Только, если можно, пожалуйста, не отвлекайте меня и не лезьте в мои мысли! Дайте хоть немного побыть наедине с собой! Саша внимательно прислушался. Тишина. Кажется, послушались. Давай, давай, парень, шевели извилиной! Соображай, что здесь к чему. Так. Начнем сначала. Где мы находимся? Совершенно очевидно, что в некоем новом мире, представляющем собой коллективное творение. Мое, Светы и Юрия Адольфовича. А может быть, даже – боюсь признаться, но, похоже, во всем этом поучаствовали и наши друзья – инопланетяне, иначе откуда бы здесь взяться пресловутому карлику? Хорошо. Очень хорошо. Молодец, Саша. Можете занести в протокол наш первый вывод. Ваза на столе слегка покашляла.
– В чем дело, Юрий Адольфович? – сердито поднял голову Саша. – Я же просил: не мешать.
– Извините, пожалуйста, но я хотел только спросить: ваше замечание насчет внесения в протокол – это призыв к действию или просто оборот речи?
– Если вы впредь обещаете не перебивать меня, можете конспектировать все, что вам понравится в моих рассуждениях, – с нажимом произнес Саша.
– Благодарю вас.
– Ваши соображения я выслушаю потом.
– И за это спасибо.
Света, стараясь казаться равнодушной, прислушивалась к пикировке мужчин. Затем подняла руку с видом примерной ученицы.
– Что, Свет?
– Раз уж все взялись тебя отвлекать, я, пожалуй, тоже встряну. Не забудь, пожалуйста, в своих размышлениях уделить внимание утреннему звонку генерала Степницкого.
– А что, он разве звонил? – Нет, мужики. Инопланетяне, конечно, инопланетянами, но пока я живу в ЭТОМ мире, звонки начальства нельзя оставлять без внимания. – И что сказал?
– Он очень удивился, что подошла к телефону я. Обещал подыскать мне место в общежитии Управления, а в отношении тебя поставить вопрос ребром.
– Каким таким ребром?
– О недопустимости проживания подчиненного в доме у начальства. Особенно если подчиненный и начальник – разнополые! – выпалила Света, соскакивая с подоконника и вытягиваясь в струнку.
– О черт! – Саша подскочил к телефону. Секунду помедлил, вспоминая номер. – Лэйма, ты? Салют! Самойлов беспокоит. Выручай, старушка, на меня тут Степницкий наезжает... А? Ну, конечно, из-за Светки. Выручишь? Спасибо, друг. Мы прямо сейчас вещи и перенесем. Жму лапу!
– Что ты придумал?
– Переедешь к Лэйме. Формально. Ну, там, чтоб зубная щетка, халат, всякие ваши девчонские причиндалы, тапочки – все лежало у Лэймы. Чтоб Степницкий не придирался. А постоянное присутствие у меня объясним производственной необходимостью.
– Сашенька, – Света растерянно стояла посреди комнаты, – но у меня нет никакого халата... И что ты понимаешь под причиндалами?
– Сотрудник Жукова! – Саша вовремя вспомнил, что он как-никак Светин начальник. – Вы временно поступаете в распоряжение сотрудника Лэймы Садик Атиф для построения легенды. Деньги на приобретение причиндалов можете взять из моего личного кармана куртки. Вопросы есть? Приступайте. Квартира Лэймы – пятьдесят четыре, двумя этажами выше.
– Подумаешь, какой важный... – пробормотала Света, выходя. – У меня и свои деньги есть.
– Разговорчики! – гаркнул Саша. Света обернулась, сделала страшные глаза, но промолчала.
– Сигареты оставь! – крикнул он вслед.
Чего-то я тут, ребята, действительно немного напортачил в смысле отношений с подчиненными. Искренне надеюсь, что в своей фантазии я вложил своим ребятам достаточно здравого смысла. А генералу Степницкому – лояльности.
Все, все, все. Еще раз: сосредоточились. Пора брать инициативу в свои руки. Говорящие букеты и любимые женщины это, конечно, все здорово. Но дело – прежде всего. Для начала хорошо бы послать подальше Алексея Ивановича с его заданиями...
Я БЫ НЕ СОВЕТОВАЛ ВАМ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ...
– МОЛЧА-АТЬ!!! – мысленно гаркнул Саша. Я не желаю больше слышать этот гнусный голос в своем мозгу! Вон отсюда! ВОН!!! Саша закрыл глаза, , чувствуя, как от напряжения заломило в висках. Юрий Адольфовичэ приложите и вы свои сверхъестественные способности! Пора гнать этого гада, чтоб не лез в наши мысли. Теперь Саша попытался вызвать в сознании наиболее подходящую образную картинку этого самого изгнания. Ему привиделась комната. Пустая, огромная, с каменным полом и бегающей крысой. Шипя и огрызаясь, она пятилась в угол, скаля острые желтые зубы. Брысь, мерзкая! Саша видел и себя с тяжелым ведром и шваброй в руках. Обыкновенной грязной шваброй. Но тем позорней выглядело изгнание крысы. Загнанная в угол, она с трудом протиснулась в узкую дыру и исчезла. Вот так-то лучше, подумал Саша, заделывая дыру аппетитной смесью цемента и битого стекла. И хватит забивать себе голову пустыми спорами: есть душа, нет души, нужна – не нужна... Я для себя все давно решил. Буду спасать родное человечество. И точка. Букет на столе зааплодировал цветами.
Для начала, не суетясь, оглядимся по сторонам. Наш удобный мир непременно подсунет какую-нибудь подсказочку. Саша и вправду огляделся. И, конечно же, сразу нашел. На письменном столе лежала его папка. “Рабочие документы” – было вытиснено на ней. Золото потускнело и местами вытерлось, что лишний раз доказывало: документы действительно “рабочие”. И приблизительно не представляя, что там сейчас обнаружит, Саша открыл папку. И тут же разулыбался до ушей. Нет, не тому, что увидел, а скорее своему мгновенно пришедшему озарению.
Я все понял. Вперед, друзья! Победа будет за нами!
Первым документом, лежащим в рабочей папке, оказался протокол осмотра места происшествия. Лобовое столкновение автомашин “Волга” и “Опель-вектра” на семнадцатом километре московской Кольцевой автодороги. Так, так, так, список погибших... Сашина рука автоматически потянулась к телефону.
– Гриша? Привет! Да, да, виделись... Ты проверял список погибших?
– Яэ – ничуть не удивляясь вопросу и даже не уточняя, о каких именно погибших идет речь, ответил Серебряков.
– И что?
– Ничего особенного. Семь трупов, все опознаны. Копии протоколов опознания тоже у тебя.
– Гриша, ты что-то не договариваешь, – догадался Саша. Серебряков до сих пор считает себя незаслуженно обиженным приемной комиссией театрального института. Но актерские свои способности лелеет и всячески развивает, упражняясь на коллегах.
– Я съездил на квартиру к этим Кашиным, ну, которые на “Опеле”, расспросил домработницу...
Сашино сознание мгновенно зафиксировало логическую неувязку: в магазине колбаса по два девяносто, а у какого-то Кашина – “Опель-вектра”.
– Стой, стой, Гриша, какая домработница? Ты о чем? Кто вообще этот Кашин? Откуда у него такая тачка? Ты выяснял?
В трубке молчали. Молчал и Саша, с ужасом и надеждой ожидая, как ЭТОТ мир справится с вдруг возникшим противоречием. Ежу понятно, что в своем прежнем образе Юра-контрабандист не мог здесь существовать.
– Са-аш, – по Тришкиной интонации легко было представить, как он сейчас откинулся в кресле, устало прикрыв глаза, – ты меня удивляешь. Ты б хоть газеты иногда читал... Небось “Красную звезду” прямо из почтового ящика в макулатуру складываешь?
– Хватит меня воспитывать, – буркнул Саша. – Можешь по-человечески объяснить?
– Вся страна, – монотонным голосом, явно кому-то подражая, начал Серебряков, – гордится подвигом советских космонавтов Кашина и Пашина, побивших рекорд пребывания человека в космосе. А вы, товарищ Самойлов, проявляете грубую политическую неграмотность и, я бы сказал, близорукость...
– Ладно, ладно, понял. – Саша зажал трубку рукой, чтобы не заржать в голос.
Вот это да! Вот это всем сюрпризам – сюрприз! Деревянный Юра – советский космонавт! Ого-го!
У Саши тут же родилась шальная мысль – каким-то образом постараться отыскать ЗДЕСЬ Шестакова, чтобы поделиться неожиданным превращением жжаргского прихвостня. Но... Как родилась, так и померла.
Некогда, мужики, некогда. Вот вернусь, тогда и... “А когда я вернусь?” – спрашивал незабвенный тезка Галич. Очень я его вопрос понимаю, хотя и причины, и отъезд у него были совершенно иные.
– Ты закончил на том, что поехал на квартиру к Кашиным.
– Ну да, поехал, поговорил с домработницей. Хорошая девушка, перепугалась, конечно, в слезах вся...
– Серебряков, не отвлекайся. Я ни секунды не сомневаюсь, что тебе удалось утешить хорошую девушку. Мне сейчас интересно другое. Зачем ты вообще туда поперся?
– Ну уж и поперся, – обиделся Гришка. – Съездил в целях проверки обстоятельств. Не каждый день у нас, слава Богу, космонавты в авариях погибают. Надо было все выяснить.
– Выяснил?
– Так точно. – Помолчали несколько секунд.
– Ну и что ты на это скажешь? – Гришка у нас очень любит в загадки с начальством поиграть. Ну что ж, составим ему компанию. Блеснем осведомленностью. – Куда, по-твоему, делся ребенок Кашиных?
Звук был такой, как будто Серебряков ударился зубами о телефонную трубку.
– Ты... Откуда ты знаешь?
– У меня свои каналы информации, – уклончиво ответил Саша. – Что еще удалось выяснить?
– Ничего.
– Домработница точно знает, что ребенок поехал с Кашиными?
– Мамой клянется, что стояла рядом, когда они грузились в машину. А с другой стороны, Саш, на черта им с собой в Москву няню везти, если без ребенка?
– Значит, третий труп в “Опеле” – это няня?
– Да. Кольцова Татьяна Игоревна, 27 лет, сотрудник Второго хозяйственного управления при Министерстве Космонавтики.
– А эта, вторая, домработница... Тоже – сотрудница?
– Конечно!
Ну, правильно, если бы они здесь были тривиальными кагэбэшницами, это было бы просто пошло. А так – сотрудницы хозяйственного управления. Не с улицы же няню к космонавтному ребенку брать.
– Так. – Саша зажал трубку плечом, подтянул к себе сигареты. – Что у нас на месте происшествия? Видеозапись есть?
– Она у меня. Привезти?
– Обязательно. Удивлен, что ты еще не в пути.
Ну, запись. Да, запись. Чудо современной техники. Саша так внимательно вглядывался в экран, что заболели глаза.
– Почему так хреново видно?
– Так ночь же. Они и так, как могли, светили.
– Ну и что?
– Никаких следов ребенка.
– Угу, угу. – Саша походил немного по комнате, строго взглянул на вазу с цветами: только пикни! Повернулся к Серебрякову: – А сам ты машину смотрел?
– Смотрел. Только это уже не машина, а куча дерьма. Ее ведь еще и разрезали, пока этих... доставали.
– Насколько я знаю, – Саша наморщил лоб, – в таких крутых тачках предусмотрено детское сиденье. Сиденье нашли?
– Н-нет, – неуверенно произнес Гриша.
– “Н-нет” или нет?
– Не помню.
– А где этот разрезанный “Опель”?
– Где, где... У нас, в боксе. Сегодня утром привезли.
– Значит, так. – Саша подошел к окну, несколько минут сосредоточенно думал, потом начал говорить четко и сжато: – Позвони Грыммам, пусть еще раз съездят, поищут детское сиденье. Сам живо дуй домой, собирайся. Через... – он взглянул на часы, – через час выезжаем в Москву. Сбор здесь. Захвати свитер, на завтра обещали похолодание. – Не дожидаясь Тришкиной реакции, Саша снял трубку, набрал номер Лэймы. – Это снова я. Света вернулась? Давай ее. Света? Одевайся по-походному, возьми у Лэймы термос, настрогайте побольше бутербродов, через полчаса сбор у меня. Что? В Москву едем. – Он подумал еще немного и точно в таком же сжатом стиле вызвал для поездки Гешку Козлодоева. Четверо – оптимальное количество. И в машине не тесно, и для дела полезней. Самый жаркий спор возник по совершенно идиотскому (для стороннего наблюдателя) поводу: брать ли с собой вазу с цветами? Букет непременно хотел ехать. Саша отбрыкивался ногами и руками.
– Да поймите же, милый вы мой Юрий Адольфович! Как я вас возьму? Молчать всю дорогу для вас равносильно самоубийству. А посвящать в наши дела Гришку и Козлодоева я не хочу!
– Я буду молчать. – Букет с готовностью шел на любые жертвы.
– Не верю! – рычал Саша, бегая по квартире.
– Меня нельзя здесь оставлять, я полезный! – умолял Юрий Адольфович.
– Ну как? Как это будет выглядеть?! Капитан Самойлов едет на задание с букетом цветов!
– А вы дайте меня в руки Светлане. Пусть это выглядит так, будто вы хотите положить цветы на место аварии...
– А потом? Что ж вас, оставлять там?
– На месте разберемся, – залихватски ответил букет.
Короче говоря, именно такая развеселая компания и погрузилась в Сашину “Тойоту” примерно через час. Примерно, потому что атмосфера на рабочую ничуть не походила. Мужики считали, что шеф просто устраивает легкую увеселительную поездку в сторону Москвы, прикрываясь “делом космонавта” (так с легкой Тришкиной руки стали называть трагедию на Кольцевой дороге). А Свете в суете сборов ничего объяснить не удалось. Саша даже не успел выяснить, знакома ли она в этом мире с женой Юрия Петровича Кашина. Перед самым выходом позвонили Грыммам, убедились, что ни клочка от детского сиденья на месте аварии не обнаружилось. Света разговора не слышала, поэтому, ничего не подозревая, сидела на заднем сиденье, прижимая к себе Юрия Адольфовича (по-прежнему в виде вазы).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55