотана бинтами.
— Я капитан Н'Дек, — решительно объявил он. — А ты — Пракна?
— Командор Пракна, — ледяным голосом ответил тот. — Я твой господин и твой победитель, свинья. Не забывай.
Н'Дек гневно вспыхнул. Он был таким же невероятно заносчивым, таким же глупо самоуверенным, как и все нарцы.
— Что тебе нужно? — коротко спросил он.
Пракна откашлялся, поспешно припоминая слова, которые он приготовил заранее.
— Вы свободны, — сказал он. — Вы отпущены по приказу Ричиуса Вэнтрана и Симона Даркиса.
— Что? — выпалил Н'Дек. — Ты нас отпускаешь?
— Вытащи водоросли из ушей! — прорычал Пракна. — Ты все слышал. Твой корабль отпускают.
Нарские моряки изумленно загалдели. Н'Дек поднял руку, требуя молчания.
— Почему? — с подозрением спросил он. — Почему ты нас отпускаешь?
— Это вопрос не ко мне, — ответил Пракна. — Это не мое решение, а Вэнтрана.
— Вопрос остается тем же, — сказал Н'Дек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Бьяджио! Ричиус вспомнил, как убеждал Дьяну, что Бьяджио никогда его не простит и не откажется от мщения. А Дьяна с Люсилером сочли его болезненно подозрительным. Но они были трийцами. Они не знали, что такое Бьяджио, не могли представить себе его безумия. А Ричиус мог. Он видел графа всего несколько раз, но помнил его сверкающие глаза и золотистую кожу и его щегольские ухватки, не скрывавшие внутренней стали. Бьяджио внушал страх, он был одновременно прекрасен и ужасен, и он был дьяволом, не имеющим себе равных. Из всех пособников мертвого императора Бьяджио был самым отвратительным.
В дверь постучали, и Ричиус вышел из раздумья. Он посмотрел на спящую Шани и встал со стула.
— Я же просил меня не беспокоить! — сердито проговорил он, открывая дверь.
Он не ожидал увидеть перед собой Симона. С ним был Пракна, крепко державший его за локоть.
— В чем дело? — спросил Ричиус.
— Он не желал заткнуться, пока я не приведу его сюда, Шакал, — ответил капитан. — Он говорит, что ему нужно говорить с тобой о важных вещах.
— И это не может ждать до завтра?
— Да, Ричиус, не может, — подтвердил Симон. Он растерял прежнюю робость, к нему вернулась самоуверенность. — Важно, чтобы ты меня выслушал. Я уже говорил тебе один раз: я отказываюсь быть твоим пленником. Ричиус хмуро посмотрел на Симона:
— Тебе некуда деваться, Симон. Я мог бы отпустить тебя прямо сейчас — и ты уже через день погиб бы от холода. Ты все равно мой пленник, Рошанн. Нравится тебе это или нет.
— Не будь ослом, Ричиус, — посоветовал ему Симон. — Я могу тебе помочь. И ты это знаешь.
— Чего я не знаю, так это захочешь ли ты мне помочь, — уточнил Ричиус. — Ты лжец. Ты уже это доказал. Лицо Симона застыло.
— Я не лгу. Даю тебе слово.
При этих словах Ричиус с Пракной расхохотались. Симон вырвался из рук лиссца и глянул на Ричиуса в упор.
— Не отталкивай меня! — предупредил он. — Потом сам будешь жалеть. Я ведь знаю, что ты задумал, помнишь? А еще я знаю Кроут лучше, чем вы все. Правильно?
— Свинья ты нарекая! — насмешливо бросил Пракна.
— Правильно, Ричиус? — не сдавался Симон.
Ричиусу хотелось захлопнуть перед ним дверь, но он не мог этого сделать. Они просто смотрели друг на друга: Симон — требовательно, Ричиус — стараясь не растерять своей ненависти. Но в конце концов его лицо немного смягчилось, и Симон мгновенно этим воспользовался.
— Я могу тебе помочь! — горячо повторил он. — Пожалуйста, ради Эрис.
— Я даже не знаю твоей Эрис!
Симон улыбнулся:
— Но если бы знал, она бы тебе понравилась. Ричиус с досадой покачал головой:
— Пракна, сделай милость, оставь нас одних, пожалуйста. Я пока за ним присмотрю.
Командующий флотом раздраженно возвел очи горе:
— Ричиус…
— Нет, все в порядке. Правда. Я просто хочу выслушать его предложение. Пожалуйста, Пракна. Поверь мне.
— Как скажешь, — буркнул адмирал и удалился в темноту, оставив Симона наедине с Ричиусом.
Между ними воцарилось неловкое молчание. Ричи-ус закрыл дверь, чтобы не потревожить сна дочери.
Симон опустил глаза: ему было стыдно. Наконец он пожал плечами.
— Ты снова сломал мне нос, — сказал он.
— Мне кажется, ты это заслужил. Разве нет?
— Наверное.
Ричиус посмотрел на Симона. Кровотечение остановилось, но нос у него действительно побагровел и распух. Похоже было, что ему очень больно. Ричиуса это обрадовало. А вот Симона, похоже, не радовало ничто. Казалось, что он устал от жизни, от самого себя. Он даже не мог заставить себя поднять голову.
— Посмотри на меня, Симон, — приказал Ричиус. Ему хотелось заглянуть в глаза этого человека, постараться прочесть в них правду. Симон неохотно поднял взгляд.
— Мне очень жаль, — проговорил он. — Хочешь верь, хочешь нет, но мне и правда очень жаль.
— Не знаю, чему верить, — ответил Ричиус. — Я считал тебя другом, Симон. Представляешь себе, как я сейчас себя по-идиотски чувствую?
Симон не отвел взгляда, хотя было заметно, насколько трудно ему это далось.
— Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь. Ты имеешь на это право. И ты имеешь право отказаться от того, что я предлагаю. Но если ты это сделаешь, то повредишь в первую очередь своим планам. Я знаю, чего ты хочешь, Ричиус.
— Да неужели? И чего же я хочу?
— Бьяджио.
Ричиус поморщился:
— Верная догадка.
— Я могу помочь тебе его заполучить, — продолжил Симон. — Я все про него знаю, все его привычки и сильные стороны. Я могу подать его тебе на блюде.
— И чего ради ты вдруг это сделаешь? — осведомился Ричиус. — Разве он тебе не господин?
Это слово он выплюнул с отвращением.
— Ради Эрис, — твердо ответил Симон. — Это единственная причина.
— Чушь. Ты — Рошанн. Мне известно, что это значит. Ты должен до самой смерти служить Бьяджио. Ведь договор заключается именно так, правда? Смерть лучше бесчестья? То, что ты говоришь, — это предательствo!! — Ричиус ткнул Симону в грудь пальцем. — Зачем тебе это?
Симон со вздохом прислонился к деревянной стене и поднял глаза к звездам.
— Моя жизнь запуталась, Ричиус. Я не такой, каким был раньше. И Бьяджио тоже изменился. Он безумен. Он использует снадобье, которое должно сделать его бессмертным.
— Я знаю про снадобье, — сказал Ричиус. — Продолжай.
— По-моему, он от этого зелья обезумел. Если он узнает о моем предательстве, то убьет Эрис. А он узнает. Если я не отниму ее у него, она погибнет.
— И почему меня это должно волновать? Женщина, полюбившая тебя, должна быть такой же безумной, как Бьяджио. Симон одарил Ричиуса печальной улыбкой.
— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить этим словам, Ричиус Вэнтран. Эрис невинна. А ты не терпишь, чтобы умирали невинные люди.
— И что же?
— А если ты не позволишь мне тебе помочь, Эрис погибнет. И погибнут все эти дети, которых ты собираешься бросить против Кроута.
— Они — солдаты, — ледяным голосом уточнил Ричиус. — Они убивают не потому, что им за это платят, Рошанн. У них есть честь.
— Ладно, — уступил Симон. — Но, быть может, у меня тоже есть честь. Пусть совсем немного, но годы так ее и не похоронили. — Он снова перевел взгляд на звезды. — Наверное, в этом я и пытаюсь тебя убедить.
В голосе Симона слышалась искренность, и Ричиусу отчаянно хотелось ему поверить.
— Можно мне задать тебе один вопрос, Ричиус? — тихо спросил Симон.
— Задавай.
— Чего ты пытаешься здесь добиться? Я хочу сказать — не считая убийства Бьяджио.
Этот странный вопрос заставил Ричиуса ощетиниться.
— Симон, я тебя не понимаю.
— Я посмотрел, что здесь делается. Я видел этих твоих так называемых солдат. Это просто дети. Ричиус негромко засмеялся.
— Ты совершенно не знаешь этих людей, Симон. Когда-то мне тоже так казалось, но теперь не кажется. На этом маленьком островке больше мужества, чем во всех народах Нара, вместе взятых. — Он посмотрел на темный лагерь, гордясь собой. — Я не просто возглавил армию. У меня есть цель.
— Да неужели? — вопросил Симон с иронией. — И что же это за цель?
— Ее можно выразить одним словом, — ответил Ричиус. — Справедливость.
— Справедливость! — насмешливо фыркнул Симон. — А мне кажется, это больше похоже на месть.
— Называй это как хочешь. Но у этих людей есть нечто такое, чего у тебя не было и не будет. У них есть сердце. Ты говорить, что хочешь вернуться за женщиной. Думаешь, это значит, будто у тебя есть сердце? А ты не подумал, что это может быть просто вожделение?
Симон посмотрел на Ричиуса.
— Знаешь, я помню одну историю о человеке, который отвернулся от своей страны ради женщины. Многие сочли его безумцем, попавшимся на хорошенькое личико. Но он поступил так, как считал правильным. По крайней мере так он сам утверждает. Я никогда с ним не спорил и не сомневался насчет его сердца.
— Это совсем другое! — возмутился Ричиус. — Я никогда никого не похищал!
— Я привез ее обратно, Ричиус. И поступил так потому, что это было правильно. Пожалуйста, постарайся поверить хотя бы этому. — Симон положил руку Ричиусу на плечо. — Не заставляй меня униженно умолять. Ведь я должен спасти женщину, которую я люблю.
Ричиус не сбросил руку нарца со своего плеча. Он понимал, что надо бы, знал, что Пракна ужаснулся бы при виде такого панибратства, но ему доставило удовольствие это прикосновение и скрытая в нем искренность. Он закрыл глаза и задумался.
— Знаешь, Пракна будет готов меня убить, — проговорил он наконец. — Ты уверен, что сможешь мне помочь?
— Да, — ответил Симон. — Совершенно уверен. Ричиус открыл глаза и увидел устремленный на себя взгляд, исполненный новой надежды. Он протянул Симону руку, и тот крепко пожал ее.
— Не заставь меня пожалеть об этом, Симон.
— Ты не пожалеешь, — тихо сказал Симон. — Если у меня есть душа, то сейчас я клянусь тебе ею.
Ричиус кивнул, потом повернулся к нарцу спиной, вернулся в комнату, где спала его дочь, и тихо закрыл за собой дверь. Он опустился у кроватки на колени, положил голову на матрас и тихо погладил Шани по шелковистой головке.
— Прости меня, Шани, — прошептал он, — но я должен ему довериться. Мне нужна его помощь.
В это мгновение Шани открыла глаза. Она зевнула и посмотрела на отца с сонным недоумением.
— Я люблю тебя, — сказал ей Ричиус. — Пожалуйста, не надо ненавидеть меня за то, что я собираюсь сделать.
Шани улыбнулась на его ласковый голос.
32
Бунт Пракны
Пракна стоял на палубе, глядя на черные волны. «Принц Лисса» бесшумно и уверенно рассекал океан, стремительно приближаясь к трем шхунам, стоявшим на якоре в гавани, и охраняемому ими нарскому дредноуту — тому, который носил название «Устрашающий». Нарское судно было их пленником с момента прибытия к Лиссу: оно не решалось бежать от более быстрых шхун. Пракна знал, что команда дредноута ждет на борту и тревожится за свое будущее. Он стоял на носу «Принца», подставляя ветру голову, и пытался представить себе, что будет, если он послушается Вэнтрана.
Шакал отдал Пракне ясный приказ. Ему было сказано отвести нарских моряков на берег в качестве пленных, а их корабль поставить к причалу. После вторжения на Кроут моряков предстояло вернуть в империю. И не раньше, как сказал Вэнтран, иначе план кроутской операции окажется под угрозой. Размышляя над этим приказом, Пракна кипел гневом. Ему было ясно, что Вэнтран по-прежнему питает слабость к своим соотечественникам.
Стоя на палубе рядом с Пракной, Марус направлял флагман к шхунам. Шхуны сигнальными огнями показали, что видят его приближение. По приказу Маруса «Принц» начал сбавлять скорость. Пракна вглядывался в темноту. «Устрашающий», все такой же уродливый, стоял между лисскими кораблями. На его палубе люди в мундирах нарского флота нервно переговаривались друг с другом. Пракна тоже пытался скрыть нервозность, но знал, что Марус это видит.
— Подойди к нему поближе, — приказал Пракна своему помощнику.
Марус передал приказ команде. Флагман накренился, поворачиваясь к шхунам бортом.
— Насколько близко подходить? — спросил Марус у своего капитана.
— Так, чтобы можно было разговаривать, — ответил Пракна. — Я хочу видеть этого капитана Н'Дека.
— Он ведь тебе не поверит. Командующий флотом пожал плечами:
— Ну и пусть не верит.
Их разговор прервал сильный порыв ветра. «Принц» скользнул мимо двух лисских шхун, подходя к «Устрашающему». Моряки нарского корабля повернулись, встревоженные приближением флагмана. Пракна перешел к борту, который, казалось, вот-вот зацепит дредноут. Но Марус сумел оставить между собой и нарцем полосу воды, и «Принц» замер на месте, покачиваясь на волнах.
Командующий флотом смотрел на потрясенных нарцев с каменно-суровым лицом. Противно было видеть их грязные рожи. Как стая крыс.
— Где ваш капитан? — крикнул Пракна. — Я хочу с ним говорить!
Из толпы выделилась одна фигура — мужчина с крючковатым носом и пристальным взглядом. Мундир на нем был грязный и рваный, правая рука замотана бинтами.
— Я капитан Н'Дек, — решительно объявил он. — А ты — Пракна?
— Командор Пракна, — ледяным голосом ответил тот. — Я твой господин и твой победитель, свинья. Не забывай.
Н'Дек гневно вспыхнул. Он был таким же невероятно заносчивым, таким же глупо самоуверенным, как и все нарцы.
— Что тебе нужно? — коротко спросил он.
Пракна откашлялся, поспешно припоминая слова, которые он приготовил заранее.
— Вы свободны, — сказал он. — Вы отпущены по приказу Ричиуса Вэнтрана и Симона Даркиса.
— Что? — выпалил Н'Дек. — Ты нас отпускаешь?
— Вытащи водоросли из ушей! — прорычал Пракна. — Ты все слышал. Твой корабль отпускают.
Нарские моряки изумленно загалдели. Н'Дек поднял руку, требуя молчания.
— Почему? — с подозрением спросил он. — Почему ты нас отпускаешь?
— Это вопрос не ко мне, — ответил Пракна. — Это не мое решение, а Вэнтрана.
— Вопрос остается тем же, — сказал Н'Дек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106