Пещера была большая, здесь могло бы спокойно разместиться около дюжины самолетов. И ему здесь… хорошо!
Кенди завопил от восторга, но тут же сжал голову руками, когда звук с грохочущим эхом отразился от каменных стен. У него получилось! Он попал в Мечту!
Вдруг подросток почувствовал какое-то прикосновение. Он замер на секунду, потом резко обернулся. Это не было физическим прикосновением. Что-то другое. Кто-то к нему приближался, и Кенди чувствовал его шаги, будто бы чьи-то ноги ступали не по песку, а по его собственной коже. Сначала подросток испугался, однако быстро понял, каким-то образом осознал, что это постороннее присутствие не несет в себе опасности, более того, он знал того, кто к нему приближался. В туннеле, выводящем из пещеры, мелькнула тень, и тогда Кенди понял, кто это. Он повернулся в ту сторону и прижал пальцы ко лбу.
— Отец Чед-Хисак, — позвал он. — Я здесь.
Низко наклонив изогнутую шею, чед-балаарец вошел в пещеру. Отблески солнечного света, проникавшие через отверстие в своде, играли на его светлой шерсти, а широко раскрытые глаза светились радостью. Он открыл рот, и Кенди приготовился услышать плохо понятное клацанье и странное гудение. Подросток уже год бился над изучением языка чед-балаарцев, но понимал его пока не слишком хорошо. Без карманного переводчика ему придется нелегко, но он надеялся, что как-нибудь справится. Им надо будет…
— Поздравляю тебя, Кенди Уивер, — произнес отец Чед-Хисак. — Ты создал для себя в Мечте великолепное пристанище.
Подросток вытаращил глаза, забыв отнять руку от лба.
— Тебя удивляет, что ты легко меня понимаешь? — с улыбкой обратился к нему чед-балаарец. — Видишь ли, когда мы в Мечте, наша речь — это прямой обмен идеями. Ты читаешь мои мысли, но для тебя они принимают облик звучащей речи.
— Я совсем забыл об этом, отец, — признался Кенди. — Значит, вам кажется, что я издаю такие же звуки, как и твои сородичи?
— Ну да. У тебя немного странный выговор, но мне понятно каждое слово. Пойдем, я хочу посмотреть на созданный тобой мир.
Он взял Кенди за руку. Ладонь у отца Чед-Хисака была крепкой, но мягкой на ощупь, словно из замши. Подросток неуверенно посмотрел на свое обнаженное тело. От отца Чед-Хисака не укрылось его замешательство.
— Одежду ты можешь выбрать себе любую, — сказал он. — Для таких, как я, это не имеет значения, но если тебе удобнее быть одетым, просто подумай, что именно ты хотел бы выбрать, и твое желание мгновенно исполнится.
В то же мгновение на Кенди оказались шорты и футболка. Однако такой наряд ему не понравился — несмотря на свою легкость, он все же сковывал движения. Подросток понял, что здесь любая одежда будет неуместной, но все же ему не хотелось оставаться полностью обнаженным перед отцом Чед-Хисаком. Футболка и шорты стали прозрачными и через несколько секунд растворились в пространстве, а чресла Кенди оказались прикрытыми узкой набедренной повязкой.
Отец Чед-Хисак кивнул в знак одобрения.
— Отлично. Итак, это — твое убежище, место в Мечте, куда можно войти лишь с твоего разрешения. Я попал сюда через туннель, ведущий из внешнего мира, здесь ты, освоив базовый курс пребывания в Мечте, станешь заниматься делами. Прошу. Поскольку мы находимся на твоей территории, лучше будет, если ты пойдешь первым и станешь указывать мне дорогу.
Сердце Кенди сильно билось от радости и возбуждения. Он повел отца Чед-Хисака к выходу из пещеры. Каменный туннель извивался серпантином; высота его сводов едва позволяла чед-балаарцу держать прямо голову. В нем царила тьма, и подросток подумал, что хорошо бы зажечь факел или еще какой-нибудь светильник. Стоило этой мысли окончательно оформиться в его сознании, как в руке Кенди мгновенно появился факел. Подросток так изумился, что едва его не выронил.
— Смотри, будь осторожен, — предупредил его отец Чед-Хисак. — Здесь, в Мечте, мысли мгновенно воплощаются в реальность.
Через несколько минут они вышли наружу, и Кенди увидел перед собой плоскую каменистую равнину, которая тянулась, насколько хватало глаз. Тут и там виднелись темно-зеленые клочки скудной растительности, цепляющейся за каменистую почву. В шуме ветерка слышались множество приглушенных голосов, и Кенди знал, что это — другие Немые, находящиеся рядом. Но он их не видит, так же как и они не видят его. Впереди вздымался отвесный утес, своей вершиной, казалось, упиравшийся в лазурное небо. Паривший в небе сокол спланировал вниз. Через секунду птица уже опять кружила в вышине, зажав в когтях какую-то мелкую зверюшку. Перед подростком лежала австралийская пустыня, именно такой он ее запомнил. Впервые в жизни он чувствовал себя здесь как дома. И где-то там, вдалеке, его ждет мама. Надо просто найти ее.
— Пойдем, — сказал отец Чед-Хисак. — Покажи мне свои владения.
Кенди сжал руку чед-балаарца и сделал первый шаг в собственный мир Мечты.
Бен сидел на полу в углу гостиной и с тоской взирал на дверь своей комнаты. Она была закрыта, и мама строго-настрого наказала, что закрытой она оставаться и должна, а Бен должен находиться по эту сторону двери. Подросток поерзал, отпил глоток из стакана и постарался придать лицу выражение заинтересованности всем происходящим, тогда как на самом деле предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, все равно каком, но только подальше отсюда.
И в доме, и на балконе было полно людей — студентов, преподавателей из монастыря, присутствовало даже несколько чед-балаарцев. Отовсюду слышались разговоры, как громкие, так и приглушенные. Обеденный стол заставлен блюдами, из динамиков несется веселая праздничная музыка. На каждом углу висели гирлянды разноцветных фонариков. В доме повсюду расставлены букеты цветов, висят флажки и прочие украшения, главное из которых — огромный плакат, гласивший: ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС, ДЖЕРЕН, КЕНДИ, КАЙТ И УИЛЛА!
Бен вообще не любил праздничных сборищ, а таких, как это, — особенно. Он почти никого здесь не знал. Среди приглашенных в основном Немые, а те, как правило, не очень-то охотно общаются с «непосвященными». По этому поводу не существовало никакого закона или правила, так получалось само собой. И подросток считал, что этому присуща своя логика. Все Немые имеют между собой много общего, так почему же им не предпочитать общество себе подобных?
Немых на Беллерофоне насчитывалось значительно меньше, чем не-Немых, однако вся экономика планеты тем или иным образом была связана с орденом Детей Ирфан. Памятуя об экологических катастрофах, обрушившихся на Землю, жители Беллерофона весьма внимательно следили за развитием таких отраслей, как горнодобывающая промышленность, сельское хозяйство, а также за вырубкой лесов. Масштабы производства сознательно ограничивались внутрипланетным потреблением, в результате чего доход, получаемый от деятельности монастыря, имел большое значение для всей экономики планеты, поскольку эти средства шли на приобретение товаров и услуг, не производимых на самом Беллерофоне. А члены ордена Детей Ирфан, в свою очередь, зависели от остального населения планеты, так как именно те снабжали монастырь продуктами питания, одеждой, медикаментами и другими жизненно необходимыми товарами. Это вполне справедливое устройство, по крайней мере теоретически, поддерживало атмосферу терпимости и взаимоуважения между Немыми и не-Немыми жителями планеты.
Однако взаимовыгодное экономическое сотрудничество не всегда способствует возникновению дружеских уз. Бен жил среди Немых, ходил вместе с ними на занятия, но друзей-Немых у него не было. По правде говоря, настоящих друзей у подростка не было вообще. Знакомые, приятели — это ведь совсем другое, потому что ни с кем у него не установились отношения достаточно тесные, чтобы этого человека можно было пригласить на вечеринку, в особенности на вечеринку с участием Немых.
Все четверо бывших рабов, выкупленных год назад с мамой, научились попадать в Мечту. Парень по имени Кенди впервые проник в Мечту лишь позавчера. Мама по этому поводу решила нарушить семейную традицию и устроить вечеринку по этому поводу в день ежегодного праздника. Бен тем не менее усматривал в ее решении и определенные скрытые мотивы. Ара отдавала себе отчет, что Бен не слишком-то общителен, и она, как думал ее сын, надеялась таким способом найти для него новых друзей. Праздник — это время новых встреч и знакомств. А он, как обычно, упрямо сидит в своем углу, не желая ни с кем общаться и едва соблюдая элементарные правила приличия. Подросток понимал, что им руководит дух противоречия, но ничего поделать с собой не мог.
Кое-что положительное в этом сборище все же было — большое количество приглашенных гостей поглотило тетушку Сил, дядю Хазида и их отпрысков. Бен не видел их с начала вечера.
Голубые глаза подростка медленно оглядывали людей, большая часть которых были одеты в коричневое. В другом конце комнаты смеялся чему-то Кенди Уивер. Как легко этот парень чувствует себя в толпе, как он в себе уверен. И какой он красивый — высокий, стройный, смуглокожий, с вьющимися черными волосами. Бен быстро отвел взгляд, но через пару минут уже опять смотрел на Кенди. Он еще с ним не познакомился, точнее говоря, Бен всячески старался избежать личного знакомства с этим человеком. Он никогда раньше не общался с теми, для кого его мать являлась личной наставницей. Было для него в этом что-то неприятное и стесняющее. А если начистоту, Бен просто не мог избавиться от глухого чувства глубоко запрятанной ревности. Мамины студенты — Немые. А он, Бен, нет. И с кем же в конце концов, с Немыми или с собственным сыном, у мамы установятся более тесные отношения?
Кенди обернулся и заметил, что сын Ары смотрит на него. В ту же секунду Бен отвел взгляд, почувствовав непонятное волнение. Он отхлебнул фруктового пунша из стакана, стоявшего рядом с ним на полу. Что это такое с ним творится? Бен никогда в жизни ни на кого не смотрел так пристально, и, уж конечно же, не на другого…
Кто-то плюхнулся на пол рядом с ним. Подросток испуганно обернулся. Это был Кенди. Сердцебиение Бена превысило все лимиты скорости.
— Привет, — сказал Кенди. — Ты — Бен, верно? Твоя мама — моя наставница.
— Ага, да. Наверное… — выдавил подросток, проклиная про себя собственное косноязычие. Ну почему, как только с ним заводит разговор незнакомый человек, он начинает нести какую-то чушь? И отчего это, услышав голос этого парня, он вдруг так по-идиотски краснеет?
— Меня зовут Кенди Уивер. — С этими словами парень протянул руку. Бен поставил стакан на пол и пожал ее. Тот улыбнулся. — Ах да. Матушка Ара говорила, да я забыл. Ведь ты — не-Немой?
Мама рассказывает о нем своим студентам? Бен не знал, что и подумать. Может, следует разозлиться?
— Да, — подтвердил он, — я не-Немой.
— Как хорошо, — произнес Кенди, энергично пожимая Бену руку. — Ты даже не представляешь, как это здорово.
— Прости, что ты сказал? — Подросток в недоумении заморгал.
— Я говорю, здесь почти все Немые, — объяснил Кенди, — и они то и дело жмут мне руку. А почти ни с кем раньше я знаком не был. Я испытал уже столько ударов, что чувствую себя каким-то громоотводом. Очень приятно пожать руку человеку, когда знаешь, что это рукопожатие тебя не оглушит.
— А-а…
Бен заметил, что Кенди все еще сжимает его руку в своей. Взгляды их на мгновение встретились. Подросток отвел глаза и отдернул руку. Он судорожно сглотнул, тщетно пытаясь придумать тему для разговора. Кенди сидел, вальяжно прислонившись к стене.
— Значит, ты вырос на Беллерофоне. И как это? — спросил он.
— Не знаю, — выдавил Бен и опять мысленно обругал себя. Но почему он так зажат, почему боится, что этот парень сейчас вот встанет и уйдет?
Кенди рассмеялся.
— Да, дурацкий вопрос. На него невозможно ответить, если не с чем сравнивать. — Он осушил свой бокал. — Хочешь еще чего-нибудь выпить? Я как раз собирался сходить за новой порцией для себя.
— Ага, конечно.
Кенди подхватил два стакана и, гибким движением поднявшись на ноги, пошел за напитками. Бен смотрел, как он ловко лавирует в толпе, и думал о том, как славно они смогут поболтать, когда Кенди вернется. А что, если этот парень не вернется? Может быть, он ему не понравился? Значит…
— Вот, держи. — Кенди протянул Бену полный стакан и снова уселся на пол рядом с ним. — Отличная вечеринка. Тебе нравится?
— Нет, — выпалил Бен. — То есть… не то чтобы… — Он никак не мог найти подходящие слова, чтобы объяснить то, что испытывает. — В общем, не нравится.
— А что так?
— Я вообще не люблю больших сборищ. — Подросток махнул рукой в сторону окна, за которым толпились приглашенные на вечеринку. — Слишком много народу, понимаешь?
— Может, выйдем тогда, пройдемся по свежему воздуху? Заодно сбежим от сборища. Вообще-то, мне тоже иногда бывает слегка не по себе среди толпы. Знаешь, как надоело, когда при каждом прикосновении тебя оглушает!
Инстинкт подсказывал Бену, что надо отказаться от этого предложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Кенди завопил от восторга, но тут же сжал голову руками, когда звук с грохочущим эхом отразился от каменных стен. У него получилось! Он попал в Мечту!
Вдруг подросток почувствовал какое-то прикосновение. Он замер на секунду, потом резко обернулся. Это не было физическим прикосновением. Что-то другое. Кто-то к нему приближался, и Кенди чувствовал его шаги, будто бы чьи-то ноги ступали не по песку, а по его собственной коже. Сначала подросток испугался, однако быстро понял, каким-то образом осознал, что это постороннее присутствие не несет в себе опасности, более того, он знал того, кто к нему приближался. В туннеле, выводящем из пещеры, мелькнула тень, и тогда Кенди понял, кто это. Он повернулся в ту сторону и прижал пальцы ко лбу.
— Отец Чед-Хисак, — позвал он. — Я здесь.
Низко наклонив изогнутую шею, чед-балаарец вошел в пещеру. Отблески солнечного света, проникавшие через отверстие в своде, играли на его светлой шерсти, а широко раскрытые глаза светились радостью. Он открыл рот, и Кенди приготовился услышать плохо понятное клацанье и странное гудение. Подросток уже год бился над изучением языка чед-балаарцев, но понимал его пока не слишком хорошо. Без карманного переводчика ему придется нелегко, но он надеялся, что как-нибудь справится. Им надо будет…
— Поздравляю тебя, Кенди Уивер, — произнес отец Чед-Хисак. — Ты создал для себя в Мечте великолепное пристанище.
Подросток вытаращил глаза, забыв отнять руку от лба.
— Тебя удивляет, что ты легко меня понимаешь? — с улыбкой обратился к нему чед-балаарец. — Видишь ли, когда мы в Мечте, наша речь — это прямой обмен идеями. Ты читаешь мои мысли, но для тебя они принимают облик звучащей речи.
— Я совсем забыл об этом, отец, — признался Кенди. — Значит, вам кажется, что я издаю такие же звуки, как и твои сородичи?
— Ну да. У тебя немного странный выговор, но мне понятно каждое слово. Пойдем, я хочу посмотреть на созданный тобой мир.
Он взял Кенди за руку. Ладонь у отца Чед-Хисака была крепкой, но мягкой на ощупь, словно из замши. Подросток неуверенно посмотрел на свое обнаженное тело. От отца Чед-Хисака не укрылось его замешательство.
— Одежду ты можешь выбрать себе любую, — сказал он. — Для таких, как я, это не имеет значения, но если тебе удобнее быть одетым, просто подумай, что именно ты хотел бы выбрать, и твое желание мгновенно исполнится.
В то же мгновение на Кенди оказались шорты и футболка. Однако такой наряд ему не понравился — несмотря на свою легкость, он все же сковывал движения. Подросток понял, что здесь любая одежда будет неуместной, но все же ему не хотелось оставаться полностью обнаженным перед отцом Чед-Хисаком. Футболка и шорты стали прозрачными и через несколько секунд растворились в пространстве, а чресла Кенди оказались прикрытыми узкой набедренной повязкой.
Отец Чед-Хисак кивнул в знак одобрения.
— Отлично. Итак, это — твое убежище, место в Мечте, куда можно войти лишь с твоего разрешения. Я попал сюда через туннель, ведущий из внешнего мира, здесь ты, освоив базовый курс пребывания в Мечте, станешь заниматься делами. Прошу. Поскольку мы находимся на твоей территории, лучше будет, если ты пойдешь первым и станешь указывать мне дорогу.
Сердце Кенди сильно билось от радости и возбуждения. Он повел отца Чед-Хисака к выходу из пещеры. Каменный туннель извивался серпантином; высота его сводов едва позволяла чед-балаарцу держать прямо голову. В нем царила тьма, и подросток подумал, что хорошо бы зажечь факел или еще какой-нибудь светильник. Стоило этой мысли окончательно оформиться в его сознании, как в руке Кенди мгновенно появился факел. Подросток так изумился, что едва его не выронил.
— Смотри, будь осторожен, — предупредил его отец Чед-Хисак. — Здесь, в Мечте, мысли мгновенно воплощаются в реальность.
Через несколько минут они вышли наружу, и Кенди увидел перед собой плоскую каменистую равнину, которая тянулась, насколько хватало глаз. Тут и там виднелись темно-зеленые клочки скудной растительности, цепляющейся за каменистую почву. В шуме ветерка слышались множество приглушенных голосов, и Кенди знал, что это — другие Немые, находящиеся рядом. Но он их не видит, так же как и они не видят его. Впереди вздымался отвесный утес, своей вершиной, казалось, упиравшийся в лазурное небо. Паривший в небе сокол спланировал вниз. Через секунду птица уже опять кружила в вышине, зажав в когтях какую-то мелкую зверюшку. Перед подростком лежала австралийская пустыня, именно такой он ее запомнил. Впервые в жизни он чувствовал себя здесь как дома. И где-то там, вдалеке, его ждет мама. Надо просто найти ее.
— Пойдем, — сказал отец Чед-Хисак. — Покажи мне свои владения.
Кенди сжал руку чед-балаарца и сделал первый шаг в собственный мир Мечты.
Бен сидел на полу в углу гостиной и с тоской взирал на дверь своей комнаты. Она была закрыта, и мама строго-настрого наказала, что закрытой она оставаться и должна, а Бен должен находиться по эту сторону двери. Подросток поерзал, отпил глоток из стакана и постарался придать лицу выражение заинтересованности всем происходящим, тогда как на самом деле предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, все равно каком, но только подальше отсюда.
И в доме, и на балконе было полно людей — студентов, преподавателей из монастыря, присутствовало даже несколько чед-балаарцев. Отовсюду слышались разговоры, как громкие, так и приглушенные. Обеденный стол заставлен блюдами, из динамиков несется веселая праздничная музыка. На каждом углу висели гирлянды разноцветных фонариков. В доме повсюду расставлены букеты цветов, висят флажки и прочие украшения, главное из которых — огромный плакат, гласивший: ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС, ДЖЕРЕН, КЕНДИ, КАЙТ И УИЛЛА!
Бен вообще не любил праздничных сборищ, а таких, как это, — особенно. Он почти никого здесь не знал. Среди приглашенных в основном Немые, а те, как правило, не очень-то охотно общаются с «непосвященными». По этому поводу не существовало никакого закона или правила, так получалось само собой. И подросток считал, что этому присуща своя логика. Все Немые имеют между собой много общего, так почему же им не предпочитать общество себе подобных?
Немых на Беллерофоне насчитывалось значительно меньше, чем не-Немых, однако вся экономика планеты тем или иным образом была связана с орденом Детей Ирфан. Памятуя об экологических катастрофах, обрушившихся на Землю, жители Беллерофона весьма внимательно следили за развитием таких отраслей, как горнодобывающая промышленность, сельское хозяйство, а также за вырубкой лесов. Масштабы производства сознательно ограничивались внутрипланетным потреблением, в результате чего доход, получаемый от деятельности монастыря, имел большое значение для всей экономики планеты, поскольку эти средства шли на приобретение товаров и услуг, не производимых на самом Беллерофоне. А члены ордена Детей Ирфан, в свою очередь, зависели от остального населения планеты, так как именно те снабжали монастырь продуктами питания, одеждой, медикаментами и другими жизненно необходимыми товарами. Это вполне справедливое устройство, по крайней мере теоретически, поддерживало атмосферу терпимости и взаимоуважения между Немыми и не-Немыми жителями планеты.
Однако взаимовыгодное экономическое сотрудничество не всегда способствует возникновению дружеских уз. Бен жил среди Немых, ходил вместе с ними на занятия, но друзей-Немых у него не было. По правде говоря, настоящих друзей у подростка не было вообще. Знакомые, приятели — это ведь совсем другое, потому что ни с кем у него не установились отношения достаточно тесные, чтобы этого человека можно было пригласить на вечеринку, в особенности на вечеринку с участием Немых.
Все четверо бывших рабов, выкупленных год назад с мамой, научились попадать в Мечту. Парень по имени Кенди впервые проник в Мечту лишь позавчера. Мама по этому поводу решила нарушить семейную традицию и устроить вечеринку по этому поводу в день ежегодного праздника. Бен тем не менее усматривал в ее решении и определенные скрытые мотивы. Ара отдавала себе отчет, что Бен не слишком-то общителен, и она, как думал ее сын, надеялась таким способом найти для него новых друзей. Праздник — это время новых встреч и знакомств. А он, как обычно, упрямо сидит в своем углу, не желая ни с кем общаться и едва соблюдая элементарные правила приличия. Подросток понимал, что им руководит дух противоречия, но ничего поделать с собой не мог.
Кое-что положительное в этом сборище все же было — большое количество приглашенных гостей поглотило тетушку Сил, дядю Хазида и их отпрысков. Бен не видел их с начала вечера.
Голубые глаза подростка медленно оглядывали людей, большая часть которых были одеты в коричневое. В другом конце комнаты смеялся чему-то Кенди Уивер. Как легко этот парень чувствует себя в толпе, как он в себе уверен. И какой он красивый — высокий, стройный, смуглокожий, с вьющимися черными волосами. Бен быстро отвел взгляд, но через пару минут уже опять смотрел на Кенди. Он еще с ним не познакомился, точнее говоря, Бен всячески старался избежать личного знакомства с этим человеком. Он никогда раньше не общался с теми, для кого его мать являлась личной наставницей. Было для него в этом что-то неприятное и стесняющее. А если начистоту, Бен просто не мог избавиться от глухого чувства глубоко запрятанной ревности. Мамины студенты — Немые. А он, Бен, нет. И с кем же в конце концов, с Немыми или с собственным сыном, у мамы установятся более тесные отношения?
Кенди обернулся и заметил, что сын Ары смотрит на него. В ту же секунду Бен отвел взгляд, почувствовав непонятное волнение. Он отхлебнул фруктового пунша из стакана, стоявшего рядом с ним на полу. Что это такое с ним творится? Бен никогда в жизни ни на кого не смотрел так пристально, и, уж конечно же, не на другого…
Кто-то плюхнулся на пол рядом с ним. Подросток испуганно обернулся. Это был Кенди. Сердцебиение Бена превысило все лимиты скорости.
— Привет, — сказал Кенди. — Ты — Бен, верно? Твоя мама — моя наставница.
— Ага, да. Наверное… — выдавил подросток, проклиная про себя собственное косноязычие. Ну почему, как только с ним заводит разговор незнакомый человек, он начинает нести какую-то чушь? И отчего это, услышав голос этого парня, он вдруг так по-идиотски краснеет?
— Меня зовут Кенди Уивер. — С этими словами парень протянул руку. Бен поставил стакан на пол и пожал ее. Тот улыбнулся. — Ах да. Матушка Ара говорила, да я забыл. Ведь ты — не-Немой?
Мама рассказывает о нем своим студентам? Бен не знал, что и подумать. Может, следует разозлиться?
— Да, — подтвердил он, — я не-Немой.
— Как хорошо, — произнес Кенди, энергично пожимая Бену руку. — Ты даже не представляешь, как это здорово.
— Прости, что ты сказал? — Подросток в недоумении заморгал.
— Я говорю, здесь почти все Немые, — объяснил Кенди, — и они то и дело жмут мне руку. А почти ни с кем раньше я знаком не был. Я испытал уже столько ударов, что чувствую себя каким-то громоотводом. Очень приятно пожать руку человеку, когда знаешь, что это рукопожатие тебя не оглушит.
— А-а…
Бен заметил, что Кенди все еще сжимает его руку в своей. Взгляды их на мгновение встретились. Подросток отвел глаза и отдернул руку. Он судорожно сглотнул, тщетно пытаясь придумать тему для разговора. Кенди сидел, вальяжно прислонившись к стене.
— Значит, ты вырос на Беллерофоне. И как это? — спросил он.
— Не знаю, — выдавил Бен и опять мысленно обругал себя. Но почему он так зажат, почему боится, что этот парень сейчас вот встанет и уйдет?
Кенди рассмеялся.
— Да, дурацкий вопрос. На него невозможно ответить, если не с чем сравнивать. — Он осушил свой бокал. — Хочешь еще чего-нибудь выпить? Я как раз собирался сходить за новой порцией для себя.
— Ага, конечно.
Кенди подхватил два стакана и, гибким движением поднявшись на ноги, пошел за напитками. Бен смотрел, как он ловко лавирует в толпе, и думал о том, как славно они смогут поболтать, когда Кенди вернется. А что, если этот парень не вернется? Может быть, он ему не понравился? Значит…
— Вот, держи. — Кенди протянул Бену полный стакан и снова уселся на пол рядом с ним. — Отличная вечеринка. Тебе нравится?
— Нет, — выпалил Бен. — То есть… не то чтобы… — Он никак не мог найти подходящие слова, чтобы объяснить то, что испытывает. — В общем, не нравится.
— А что так?
— Я вообще не люблю больших сборищ. — Подросток махнул рукой в сторону окна, за которым толпились приглашенные на вечеринку. — Слишком много народу, понимаешь?
— Может, выйдем тогда, пройдемся по свежему воздуху? Заодно сбежим от сборища. Вообще-то, мне тоже иногда бывает слегка не по себе среди толпы. Знаешь, как надоело, когда при каждом прикосновении тебя оглушает!
Инстинкт подсказывал Бену, что надо отказаться от этого предложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52