По-моему, пилот Джела придерживается такого же мнения. Верно, пилот?
– Верно, – спокойно ответил Джела.
– Однако мне любопытно: насколько широко распространено было такое отношение в твоей группе? Вы собирались делать ставку на скрытность или на внезапность?
Лицо Далей стало жестким.
– Они рассчитывали на случайность, совпадение и слухи. Некоторое время назад мы, если бы приложили достаточные усилия, могли бы улететь.
Кантра с трудом удержалась от улыбки. Девица была неглупа. Право же, право же, она надеялась, что Дядя к этому готов.
– Понимаю, – сказала она намеренно спокойно и ровно. – Раз так, я поручу резервным корабельным мозгам проверку двух этих наборов координат. А тем временем, поскольку мы все застегнули ремни и хорошо поели, давайте уйдем с Края.
Она собиралась выполнять переход прямо сейчас? Джела посмотрел на свой пульт, на тот случай, если он не заметил… Но нет.
– У меня только два маяка, пилот, – сказал он, постаравшись, чтобы голос звучал тихо.
Она сосредоточилась на своем пульте – очевидно, вводя наборы координат в «резервные мозги», что бы это ни означало. Он не ожидал ответа, и молчание было бы информативнее, чем ответ, который он получил.
– Имей веру, пилот Джела, – сказала она. – Имей веру.
И тут как актер, которому подали реплику, зачирикал навигационный мозг – и по центральному экрану прошагал третий набор координат – маяк Рэтхил. Нужен был еще один, чтобы сбалансировать уравнение и обеспечить безопасный и спокойный переход.
– Рэтхил есть, – выдохнула Кантра, а потом уже громче: – Далей, пристегнись.
В дальнем уголке мозга Джелы появилось какое-то покалывание, похожее на запрос, но он был слишком занят: перехватывал координаты с экрана, делал мысленные вычисления – и не получал ничего хорошего.
– Пилот, – настойчиво сказал он, стараясь не повысить голоса, – нам все равно не хватает одного маяка.
Она быстро посмотрела на него яркими зелеными глазами.
– Когда нет четырех, летишь на трех, – сказала она. – Держись за свой пульт, пилот. Может хорошо тряхнуть.
Ее пальцы плясали по пульту все с той же легкой и уверенной фацией, которой он так восхищался. Не успел он набрать воздуха или придумать какое-то объяснение для дерева…
Они вошли в переход.
И они вошли в него жестко.
«Радиальное смещение», – подумал он.
Вычисления стали успокоительным бальзамом против лихорадочной вибрации, действовавшей на корабль и экипаж. Мимолетная картина, возникшая у него в голове, показала, что дерево было знакомо с землетрясениями и с их последствиями.
Но нет – радиальное смещение было не единственной причиной. Отчасти тут действовал гравитационный эффект – почти что приливный эффект: галактика стояла перпендикулярно, а корабль вырывался в иное пространство, противодействуя притяжению миллионов звезд, которое на этом расстоянии уравновешивалось только ореолом уменьшающейся темной энергии.
Кантра спокойно сидела за пультом. Ее руки на секунду замерли, потом нажали какую-то кнопку, снова замерли, повернули рукоятку…
Корабль вышел из перехода.
Кантра покойно раскинулась в кресле, наслаждаясь удивлением Далей и Джелы.
Джела же быстро пришел в себя и сделал знак рукой (не столько ей, сколько самому себе, подумала Кантра), медленный и затянутый: «гла-адко». И больше никак не комментировал.
Далей откашлялась.
– Пилот радуется отличному контакту с кораблем, – сказала она серьезно, – а корабль – отличным цифрам!
Кантра рассмеялась.
– Корабль летит туда, куда мы его направляем, да? Просто я знаю кое-какие места, где можно немного отнять, и кое-какие места, где можно немного прибавить к уравнениям. Эти уравнения составлены для среднего корабля на среднем курсе где-то среди этой каши… – Тут она указала на изображение галактики, выведенное на боковом мониторе. – Но если присмотреться внимательно, то мы где-то настолько далеко, куда только можно уйти, если все еще хочется считать, что мы еще там.
Окраинный выговор вдруг проявился очень ярко, соединившись с тягучими интонациями, от которых окраинная речь была и узнаваемой, и неразборчивой для тех, кто полоскался в светлой торговле, подбирая крошки в центре. «Как сюда попала, так и акцент вернулся», – подумала она и не стала с ним бороться.
Для пущего эффекта она отцентрировала изображение галактики – и голубая точка, представлявшая их положение, переместилась далеко налево, а потом исчезла. Кантра знала, что так получится, поскольку ветвь, в которой они находились, была самой длинной из трех и самой закрученной. Досужие умы говорили, что эта ветвь – остатки столкновения галактик, случившегося по ту сторону времени. Но когда разговор переходил на миллиарды лет тому назад, Кантра теряла к нему интерес, потому что, как здесь говаривали, ногти у нее растут быстрее.
– Вы не будете так добры, пилот, сделать центром наше положение, сохранив масштаб?
Кантра обернулась на голос Джелы – и у нее создалось впечатление, что он сначала выразил эту просьбу на языке пальцев, но она это пропустила.
Это было разумно с его стороны. Не надо мешать пилоту, который смотрит на что-то, требующее размышлений.
– В том же масштабе? – переспросила она.
– Вот именно.
И теперь с левой стороны экрана появилась эта почти пустота. Ветвь, по которой они летели, изгибалась назад, уходя в более плотные поля звезд, словно змея, сворачивающаяся ко второму удару.
Она добавила десяток степеней увеличения – и из Глубин появилось несколько менее крупных скоплений и пара мест, где звезды вырвались из объятий своих собратьев силой новой или сверхновой, промчавшейся в темноту и оставившей за собой газовый шлейф. Ветвь нависла огромной, важной, какой ей и положено быть для людей и солнц, всю жизнь в ней живущих…
Кантра еще раз добавила увеличение, и теперь – теперь было видно, откуда взялось название Край: это был действительно край гравитации и сталкивающихся частиц пыли и газа. А поскольку эта ветвь была в полтора раза длиннее других, то именно она вращалась в межгалактической среде, не расчищенной прохождением других ветвей. Здесь магнитные поля играли с выгнутым фронтом волны светового давления, частицами межгалактического газа и…
– Дядя…
Голос Далей дрогнул, и она шумно сглотнула.
При том Кантра должна была признать, что серийница держится гораздо лучше, чем большинство из тех, кто сталкивался с действительностью Края. Ибо кто мог бы себе представить, как рябит Край фиолетовым свечением – таким темным, что его будто вообще нет? И кто ожидал бы, даже зная про годы, парсеки, и световые годы, и прочее, обнаружить существование вещей настолько огромных, что миллиарды рядом с ними – пылинки.
– Дядя живет… – снова попыталась Далей, – … там?
– Почти там, – жизнерадостно ответила Кантра, бросив взгляд на Джелу. Его лицо ничего не выражало.
– Вот теперь мы проверим, чего стоили эти цифры, пилот, – сказала она. – Готов к приключениям?
На это он улыбнулся и кивнул:
– Готов.
* * *
На этот раз переход был спокойным, выход простым и гладким.
– Пилот, – сказала Кантра, – отключи ходовые огни, автомаяк и активный радар…
Его пальцы быстро шевельнулись – «камни», – и она ответила, хотя он не заметил, чтобы она посмотрела в его сторону.
– Знаю, но первые десять секунд считаем, что все свободно и чисто, потому что если не так, все равно проскользнем.
– Да, пилот, – согласился он и начал отключать системы, добавив к ним всю аппаратуру стыковки, и…
– … и все остальное, чтобы было тихо… – договорила она, на фоне внезапных оглушительных ударов – камни, конечно.
– Хорошо, что звук в космосе не передается, – буркнул он, вызвав смех Кантры.
– Это сейчас прекратится, – пообещала она.
И тут же шум ударов стих, оставив после себя спокойную тишину и звуки нормально работающих корабельных систем.
– Видео! – потребовала Кантра, но он ее опередил, включив инфракрасные сканеры, а потом видеонаблюдение.
Его рука замерла над выключателем противометеорной защиты.
Сканеры начали регистрировать объекты, достаточно далекие, чтобы о них не беспокоиться, поблизости – ничего. Несмотря на это – или, возможно, именно поэтому, – Кантра быстро повернула корабль вокруг оси, так что ноющую левую ногу Джелы вдавило в сеть безопасности.
Он чуть поморщился. Боль включилась незаметно, но теперь она присутствовала: переходы начали влиять на его недомогания не хуже планетной погоды.
Мелькнул перед глазами образ – будто дерево, увиденное другим деревом, наклоняющееся под неумолимым ветром.
«Это примерно так и есть, – подумал он. – Пустил корни и теперь должен терпеть все, что происходит вокруг».
Эту мысль прогнало мерцание индикатора на пульте…
Аномалия!
Инфракрасные сканеры показывали множественные переменные источники тепла…
– Еще камни, – заметил он.
– Я их тоже вижу, – лаконично ответила Кантра. – А если бы их не было, я бы сказала, что у нас неприятности. Если память мне не изменяет, то камни – это более или менее все, что здесь есть, не считая Дяди и его родичей.
Джеле пора было задуматься, где они. Кантра приказала корабельному мозгу проводить масштабные сравнения и анализ поля камней, выискивая объекты, которые она раньше уже видела. Она не пыталась лично опознать тот или этот обломок камня или металла, но велела кораблю искать соответствия с изображениями, которые предусмотрительно сделала и сохранила в глубоких архивах ее предшественница.
Процесс занимал много времени, и Джела почти мог бы отвлечься, если бы его и практически, и абстрактно не интересовал вопрос, как выглядит извне Край вечности.
Откуда они пришли, было теперь не видно: пылевые нити и газ галактического диска скрывали часть космоса, где все это было многие тысячи лет тому назад, а самые близкие песчинки, камни и полностью уже лишенные газовой оболочки обломки протокомет служили замутняющим экраном как для визуального наблюдения, так и для сканеров.
Но если не считать этой россыпи песчинок – по галактическим масштабам, – то вокруг была пустота. На таком расстоянии от центра не было отдельных звезд, которые могли бы служить маяками, а все остальные галактики были так далеко, чтобы смотрелись как точечные источники – если вообще были видны. Галактика, вокруг которой они вращались, померкла, превратившись в далекое туманное пятно…
Джела даже слишком ярко представил себе, каково было бы здесь в скафандре или в одноместном корабле с фонарем, – и невольно, может быть, инстинктивно вздрогнул. Нет ничего темнее, чем темнота пустоты.
Кантра снова что-то бормотала себе под нос. Джела понимал, что это должно было бы его тревожить – однако он и сам вел бы себя точно так же, если бы сидел на месте пилота с устаревшей информацией и под угрозой срыва задания.
Он ненадолго сел за главный пульт, пока она устроила себе короткую передышку и выпила чаю, а потом вернулась – отдохнув, на его взгляд, так, словно провела три дня в увольнении.
Сейчас Кантра снова вернулась к работе, копаясь в файлах и архивах, куда доступ был открыт только ей. То, что она сопровождала это комментариями, было ее выбором, и если это помогало пилоту думать – что ж, он встречал пилотов с гораздо более неприятными привычками.
Джела посмотрел на нее – не в первый раз после перехода, – жалея, что среди его сослуживцев никогда не было равного ей. У нее были экономные движения и острый ум, и, несмотря на всю ее ворчливость, она никогда не позволяла себе скулить.
К тому же, признал он, в ней ощущалась какая-то приятная внутренняя энергия. Возможно, дело в подготовке и происхождении, хотя она громко их отрицала, а возможно – в феромонах…
Он прогнал эту мысль, или, вернее, попытался прогнать, потому что не было сомнений: в тот вечер, когда они встретились, она искала больше, чем сотрапезника. Определенно, если бы дела пошли в этом направлении – и без помех, которые возникли, – они могли бы приятно покувыркаться в постели. Что касается его, то, как человек, готовый оценить иронию, метафору, силу, энергию и честь… он не сомневался, что нашел бы лишнюю энергию, чтобы с ней поделиться.
Он точно знал, что это не шло бы вразрез приказам, потому что в армии прекрасно понимали: исполнение долга требует подпитки и отдыха. И конечно, нельзя было не испытывать некоторого сродства с пилотом высокого класса, которая к тому же прекрасно держалась в рукопашном бою, обладала зорким взглядом и быстро разбиралась, кто враг.
Разве она не прикрывала ему спину? Не охраняла дерево? И разве сейчас она не была занята довольно сложным – не говоря уже о том, что совершенно для нее неудобным – сведением счетов, доставляя Далей в безопасное место? Да, Кантру можно было считать настоящим товарищем…
Откуда-то донеслось далекое, тихое царапанье, едва различимое чувствами. Джела вздрогнул, отогнал посторонние мысли и бросил быстрый взгляд в сторону дерева…
Образ возник у него в голове:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Верно, – спокойно ответил Джела.
– Однако мне любопытно: насколько широко распространено было такое отношение в твоей группе? Вы собирались делать ставку на скрытность или на внезапность?
Лицо Далей стало жестким.
– Они рассчитывали на случайность, совпадение и слухи. Некоторое время назад мы, если бы приложили достаточные усилия, могли бы улететь.
Кантра с трудом удержалась от улыбки. Девица была неглупа. Право же, право же, она надеялась, что Дядя к этому готов.
– Понимаю, – сказала она намеренно спокойно и ровно. – Раз так, я поручу резервным корабельным мозгам проверку двух этих наборов координат. А тем временем, поскольку мы все застегнули ремни и хорошо поели, давайте уйдем с Края.
Она собиралась выполнять переход прямо сейчас? Джела посмотрел на свой пульт, на тот случай, если он не заметил… Но нет.
– У меня только два маяка, пилот, – сказал он, постаравшись, чтобы голос звучал тихо.
Она сосредоточилась на своем пульте – очевидно, вводя наборы координат в «резервные мозги», что бы это ни означало. Он не ожидал ответа, и молчание было бы информативнее, чем ответ, который он получил.
– Имей веру, пилот Джела, – сказала она. – Имей веру.
И тут как актер, которому подали реплику, зачирикал навигационный мозг – и по центральному экрану прошагал третий набор координат – маяк Рэтхил. Нужен был еще один, чтобы сбалансировать уравнение и обеспечить безопасный и спокойный переход.
– Рэтхил есть, – выдохнула Кантра, а потом уже громче: – Далей, пристегнись.
В дальнем уголке мозга Джелы появилось какое-то покалывание, похожее на запрос, но он был слишком занят: перехватывал координаты с экрана, делал мысленные вычисления – и не получал ничего хорошего.
– Пилот, – настойчиво сказал он, стараясь не повысить голоса, – нам все равно не хватает одного маяка.
Она быстро посмотрела на него яркими зелеными глазами.
– Когда нет четырех, летишь на трех, – сказала она. – Держись за свой пульт, пилот. Может хорошо тряхнуть.
Ее пальцы плясали по пульту все с той же легкой и уверенной фацией, которой он так восхищался. Не успел он набрать воздуха или придумать какое-то объяснение для дерева…
Они вошли в переход.
И они вошли в него жестко.
«Радиальное смещение», – подумал он.
Вычисления стали успокоительным бальзамом против лихорадочной вибрации, действовавшей на корабль и экипаж. Мимолетная картина, возникшая у него в голове, показала, что дерево было знакомо с землетрясениями и с их последствиями.
Но нет – радиальное смещение было не единственной причиной. Отчасти тут действовал гравитационный эффект – почти что приливный эффект: галактика стояла перпендикулярно, а корабль вырывался в иное пространство, противодействуя притяжению миллионов звезд, которое на этом расстоянии уравновешивалось только ореолом уменьшающейся темной энергии.
Кантра спокойно сидела за пультом. Ее руки на секунду замерли, потом нажали какую-то кнопку, снова замерли, повернули рукоятку…
Корабль вышел из перехода.
Кантра покойно раскинулась в кресле, наслаждаясь удивлением Далей и Джелы.
Джела же быстро пришел в себя и сделал знак рукой (не столько ей, сколько самому себе, подумала Кантра), медленный и затянутый: «гла-адко». И больше никак не комментировал.
Далей откашлялась.
– Пилот радуется отличному контакту с кораблем, – сказала она серьезно, – а корабль – отличным цифрам!
Кантра рассмеялась.
– Корабль летит туда, куда мы его направляем, да? Просто я знаю кое-какие места, где можно немного отнять, и кое-какие места, где можно немного прибавить к уравнениям. Эти уравнения составлены для среднего корабля на среднем курсе где-то среди этой каши… – Тут она указала на изображение галактики, выведенное на боковом мониторе. – Но если присмотреться внимательно, то мы где-то настолько далеко, куда только можно уйти, если все еще хочется считать, что мы еще там.
Окраинный выговор вдруг проявился очень ярко, соединившись с тягучими интонациями, от которых окраинная речь была и узнаваемой, и неразборчивой для тех, кто полоскался в светлой торговле, подбирая крошки в центре. «Как сюда попала, так и акцент вернулся», – подумала она и не стала с ним бороться.
Для пущего эффекта она отцентрировала изображение галактики – и голубая точка, представлявшая их положение, переместилась далеко налево, а потом исчезла. Кантра знала, что так получится, поскольку ветвь, в которой они находились, была самой длинной из трех и самой закрученной. Досужие умы говорили, что эта ветвь – остатки столкновения галактик, случившегося по ту сторону времени. Но когда разговор переходил на миллиарды лет тому назад, Кантра теряла к нему интерес, потому что, как здесь говаривали, ногти у нее растут быстрее.
– Вы не будете так добры, пилот, сделать центром наше положение, сохранив масштаб?
Кантра обернулась на голос Джелы – и у нее создалось впечатление, что он сначала выразил эту просьбу на языке пальцев, но она это пропустила.
Это было разумно с его стороны. Не надо мешать пилоту, который смотрит на что-то, требующее размышлений.
– В том же масштабе? – переспросила она.
– Вот именно.
И теперь с левой стороны экрана появилась эта почти пустота. Ветвь, по которой они летели, изгибалась назад, уходя в более плотные поля звезд, словно змея, сворачивающаяся ко второму удару.
Она добавила десяток степеней увеличения – и из Глубин появилось несколько менее крупных скоплений и пара мест, где звезды вырвались из объятий своих собратьев силой новой или сверхновой, промчавшейся в темноту и оставившей за собой газовый шлейф. Ветвь нависла огромной, важной, какой ей и положено быть для людей и солнц, всю жизнь в ней живущих…
Кантра еще раз добавила увеличение, и теперь – теперь было видно, откуда взялось название Край: это был действительно край гравитации и сталкивающихся частиц пыли и газа. А поскольку эта ветвь была в полтора раза длиннее других, то именно она вращалась в межгалактической среде, не расчищенной прохождением других ветвей. Здесь магнитные поля играли с выгнутым фронтом волны светового давления, частицами межгалактического газа и…
– Дядя…
Голос Далей дрогнул, и она шумно сглотнула.
При том Кантра должна была признать, что серийница держится гораздо лучше, чем большинство из тех, кто сталкивался с действительностью Края. Ибо кто мог бы себе представить, как рябит Край фиолетовым свечением – таким темным, что его будто вообще нет? И кто ожидал бы, даже зная про годы, парсеки, и световые годы, и прочее, обнаружить существование вещей настолько огромных, что миллиарды рядом с ними – пылинки.
– Дядя живет… – снова попыталась Далей, – … там?
– Почти там, – жизнерадостно ответила Кантра, бросив взгляд на Джелу. Его лицо ничего не выражало.
– Вот теперь мы проверим, чего стоили эти цифры, пилот, – сказала она. – Готов к приключениям?
На это он улыбнулся и кивнул:
– Готов.
* * *
На этот раз переход был спокойным, выход простым и гладким.
– Пилот, – сказала Кантра, – отключи ходовые огни, автомаяк и активный радар…
Его пальцы быстро шевельнулись – «камни», – и она ответила, хотя он не заметил, чтобы она посмотрела в его сторону.
– Знаю, но первые десять секунд считаем, что все свободно и чисто, потому что если не так, все равно проскользнем.
– Да, пилот, – согласился он и начал отключать системы, добавив к ним всю аппаратуру стыковки, и…
– … и все остальное, чтобы было тихо… – договорила она, на фоне внезапных оглушительных ударов – камни, конечно.
– Хорошо, что звук в космосе не передается, – буркнул он, вызвав смех Кантры.
– Это сейчас прекратится, – пообещала она.
И тут же шум ударов стих, оставив после себя спокойную тишину и звуки нормально работающих корабельных систем.
– Видео! – потребовала Кантра, но он ее опередил, включив инфракрасные сканеры, а потом видеонаблюдение.
Его рука замерла над выключателем противометеорной защиты.
Сканеры начали регистрировать объекты, достаточно далекие, чтобы о них не беспокоиться, поблизости – ничего. Несмотря на это – или, возможно, именно поэтому, – Кантра быстро повернула корабль вокруг оси, так что ноющую левую ногу Джелы вдавило в сеть безопасности.
Он чуть поморщился. Боль включилась незаметно, но теперь она присутствовала: переходы начали влиять на его недомогания не хуже планетной погоды.
Мелькнул перед глазами образ – будто дерево, увиденное другим деревом, наклоняющееся под неумолимым ветром.
«Это примерно так и есть, – подумал он. – Пустил корни и теперь должен терпеть все, что происходит вокруг».
Эту мысль прогнало мерцание индикатора на пульте…
Аномалия!
Инфракрасные сканеры показывали множественные переменные источники тепла…
– Еще камни, – заметил он.
– Я их тоже вижу, – лаконично ответила Кантра. – А если бы их не было, я бы сказала, что у нас неприятности. Если память мне не изменяет, то камни – это более или менее все, что здесь есть, не считая Дяди и его родичей.
Джеле пора было задуматься, где они. Кантра приказала корабельному мозгу проводить масштабные сравнения и анализ поля камней, выискивая объекты, которые она раньше уже видела. Она не пыталась лично опознать тот или этот обломок камня или металла, но велела кораблю искать соответствия с изображениями, которые предусмотрительно сделала и сохранила в глубоких архивах ее предшественница.
Процесс занимал много времени, и Джела почти мог бы отвлечься, если бы его и практически, и абстрактно не интересовал вопрос, как выглядит извне Край вечности.
Откуда они пришли, было теперь не видно: пылевые нити и газ галактического диска скрывали часть космоса, где все это было многие тысячи лет тому назад, а самые близкие песчинки, камни и полностью уже лишенные газовой оболочки обломки протокомет служили замутняющим экраном как для визуального наблюдения, так и для сканеров.
Но если не считать этой россыпи песчинок – по галактическим масштабам, – то вокруг была пустота. На таком расстоянии от центра не было отдельных звезд, которые могли бы служить маяками, а все остальные галактики были так далеко, чтобы смотрелись как точечные источники – если вообще были видны. Галактика, вокруг которой они вращались, померкла, превратившись в далекое туманное пятно…
Джела даже слишком ярко представил себе, каково было бы здесь в скафандре или в одноместном корабле с фонарем, – и невольно, может быть, инстинктивно вздрогнул. Нет ничего темнее, чем темнота пустоты.
Кантра снова что-то бормотала себе под нос. Джела понимал, что это должно было бы его тревожить – однако он и сам вел бы себя точно так же, если бы сидел на месте пилота с устаревшей информацией и под угрозой срыва задания.
Он ненадолго сел за главный пульт, пока она устроила себе короткую передышку и выпила чаю, а потом вернулась – отдохнув, на его взгляд, так, словно провела три дня в увольнении.
Сейчас Кантра снова вернулась к работе, копаясь в файлах и архивах, куда доступ был открыт только ей. То, что она сопровождала это комментариями, было ее выбором, и если это помогало пилоту думать – что ж, он встречал пилотов с гораздо более неприятными привычками.
Джела посмотрел на нее – не в первый раз после перехода, – жалея, что среди его сослуживцев никогда не было равного ей. У нее были экономные движения и острый ум, и, несмотря на всю ее ворчливость, она никогда не позволяла себе скулить.
К тому же, признал он, в ней ощущалась какая-то приятная внутренняя энергия. Возможно, дело в подготовке и происхождении, хотя она громко их отрицала, а возможно – в феромонах…
Он прогнал эту мысль, или, вернее, попытался прогнать, потому что не было сомнений: в тот вечер, когда они встретились, она искала больше, чем сотрапезника. Определенно, если бы дела пошли в этом направлении – и без помех, которые возникли, – они могли бы приятно покувыркаться в постели. Что касается его, то, как человек, готовый оценить иронию, метафору, силу, энергию и честь… он не сомневался, что нашел бы лишнюю энергию, чтобы с ней поделиться.
Он точно знал, что это не шло бы вразрез приказам, потому что в армии прекрасно понимали: исполнение долга требует подпитки и отдыха. И конечно, нельзя было не испытывать некоторого сродства с пилотом высокого класса, которая к тому же прекрасно держалась в рукопашном бою, обладала зорким взглядом и быстро разбиралась, кто враг.
Разве она не прикрывала ему спину? Не охраняла дерево? И разве сейчас она не была занята довольно сложным – не говоря уже о том, что совершенно для нее неудобным – сведением счетов, доставляя Далей в безопасное место? Да, Кантру можно было считать настоящим товарищем…
Откуда-то донеслось далекое, тихое царапанье, едва различимое чувствами. Джела вздрогнул, отогнал посторонние мысли и бросил быстрый взгляд в сторону дерева…
Образ возник у него в голове:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52