Брат все так же смотрел в пол. Возможно, он хотел, чтобы никто не обратил внимания, какого необычного цвета у него глаза. Для австралийских аборигенов голубая радужная оболочка — большая редкость. Глаза Кейта составляли резкий контраст с его смуглой кожей и волнистыми черными волосами. В глубине души Ивэн был уверен, что внимание Федера привлекли именно глаза его брата. И хотя Кейт наотрез отказывался говорить об этом, мальчик знал, что это внимание, оказанное в уединении личного помещения работорговца, совсем не пришлось ему по вкусу.
К платформе Кейта приблизилась худощавая женщина с белыми волосами.
— Эй, встань-ка, — велела она. — Как тебя зовут?
— Утанг, госпожа. — Кейт медленно поднялся. Он назвал свое новое имя, которое выбрал лишь за несколько месяцев до того, как их корабль отправился в космическое путешествие. Слово «утанг» на наречии австралийских аборигенов имело значение «сила», хотя Ивэн, перелопатив, как и положено надоедливому младшему братцу, все возможные языковые базы данных, не нашел, чтобы оно употреблялось в качестве имени. Кейт довольно туманно объяснял, что имя явилось ему во сне. И несмотря на то что сам Кейт часто прибегал к своему новому имени, Ивэн еще не привык называть его про себя Утангом.
— Встань, парень.
Теперь обращались к нему. Ивэн напрягся. Рядом с его платформой стоял пожилой человек с карими глазами и короткой прядью седых волос, падающих на лоб. Мальчик поднялся. Его рассматривали, и ему было это неприятно, как будто он оказался голым среди одетой толпы. Мужчина повел рукой в сторону.
— Повернись.
Ивэн подчинился. Внутри у него все сжалось. Ему казалось, что он кожей чувствует на себе посторонний взгляд, и щеки мальчика вспыхнули. Его рассматривают, как щенка в питомнике…
Мужчина что-то проверил по своему карманному компьютеру — миникомпу.
— Тебе двенадцать, верно? — уточнил он.
Ивэн кивнул. Внезапно его охватило жгучее желание крепко-крепко прижаться к матери, спрятаться, убежать от всего происходящего. Подбородок мальчика задрожал, на глазах выступили слезы.
— Работал когда-нибудь на ферме? — продолжал свои расспросы мужчина.
Ивэн покачал головой.
— Я вырос в Сиднее. Это такой город в Австралии… господин. — Спохватившись, он быстро добавил последнее слово и почувствовал к себе отвращение.
Мужчина пометил что-то в миникомпе и отошел. Ивэн подумал, что не знает, хорошо это или плохо.
— Повернись-ка, мальчик, дай я на тебя посмотрю, — раздался еще один обращенный к нему голос.
Ивэн обернулся и увидел светловолосую женщину в широком зеленом одеянии с вышитой на плече лягушкой. На вид она казалась лет на десять старше его матери.
— Пройдись по платформе, — велела она.
Выполняя ее требование, Ивэн краем глаза заметил, что с его отцом разговаривает какой-то красноволосый инопланетянин. Женщина с лягушкой на плече сделала пометку в миникомпе и повернулась к Ребекке.
— Это твой сын? — спросила она.
— Да… — тихо отозвалась его мать. — Да, госпожа.
— Ты сможешь приготовить блюдо по имеющемуся рецепту?
— Да, госпожа.
Женщина опять что-то пометила для себя, лягушка у нее на плече шевельнулась. И не сказав больше ни слова, женщина отошла.
В течение последующих двух часов к Ивэну подходили еще несколько человек и два инопланетянина различных рас. Они задавали ему вопросы, просили подняться и пройтись. Одна парочка, люди, мужчина и женщина, захотели еще и пощупать его мускулы.
— Все выставленные в этом лоте девятьсот лет находились в состоянии криосна, — сказал мужчина, будто бы речь шла о ком-то другом, не о стоящем здесь же Ивэне.
Мужчина был толстым, с пухлыми губами, крошечным носом и намечающейся лысиной.
— Значит, они не обладают никакими полезными навыками, — заметила его спутница, весьма грузная дама с тяжелым сверкающим ожерельем на шее. — Этому, наверное, можно было бы поручить выполнять работу по дому, а потом, когда подрастет, обучить вождению. А как тебе вон тот?
Ивэн не знал, как реагировать на все это, поэтому предпочел отгородиться от происходящего. Он молча сидел на своей платформе, время от времени бросая взгляд туда, где стояла его мать. Вид у Ребекки был испуганный, хотя стоило только ей заметить, что сын смотрит в ее сторону, как лицо женщины моментально принимало выражение, которое она, как полагал Ивэн, хотела выдать за ободряющее. От этого страх мальчика только возрастал. Где-то в глубине души он продолжал надеяться, что родители смогут что-нибудь придумать, сумеют решить, как им выпутаться из этой ужасной переделки, как продолжить путь на Пелагосу или же вернуться назад в Сидней. Но по выражению лица матери Ивэн понимал, что та владеет ситуацией ничуть не больше, чем он сам.
Время шло. Издалека доносились выкрики:
— Пятнадцать! Вы сказали, пятнадцать? Благодарю вас, пятнадцать! Двадцать! Вы даете двадцать?
И мальчик решил, что вместо анонимных начались открытые торги. Прошло какое-то время, и выставленным на продажу принесли еду, которую Ивэн проглотил, не интересуясь и не чувствуя, что он ест. К нему продолжали подходить как люди, так и инопланетяне, они рассматривали его, щупали мышцы, задавали одни и те же вопросы. В конце концов мальчик впал в какое-то оцепенение. В его сознании покупатели слились в один расплывчатый бесконечный ряд.
— Так, вы двое, — услышал он вдруг голос, — пошли со мной. Ты и ты.
Ивэн пришел в себя. Перед ним стояла женщина с лягушкой, вышитой на плече зеленого одеяния. И по всему залу, как заметил мальчик, другие покупатели тоже подходили к своей вновь приобретенной собственности. Платформа, на которой стояла одна из женщин, приобрела прежний зеленый цвет и опустилась до уровня пола. Женщина переступила черту и пошла следом за гигантской гусеницей. К платформе Кейта подошел один из работорговцев, облаченный в комбинезон, не Федер на этот раз, и платформа, на которой стоял его брат, тоже поехала вниз. Работорговец рывком заставил мальчика подняться на ноги. При виде этого Райе Уивер рванулся вперед, едва успев остановиться у самого края своей платформы.
— Куда вы его ведете? — крикнул он.
Работорговец, уводивший Кейта, ответом его не удостоил.
Райе сделал движение, будто хотел спрыгнуть с платформы. Ребекка вскочила на ноги. Мартина жалобно заплакала. У Ивэна внутри все сжалось, он стиснул кулаки. Его охватило чувство бессилия и безнадежности. Брату нужна помощь, помощь его близких, а они ничего не в состоянии сделать. Кейт в последний раз бросил через плечо взгляд, и работорговец увел его. По всему залу платформы продолжали опускаться вниз. Отовсюду слышались крики и плач — все больше и больше людей насильно разлучали друг с другом.
— Мы тебя найдем, Утанг! — закричал Райе, стараясь перекрыть царящий вокруг шум. — Обязательно найдем!
— Ну, пошли наконец, — сказала женщина с лягушкой. Ее лицо оставалось бесстрастным. — Я не могу проторчать здесь целый день.
Платформа Ивэна опустилась, как и платформа его матери. События разворачивались с такой скоростью, что мальчик не мог толком следить за всем происходящим. Ему хотелось побежать вслед за Кейтом, но он не знал, что же станет делать, если ему удастся догнать брата.
— Ты что, заснул? — опять заговорила женщина. — Не в моих правилах причинять рабам боль, чтобы заставить их выполнять распоряжения, но если вы двое не будете пошевеливаться, мне не останется ничего другого.
Ивэн впервые внимательно взглянул на эту женщину.
— Вы — моя… Вы меня… — Внезапно он понял, что не может произнести ни «хозяйка», ни «купили».
— Меня зовут Жизель Бланк, — сказала женщина, обращаясь одновременно и к Ивэну, и к его матери. — Теперь вы оба — моя собственность. Ко мне следует обращаться «госпожа Бланк» или просто «госпожа».
— А вы… Как же мой муж? — тихо произнесла Ребекка. — Мой муж и дочь? Прошу вас, госпожа, скажите, вы их тоже… купили?
Ивэну хотелось плакать. Еще никогда он не видел мать в таком состоянии. Обычно независимое выражение ее лица стало вдруг жалким и заискивающим.
Бланк пожала плечами.
— Я пыталась купить их обоих, но кто-то сделал более высокие ставки. А теперь пошли. Пульт управления от ваших наручников у меня. Если отойдете дальше чем на четыре метра, испытаете неприятное ощущение, и если приблизитесь ко мне ближе чем на метр, тоже будет неприятно. — С этими словами она направилась к выходу.
Мальчика охватил ужас, и он в оцепенении замер на месте. Его семью разделяют, а он не может ничего сделать. Внезапно что-то кольнуло его руку, он вспомнил о предупреждении Жизель Бланк и бросился вперед, чтобы не отставать от нее. Белая туника его матери развевалась по ветру, и женщина казалась похожей на привидение. Райе и Мартина остались стоять на своих красных возвышениях. Бланк шла вперед не оборачиваясь.
Когда Ребекка проходила мимо, муж дотянулся до ее плеча. Его металлические наручники засветились, и лицо Раиса исказилось гримасой боли.
— Мы не должны потеряться! — проговорил он хрипло. — Если постараемся, мы сумеем найти друг друга.
Ивэн протянул руку, чтобы коснуться ладони отца. Ребекка успела лишь поднести пальцы Раиса к губам, как тот, застонав от боли, отступил назад. Его рука безвольно упала.
— Найдите нас! — прокричал он вслед жене и сыну. — Я люблю вас обоих.
Мальчик опять почувствовал легкое покалывание и поспешил вперед. Он заметил, что по лицу Мартины катятся круглые, как горох, слезы.
— Не бойся, Мартина, — сказал Ивэн, стараясь придать своему срывающемуся голосу уверенность и смелость. — Мы тебя найдем. Не переживай. Будь храброй девочкой, хорошо?
Но сестренка продолжала горько плакать.
И опять покалывание в руке — на этот раз гораздо более ощутимое — заставило Ивэна оглядеться вокруг в поисках Бланк. Та пробиралась по желтым дорожкам между красными возвышениями и зелеными квадратами. По пути она собрала в группу еще с полдюжины людей, среди которых не было ни одного с их корабля, и теперь направлялась к выходу. Мальчик в последний раз обернулся, но уже не увидел ни отца, ни Мартины.
Вереница рабов, купленных Жизель Бланк, покорно следовала за своей новой хозяйкой по широкому коридору станции. Все они были одеты в белые туники, и запястье и лодыжку каждого обхватывали серебристые браслеты-кандалы. За огромными окнами открывался удивительный пейзаж незнакомой планеты. Стемнело, и в черном небе загорались яркие звезды, похожие на белые песчинки, рассыпанные на темном зеркальном стекле. Мимо проходили, проползали или проносились инопланетяне всевозможных форм и расцветок. Но Ивэн едва ли замечал, что происходит вокруг. Он был раздавлен горем. По пути к Бланк присоединился какой-то мужчина, и теперь они вполголоса переговаривались на ходу. Это ее муж? Или тоже раб? Мальчик не знал. Как не знал он и того, кто купил Кейта, его отца и сестру, и проданы ли они вообще. А что происходит с теми, кого никто не купил? Может быть, их убивают? Сажают в тюрьму? Пытаются продать на следующих торгах? Он не имел представления. А неизвестность, думал Ивэн, и есть самое страшное.
Миновав еще несколько коридоров, они приблизились к ряду шлюзов. Мужчина, сопровождавший Бланк, подошел к одному из них и открутил вентиль. Взору рабов открылся вход в космический корабль. Внезапно Ивэн со всей остротой ощутил ужас того, что с ним произошло. Его продали как скотину, разлучили с отцом, сестрой и братом. Покинув эту станцию, он никогда в жизни больше не увидит своих родных. Паника сдавила ему грудь, скрутила руки. Мальчик повернулся и побежал по коридору.
— Отец! — кричал он. — Мартина!
Он смог сделать лишь несколько шагов: острая боль повалила его на пол. Ивэн с трудом поднялся на ноги. Его кандалы ярко светились синим светом. Боль стала невыносимой. Мальчику казалось, что он бежит по раскаленным углям.
— Отец! — в отчаянии повторил он.
Чьи-то руки схватили его, а кандалы светились теперь так ярко, что на них больно было смотреть. Дикая, всепоглощающая боль разрывала Ивэна на части. Он упал. Еще до того, как его тело коснулось пола, сознание мальчика окутала тьма.
В безоблачном небе низко висело яркое солнце, голыми ступнями Ивэн чувствовал жар прогретой песчаной земли. Подошвы больно резали острые камни и кололи пучки растущей здесь в великом множестве колючей травы. Райе и еще один мужчина уже начали разводить костер, подкладывая в него дрова и высушенный навоз. Кейт, то есть Утанг, снимал кожу с огромной змеи, что получалось у него пока не слишком ловко, а Ребекка вдвоем еще с одной женщиной выкладывала на зеленые листья горки белых личинок. Ивэн знал, что они будут жарить личинки на костре, и от одной только мысли об этом к горлу у него подступала тошнота. И все же он понимал, что не откажется от этого блюда. В личинках и в приготовленном виде сохраняется огромное количество жидкости, и их стоит проглотить хотя бы ради этой влаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
К платформе Кейта приблизилась худощавая женщина с белыми волосами.
— Эй, встань-ка, — велела она. — Как тебя зовут?
— Утанг, госпожа. — Кейт медленно поднялся. Он назвал свое новое имя, которое выбрал лишь за несколько месяцев до того, как их корабль отправился в космическое путешествие. Слово «утанг» на наречии австралийских аборигенов имело значение «сила», хотя Ивэн, перелопатив, как и положено надоедливому младшему братцу, все возможные языковые базы данных, не нашел, чтобы оно употреблялось в качестве имени. Кейт довольно туманно объяснял, что имя явилось ему во сне. И несмотря на то что сам Кейт часто прибегал к своему новому имени, Ивэн еще не привык называть его про себя Утангом.
— Встань, парень.
Теперь обращались к нему. Ивэн напрягся. Рядом с его платформой стоял пожилой человек с карими глазами и короткой прядью седых волос, падающих на лоб. Мальчик поднялся. Его рассматривали, и ему было это неприятно, как будто он оказался голым среди одетой толпы. Мужчина повел рукой в сторону.
— Повернись.
Ивэн подчинился. Внутри у него все сжалось. Ему казалось, что он кожей чувствует на себе посторонний взгляд, и щеки мальчика вспыхнули. Его рассматривают, как щенка в питомнике…
Мужчина что-то проверил по своему карманному компьютеру — миникомпу.
— Тебе двенадцать, верно? — уточнил он.
Ивэн кивнул. Внезапно его охватило жгучее желание крепко-крепко прижаться к матери, спрятаться, убежать от всего происходящего. Подбородок мальчика задрожал, на глазах выступили слезы.
— Работал когда-нибудь на ферме? — продолжал свои расспросы мужчина.
Ивэн покачал головой.
— Я вырос в Сиднее. Это такой город в Австралии… господин. — Спохватившись, он быстро добавил последнее слово и почувствовал к себе отвращение.
Мужчина пометил что-то в миникомпе и отошел. Ивэн подумал, что не знает, хорошо это или плохо.
— Повернись-ка, мальчик, дай я на тебя посмотрю, — раздался еще один обращенный к нему голос.
Ивэн обернулся и увидел светловолосую женщину в широком зеленом одеянии с вышитой на плече лягушкой. На вид она казалась лет на десять старше его матери.
— Пройдись по платформе, — велела она.
Выполняя ее требование, Ивэн краем глаза заметил, что с его отцом разговаривает какой-то красноволосый инопланетянин. Женщина с лягушкой на плече сделала пометку в миникомпе и повернулась к Ребекке.
— Это твой сын? — спросила она.
— Да… — тихо отозвалась его мать. — Да, госпожа.
— Ты сможешь приготовить блюдо по имеющемуся рецепту?
— Да, госпожа.
Женщина опять что-то пометила для себя, лягушка у нее на плече шевельнулась. И не сказав больше ни слова, женщина отошла.
В течение последующих двух часов к Ивэну подходили еще несколько человек и два инопланетянина различных рас. Они задавали ему вопросы, просили подняться и пройтись. Одна парочка, люди, мужчина и женщина, захотели еще и пощупать его мускулы.
— Все выставленные в этом лоте девятьсот лет находились в состоянии криосна, — сказал мужчина, будто бы речь шла о ком-то другом, не о стоящем здесь же Ивэне.
Мужчина был толстым, с пухлыми губами, крошечным носом и намечающейся лысиной.
— Значит, они не обладают никакими полезными навыками, — заметила его спутница, весьма грузная дама с тяжелым сверкающим ожерельем на шее. — Этому, наверное, можно было бы поручить выполнять работу по дому, а потом, когда подрастет, обучить вождению. А как тебе вон тот?
Ивэн не знал, как реагировать на все это, поэтому предпочел отгородиться от происходящего. Он молча сидел на своей платформе, время от времени бросая взгляд туда, где стояла его мать. Вид у Ребекки был испуганный, хотя стоило только ей заметить, что сын смотрит в ее сторону, как лицо женщины моментально принимало выражение, которое она, как полагал Ивэн, хотела выдать за ободряющее. От этого страх мальчика только возрастал. Где-то в глубине души он продолжал надеяться, что родители смогут что-нибудь придумать, сумеют решить, как им выпутаться из этой ужасной переделки, как продолжить путь на Пелагосу или же вернуться назад в Сидней. Но по выражению лица матери Ивэн понимал, что та владеет ситуацией ничуть не больше, чем он сам.
Время шло. Издалека доносились выкрики:
— Пятнадцать! Вы сказали, пятнадцать? Благодарю вас, пятнадцать! Двадцать! Вы даете двадцать?
И мальчик решил, что вместо анонимных начались открытые торги. Прошло какое-то время, и выставленным на продажу принесли еду, которую Ивэн проглотил, не интересуясь и не чувствуя, что он ест. К нему продолжали подходить как люди, так и инопланетяне, они рассматривали его, щупали мышцы, задавали одни и те же вопросы. В конце концов мальчик впал в какое-то оцепенение. В его сознании покупатели слились в один расплывчатый бесконечный ряд.
— Так, вы двое, — услышал он вдруг голос, — пошли со мной. Ты и ты.
Ивэн пришел в себя. Перед ним стояла женщина с лягушкой, вышитой на плече зеленого одеяния. И по всему залу, как заметил мальчик, другие покупатели тоже подходили к своей вновь приобретенной собственности. Платформа, на которой стояла одна из женщин, приобрела прежний зеленый цвет и опустилась до уровня пола. Женщина переступила черту и пошла следом за гигантской гусеницей. К платформе Кейта подошел один из работорговцев, облаченный в комбинезон, не Федер на этот раз, и платформа, на которой стоял его брат, тоже поехала вниз. Работорговец рывком заставил мальчика подняться на ноги. При виде этого Райе Уивер рванулся вперед, едва успев остановиться у самого края своей платформы.
— Куда вы его ведете? — крикнул он.
Работорговец, уводивший Кейта, ответом его не удостоил.
Райе сделал движение, будто хотел спрыгнуть с платформы. Ребекка вскочила на ноги. Мартина жалобно заплакала. У Ивэна внутри все сжалось, он стиснул кулаки. Его охватило чувство бессилия и безнадежности. Брату нужна помощь, помощь его близких, а они ничего не в состоянии сделать. Кейт в последний раз бросил через плечо взгляд, и работорговец увел его. По всему залу платформы продолжали опускаться вниз. Отовсюду слышались крики и плач — все больше и больше людей насильно разлучали друг с другом.
— Мы тебя найдем, Утанг! — закричал Райе, стараясь перекрыть царящий вокруг шум. — Обязательно найдем!
— Ну, пошли наконец, — сказала женщина с лягушкой. Ее лицо оставалось бесстрастным. — Я не могу проторчать здесь целый день.
Платформа Ивэна опустилась, как и платформа его матери. События разворачивались с такой скоростью, что мальчик не мог толком следить за всем происходящим. Ему хотелось побежать вслед за Кейтом, но он не знал, что же станет делать, если ему удастся догнать брата.
— Ты что, заснул? — опять заговорила женщина. — Не в моих правилах причинять рабам боль, чтобы заставить их выполнять распоряжения, но если вы двое не будете пошевеливаться, мне не останется ничего другого.
Ивэн впервые внимательно взглянул на эту женщину.
— Вы — моя… Вы меня… — Внезапно он понял, что не может произнести ни «хозяйка», ни «купили».
— Меня зовут Жизель Бланк, — сказала женщина, обращаясь одновременно и к Ивэну, и к его матери. — Теперь вы оба — моя собственность. Ко мне следует обращаться «госпожа Бланк» или просто «госпожа».
— А вы… Как же мой муж? — тихо произнесла Ребекка. — Мой муж и дочь? Прошу вас, госпожа, скажите, вы их тоже… купили?
Ивэну хотелось плакать. Еще никогда он не видел мать в таком состоянии. Обычно независимое выражение ее лица стало вдруг жалким и заискивающим.
Бланк пожала плечами.
— Я пыталась купить их обоих, но кто-то сделал более высокие ставки. А теперь пошли. Пульт управления от ваших наручников у меня. Если отойдете дальше чем на четыре метра, испытаете неприятное ощущение, и если приблизитесь ко мне ближе чем на метр, тоже будет неприятно. — С этими словами она направилась к выходу.
Мальчика охватил ужас, и он в оцепенении замер на месте. Его семью разделяют, а он не может ничего сделать. Внезапно что-то кольнуло его руку, он вспомнил о предупреждении Жизель Бланк и бросился вперед, чтобы не отставать от нее. Белая туника его матери развевалась по ветру, и женщина казалась похожей на привидение. Райе и Мартина остались стоять на своих красных возвышениях. Бланк шла вперед не оборачиваясь.
Когда Ребекка проходила мимо, муж дотянулся до ее плеча. Его металлические наручники засветились, и лицо Раиса исказилось гримасой боли.
— Мы не должны потеряться! — проговорил он хрипло. — Если постараемся, мы сумеем найти друг друга.
Ивэн протянул руку, чтобы коснуться ладони отца. Ребекка успела лишь поднести пальцы Раиса к губам, как тот, застонав от боли, отступил назад. Его рука безвольно упала.
— Найдите нас! — прокричал он вслед жене и сыну. — Я люблю вас обоих.
Мальчик опять почувствовал легкое покалывание и поспешил вперед. Он заметил, что по лицу Мартины катятся круглые, как горох, слезы.
— Не бойся, Мартина, — сказал Ивэн, стараясь придать своему срывающемуся голосу уверенность и смелость. — Мы тебя найдем. Не переживай. Будь храброй девочкой, хорошо?
Но сестренка продолжала горько плакать.
И опять покалывание в руке — на этот раз гораздо более ощутимое — заставило Ивэна оглядеться вокруг в поисках Бланк. Та пробиралась по желтым дорожкам между красными возвышениями и зелеными квадратами. По пути она собрала в группу еще с полдюжины людей, среди которых не было ни одного с их корабля, и теперь направлялась к выходу. Мальчик в последний раз обернулся, но уже не увидел ни отца, ни Мартины.
Вереница рабов, купленных Жизель Бланк, покорно следовала за своей новой хозяйкой по широкому коридору станции. Все они были одеты в белые туники, и запястье и лодыжку каждого обхватывали серебристые браслеты-кандалы. За огромными окнами открывался удивительный пейзаж незнакомой планеты. Стемнело, и в черном небе загорались яркие звезды, похожие на белые песчинки, рассыпанные на темном зеркальном стекле. Мимо проходили, проползали или проносились инопланетяне всевозможных форм и расцветок. Но Ивэн едва ли замечал, что происходит вокруг. Он был раздавлен горем. По пути к Бланк присоединился какой-то мужчина, и теперь они вполголоса переговаривались на ходу. Это ее муж? Или тоже раб? Мальчик не знал. Как не знал он и того, кто купил Кейта, его отца и сестру, и проданы ли они вообще. А что происходит с теми, кого никто не купил? Может быть, их убивают? Сажают в тюрьму? Пытаются продать на следующих торгах? Он не имел представления. А неизвестность, думал Ивэн, и есть самое страшное.
Миновав еще несколько коридоров, они приблизились к ряду шлюзов. Мужчина, сопровождавший Бланк, подошел к одному из них и открутил вентиль. Взору рабов открылся вход в космический корабль. Внезапно Ивэн со всей остротой ощутил ужас того, что с ним произошло. Его продали как скотину, разлучили с отцом, сестрой и братом. Покинув эту станцию, он никогда в жизни больше не увидит своих родных. Паника сдавила ему грудь, скрутила руки. Мальчик повернулся и побежал по коридору.
— Отец! — кричал он. — Мартина!
Он смог сделать лишь несколько шагов: острая боль повалила его на пол. Ивэн с трудом поднялся на ноги. Его кандалы ярко светились синим светом. Боль стала невыносимой. Мальчику казалось, что он бежит по раскаленным углям.
— Отец! — в отчаянии повторил он.
Чьи-то руки схватили его, а кандалы светились теперь так ярко, что на них больно было смотреть. Дикая, всепоглощающая боль разрывала Ивэна на части. Он упал. Еще до того, как его тело коснулось пола, сознание мальчика окутала тьма.
В безоблачном небе низко висело яркое солнце, голыми ступнями Ивэн чувствовал жар прогретой песчаной земли. Подошвы больно резали острые камни и кололи пучки растущей здесь в великом множестве колючей травы. Райе и еще один мужчина уже начали разводить костер, подкладывая в него дрова и высушенный навоз. Кейт, то есть Утанг, снимал кожу с огромной змеи, что получалось у него пока не слишком ловко, а Ребекка вдвоем еще с одной женщиной выкладывала на зеленые листья горки белых личинок. Ивэн знал, что они будут жарить личинки на костре, и от одной только мысли об этом к горлу у него подступала тошнота. И все же он понимал, что не откажется от этого блюда. В личинках и в приготовленном виде сохраняется огромное количество жидкости, и их стоит проглотить хотя бы ради этой влаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52