Тоже мне, уел, гербарий хренов.
– Если вам так нравится, можете и вслух называть меня “гербарием хреновым”, – заметила зеленая капля, вылетая в дверь. – Хотя даже моих скромных знаний в ботанике хватает, чтобы понять, насколько лишено смысла это выражение.
Саша молча шел по коридору. Он был зол. У его спутника, похоже, настроение было не лучше. Видимо, стараясь специально для Саши разнообразить общение, студенистая капля не летела рядом. Теперь она перешла на прыжки. И совершенно напрасно. Каждый раз, натужно отрываясь от пола, она оставляла за собой склизкий след, пролетала около метра, болтая в воздухе ложноножками, и тяжело плюхалась вниз, словно кусок подтаявшего студня. Зрелище было преомер-зительное. Каждый такой мини-спектакль заставлял прогуляться вверх-вниз безвкусное содержимое Сашиного желудка.
В тот момент, когда Саша уже был совсем-совсем готов как следует наподдать ногой своему любезному провожатому, коридор внезапно свернул направо и уперся в казенного вида дверь, обитую дерматином.
Саша решительно вошел и тут же остановился.
В небольшой комнатке стояли два кресла и журнальный столик. Одно из кресел было свободно. Во втором сидел, закинув ногу на ногу, маленький человечек. Почти карлик. Саша сразу узнал и истертые войлочные шлепанцы, и застиранные брюки-галифе, и черный пиджак, под которым виднелась застегнутая на все пуговицы белая рубашка без галстука. Вот черного котелка на этот раз у Алексея Ивановича не оказалось.
– А где же ваша шляпа? – не пытаясь сострить, а только лишь от растерянности спросил Саша.
Карлик с удовольствием рассмеялся, показывая мелкие гнилые зубы.
– Со свиданьицем, Александр Юрьевич! – весело сказал он, не вставая, покачивая шлепанцем. – Вы, я вижу, чувство юмора не теряете?
– А чего ж его терять? – пожимая плечами, ответил Саша с интонацией простецкого парня. – Чего имеем...
– Ох, прибедняетесь, ох, прибедняетесь, Александр Юрьевич! – Карлик игриво погрозил ему пальчиком. – Имеете, имеете. Что, разве не за этим сюда пришли?
– За чем? – Саша спросил совершенно искренне.
– Не доверяете. Презираете. – Алексей Иванович обидчиво сложил губки бантиком. Бантик у него при этом получился сухой и мятый.
– Ну, если вспомнить, при каких обстоятельствах мы с вами расстались в прошлый раз, наверное, не странно, что я не кидаюсь к вам в объятия. – Саша снова пожал плечами и сразу вспомнил Дрягина. Вот кого бы сюда...
– Валерия Ирбисовича? – живо откликнулся Алексей Иванович на Сашину мысль. – С нашим удовольствием! Желаете прямо сейчас пригласить?
– Я думаю, не стоит, – промямлил Саша тоном ученика, которому директор школы предлагает немедленно вызвать родителей.
– Как скажете.
“Ну ты и гнида, – подумал Саша, радуясь возможности мысленно отвести душу, – мерзкий старик! Это ж надо – такую рожу гнусную придумать! И во рту – помойка”.
– В данном случае, уважаемый Александр Юрьевич, абсолютно неважно, что у меня во рту, – ядовито ухмыльнулся карлик. – И на ваше негативное ко мне отношение ничуть не повлияла бы самая голливудская улыбка. – Он раздвинул свои тонкие губы еще шире, и Саша, содрогнувшись, увидел два идеально ровных ряда сверкающих зубов.
Точно. Так, пожалуй, еще гаже.
– Вот видите!
И откуда ты вообще взялся на мою голову?
– Неточное выражение. – Алексей Иванович таки докачался своим шлепанцем, что тот свалился на пол. Карлик, кряхтя, наклонился, продолжая говорить: – Не “на” вашу голову, а “из” вашей головы! Я – ничто иное, как порождение вашей фантазии. – Он развел своими цыплячьими лапками. – Вам хотелось видеть врага таким. Максимально противным и жалким, так, чтобы в случае чего и придушить одной рукой. Пожалуйста. Вот он я. Можете начинать прямо сейчас. – Алексей Иванович с готовностью вытянул из воротника желтую морщинистую шею.
Вот еще. Охота была руки пачкать.
– Боитесь? – с любопытством спросил карлик.
– Нет. Просто не пойму, зачем это мне вас душить?
А вообще-то мысль неплохая. Да вот только – чего я этим добьюсь?
– Верно, – одобрил ход Сашиных мыслей Алексей Иванович. – Ничего. А посему я предлагаю: сесть, так сказать, за стол переговоров, покончив на время с оскорблениями. Даже и мысленными.
– Вот тут ничего не могу вам обещать, – искренне признался Саша. – Но постараюсь сдерживаться.
– И на том спасибо. Присаживайтесь, – карлик указал рукой на второе кресло. – Ну-с, – обратился он куда-то в сторону, – что мы имеем?
Саша еще не успел сообразить, что происходит, а знакомый голос его проводника уже тянул занудливым голосом:
– Самойлов Александр Юрьевич, 33 года, разведен. Ближайшие родственники: мать, младшая сестра. Работает четвертым механиком на рыболовном судне.
Саша спокойно слушал, не понимая, к чему затеян весь этот спектакль. Его неугомонный спутник на сей раз превзошел сам себя, превратившись в допотопный магнитофон-приставку “Астра”. Кратко изложив скучным голосом Сашину биографию, “Астра” как-то странно хрюкнула, дернув пленку, и заговорила бодрее:
– Психика неустойчивая, раним, мнителен, страдает комплексом неблагодарного сына, мужа-неудачника, нереализованного отцовства, коммерсанта-простака. Гипертрофированный романтизм, профессиональное зазнайство. Речевые нарушения урбанистического типа. Интеллект вялый, незадействованный. Алкоголизм – стадия первая, законченная. – Саша понял, что краснеет. – Желание подвигов – выше среднего, способности – ниже среднего. Предпочтительный вариант – Героический Одномоментный сильной мотивации, окрас романтический. Совокупная потенция – 0, 41. Отклонение от Стандарта: желаемое – 0, 87, реальное – 0, 05. Рекомендации положительные.
Саша чуть было не встрял с вопросом, что означают эти цифры, но прикусил язык.
Алексей Иванович молча и равнодушно выслушал кляузную “Астру” и снова уронил свой тапок.
– Все, – с сожалением произнесла “Астра”.
Карлик молчал.
Молчал и Саша, чувствуя себя раздетым догола.
Через несколько минут Алексей Иванович сдержанно покашлял в кулачок и нетерпеливо взглянул на Сашу.
– Что? – спросил тот, не узнавая своего голоса.
– Я жду.
– Чего вы ждете? Чтоб я, в натуре, здесь разделся? Вам еще на мою голую задницу охота посмотреть?
– Не интересуюсь, – сухо ответил карлик. – Я ждуэ чтобы вы наконец сообщили, зачем сюда пришли.
– Да? – искренне удивился Саша. – А я как раз собирался задать вам этот же вопрос: зачем я здесь?
– Ты что – ничего ему не объяснил? – сердито обратился карлик к... нет, не к магнитофону. Теперь наш неистощимый выдумщик и фантазер принял форму сантехнического фаянсового чуда вполне определенного назначения.
– Я не успел, – ответил он густым булькающим голосом, и в памяти тут же всплыло старинное, студенческих времен: “за стеной хлопотливо забормотал унитаз”. – Вы сами приказали: дать ему осмотреться, привыкнуть, а уж затем подружиться и поговорить по душам. Вот я и...
– Всю жизнь мечтал иметь в друзьях говорящий унитаз, – вполголоса заметил Саша.
– Не хотите как хотите! Для вас же стараюсь! – обиженно булькнул проводник и снова превратился в зеленую каплю.
– Если вам не трудно, – сдерживая смех, попросил Саша, – вы не могли бы снова превратиться в гербарий? Мне этот образ понравился больше всего.
– Пожалуйста. – Вы когда-нибудь видели, как пожимает плечами ваза с цветами? Жаль, жаль... Незабываемое зрелище. Хотя с говорящим унитазом, конечно, не сравнить.
– Вы зря устраиваете весь этот фарс, – устало произнес Алексей Иванович. – Поразительная несерьезность... – Тут его голос окреп, Саше даже показалось, что где-то зазвучало эхо. – Вы, Самойлов Александр Юрьевич, прибыли сюда для того, чтобы, как вы считаете, сразиться и победить неведомых пришельцев, посягнувших на ваши души. Так?
– Так. – Саше захотелось встать.
– Я думаю, нет смысла больше притворяться и играть в детские игры. Вижу, вижу. Дай вам волю, вы бы тут же устроили какое-нибудь бестолковое сражение с наспех выдуманными драконами. Так вот. Ничего этого не будет. Хотя... какие-то разумные зерна можно отыскать и в ваших так называемых сказках. – Карлик потер лоб. – Для начала хочу вам сообщить – так для общего сведения, – что никакой неприязни к вашей цивилизации мы не испытываем. И никакого вреда вам не причиняли и не причиним.
– Обычно такие слова употребляют самые отъявленные негодяи перед тем, как сделать большую гадость, – зло перебил его Саша, которому сильно не понравилось, с каким выражением Алексей Иванович произнес “вашей цивилизации”.
– Оставьте ваш агрессивный тон. Ни один из ваших самых обидных терминов не будет уместен в приложении к цивилизации... – Ага! Заметили? Совершенно другой оттенок! Их-то цивилизация, оказывается, пишется с большой буквы “ЦЫ”! – ...настолько далеко ушедшей в своем развитии...
– Вот что, дяденька, вы этот свой ликбез бросьте, мне совершенно наплевать, куда вы там идете и ушли. Мне важно, чтобы на этом своем пути вы в наш огород не заходили! – Саше было абсолютно не страшно. И даже не интересно. – Чего вы у нас-то забыли?
Алексей Иванович устало взглянул на вазу с цветами.
– Неусточивые логические цепи, эмоциональные флуктуации, варварские обычаи, культ насилия, сильные религиозные веяния... – с готовностью забубнил тот.
Сейчас я ему...
– Многоуважаемый Александр Юрьевич, – ласково произнес карлик, – уверяю вас, что вы ничего не добьетесь, дав, как вы изволили мысленно выразиться, мне “по уху”. В конце концов, я в какой-то степени ваша собственная фантазийная конструкция...
– Хорошо, – спокойно согласился Саша. – В таком случае, многоуважаемая конструкция, не подскажете ли какой-нибудь другой способ расправиться с вами?
– Я? Конечно, нет. Это против всех правил. Где вы видели Кощея Бессмертного, который на каждом углу трезвонит о своей смерти, которая, если не ошибаюсь, на конце иглы? – Алексей Иванович снова гадко захихикал. – К тому же я и сам не знаю, КАК НАС победить.
– Ладно. – Саша положил ногу на ногу и, передразнивая карлика, закачал носком ботинка. – Тогда валяйте рассказывайте дальше вашу сказку.
– Я могу предложить вам три задания. Или вопроса – называйте, как хотите. – Саша согласно кивнул. Черт с тобой, Кощей переодетый, задавай свои вопросы. – Итак. Вопрос первый. А существует ли в действительности то, что вы так активно пытаетесь спасать?
– То есть? – не понял Саша.
– Существует ли душа? Или ментально-психосоматическая субстанция, как ее изящно называет Игорь Валерьевич Поплавский.
– То есть как это – существует ли? Разве есть какие-то сомнения?
– И еще какие, уважаемый Александр Юрьевич! Самые серьезные! И пока ни одного сколько-нибудь веского аргумента с вашей стороны! Согласитесь, что все эти авантюрные эксперименты доктора Поплавского можно, в конце концов, объяснить чем угодно, да хотя бы – действием неизвестного наркотика!
– И что я должен делать?
– Идите, – Алексей Иванович сложил на груди руки с видом злодея экзаменатора, который за пять секунд доказал студенту, что тот – непроходимый тупица. – И докажите, что душа есть. Как та самая пресловутая реальность, данная нам в ощущениях. Так, кажется, выражаются ваши философы?
– Куда идти? – Саша успешно продолжил роль студента, забывшего на нервной почве где выход.
– Туда, – ласково махнул рукой Алексей Иванович.
И Саша увидел еще одну дверь. Не тяжелую, не дубовую, без кованых ручек и замков. Обыкновенную, как в парадном. Через пыльное стекло были видны деревья, скамеечка с двумя сидящими бабульками и бегающие дети.
– Прошу вас. – Карлик повторил свой приглашающий жест. Букет цветов на столике подпрыгивал от нетерпения.
– А... остальные вопросы? – зачем-то спросил Саша, вставая.
– После, после, уважаемый. Вы вначале с первым разберитесь...
– Да нет, это я так, на всякий случай, может, подготовился бы пока...
– Подготовитесь, подготовитесь, всему свое время. Саша подошел к двери, взялся за ручку и тут же заметил у своих ног вазу с цветами.
Ну вот только этого мне не хватало! Он обернулся:
– Ладно, я пошел. Только гербарий свой оставьте здесь. У меня от него уже в ушах звенит.
– Это, как вы изволили выразиться, не мой гербарий, – ответил Алексей Иванович, злорадно ухмыляясь. – Это ваше. И я вообще не понимаю, откуда здесь взялся этот нелепый персонаж.
Ваза с цветами смущенно поерзала по полу.
– Вы знаете, Саша, мне ужасно неудобно, я давно хотел вам признаться, но так увлекся этой неожиданной ролью...
Саша несколько секунд озадаченно смотрел на цветы и вдруг сильно хлопнул себя рукой по лбу:
– Я понял! Черт побери, я понял! Юрий Адольфович! Это вы?!
– Я, – кашлянул букет, не делая, однако, никаких попыток превратиться в пианиста Бляхмана.
– Но... почему? И вообще...
– Видите ли, Саша... – начал Юрий Адольфович, помахивая цветами, – я...
– Вот что, господа, – перебил их Алексей Иванович, – не могли бы вы все свои объяснения и расшаркивания перенести туда, за дверь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Если вам так нравится, можете и вслух называть меня “гербарием хреновым”, – заметила зеленая капля, вылетая в дверь. – Хотя даже моих скромных знаний в ботанике хватает, чтобы понять, насколько лишено смысла это выражение.
Саша молча шел по коридору. Он был зол. У его спутника, похоже, настроение было не лучше. Видимо, стараясь специально для Саши разнообразить общение, студенистая капля не летела рядом. Теперь она перешла на прыжки. И совершенно напрасно. Каждый раз, натужно отрываясь от пола, она оставляла за собой склизкий след, пролетала около метра, болтая в воздухе ложноножками, и тяжело плюхалась вниз, словно кусок подтаявшего студня. Зрелище было преомер-зительное. Каждый такой мини-спектакль заставлял прогуляться вверх-вниз безвкусное содержимое Сашиного желудка.
В тот момент, когда Саша уже был совсем-совсем готов как следует наподдать ногой своему любезному провожатому, коридор внезапно свернул направо и уперся в казенного вида дверь, обитую дерматином.
Саша решительно вошел и тут же остановился.
В небольшой комнатке стояли два кресла и журнальный столик. Одно из кресел было свободно. Во втором сидел, закинув ногу на ногу, маленький человечек. Почти карлик. Саша сразу узнал и истертые войлочные шлепанцы, и застиранные брюки-галифе, и черный пиджак, под которым виднелась застегнутая на все пуговицы белая рубашка без галстука. Вот черного котелка на этот раз у Алексея Ивановича не оказалось.
– А где же ваша шляпа? – не пытаясь сострить, а только лишь от растерянности спросил Саша.
Карлик с удовольствием рассмеялся, показывая мелкие гнилые зубы.
– Со свиданьицем, Александр Юрьевич! – весело сказал он, не вставая, покачивая шлепанцем. – Вы, я вижу, чувство юмора не теряете?
– А чего ж его терять? – пожимая плечами, ответил Саша с интонацией простецкого парня. – Чего имеем...
– Ох, прибедняетесь, ох, прибедняетесь, Александр Юрьевич! – Карлик игриво погрозил ему пальчиком. – Имеете, имеете. Что, разве не за этим сюда пришли?
– За чем? – Саша спросил совершенно искренне.
– Не доверяете. Презираете. – Алексей Иванович обидчиво сложил губки бантиком. Бантик у него при этом получился сухой и мятый.
– Ну, если вспомнить, при каких обстоятельствах мы с вами расстались в прошлый раз, наверное, не странно, что я не кидаюсь к вам в объятия. – Саша снова пожал плечами и сразу вспомнил Дрягина. Вот кого бы сюда...
– Валерия Ирбисовича? – живо откликнулся Алексей Иванович на Сашину мысль. – С нашим удовольствием! Желаете прямо сейчас пригласить?
– Я думаю, не стоит, – промямлил Саша тоном ученика, которому директор школы предлагает немедленно вызвать родителей.
– Как скажете.
“Ну ты и гнида, – подумал Саша, радуясь возможности мысленно отвести душу, – мерзкий старик! Это ж надо – такую рожу гнусную придумать! И во рту – помойка”.
– В данном случае, уважаемый Александр Юрьевич, абсолютно неважно, что у меня во рту, – ядовито ухмыльнулся карлик. – И на ваше негативное ко мне отношение ничуть не повлияла бы самая голливудская улыбка. – Он раздвинул свои тонкие губы еще шире, и Саша, содрогнувшись, увидел два идеально ровных ряда сверкающих зубов.
Точно. Так, пожалуй, еще гаже.
– Вот видите!
И откуда ты вообще взялся на мою голову?
– Неточное выражение. – Алексей Иванович таки докачался своим шлепанцем, что тот свалился на пол. Карлик, кряхтя, наклонился, продолжая говорить: – Не “на” вашу голову, а “из” вашей головы! Я – ничто иное, как порождение вашей фантазии. – Он развел своими цыплячьими лапками. – Вам хотелось видеть врага таким. Максимально противным и жалким, так, чтобы в случае чего и придушить одной рукой. Пожалуйста. Вот он я. Можете начинать прямо сейчас. – Алексей Иванович с готовностью вытянул из воротника желтую морщинистую шею.
Вот еще. Охота была руки пачкать.
– Боитесь? – с любопытством спросил карлик.
– Нет. Просто не пойму, зачем это мне вас душить?
А вообще-то мысль неплохая. Да вот только – чего я этим добьюсь?
– Верно, – одобрил ход Сашиных мыслей Алексей Иванович. – Ничего. А посему я предлагаю: сесть, так сказать, за стол переговоров, покончив на время с оскорблениями. Даже и мысленными.
– Вот тут ничего не могу вам обещать, – искренне признался Саша. – Но постараюсь сдерживаться.
– И на том спасибо. Присаживайтесь, – карлик указал рукой на второе кресло. – Ну-с, – обратился он куда-то в сторону, – что мы имеем?
Саша еще не успел сообразить, что происходит, а знакомый голос его проводника уже тянул занудливым голосом:
– Самойлов Александр Юрьевич, 33 года, разведен. Ближайшие родственники: мать, младшая сестра. Работает четвертым механиком на рыболовном судне.
Саша спокойно слушал, не понимая, к чему затеян весь этот спектакль. Его неугомонный спутник на сей раз превзошел сам себя, превратившись в допотопный магнитофон-приставку “Астра”. Кратко изложив скучным голосом Сашину биографию, “Астра” как-то странно хрюкнула, дернув пленку, и заговорила бодрее:
– Психика неустойчивая, раним, мнителен, страдает комплексом неблагодарного сына, мужа-неудачника, нереализованного отцовства, коммерсанта-простака. Гипертрофированный романтизм, профессиональное зазнайство. Речевые нарушения урбанистического типа. Интеллект вялый, незадействованный. Алкоголизм – стадия первая, законченная. – Саша понял, что краснеет. – Желание подвигов – выше среднего, способности – ниже среднего. Предпочтительный вариант – Героический Одномоментный сильной мотивации, окрас романтический. Совокупная потенция – 0, 41. Отклонение от Стандарта: желаемое – 0, 87, реальное – 0, 05. Рекомендации положительные.
Саша чуть было не встрял с вопросом, что означают эти цифры, но прикусил язык.
Алексей Иванович молча и равнодушно выслушал кляузную “Астру” и снова уронил свой тапок.
– Все, – с сожалением произнесла “Астра”.
Карлик молчал.
Молчал и Саша, чувствуя себя раздетым догола.
Через несколько минут Алексей Иванович сдержанно покашлял в кулачок и нетерпеливо взглянул на Сашу.
– Что? – спросил тот, не узнавая своего голоса.
– Я жду.
– Чего вы ждете? Чтоб я, в натуре, здесь разделся? Вам еще на мою голую задницу охота посмотреть?
– Не интересуюсь, – сухо ответил карлик. – Я ждуэ чтобы вы наконец сообщили, зачем сюда пришли.
– Да? – искренне удивился Саша. – А я как раз собирался задать вам этот же вопрос: зачем я здесь?
– Ты что – ничего ему не объяснил? – сердито обратился карлик к... нет, не к магнитофону. Теперь наш неистощимый выдумщик и фантазер принял форму сантехнического фаянсового чуда вполне определенного назначения.
– Я не успел, – ответил он густым булькающим голосом, и в памяти тут же всплыло старинное, студенческих времен: “за стеной хлопотливо забормотал унитаз”. – Вы сами приказали: дать ему осмотреться, привыкнуть, а уж затем подружиться и поговорить по душам. Вот я и...
– Всю жизнь мечтал иметь в друзьях говорящий унитаз, – вполголоса заметил Саша.
– Не хотите как хотите! Для вас же стараюсь! – обиженно булькнул проводник и снова превратился в зеленую каплю.
– Если вам не трудно, – сдерживая смех, попросил Саша, – вы не могли бы снова превратиться в гербарий? Мне этот образ понравился больше всего.
– Пожалуйста. – Вы когда-нибудь видели, как пожимает плечами ваза с цветами? Жаль, жаль... Незабываемое зрелище. Хотя с говорящим унитазом, конечно, не сравнить.
– Вы зря устраиваете весь этот фарс, – устало произнес Алексей Иванович. – Поразительная несерьезность... – Тут его голос окреп, Саше даже показалось, что где-то зазвучало эхо. – Вы, Самойлов Александр Юрьевич, прибыли сюда для того, чтобы, как вы считаете, сразиться и победить неведомых пришельцев, посягнувших на ваши души. Так?
– Так. – Саше захотелось встать.
– Я думаю, нет смысла больше притворяться и играть в детские игры. Вижу, вижу. Дай вам волю, вы бы тут же устроили какое-нибудь бестолковое сражение с наспех выдуманными драконами. Так вот. Ничего этого не будет. Хотя... какие-то разумные зерна можно отыскать и в ваших так называемых сказках. – Карлик потер лоб. – Для начала хочу вам сообщить – так для общего сведения, – что никакой неприязни к вашей цивилизации мы не испытываем. И никакого вреда вам не причиняли и не причиним.
– Обычно такие слова употребляют самые отъявленные негодяи перед тем, как сделать большую гадость, – зло перебил его Саша, которому сильно не понравилось, с каким выражением Алексей Иванович произнес “вашей цивилизации”.
– Оставьте ваш агрессивный тон. Ни один из ваших самых обидных терминов не будет уместен в приложении к цивилизации... – Ага! Заметили? Совершенно другой оттенок! Их-то цивилизация, оказывается, пишется с большой буквы “ЦЫ”! – ...настолько далеко ушедшей в своем развитии...
– Вот что, дяденька, вы этот свой ликбез бросьте, мне совершенно наплевать, куда вы там идете и ушли. Мне важно, чтобы на этом своем пути вы в наш огород не заходили! – Саше было абсолютно не страшно. И даже не интересно. – Чего вы у нас-то забыли?
Алексей Иванович устало взглянул на вазу с цветами.
– Неусточивые логические цепи, эмоциональные флуктуации, варварские обычаи, культ насилия, сильные религиозные веяния... – с готовностью забубнил тот.
Сейчас я ему...
– Многоуважаемый Александр Юрьевич, – ласково произнес карлик, – уверяю вас, что вы ничего не добьетесь, дав, как вы изволили мысленно выразиться, мне “по уху”. В конце концов, я в какой-то степени ваша собственная фантазийная конструкция...
– Хорошо, – спокойно согласился Саша. – В таком случае, многоуважаемая конструкция, не подскажете ли какой-нибудь другой способ расправиться с вами?
– Я? Конечно, нет. Это против всех правил. Где вы видели Кощея Бессмертного, который на каждом углу трезвонит о своей смерти, которая, если не ошибаюсь, на конце иглы? – Алексей Иванович снова гадко захихикал. – К тому же я и сам не знаю, КАК НАС победить.
– Ладно. – Саша положил ногу на ногу и, передразнивая карлика, закачал носком ботинка. – Тогда валяйте рассказывайте дальше вашу сказку.
– Я могу предложить вам три задания. Или вопроса – называйте, как хотите. – Саша согласно кивнул. Черт с тобой, Кощей переодетый, задавай свои вопросы. – Итак. Вопрос первый. А существует ли в действительности то, что вы так активно пытаетесь спасать?
– То есть? – не понял Саша.
– Существует ли душа? Или ментально-психосоматическая субстанция, как ее изящно называет Игорь Валерьевич Поплавский.
– То есть как это – существует ли? Разве есть какие-то сомнения?
– И еще какие, уважаемый Александр Юрьевич! Самые серьезные! И пока ни одного сколько-нибудь веского аргумента с вашей стороны! Согласитесь, что все эти авантюрные эксперименты доктора Поплавского можно, в конце концов, объяснить чем угодно, да хотя бы – действием неизвестного наркотика!
– И что я должен делать?
– Идите, – Алексей Иванович сложил на груди руки с видом злодея экзаменатора, который за пять секунд доказал студенту, что тот – непроходимый тупица. – И докажите, что душа есть. Как та самая пресловутая реальность, данная нам в ощущениях. Так, кажется, выражаются ваши философы?
– Куда идти? – Саша успешно продолжил роль студента, забывшего на нервной почве где выход.
– Туда, – ласково махнул рукой Алексей Иванович.
И Саша увидел еще одну дверь. Не тяжелую, не дубовую, без кованых ручек и замков. Обыкновенную, как в парадном. Через пыльное стекло были видны деревья, скамеечка с двумя сидящими бабульками и бегающие дети.
– Прошу вас. – Карлик повторил свой приглашающий жест. Букет цветов на столике подпрыгивал от нетерпения.
– А... остальные вопросы? – зачем-то спросил Саша, вставая.
– После, после, уважаемый. Вы вначале с первым разберитесь...
– Да нет, это я так, на всякий случай, может, подготовился бы пока...
– Подготовитесь, подготовитесь, всему свое время. Саша подошел к двери, взялся за ручку и тут же заметил у своих ног вазу с цветами.
Ну вот только этого мне не хватало! Он обернулся:
– Ладно, я пошел. Только гербарий свой оставьте здесь. У меня от него уже в ушах звенит.
– Это, как вы изволили выразиться, не мой гербарий, – ответил Алексей Иванович, злорадно ухмыляясь. – Это ваше. И я вообще не понимаю, откуда здесь взялся этот нелепый персонаж.
Ваза с цветами смущенно поерзала по полу.
– Вы знаете, Саша, мне ужасно неудобно, я давно хотел вам признаться, но так увлекся этой неожиданной ролью...
Саша несколько секунд озадаченно смотрел на цветы и вдруг сильно хлопнул себя рукой по лбу:
– Я понял! Черт побери, я понял! Юрий Адольфович! Это вы?!
– Я, – кашлянул букет, не делая, однако, никаких попыток превратиться в пианиста Бляхмана.
– Но... почему? И вообще...
– Видите ли, Саша... – начал Юрий Адольфович, помахивая цветами, – я...
– Вот что, господа, – перебил их Алексей Иванович, – не могли бы вы все свои объяснения и расшаркивания перенести туда, за дверь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55