— Полк, на караул!
В едином движении все солдаты Тридцать пятого взяли мушкеты на караул. Темно-синее знамя Мэна, развевавшееся на ветру, было спущено, и в небо вознесся национальный флаг.
Эндрю мерным шагом подъехал к открытым воротам форта. Управляя Меркурием коленями, он обнажил саблю и отсалютовал Ивору.
Вслед за знаменем Суздаля со скрещенными мечами и солнцем и за стягом дома Ивора, на котором красовалась медвежья голова, сквозь ворота проехала колонна витязей, возглавляемая самим верховным боярином. Вложив саблю обратно в ножны, Эндрю развернул коня и присоединился к гостям. Ивор восседал на огромном коне, и Эндрю казалось, что он скачет рядом с великаном. Боярин с царственным видом осматривал лагерь сквозь очки Эмила, которые украшали его большой нос картошкой. Эндрю внимательно наблюдал за боярином. Он уже понял, что Ивор не из тех, кто сдерживает свои эмоции. Видно было, что тот поражен изменениями, произошедшими в лагере за последние четыре недели. Форт-Линкольн уже превратился в настоящий городок с широкими улицами, плацем для учений и земляными укреплениями, которые казались неприступными.
Сам Ивор выглядел довольно нелепо. Он был облачен в составленные из пластин доспехи, на голове его красовался стальной шлем, в руках — копье и щит; все это плохо сочеталось с очками девятнадцатого века и с визитной карточкой Линкольна, приколотой к щиту в качестве талисмана.
— Как твое здоровье? — спросил Ивор по-русски. Не желая демонстрировать своих познаний в этом языке, Эндрю вопросительно взглянул на Калинку, который трусил рядом с ними на кобыле Эмила.
Калинка был в курсе того, что Эндрю учит русский, — собственно, он сам вместе с Таней его и учил. Но толстяк ничем не выдал своих мыслей и послушно перевел слова Ивора.
— Спроси у его светлости, готов ли он к пароходной прогулке, — произнес Эндрю.
Ивор выдавил из себя улыбку.
— Da, da, — закивал он, но Эндрю почувствовал напряженность в его голосе, так как, несомненно, среди тех Суздальцев, которые наблюдали вчера за причаливанием «Оганкита», было немало его соглядатаев. Эндрю незаметно бросил взгляд на свиту Ивора. Его внимание привлекла фигура Раснара; насколько он успел разобраться в местной политике, это был его заклятый враг.
Когда колонна проходила по Геттисбергской улице, вслед за ней стали пристраиваться янки, так что скоро под барабанную дробь маршировал уже весь полк. Раздалась зычная команда, солдаты радостно взревели в ответ и затянули свою любимую песню, изобилующий непристойностями вариант «Дикси». Эндрю вздрогнул от неожиданности. Разумеется, Ивор и его спутники не понимали ни слова, но он все равно задаст Гансу хорошую взбучку.
Приблизившись к причалу, они увидели отряд О’Дональда, выстроившийся рядом с тремя пушками, чьи стволы ярко блестели на солнце. Выхватив опять саблю из ножен, Эндрю отсалютовал артиллеристам. Пэт ответил приветственным ревом. Большие рыжие бакенбарды ирландца и его моржовые усы вызвали немало завистливых взглядов со стороны русских витязей.
Не в силах сдержать свое любопытство, Ивор оглянулся через плечо и впился взглядом в пушки и в солдат, марширующих следом за ними. Выражение его лица ясно показывало, что он находится под глубоким впечатлением от дисциплины, царящей среди янки.
Выйдя из западных ворот, процессия направилась к пристани, прямо к трапу, ведущему на «Оганкит». Мачты судна украшало множество сигнальных флажков, можно было подумать, что оно участвует в каком-то морском параде. На палубе их ждал Тобиас и тридцать матросов, одетых в парадные синие робы. Все они испытывали явную гордость за свое вновь обретенное судно.
И снова Эндрю пришлось салютовать саблей, на этот раз Тобиасу, который в ответ удостоил его сухим приветствием. Коротышка капитан, казалось, вот-вот лопнет от самодовольства в связи с тем, что его судно стало центром всеобщего внимания.
Спешившись, Ивор и его свита стали беспокойно озираться по сторонам. Раснар, рядом с которым находился еще один молодой священник, стоял в стороне и с нескрываемым отвращением взирал на все вокруг.
О’Дональд и половина его батареи, собравшаяся в увольнение, вышли вперед и с помощью Калинки убедили витязей передать им лошадей. Проведя животных по трапу, они привязали их к мачтам.
После этого Тобиас подошел к Ивору, приветствовал его и пригласил взойти на борт.
— Мои люди сказали мне, что твой корабль плавает без парусов, — сказал боярин.
Беспокойство наконец вырвалось наружу, хотя он и не хотел демонстрировать его перед своей челядью.
— При помощи демонов, — сплюнул Раснар.
— Если это так, то ваше присутствие прогонит демонов, — парировал Эндрю, смотря в глаза Патриарху, — и тогда судно не тронется с места.
Калинка, явно обеспокоенный назревающей ссорой, нервно перевел слова полковника.
Застигнутый врасплох этим ответом, Раснар не нашелся что сказать.
— Мои люди верят в Кесуса так же, как и вы, ибо разве не правда, что оба наших народа пришли сюда из одного места, где Кесус является Богом?
— Ты ни слова не сказал о Перме, — прошипел Раснар, с ненавистью глядя на Кина. — Перм — Бог-Отец.
— Мы чтим его под другим именем.
— Преклони колени и проси прощения у Перма, — пролаял Раснар, — тогда я, может быть, поверю тебе.
— Я не встану на колени, — спокойно ответил Эндрю, — ибо моя вера крепка и без этого.
«Кроме того, этот поступок означал бы, что я признаю перед всеми твое превосходство», — подумал он про себя.
— Мы все будем очень признательны, если ваше святейшество благословит наш корабль, — обратился к Раснару Эндрю, уходя от открытой ссоры. — Тогда, если ваши подозрения насчет демонов окажутся верными, они тут же сбегут, трепеща перед таким святым человеком. Если это демоны движут корабль против ветра и течения, то он не тронется с места, и тогда я признаю вашу правоту и на коленях буду молить о прощении.
Раснар несколько мгновений обдумывал эти слова, затем с приглушенным восклицанием, смахивающим на ругательство, подошел к судну, отталкивая по дороге витязей, внимательно прислушивавшихся к их перепалке.
Подняв свой жезл, священник пробормотал молитву и осенил корабль крестом.
Эндрю бросил быстрый взгляд на О’Дональда и его ребят, тоже по большей части католиков. Но те уже были предупреждены и не перекрестились, когда освящение судна закончилось.
— Капитан Тобиас, можем ли мы подняться на борт? — спросил Эндрю.
Тобиас снисходительно кивнул, очевидно радуясь тому обстоятельству, что Эндрю вновь на его территории. Затем капитан широко улыбнулся, прикоснулся к плечу Ивора и жестом предложил ему подняться по трапу.
Вслед за Ивором и Тобиасом на палубу взошли Эндрю и Калинка. Теперь Кину оставалось надеяться только на то, что котлы «Оганкита» в порядке, иначе Раснар припомнит ему его обещание.
После дружины на корабль прошла первая рота. Солдаты радовались представившейся возможности провести целый день в городе. Вслед за ними погрузились артиллеристы, которые со смаком расписывали своим оставшимся на берегу друзьям, какие удовольствия ожидают их в Суздале.
Поднявшись на ют, Тобиас пригласил Ивора в рулевую рубку. Надувшись от гордости, он с силой потянул за шнур, и пар с пронзительным свистом вырвался из трубы.
Воины Ивора в ужасе закричали, не понимая, откуда исходят эти устрашающие звуки. Некоторые повалились на колени, бормоча молитвы, другие обнажили мечи, готовясь вступить в битву с неведомым врагом. Даже Раснар испуганно вздрогнул, но тут же побагровел от гнева, заметив улыбки на лицах чужаков.
Какое-то время, показавшееся очень долгим, Калинка сломя голову носился по палубе, выкрикивая объяснения и успокаивая гостей. После долгих уговоров Ивор решился сам потянуть за шнур. Когда вновь послышался свист пара, опять раздались встревоженные возгласы, и он тут же бросил веревку, как будто та обернулась гадюкой. Понимающе улыбаясь, Эндрю жестом предложил ему сделать еще одну попытку. Снова послышался слабый свист. Наконец, собравшись с духом, боярин потянул шнур изо всех сил и с довольной улыбкой оглядел своих перепуганных воинов.
В конце концов Ивор расхохотался и, как школьник, которому разрешили запустить петарду, начал радостно дергать за веревку.
— Хочу такую! — завопил он. — Хочу, чтобы у меня во дворце была такая свистелка!
— Это займет несколько дней, — отозвался Эндрю, прикидывая в уме, найдется ли у них в полку умелец, который сможет сконструировать небольшой паровой котел со свистком. — Но мы с радостью преподнесем тебе этот дар.
Ивор расцвел от счастья, услышав эти слова.
— Господин полковник.
Эндрю только сейчас заметил Винсента, стоящего у перил юта.
— Что тебе, сынок?
Готорн подошел к ним, снимая на ходу с плеч свой вещевой мешок. Открыв его, он вытащил небольшие деревянные часы.
— Сэр, с вашего разрешения я бы хотел в знак дружбы преподнести эти часы боярину Ивору от имени всего рядового состава полка.
На лице Винсента появилось торжественное выражение, и Эндрю с трудом удалось скрыть улыбку.
— А они не врут? — поинтересовался он.
Довольно улыбаясь, Винсент достал из мешка небольшой маятник, прикрепил его к основанию часов, и они затикали.
— Тут только часовая стрелка, сэр, чтобы проще было их собирать. Я поставил их по времени этого мира, здесь, кажется, двадцать три часа в сутках. Но с этой штукой все в порядке.
— Отличная работа, парень, — похвалил его Эндрю. Калинка быстро перевел Ивору эту беседу и, следуя указаниям Готорна, объяснил принцип работы часов.
Открыв заднюю панель, Винсент показал Ивору часовой механизм, и боярин радостно засмеялся при виде новой игрушки.
Ивор благожелательно двинул Винсента кулаком по плечу и отослал его обратно к перилам. Его свита разразилась грубым смехом.
— Не пора ли нам трогаться? — наконец осведомился Тобиас, и после утвердительного кивка Эндрю приказал отдать швартовы.
Затем он велел кочегарам разводить пары, и из трубы повалили клубы черного дыма. Судно задрожало, и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее «Оганкит» пошел по реке.
С носа раздавались крики впередсмотрящих, сообщающих об отмелях и прочих препятствиях. «Оганкит» выбрался на середину реки и пошел против течения со скоростью десять узлов.
Ивор, Раснар и все остальные русские молча взирали на это чудо, пока Тобиас при помощи Калинки торопливо объяснял им, что происходит. В итоге он просто указал им на люк в палубе, и все спустились в машинное отделение. Эндрю замыкал шествие.
В машинном отделении было жарко, двухцилиндровый двигатель издавал оглушительный грохот.
Тобиас сбивчиво пытался объяснить принцип работы паровой машины, показывая на вращающийся вал, соединенный с единственным гребным винтом судна, но было очевидно, что его никто не понимает. Однако Эндрю заметил, что священник, стоявший рядом с Раснаром, которого, как он слышал, звали Касмар, смотрел на грохочущее, пышущее жаром чудовище с почтительным трепетом.
Как будто почувствовав взгляд Эндрю, священник обернулся и дружески улыбнулся полковнику. Тот ответил тем же.
Покачивая головами, гости устремились обратно на палубу Раснар что-то нашептывал некоторым дружинникам, которые внимательно его слушали. Эндрю вместе с Касмаром оказались в хвосте процессии. Священник не сводил взгляда с машины.
— Это чудо, — прошептал он и тут же испуганно посмотрел по сторонам, как бы проверяя, нет ли поблизости Раснара. Затем, подтянув полы своей рясы, Касмар полез вверх по лестнице.
Вернувшись на палубу, Эндрю увидел, что Кэтлин и О’Дональд оживленно беседуют, и подошел к ним.
— Ну и как им понравилось наше пекло с адским котлом и покрытыми сажей демонами-кочегарами? — рассмеялся ирландец.
— Выбирай выражения, — одернул его Эндрю. — Тебя может услышать Раснар.
— Ах, этот-то. Не бойся, он наверняка считает наш язык дьявольским и не станет учить его, опасаясь за чистоту своих помыслов. Разве не так, дружок? — добавил он, смотря прямо на Патриарха. На лице О’Дональда играла широкая улыбка, так что было хорошо видно, что у него не хватает двух передних зубов, давным-давно выбитых в каком-то кабаке.
С ледяным выражением лица Раснар миновал их небольшую группу и встал на носу корабля, окруженный несколькими воинами, решившими, видимо, что лучше находиться рядом со святым человеком, когда вокруг происходят такие опасные сверхъестественные явления.
Впрочем, Ивор и большинство его приближенных бесстрашно бродили по всему кораблю, заглядывали в каждое отверстие, дергали за тросы, определяли вес бочонков с водой и с особым любопытством разглядывали корабельную пушку, закрепленную клиньями в середине судна.
Слух о поездке боярина, несомненно, разнесся по всему царству. На склонах холмов, спускавшихся к реке, стояли толпы крестьян, среди которых виднелись землевладельцы верхом на конях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63