Он широко улыбнулся, подмигнул, встал... И вдруг резким движением сдернул со стола скатерть. – Танцуй!
Ну, уж это мы умеем! И не только дома перед зеркалом. Илона не видела ничего вокруг, но прекрасно понимала, что у стола собралась толпа. Никогда еще она так здорово не чувствовала свое тело. И, черт возьми, как эффектно (как будто так и задумано) на последнем аккорде упала лямочка с плеча. Публика вопила и стонала от восторга.
А он снял ее со стола и прямо на руках понес к выходу. “Как невесту”, – мелькнуло в голове. А потом, не спрашивая, поедет она с ним или нет, просто поставил у машины и открыл дверцу.
Ах, как они мчались по ночной Москве на джипе! И ни одного красного светофора, и гаишники только провожают уважительными взглядами, как будто на спидометре не 120 кэмэ!
В Кунцево перед ними распахнулись ворота самой шикарной дачи. Огромный дом стоял темный, теплым оранжевым светилось полукруглое окно на втором этаже. Все это было красивей и романтичней, чем в любом кино. Уже у двух или трех Илониных одноклассников дома стояли “видики”, а Ирка давно обнаружила родительский тайник с запрещенными кассетами. Поэтому вся их компания прекрасно знала всю теорию отношений мужчины и женщины. Илона сразу представила себе комнату с огромной кроватью. Может быть, они вначале пойдут в ванную... Или нет, он сразу поставит медленную музыку и будет раздевать ее... Несмотря на выпитое шампанское, голова была ясная и легкая. Страшно не было ни капельки.
Наверху не оказалось никакой кровати. Просто пушистый ковер на весь пол, разбросанные подушки и чудовищных размеров телевизор.
– Садись, – сказал он, и Илона села прямо на пол. – Смотри. – И вложил в видеомагнитофон кассету. Снова неожиданность. Никакая не эротика – на экране появилась степь со странными деревьями.
Он лег, положив Илоне голову на колени, и тихо произнес:
– Смотри, как это делают дикие звери.
И в кадре появились львы. Тревожная тягучая музыка заполнила комнату. Огромные кошки прыгали на мягких толстых лапах, покусывали друг друга, потом львица как-то странно выгнула спину, лев оказался на ней сверху, а у Илоны сразу заныло в животе и пересохло в горле.
Сказка, самая настоящая сказка. Она не помнила, как оказалась раздетой, и уже не чувствовала ни рук, ни ног, а только горячие настойчивые объятия... Два сплетенных тела на полу. И львиный рык.
Они заснули обессиленные, когда за окном стало совсем светло.
Странно, закрывая глаза, подумала Илона, я так и не знаю его имени... И еще одно, но это скорее всего уже во сне. У него на смуглой шее под длинными волосами – очень необычная татуировка: маленькое ухо с вылезающей из него змеей...
Наверное, видок у меня был стремный, когда очнулась. Потому что доктор аж побелел.
– Илона, что с вами? Что-то не так?
– Да нет, вроде все так...
– Вам плохо? – Да что ты трясешься, доктор, твою мать, чего мельтешишь? Все у меня нормально. – Что случилось?
– Да ничего страшного. Просто странно...
– Что странно?
– Чего это на вашем видике кассеты не меняют?
– Чего? – Ну-у, раскрыл варежку!
– Кино одно и то же крутите? – Так. Кажется, доходит. Рот уже закрыл.
– Вы что, видели то же, что и в прошлый раз?
– А то! Ладно, доктор. Спасибо большое. Да вы не переживайте, так – не так, все равно – в кайф. Это как кассету любимую купить, ага? Не скучайте, я, может, еще приеду.
Бедный, как он расстроился. Во работка у человека, да?
Илона как могла обворожительно улыбнулась доктору и уехала.
Дома застала обиженного Типочку, орущего Никиту, красную испуганную Таню.
– Что случилось?
– Илона Сергеевна, он опять на Никиту кидался.
– Как это – кидался?
– Вошел в детскую, сел, я его не трогала. Смотрел, смотрел, потом как зашипит и кинулся.
– Да ну, ты что, Таня, он, наверное, просто играл...
– Да нет же, Илона Сергеевна, он прямо когти выпустил. И шерсть вся – дыбом. Я даже испугалась.
Никита орал как сумасшедший и колотил ногами и руками. На щеке его багровела здоровенная царапина.
– Вот сволочь! – удивилась Илона. – Ты зачем на маленького кидаешься? Я тебя накажу! Таня, чего ты стоишь столбом? Успокаивай ребенка! Живо! – А сама забрала взъерошенного Типочку и ушла в спальню. Там он быстро успокоился, забрался на кровать и начал усиленно мыться.
– Смотри, гадюка, я тебя прибью, если будешь маленького обижать! – как можно строже пригрозила Илона, подвигая к себе телефон.
Фу-у, аж ухо горячее. Полтора часа протрепалась с московской родней. Зато все обговорила. Нас ждут с нетерпением. Хоть завтра. Так что Юрочке придется – попа в мыле – отпрашиваться у своего Антонова. Как он с ним работает? Очень скользкий тип. Хотя и приколист неслабый, может хорошо пристебать.
Телефон зазвонил прямо у Илоны в руках, она аж вздрогнула.
– Заяц, это я. В общем, так. С шефом я, кажется, все уладил. Отпускает он меня в столицу. Прямо сегодня. Настроение, говорит, у него хорошее.
– Прелесть ты моя! – взвизгнула от радости Илона.
– Правда, и дел там попутно навесил, ну, да фигня, успею. Поменьше с твоей родней пообщаюсь.
– Прям, тебя моя родня достала! Очень, между прочим, хорошие люди. Вот ты там фигней всякой занимаешься, а они уже о нас подумали, подсуетились.
– Чего подсуетились?
– Прямо там, в Москве Никиту покрестим. Помнишь, мы же собирались.
– Ну, помню. А почему в Москве?
– Ах, да ничего ты не понимаешь! У них там рядом с домом – Елоховская церковь. Самая модная в Москве...
– Я думал, самая модная – это которая на Красной площади, ну, которая на торт похожа...
– Козел ты, Юрочка. Я с тобой даже обсуждать ничего не хочу. Едем, и все.
– Ладно, ладно, заяц, не сердись. Но и козлом меня больше не называй, поняла? Последний раз предупреждаю.
– Ну я же ласково... А козликом – можно?
– А я тебя тогда – козой, договорились?
– Договорились, лапка! Так что, я могу собираться?
– Можешь, можешь, только много барахла не бери.
– Ну, что ты, Юрочка, я только самое необходимое! Да! И не забудь заехать за детским сиденьем в машину, помнишь? Сто лет мне уже обещаешь!
– Вот как раз сейчас и заеду. А как он все это перенесет?
– Да нормально, не беспокойся. Памперсов побольше возьмем, и все.
– А ты?
– Чего – я?
– Как ты с ним справишься?
– Я? Я тебе что – раненая? Мы няньку с собой возьмем.
– Да? Ну, ладно, как знаешь, заяц. Все. Пока.
– Пока, пока.
Илона, напевая под нос модную песенку, отправилась сообщить Тане, что она едет с Никитой в Москву, и припахать Катю – собирать вещи.
Они выехали через два часа.
СУБЪЕКТ СЛЕЖЕНИЯ КВАДРАТ PQ-WQ, МЕСТНОЕ НАЗВАНИЕ “ЗЕМЛЯ” – ГЛОБАЛЬНОМУ КООРДИНАТОРУ. ОБЪЕКТ СЛЕЖЕНИЯ – НАДПРОСТРАНСТВЕННЫЙ КАНАЛ.
ОПАСНОСТЬ ПОТЕРИ СТАЦИОНАРНОГО СМЕШАННОГО МАЯКА Q-0001. ВНИМАНИЕ. ОПАСНОСТЬ ПОТЕРИ СМЕШАННОГО МАЯКА Q-0001. МЕСТНОЕ НАЗВАНИЕ КАШИН ЮРИЙ ПЕТРОВИЧ. ПРЕДЛАГАЮ ВАРИАНТ МИНИМАЛЬНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА С ОДНОВРЕМЕННЫМ ПЕРЕМЕЩЕНИЕМ И ИЗОЛЯЦИЕЙ МАЯКА. ТОЧКА ВМЕШАТЕЛЬСТВА – МОМЕНТ 23.27 СУЩЕСТВУЮЩЕЙ РЕАЛЬНОСТИ. УРОВЕНЬ ВМЕШАТЕЛЬСТВА – А1.
ГЛОБАЛЬНЫЙ КООРДИНАТОР – СУБЪЕКТУ СЛЕЖЕНИЯ КВАДРАТ PQ – WQ, МЕСТНОЕ НАЗВАНИЕ “ЗЕМЛЯ”.
ВМЕШАТЕЛЬСТВО РАЗРЕШЕНО.
ЛИНИЯ 105. КОМПЛЕКСНЫЙ ОБЪЕКТ 3-389 – ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО. ТУЗЕМНОЕ НАЗВАНИЕ “АВТОМОБИЛЬ “ВОЛГА”. БАЗОВАЯ ЛИНИЯ.
ИЗМЕНЕНИЕ ВРЕМЕННЫХ КООРДИНАТ: ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ОБЪЕКТА ИЗ ТОЧКИ 21.23.26 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ В ТОЧКУ 21.23.41.
ВЫПОЛНЕНО.
Серый “Опель”, номерной знак М237МС 78 РУС, двигался на скорости примерно 160 километров в час. Водитель “Опеля”, совершая обгон, выехал на полосу встречного движения и совершил лобовое столкновение с автомашиной “Волга” (“ГАЗ-24”, номерной знак У455ИС 78 РУС), двигавшейся в противоположном направлении со скоростью 120 километров в час. В результате аварии водитель и два пассажира “Опеля”, водитель и три пассажира “Волги” скончались на месте.
Глава вторая
САША
Да, да, такое уже было. И Саша, лежащий на полу, и серьезное лицо склонившегося над ним Поплавского. И даже его фраза:
– Какого черта...
Саша неуклюже поднялся и, отряхивая джинсы, ворчливо заметил:
– Вы бы хоть вторую кушетку здесь поставили, что ли...
– Лично для вас? – язвительно осведомился Игорь. Света лежала с закрытыми глазами и улыбалась. Постепенно ее улыбка угасла.
– Светлана Вениаминовна, с вами все нормально? – склонился над ней Поплавский.
– С ней ВСЕ нормально!
Произнесено это было негромким голосом, но всем присутствующим показалось, что в комнате рванула граната.
В дверях стоял Виталий Николаевич Антонов. Лицо его было перекошено от бешенства, уголок рта подергивался. Саша почему-то решил, что тот сейчас достанет какой-нибудь особо огромный пистолет и начнет палить во все стороны. На всякий случай Саша подвинулся и стал так, чтобы загородить собой Свету.
– Я бы очень просил мне объяснить, что здесь происходит. – Такой голос, наверное, хорошо использовать для быстрой заморозки овощей и фруктов. Или мяса.
– Здесь... – Доктор, Поплавский стал похож на интеллигента, которому в трамвае сшибли на пол очки. – Простите, Виталий Николаевич, но Светлана Вениаминовна приехала...
– Я приехала на сеанс психологической разгрузки, – вышла вперед Света. И если после первой фразы Антонова что-то еще осталось не замороженным, то после выступления Светланы Вениаминовны за сохранность продуктов можно было не беспокоиться. Температура жидкого азота.
– Ты теперь посещаешь “Фуксию и Селедочку” по два раза в день? – ласково поинтересовался Антонов.
– Почему нет? – голубка воркует в ответ своему голубку.
– Дороговато встанет. Ты меня разоришь, милая.
– Тебя? Разорю?
– Конечно. А на чьи, по-твоему, денежки ты тут развлекаешься? И к тому же, как я погляжу, не одна... – Врет. Не поглядел. Один из первых навыков, который приобретают наши душки – новые русские, это умение глядеть сквозь человека.
– Одну минутку! – вступил в разговор Саша, решительно напоминая о своем присутствии. – Поплавский, сколько стоит у вас двойной сеанс?
– Двести долларов! – ответил Поплавский голосом осмелевшего интеллигента, за которого внезапно заступился трамвайный кондуктор.
Подумаешь, уел. Зря я, по-твоему, вчера видик не купил?
Стараясь действовать без лишней суеты, Саша расстегнул нагрудный кармашек своей дежурной “монтаны” и достал оттуда требуемые две сотни. Поискал глазами, куда бы положить (хотя подмывало – ох, как подмывало! – сунуть бумажки Поплавскому в карман халата, похлопать небрежно по плечу: держи, лекарь!), но выпендриваться не стал, просто оставил на столе. Протянул руку, мягко, но решительно сказал:
– Пошли, Светило. – Только бы она не обиделась, только бы не решила вдруг, что я так задешево перекупаю ее у этого самодовольного хмыря...
Не обиделась. Дала руку. Саша крепко сжал ее горячую ладошку, борясь с желанием взять Свету на руки и выполнить-таки свою заветную мечту – унести ее на край света. К сожалению, в данный момент это было, по меньшей мере, неразумно. Не в смысле – унести на край света, а – взять на руки. Потому что на их пути в дверях стоял Антонов. И Саша предпочел бы, чтобы при прохождении мимо руки у него были свободны.
Пусть только рыпнется, пусть только попробует что-нибудь вякнуть – обещаю, что не буду сдерживаться. Эх, жаль, в том, моем мире остались роскошные шварценеггеровские мышцы. Но ничего, не боись, мы и с этими кое-что могем. Когда в прошлом году в Мексике нам с ребятами (втроем) пришлось объясняться на языке жестов с семью местными амбалами, никто Шварценеггера и не вспоминал, сами управились.
Саша и Света медленно двинулись к выходу.
Теперь взгляд Антонова не замораживал. Теперь он прожигал на месте.
Резкий звук заставил всех вздрогнуть.
В кармане у Антонова заверещал телефон. Виталий раздраженно вынул трубку, чуть не выдрал с корнем антенну, рявкнул голосом голодного льва:
– Да! – И тут его лицо резко изменилось. По нему словно прошлись большим шершавым языком. Саша даже вспомнил, откуда пришла эта ассоциация. Ну, конечно же, из мультика про Карлсона и фрекен Бок! Именно такое лицо (то есть – морда) стало у кота домомучительницы, когда его лизнул щенок Малыша. Вспомнили? Вот именно с таким лицом (или мордой?) стоял Антонов, прижимая трубку к уху. – Что? – спрашивал он слабым голосом. – Алешка? Когда? В “Европе”? Стоял в вестибюле? Один?
Саша почувствовал, как дрогнула рука Светы.
Ура, Светило! У нас получилось!
Не торопясь, они прошли мимо ошарашенного Антонова в коридор. Дальше, дальше... Прочь отсюда!
Осенний парк старательно подделывался под их настроение, не скупясь подкидывая под ноги шедевры опавшей листвы. Интересно, кто первый задаст самый популярный в последнее время вопрос: что дальше?
– По крайней мере, одна проблема решилась, – задумчиво начал Саша.
– Какая? – Света так и шла рядом, не отнимая руку.
– Тебе не придется прыгать в Неву, а мне – тебя спасать.
Света рассмеялась звонким легким смехом.
– Какой здесь славный парк, – сказала она. – Я никогда раньше этого не замечала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Ну, уж это мы умеем! И не только дома перед зеркалом. Илона не видела ничего вокруг, но прекрасно понимала, что у стола собралась толпа. Никогда еще она так здорово не чувствовала свое тело. И, черт возьми, как эффектно (как будто так и задумано) на последнем аккорде упала лямочка с плеча. Публика вопила и стонала от восторга.
А он снял ее со стола и прямо на руках понес к выходу. “Как невесту”, – мелькнуло в голове. А потом, не спрашивая, поедет она с ним или нет, просто поставил у машины и открыл дверцу.
Ах, как они мчались по ночной Москве на джипе! И ни одного красного светофора, и гаишники только провожают уважительными взглядами, как будто на спидометре не 120 кэмэ!
В Кунцево перед ними распахнулись ворота самой шикарной дачи. Огромный дом стоял темный, теплым оранжевым светилось полукруглое окно на втором этаже. Все это было красивей и романтичней, чем в любом кино. Уже у двух или трех Илониных одноклассников дома стояли “видики”, а Ирка давно обнаружила родительский тайник с запрещенными кассетами. Поэтому вся их компания прекрасно знала всю теорию отношений мужчины и женщины. Илона сразу представила себе комнату с огромной кроватью. Может быть, они вначале пойдут в ванную... Или нет, он сразу поставит медленную музыку и будет раздевать ее... Несмотря на выпитое шампанское, голова была ясная и легкая. Страшно не было ни капельки.
Наверху не оказалось никакой кровати. Просто пушистый ковер на весь пол, разбросанные подушки и чудовищных размеров телевизор.
– Садись, – сказал он, и Илона села прямо на пол. – Смотри. – И вложил в видеомагнитофон кассету. Снова неожиданность. Никакая не эротика – на экране появилась степь со странными деревьями.
Он лег, положив Илоне голову на колени, и тихо произнес:
– Смотри, как это делают дикие звери.
И в кадре появились львы. Тревожная тягучая музыка заполнила комнату. Огромные кошки прыгали на мягких толстых лапах, покусывали друг друга, потом львица как-то странно выгнула спину, лев оказался на ней сверху, а у Илоны сразу заныло в животе и пересохло в горле.
Сказка, самая настоящая сказка. Она не помнила, как оказалась раздетой, и уже не чувствовала ни рук, ни ног, а только горячие настойчивые объятия... Два сплетенных тела на полу. И львиный рык.
Они заснули обессиленные, когда за окном стало совсем светло.
Странно, закрывая глаза, подумала Илона, я так и не знаю его имени... И еще одно, но это скорее всего уже во сне. У него на смуглой шее под длинными волосами – очень необычная татуировка: маленькое ухо с вылезающей из него змеей...
Наверное, видок у меня был стремный, когда очнулась. Потому что доктор аж побелел.
– Илона, что с вами? Что-то не так?
– Да нет, вроде все так...
– Вам плохо? – Да что ты трясешься, доктор, твою мать, чего мельтешишь? Все у меня нормально. – Что случилось?
– Да ничего страшного. Просто странно...
– Что странно?
– Чего это на вашем видике кассеты не меняют?
– Чего? – Ну-у, раскрыл варежку!
– Кино одно и то же крутите? – Так. Кажется, доходит. Рот уже закрыл.
– Вы что, видели то же, что и в прошлый раз?
– А то! Ладно, доктор. Спасибо большое. Да вы не переживайте, так – не так, все равно – в кайф. Это как кассету любимую купить, ага? Не скучайте, я, может, еще приеду.
Бедный, как он расстроился. Во работка у человека, да?
Илона как могла обворожительно улыбнулась доктору и уехала.
Дома застала обиженного Типочку, орущего Никиту, красную испуганную Таню.
– Что случилось?
– Илона Сергеевна, он опять на Никиту кидался.
– Как это – кидался?
– Вошел в детскую, сел, я его не трогала. Смотрел, смотрел, потом как зашипит и кинулся.
– Да ну, ты что, Таня, он, наверное, просто играл...
– Да нет же, Илона Сергеевна, он прямо когти выпустил. И шерсть вся – дыбом. Я даже испугалась.
Никита орал как сумасшедший и колотил ногами и руками. На щеке его багровела здоровенная царапина.
– Вот сволочь! – удивилась Илона. – Ты зачем на маленького кидаешься? Я тебя накажу! Таня, чего ты стоишь столбом? Успокаивай ребенка! Живо! – А сама забрала взъерошенного Типочку и ушла в спальню. Там он быстро успокоился, забрался на кровать и начал усиленно мыться.
– Смотри, гадюка, я тебя прибью, если будешь маленького обижать! – как можно строже пригрозила Илона, подвигая к себе телефон.
Фу-у, аж ухо горячее. Полтора часа протрепалась с московской родней. Зато все обговорила. Нас ждут с нетерпением. Хоть завтра. Так что Юрочке придется – попа в мыле – отпрашиваться у своего Антонова. Как он с ним работает? Очень скользкий тип. Хотя и приколист неслабый, может хорошо пристебать.
Телефон зазвонил прямо у Илоны в руках, она аж вздрогнула.
– Заяц, это я. В общем, так. С шефом я, кажется, все уладил. Отпускает он меня в столицу. Прямо сегодня. Настроение, говорит, у него хорошее.
– Прелесть ты моя! – взвизгнула от радости Илона.
– Правда, и дел там попутно навесил, ну, да фигня, успею. Поменьше с твоей родней пообщаюсь.
– Прям, тебя моя родня достала! Очень, между прочим, хорошие люди. Вот ты там фигней всякой занимаешься, а они уже о нас подумали, подсуетились.
– Чего подсуетились?
– Прямо там, в Москве Никиту покрестим. Помнишь, мы же собирались.
– Ну, помню. А почему в Москве?
– Ах, да ничего ты не понимаешь! У них там рядом с домом – Елоховская церковь. Самая модная в Москве...
– Я думал, самая модная – это которая на Красной площади, ну, которая на торт похожа...
– Козел ты, Юрочка. Я с тобой даже обсуждать ничего не хочу. Едем, и все.
– Ладно, ладно, заяц, не сердись. Но и козлом меня больше не называй, поняла? Последний раз предупреждаю.
– Ну я же ласково... А козликом – можно?
– А я тебя тогда – козой, договорились?
– Договорились, лапка! Так что, я могу собираться?
– Можешь, можешь, только много барахла не бери.
– Ну, что ты, Юрочка, я только самое необходимое! Да! И не забудь заехать за детским сиденьем в машину, помнишь? Сто лет мне уже обещаешь!
– Вот как раз сейчас и заеду. А как он все это перенесет?
– Да нормально, не беспокойся. Памперсов побольше возьмем, и все.
– А ты?
– Чего – я?
– Как ты с ним справишься?
– Я? Я тебе что – раненая? Мы няньку с собой возьмем.
– Да? Ну, ладно, как знаешь, заяц. Все. Пока.
– Пока, пока.
Илона, напевая под нос модную песенку, отправилась сообщить Тане, что она едет с Никитой в Москву, и припахать Катю – собирать вещи.
Они выехали через два часа.
СУБЪЕКТ СЛЕЖЕНИЯ КВАДРАТ PQ-WQ, МЕСТНОЕ НАЗВАНИЕ “ЗЕМЛЯ” – ГЛОБАЛЬНОМУ КООРДИНАТОРУ. ОБЪЕКТ СЛЕЖЕНИЯ – НАДПРОСТРАНСТВЕННЫЙ КАНАЛ.
ОПАСНОСТЬ ПОТЕРИ СТАЦИОНАРНОГО СМЕШАННОГО МАЯКА Q-0001. ВНИМАНИЕ. ОПАСНОСТЬ ПОТЕРИ СМЕШАННОГО МАЯКА Q-0001. МЕСТНОЕ НАЗВАНИЕ КАШИН ЮРИЙ ПЕТРОВИЧ. ПРЕДЛАГАЮ ВАРИАНТ МИНИМАЛЬНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА С ОДНОВРЕМЕННЫМ ПЕРЕМЕЩЕНИЕМ И ИЗОЛЯЦИЕЙ МАЯКА. ТОЧКА ВМЕШАТЕЛЬСТВА – МОМЕНТ 23.27 СУЩЕСТВУЮЩЕЙ РЕАЛЬНОСТИ. УРОВЕНЬ ВМЕШАТЕЛЬСТВА – А1.
ГЛОБАЛЬНЫЙ КООРДИНАТОР – СУБЪЕКТУ СЛЕЖЕНИЯ КВАДРАТ PQ – WQ, МЕСТНОЕ НАЗВАНИЕ “ЗЕМЛЯ”.
ВМЕШАТЕЛЬСТВО РАЗРЕШЕНО.
ЛИНИЯ 105. КОМПЛЕКСНЫЙ ОБЪЕКТ 3-389 – ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО. ТУЗЕМНОЕ НАЗВАНИЕ “АВТОМОБИЛЬ “ВОЛГА”. БАЗОВАЯ ЛИНИЯ.
ИЗМЕНЕНИЕ ВРЕМЕННЫХ КООРДИНАТ: ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ОБЪЕКТА ИЗ ТОЧКИ 21.23.26 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ В ТОЧКУ 21.23.41.
ВЫПОЛНЕНО.
Серый “Опель”, номерной знак М237МС 78 РУС, двигался на скорости примерно 160 километров в час. Водитель “Опеля”, совершая обгон, выехал на полосу встречного движения и совершил лобовое столкновение с автомашиной “Волга” (“ГАЗ-24”, номерной знак У455ИС 78 РУС), двигавшейся в противоположном направлении со скоростью 120 километров в час. В результате аварии водитель и два пассажира “Опеля”, водитель и три пассажира “Волги” скончались на месте.
Глава вторая
САША
Да, да, такое уже было. И Саша, лежащий на полу, и серьезное лицо склонившегося над ним Поплавского. И даже его фраза:
– Какого черта...
Саша неуклюже поднялся и, отряхивая джинсы, ворчливо заметил:
– Вы бы хоть вторую кушетку здесь поставили, что ли...
– Лично для вас? – язвительно осведомился Игорь. Света лежала с закрытыми глазами и улыбалась. Постепенно ее улыбка угасла.
– Светлана Вениаминовна, с вами все нормально? – склонился над ней Поплавский.
– С ней ВСЕ нормально!
Произнесено это было негромким голосом, но всем присутствующим показалось, что в комнате рванула граната.
В дверях стоял Виталий Николаевич Антонов. Лицо его было перекошено от бешенства, уголок рта подергивался. Саша почему-то решил, что тот сейчас достанет какой-нибудь особо огромный пистолет и начнет палить во все стороны. На всякий случай Саша подвинулся и стал так, чтобы загородить собой Свету.
– Я бы очень просил мне объяснить, что здесь происходит. – Такой голос, наверное, хорошо использовать для быстрой заморозки овощей и фруктов. Или мяса.
– Здесь... – Доктор, Поплавский стал похож на интеллигента, которому в трамвае сшибли на пол очки. – Простите, Виталий Николаевич, но Светлана Вениаминовна приехала...
– Я приехала на сеанс психологической разгрузки, – вышла вперед Света. И если после первой фразы Антонова что-то еще осталось не замороженным, то после выступления Светланы Вениаминовны за сохранность продуктов можно было не беспокоиться. Температура жидкого азота.
– Ты теперь посещаешь “Фуксию и Селедочку” по два раза в день? – ласково поинтересовался Антонов.
– Почему нет? – голубка воркует в ответ своему голубку.
– Дороговато встанет. Ты меня разоришь, милая.
– Тебя? Разорю?
– Конечно. А на чьи, по-твоему, денежки ты тут развлекаешься? И к тому же, как я погляжу, не одна... – Врет. Не поглядел. Один из первых навыков, который приобретают наши душки – новые русские, это умение глядеть сквозь человека.
– Одну минутку! – вступил в разговор Саша, решительно напоминая о своем присутствии. – Поплавский, сколько стоит у вас двойной сеанс?
– Двести долларов! – ответил Поплавский голосом осмелевшего интеллигента, за которого внезапно заступился трамвайный кондуктор.
Подумаешь, уел. Зря я, по-твоему, вчера видик не купил?
Стараясь действовать без лишней суеты, Саша расстегнул нагрудный кармашек своей дежурной “монтаны” и достал оттуда требуемые две сотни. Поискал глазами, куда бы положить (хотя подмывало – ох, как подмывало! – сунуть бумажки Поплавскому в карман халата, похлопать небрежно по плечу: держи, лекарь!), но выпендриваться не стал, просто оставил на столе. Протянул руку, мягко, но решительно сказал:
– Пошли, Светило. – Только бы она не обиделась, только бы не решила вдруг, что я так задешево перекупаю ее у этого самодовольного хмыря...
Не обиделась. Дала руку. Саша крепко сжал ее горячую ладошку, борясь с желанием взять Свету на руки и выполнить-таки свою заветную мечту – унести ее на край света. К сожалению, в данный момент это было, по меньшей мере, неразумно. Не в смысле – унести на край света, а – взять на руки. Потому что на их пути в дверях стоял Антонов. И Саша предпочел бы, чтобы при прохождении мимо руки у него были свободны.
Пусть только рыпнется, пусть только попробует что-нибудь вякнуть – обещаю, что не буду сдерживаться. Эх, жаль, в том, моем мире остались роскошные шварценеггеровские мышцы. Но ничего, не боись, мы и с этими кое-что могем. Когда в прошлом году в Мексике нам с ребятами (втроем) пришлось объясняться на языке жестов с семью местными амбалами, никто Шварценеггера и не вспоминал, сами управились.
Саша и Света медленно двинулись к выходу.
Теперь взгляд Антонова не замораживал. Теперь он прожигал на месте.
Резкий звук заставил всех вздрогнуть.
В кармане у Антонова заверещал телефон. Виталий раздраженно вынул трубку, чуть не выдрал с корнем антенну, рявкнул голосом голодного льва:
– Да! – И тут его лицо резко изменилось. По нему словно прошлись большим шершавым языком. Саша даже вспомнил, откуда пришла эта ассоциация. Ну, конечно же, из мультика про Карлсона и фрекен Бок! Именно такое лицо (то есть – морда) стало у кота домомучительницы, когда его лизнул щенок Малыша. Вспомнили? Вот именно с таким лицом (или мордой?) стоял Антонов, прижимая трубку к уху. – Что? – спрашивал он слабым голосом. – Алешка? Когда? В “Европе”? Стоял в вестибюле? Один?
Саша почувствовал, как дрогнула рука Светы.
Ура, Светило! У нас получилось!
Не торопясь, они прошли мимо ошарашенного Антонова в коридор. Дальше, дальше... Прочь отсюда!
Осенний парк старательно подделывался под их настроение, не скупясь подкидывая под ноги шедевры опавшей листвы. Интересно, кто первый задаст самый популярный в последнее время вопрос: что дальше?
– По крайней мере, одна проблема решилась, – задумчиво начал Саша.
– Какая? – Света так и шла рядом, не отнимая руку.
– Тебе не придется прыгать в Неву, а мне – тебя спасать.
Света рассмеялась звонким легким смехом.
– Какой здесь славный парк, – сказала она. – Я никогда раньше этого не замечала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55