Посмотрев опять на поле боя, он просто онемел. Из вражеского расположения выбежали два ряда тугар, устремившихся вперед десятифутовыми шагами. Прыгнув в ров, они начали карабкаться вверх по стене южного бастиона, расталкивая других воинов. В руках у них были мушкеты.
«Они научились пользоваться ими!» — подумал потрясенный Ганс.
Все, как один, враги забрались на стену. Сотни мушкетов нацелились прямо на защитников, которые продолжали обороняться двумя шеренгами.
Шквал огня вырвался из рядов тугар. Более сотни убитых и раненых упали с укреплений. Тут же полк, державший оборону, распался и побежал от врагов, у которых теперь было такое же оружие.
Толпа размахивающих топорами воинов карабкалась на стену вслед за тугарскими мушкетерами, неумело перезаряжавшими свое оружие. Несколько артиллерийских орудий на бастионе сметали тугар со стены картечью, но те держались. В ответ прозвучал еще один залп, и над головами воинов с топорами полетели пули, разя ряды новродцев, которые пытались перегруппироваться на бастионе. Защитники не выдержали и, подстегиваемые паникой, ринулись в сторону внутренней стены. Державшиеся до сих пор ополченцы застыли на месте, а затем с дикими криками тоже начали отступать. Ганс, морщась, смотрел, как за считанные секунды в его обороне образовалась брешь шириной двести ярдов.
— С другой стороны то же самое! — крикнул кто-то, и Ганс побежал к северо-западному углу бастиона. Внизу, у дороги вдоль реки, он увидел другую брешь, даже большую, чем первая. Сквозь нее прорывались мушкетеры тугар, их огонь теснил защитников. С реки «Оганкит» посылал залп за залпом во фланг наступавших, но те шли вперед, не обращая внимания на потери. Ганс подошел к телеграфисту.
— Передай в штаб, — тихо сказал он. — Нужны боеприпасы, сдаю северо-восточный бастион, предлагаю эвакуацию всей внешней линии обороны.
Отвернувшись от вытаращившего глаза телеграфиста, он осмотрел своих людей.
— Хватайте оружие и мотайте отсюда, пока не поздно.
Охваченный ужасом, О’Дональд вскочил на крышу бронированного вагона, чтобы лучше видеть, в то время как поезд, двигавшийся задним ходом, остановился.
От внешнего земляного вала к внутренней стене тысячами пробирались тугары. Идти в наступление было бесполезно, так как тысячи защитников в панике бросились назад, втекая бурлящей массой через восточные ворота в город, под защиту его стен.
О’Дональд рывком открыл люк и засунул голову в вагон.
— Открывайте боковые двери и вытаскивайте орудия! — приказал он.
Спрыгнув на насыпь, он побежал вдоль вагона, открывая замки на боковых стенках. Из вагона стали выпрыгивать артиллеристы, таща за собой на канатах «наполеоны». Монстры весом в тонну плохо слушались людей и, выкатываясь из вагона, врезались в толпу отступавших. Несколько беглецов пострадали, но никто не остановился помочь упавшим.
Пробежав мимо «Бангора», О’Дональд хотел запрыгнуть на второй вагон, но ему помешала толпа, тесно обступившая поезд.
— Заклепывайте пушки и убирайтесь отсюда! — крикнул О’Дональд Суздальцам, которые, побросав орудия, присоединились к расчету, обслуживающему «наполеоны», помогая им перетащить тяжелые орудия в безопасное место по другую сторону ворот.
— Мэлади, давай уходить отсюда! — крикнул О’Дональд, забравшись обратно в кабину.
— Одну минуту, — ответил Мэлади, — я догоню тебя.
О’Дональд схватил его за руку.
— Не валяй дурака, — сказал он, глядя прямо в глаза машинисту.
— Кто, я? Иди отсюда, тупой ирландец!
В этот момент внимание О’Дональда привлекло что-то в толпе отступавших. Выхватив револьвер, он крутанул его и исчез в людском водовороте.
Мэлади, схватив тяжелый гаечный ключ, выпрыгнул из кабины и понесся в сторону головного вагона, в котором были «наполеоны». Отсоединив вагон, он забрался на паровоз и одним ударом гаечного ключа смял в комок клапан, перекрывающий подачу пара. Перебираясь обратно в кабину, он схватил за шиворот кочегара-суздальца и столкнул его с поезда.
— К сожалению, не могу тебя подвезти, сынок, — крикнул Мэлади ему вслед.
Он открыл заслонку, чтобы давление пара возросло, и стал ждать, когда охваченная паникой толпа промчится мимо. Наконец появился первый тугарин, за ним еще один, а потом — целая масса нападающих. Мэлади отпустил тормоза и дал полный ход. «Бангор» рванулся назад, набирая скорость. С каждой секундой давление в котлах возрастало.
Мэлади высунулся из кабины, глядя на толпу за тендером и бронированным вагоном.
Тугары аккуратными шеренгами быстро наступали
— Я еду с тобой, «Бангор»! — завопил Мэлади, и поезд врезался в толпу врагов, словно горячее лезвие в лед.
Машинист, вопя от восторга, отстреливался из двух револьверов.
— Сюда, идите сюда, гады!
Машина набирала скорость, подминая под себя тела воинов, но тут из-за столкновения с ними вагон сошел с рельсов.
Сотни тугар тут же окружили искалеченного дракона, рубя его топорами и мечами, карабкаясь в кабину, откуда продолжали доноситься выстрелы.
Внезапно все утонуло в туче пара, огня и кусков разорвавшегося металла.
Музта с Кубатой галопом направились к брустверу, лошади осторожно прыгали между телами павших. Забравшись наверх, Музта на минуту замер, захваченный зрелищем.
На сотни ярдов по обе стороны наступала его армия.
Мощный рев внезапно прервал его размышления, и, посмотрев налево, он увидел гигантское облако огня и пара. С суровым лицом Музта наблюдал, как белая тень смерти прокатилась по рядам наступавших, проделав в них крупную брешь. Наступление на минуту захлебнулось, но затем его воины с новой силой ринулись к восточным воротам.
— Великолепно! — воскликнул Музта, глядя, как сотни лучников выпустили горящие стрелы в деревянные стены внутреннего города. — Подтащите катапульты! — крикнул Музта. — Установите их вдоль укреплений и на угловой башне. — Он указал на северо-восточный бастион, где вечерний бриз развевал знамя с конским хвостом. — Великолепно, Кубата, это просто великолепно!
Но старый воин молчал и угрюмо смотрел на тысячи трупов, цену всего этого сумасшествия.
— Вперед! Пустим им кровь! — кричал Музта, указывая на толпу ополченцев, ожесточенно пробивавшихся через узкие северо-восточные ворота.
— Теперь его надо быстрее убирать отсюда, — сказала Кэтлин своей помощнице, которая стояла рядом с носилками. — Отнесите его к доктору Вайсу — он в главном соборе.
— Пойдемте с нами, — умоляла девушка.
— Одну минуту, — ответила Кэтлин, стараясь перекричать страшный гвалт, доносившийся снаружи. — Я не могу оставить здесь этого человека, пока не закончу. — Она указала на юного Суздальца, сжимавшего свою искалеченную ногу. — Он не выживет, если я не остановлю кровотечение. Унесите Калина в безопасное место.
Калинка приподнялся на носилках и попытался что-то сказать. Наклонившись, Кэтлин поцеловала его в лоб.
— Скажи Эндрю, что я всегда буду любить его, — прошептала она.
Она направилась к операционному столу и, тихо разговаривая с раненым, усыпила его и принялась за работу.
— Освободите дорогу! — кричал Эндрю, шедший во главе колонны.
Они с трудом пробивались сквозь охваченную ужасом толпу отступавших. Перед ним шла цепь солдат Тридцать пятого полка, пытавшихся построить остатки разгромленных полков и послать их к деревянным стенам города, которые уже начинали полыхать.
— Эндрю! — Ганс появился в воротах, кровь струилась по его лицу.
Эндрю спешился и стал пробираться навстречу другу.
— Там, снаружи, безнадежно это, — сказал Ганс, прислонившись к своей лошади и переводя дыхание.
— Я подумал: может, нам удастся спасти оставшихся там людей?
— Если ты пошлешь остатки нашего резерва в бой, он погибнет. Люди нужны нам здесь.
Эндрю взглянул на Ганса, осознав наконец-то разницу между ними. Он готов был рискнуть всем ради спасения части людей. Мысль о том, что он сделал с Готорном, постоянно преследовала его. Ганс же имел силы смириться с неизбежными потерями в случае необходимости.
— Ты ничего не сможешь для них сделать. Те, кто способен пробиться через ворота, должны сделать это сами.
— Давай хотя бы взглянем, — предложил Эндрю, стараясь унять внутреннюю боль. Прислонив к стене приставную лестницу, они забрались на деревянное укрепление, не обращая внимания на сыпавшиеся на них стрелы.
У ворот толпились солдаты и ополченцы, в отчаянии пытавшиеся пробиться в город. Тугары наступали со всех сторон.
— Тридцать пятый полк, сюда! — скомандовал. Мгновение спустя люди в голубой форме взобрались на стену и начали поливать огнем кольцо наступающих, сжимавшееся вокруг кучки людей, охваченных ужасом. Убитые падали с укреплений, но солдаты, несмотря на это, продолжали стрелять, чтобы спасти отступавших товарищей. Постепенно все больше людей проникало внутрь через ворота, так как тугары не имели возможности преследовать их так же неотступно под напором ружейного огня опытных ветеранов, которые не промахивались.
Вдруг в толпе Эндрю увидел носилки и тут же узнал лежащего на них. Едва носилки были внесены в ворота, их тут же закрыли. Стены вокруг полыхали, старые бревна загорались от нескончаемого потока огненных стрел. Люди уже начали убегать от всепожирающего огня.
В ужасе Эндрю смотрел на кучку людей, которые не успели укрыться и теперь отчаянно бились с окружившими их тугарами.
Эндрю спрыгнул с укрепления и побежал по улице. В толпе мелькнули носилки, и он стал пробиваться к ним. Остановив санитаров, он нагнулся к раненому.
— Калин, друг мой! — воскликнул Эндрю, и взгляд его упал на то место, где вместо правой руки под одеялом была пустота. — Калин… — Опустившись на колени, он осторожно дотронулся до друга.
Калинка шевельнулся и попытался улыбнуться.
— Эта рана здорово поможет моей карьере политика-янки, — пошутил он. — У нашего народа теперь два одноруких кандидата в президенты.
Эндрю не мог не улыбнуться, беря пример с Калинки, который сохранял способность шутить даже сейчас, когда мир вокруг рушился.
— Твоя Кэтлин спасла мне жизнь, — прошептал Калинка. — Она хороший доктор.
— Кэтлин? Она выбралась оттуда? — Голос Эндрю задрожал от волнения.
— Конечно, — прошептал Калинка, начиная терять сознание, голос его стал глухим. — Она сказала, что пойдет сразу за нами.
Крестьянин попытался сказать что-то еще, но сознание покинуло его.
— Отнесите его к доктору Вайсу в собор, — сказал Эндрю.
Оцепенело он стоял и смотрел на закрытые ворота.
— Ты должен вернуться на свой пост, сынок, — тихо сказал Ганс, положив руку на плечо Эндрю.
— Будь они прокляты! — хрипло прошептал Эндрю.
Объятая страхом, она смотрела на возвышавшуюся в дверях фигуру.
Один из раненых, шатаясь, встал на ноги и попытался поднять мушкет.
Снеся ему голову одним ударом меча, тугарин взревел от восторга. Все больше тугар проникали внутрь, смеясь и крича, их мечи механически опускались, убивая.
Она взглянула на раненого. Нога его была наполовину оторвана, и из артерий хлестала кровь, которую она только что лихорадочно пыталась остановить.
По крайней мере он никогда не узнает, подумала она. Молча она ждала конца. Однако тугары не обращали на нее внимания, завершая кровавое побоище.
Но вот один из тугар, оскалясь, двинулся к ней. И в этот самый момент в помещении раздался грозный рев, заставивший ее вздрогнуть. В дверях стоял тугарин, облаченный в золотые доспехи. Все тугары, как один, в страхе низко склонились перед вошедшим.
Облаченный в золото воин прошествовал вдоль палаты, глядя на результаты резни и выживших раненых, которые лежали на подстилках и героически ждали своего конца.
Тугарин подошел к Кэтлин и остановился, глядя на нее. Его зубы поблескивали в отсветах пламени. Оглянувшись, он быстро что-то сказал, и к нему с поклоном приблизился старый воин.
— Ты — лекарь? — спросил ее Кубата по-русски. Вздрогнув от неожиданности, Кэтлин кивнула. Кубата указал на молодого человека, лежащего на столе.
— Ты пыталась вылечить его? — мягко спросил он.
— Да, и все ради того, чтобы его забили ваши воины, — холодно ответила она. — Теперь я лучше позволю ему истечь кровью. Это более гуманно.
— Я обещаю ему жизнь, — сказал Кубата. — Я даю ему освобождение от ямы. Теперь лечи его.
Кэтлин, пытаясь унять дрожь в руках, приступила к работе, подцепила нить, быстро стягивая артерию, отрезала, снова стянула. Наконец большая часть мышц была отрезана. Взяв пилу, она распилила кость. Потом скальпелем срезала оставшуюся плоть. Завернула внутрь висевшие куски кожи и зашила рану. Закончив, она выпрямилась, по ее телу пробежала дрожь.
— Ты — янки, — спокойно объявил Кубата. — Я не знаю ни одного человека, кто бы смог сделать то же, что ты. Даже среди моего народа.
— Вы просто слишком заняты резней, — парировала Кэтлин.
— Я слышал многое от людей Вазимы, которые бежали от командира янки Кина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63