Было видно, что медсестру весьма забавляло замешательство обычно столь уверенного в себе командира.
— Сочту за честь, если вы позволите мне завтра сопровождать вас, — почти робко произнес Эндрю.
— Я подумаю над этим, — улыбнулась Кэтлин.
— Э-э, ну да, — откашлялся Эндрю и снова замолчал. Его друзья знали, что он всегда был молчалив в присутствии женщин, и обменивались понимающими улыбками.
Полковник перевел взгляд на Эмила, сидящего рядом с Кэтлин. Доктор явно наслаждался его мучениями. Наконец Ганс сжалился над ним и, прочистив горло, склонился к плечу Эндрю.
— Если мне будет позволено заметить, полковник, — заметил он, — вы хотели обсудить важные дела.
— Да, конечно, сержант, — встрепенулся Эндрю, с трудом отводя взгляд от завораживающих глаз Кэтлин. — Спасибо, что напомнили.
Вновь обретя хладнокровие, он обратился к своим ротным командирам и штабным офицерам, которые с улыбкой взирали на его смущение.
— Перейдем к другим делам, джентльмены. Начнем с идеи Хьюстона.
— Мои парни хотят начать работу над лесопилкой, сэр, — поднялся Трейси Хьюстон, невысокий командир четвертой роты.
Хьюстону было всего девятнадцать, а из-за всклокоченных светлых волос и веснушчатого лица выглядел он и того моложе. В нем никак нельзя было заподозрить закаленного боями офицера, который получил свой чин за доблесть, проявленную в битве в Уайлдернессе.
— Начинайте прямо завтра, после церемонии с Ивором. Место уже выбрано?
— Да, отличное место. Примерно в четверти мили на восток от форта. Там ручей сужается, так что не возникнет сложностей с постройкой плотины. Один из моих людей, Фергюсон, — это настоящий клад, он нашел это место и говорит, что за месяц сможет сделать черпаковое колесо диаметром пятнадцать футов, если вся рота будет ему усердно помогать. Рядовые Айви и Олсен участвовали в строительстве плотины в Вассалборо. Главное, что нам нужно, — это горн и хорошее железо, чтобы сделать пилу.
Эндрю взглянул на О’Дональда. К каждой батарее был приписан по крайней мере один кузнец, который мог подковывать лошадей и чинить снаряжение.
— Данливи, — изрек ирландец. — Если его горн будет рядом с вашей плотиной, он сможет использовать силу воды, чтобы раздуть меха, и через месяц у вас будет самая лучшая пила в этом забытом Богом месте. Кузница нам здесь в любом случае не повредит.
— Значит, решено. Пусть Фергюсон придумает, как заставить горн и лесопилку работать от водяного привода, но это, наверно, потребует постройки большого колеса. Мои парни сделают все необходимые расчеты.
— Как насчет водяной мельницы? — поинтересовался крепыш Флетчер, командир седьмой роты.
— А что насчет мельницы? — переспросил Эндрю.
— У них здесь нет ничего подобного, — пояснил Флетчер. — Эти бедолаги все еще мелют вручную. Слушайте, если мы построим здесь мельницу, то уже не будем так зависеть от подачек этого боярина. Один из моих парней нашел неплохой карьер, где можно взять камни для жерновов. Он говорит, что сможет вытесать их за пару недель. Эндрю довольно улыбнулся. Он беспокоился, чем бы занять своих людей, но совершенно упустил из виду их характер. Они все были из Мэна, а кто же не знает, что по части торговли мэнцы дадут сто очков форы даже ушлым жителям Массачусетса и Коннектикута.
Эндрю перевел взгляд на Флетчера:
— Приступайте к работе.
Хьюстон подергал себя за жидкие бакенбарды, подозрительно косясь на здоровяка Флетчера.
— Если ты одолжишь мне людей, чтобы построить нашу плотину, я потом обеспечу вас досками для вашей плотины и подброшу пару взводов. И еще дам вам древесину для мельницы, сразу после того как методистский комитет получит свое для постройки церкви. Вообще-то, на этом ручье можно соорудить по меньшей мере полдюжины плотин и мельниц.
— А ты одолжишь нам Фергюсона, чтобы он сделал мельничное колесо?
— Эй, эй, — рассмеялся Эндрю, — что здесь происходит?
— Да ничего особенного, обычный деловой разговор. Сначала Эндрю решил вмешаться. Все они принадлежали к одному полку, и эта торговля была неуместна, но тут ему пришло в голову, что все эти проекты и переговоры были как раз то, что поможет им сохранить бодрость духа.
— Тогда так, джентльмены. Разрешаю обмен рабочей силой, но только на время работ, которые проводятся на благо всего полка и одобрены мною. Если мы получим прибыль от предоставления услуг местному населению, половина ее пойдет той роте, которая начала и контролирует это дело, а остальное — в полковую казну.
Все дружно кивнули в знак согласия.
— Раз речь зашла о железе… — начал Майна, командир пятой роты.
— Да, так что?
— Здесь кто-нибудь задумывался над тем, где мы возьмем железо для пил, подков и всего остального?
— Догадываюсь, что ты задумывался, — отозвался Эндрю.
— Верно, — с гордостью признал Майна. — Некоторые из моих ребят работали в цинковых рудниках на краю Белых Гор. Сам я какое-то время изучал металлургию в университете штата. Мы с парнями побродили по округе и обнаружили залежи железной руды милях в четырех выше по ручью, где вы собираетесь строить плотины. Надо будет прорубить туда просеку, и мы сможем добывать немало руды. Все, что нам понадобится, — это колесо, дающее энергию плавильной печи, и печь для обжига руды. Через три месяца у нас будет свое железо.
— Я так понимаю, ты хочешь, чтобы это дело было поручено твоей роте.
— С разрешения полковника, разумеется.
— Разумеется, — согласился Эндрю, улыбаясь. Им очень нужно железо, и, небо свидетель, еще множество всего другого.
— Раз уж мы здесь обсуждаем все это, почему бы не соорудить кузницу Данливи рядом с печью для обжига? — тут же добавил Майна. — Мы сможем прямо на месте отливать готовые изделия.
— Мои ребята тоже не прочь в этом поучаствовать, — перебил его О’Дональд. — Будет чем руки занять. Думаю, у меня найдется пара кожевников, которые сделают меха для ваших горнов.
Эндрю одобрительно кивнул, а остальные офицеры вступили в оживленную дискуссию.
— Еще что-нибудь? — спросил Эндрю и поднял руку, призывая их к тишине. Офицеры, не предложившие никаких проектов, сидели насупившись, их гордость была уязвлена тем, что они не додумались до таких очевидных инициатив. Эндрю видел, что завязывается конкуренция. А он еще беспокоился насчет их боевого духа! Да уже через неделю каждая рота будет занята каким-нибудь важным делом.
— Тогда все, джентльмены. Доброго вам вечера. Не прекращайте вечеринку после моего ухода — мне еще предстоит завтра долгий день с Ивором.
Поднявшись, он вышел из-за стола. Эмил обеспокоенно посмотрел ему вслед, понимая, что действительной причиной его ухода является головная боль, вызванная старой раной. Но он ничего не мог поделать до тех пор, пока Эндрю сам к нему не обратится.
Жадно вдыхая свежий воздух, Эндрю почувствовал, что вечерний холод снимает его боль. Голова заболела уже несколько часов назад, и он, как обычно, терпел боль молча. Во всяком случае, не было никакого смысла жаловаться. Это была старая рана, и он, машинально потирая виски, шагал по темной улице. Скоро протрубят отбой; солдаты уже начали устраиваться на ночлег.
Освежающая прохлада напоминала о доме. Калинка говорил, что зимой у них идет снег, а осень наступит в следующем месяце. Забавно — в Виргинии, откуда они приплыли, через месяц наступит весна. Возможно, последняя весна войны.
Война. Как она там? Странно, то, что занимало все его мысли почти три года, теперь было бесконечно далеко. Поднявшись на бруствер, он залез в пустующую караулку и вгляделся в реку, блестевшую серебром в свете звезд. Высоко над ним ярко светило Колесо — так называли здесь огромную звездную спираль, наполнявшую ярким светом почти все небо.
— Думаете, это где-то там, наверху?
— А, Кэтлин, — приветливо произнес Эндрю, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться по деревянным ступенькам.
— Чудесная ночь, полковник.
— Пожалуйста, называйте меня Эндрю, когда мы наедине.
— Хорошо, Эндрю, — ласково ответила она. — Скажите, вы думаете, что наш дом находится где-то там? — указала она рукой на звезды.
На мгновение он задержал на ней взгляд. В звездном сиянии казалось, что ее лицо светится изнутри. Он почувствовал, что у него перехватило дыхание. Все это время Эндрю был так занят разными делами, что совсем забыл о ее существовании. В этот вечер он впервые по-настоящему ее заметил, и ему вспомнилась их первая встреча. А теперь она снова была рядом с ним.
— Так что вы думаете, Эндрю?
— Я не знаю, что думать, — смущенно ответил он. — У нас в колледже был телескоп. Доктор Вассар разрешал мне в него смотреть. Он верил, что вокруг звезд есть миры — такие, как наш. Но где теперь наш дом…
Он замолчал.
— А мне нравится думать, что наш дом там, наверху, — прошептала Кэтлин. — Может быть, вот это наше Солнце, — показала она на одну из звездочек Колеса.
— А может, Вассар сейчас смотрит на нас, — добавил Эндрю. — Смотрит и гадает, что здесь происходит.
Кэтлин взглянула на него и улыбнулась.
— Там, среди далеких звезд, много ль мыслимых миров? — задумчиво продекламировал Эндрю.
— А вы в душе поэт, полковник. Вы меня удивляете — я думала, что вы такой типичный армейский сухарь.
Эндрю пожал плечами.
— Это просто строчка, которую я сочинил в студенческие годы.
Кэтлин ласково улыбнулась и взяла его под руку.
— Вы не проводите меня до дома, полковник?
— Сочту за честь, — пробормотал Эндрю, помогая ей спуститься по ступенькам.
Когда они шли обратно, послышалась барабанная дробь, означавшая, что наступил отбой, и они замерли, вслушиваясь в эти звуки.
— Как это печально звучит, — промолвила Кэтлин после того, как вечерний бриз унес прочь последнюю ноту.
— Почему печально?
— Странно, что в армии эта дробь звучит и тогда, когда люди укладываются спать, и тогда, когда их закапывают в землю.
— Наверное, в этом есть что-то общее. Я всегда вспоминаю о Геттисберге. Помню, первый раз я услышал эти звуки в ночь перед битвой, когда мы ложились спать. А потом в госпитале я слышал их снова и снова, когда ребят, умерших от ран, хоронили на холме рядом с городом. Но, знаете, это символично. Эта дробь говорит, что пора отдохнуть — в конце дня или в конце жизни.
— Наша беседа приняла невеселый оборот. — Голос Кэтлин дрожал. — Может, это потому, что война отметила нас своей печатью и никогда не отпустит от себя?
— Разве она нас уже не отпустила?
— Вы думаете, мы никогда не вернемся домой? Эндрю грустно улыбнулся в ответ.
— А вас это сильно расстроит, мисс Кэтлин О'Рэйли?
— Нет, не сильно, — ответила Кэтлин. — В конце концов, жених мой погиб.
Эндрю вопрошающе поднял брови.
— Мы обручились незадолго перед войной. Он записался в армию в шестьдесят первом, сказал, что на три месяца, — тихо объяснила она. — Он обещал скоро вернуться, говорил, что война закончится до конца лета и тогда мы поженимся.
— И не вернулся, — закончил Эндрю. Кэтлин кивнула и закрыла лицо руками. Эндрю опустил руку ей на плечо.
— Нет, я не плачу, — глухо сказала она.
— Поэтому вы стали медсестрой, из-за него?
— Надо было чем-то занять себя, а это казалось подходящим делом. Забавно, я часто размышляла, что я буду делать, когда кончится война. Теперь мне вряд ли придется искать ответ на этот вопрос. Похоже, это решилось без моего участия.
Эндрю не удержался от улыбки. У нее было много общего с ним — больше, чем он думал. Война, лишившая его столь многого, в то же время как бы наложила на него заклятье. Великое событие, частью которого он стал, затянуло его так сильно, что он не был уверен, сможет ли обойтись без него. При всем старании он никак не мог представить себе возвращение в Боуден к жизни обычного профессора истории в маленьком университетском городке. Эндрю гордился тем, что его жизнь связана с таким великим событием, что он участник этого грандиозного действа, и уже не мог себя помыслить без него.
Чувствовала ли она то же самое? — подумал он. Дойдя до городской площади, он подвел Кэтлин к двери ее хижины.
— Я утратила часть себя, Эндрю, и я отчетливо поняла, что не перенесу еще раз боли, какую испытываешь, когда любимый человек выходит из дома и обещает вернуться. Это я поняла, — сказала она с печальной улыбкой.
Она повернулась к нему спиной и открыла дверь. Неожиданно для самого себя он схватил ее за руку, и она удивленно посмотрела не него.
— Кэтлин, я понимаю вас. Может, когда-нибудь я расскажу вам о себе, о своих страхах. Но сейчас я бы хотел удостоиться чести сопровождать вас завтра в город, — сдавленным от напряжения голосом произнес Эндрю.
Слабая улыбка озарила ее черты.
— С радостью, полковник Кин, но надеюсь, что вы поняли, о чем я говорила, и будете уважать мои чувства.
Эндрю неловко кивнул и выпустил ее руку.
Присев в реверансе, она повернулась и исчезла в доме.
Эндрю долго простоял у ее дверей, чувствуя себя неопытным школьником. Наконец он отправился к себе домой, даже не заметив, что его головная боль прошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Сочту за честь, если вы позволите мне завтра сопровождать вас, — почти робко произнес Эндрю.
— Я подумаю над этим, — улыбнулась Кэтлин.
— Э-э, ну да, — откашлялся Эндрю и снова замолчал. Его друзья знали, что он всегда был молчалив в присутствии женщин, и обменивались понимающими улыбками.
Полковник перевел взгляд на Эмила, сидящего рядом с Кэтлин. Доктор явно наслаждался его мучениями. Наконец Ганс сжалился над ним и, прочистив горло, склонился к плечу Эндрю.
— Если мне будет позволено заметить, полковник, — заметил он, — вы хотели обсудить важные дела.
— Да, конечно, сержант, — встрепенулся Эндрю, с трудом отводя взгляд от завораживающих глаз Кэтлин. — Спасибо, что напомнили.
Вновь обретя хладнокровие, он обратился к своим ротным командирам и штабным офицерам, которые с улыбкой взирали на его смущение.
— Перейдем к другим делам, джентльмены. Начнем с идеи Хьюстона.
— Мои парни хотят начать работу над лесопилкой, сэр, — поднялся Трейси Хьюстон, невысокий командир четвертой роты.
Хьюстону было всего девятнадцать, а из-за всклокоченных светлых волос и веснушчатого лица выглядел он и того моложе. В нем никак нельзя было заподозрить закаленного боями офицера, который получил свой чин за доблесть, проявленную в битве в Уайлдернессе.
— Начинайте прямо завтра, после церемонии с Ивором. Место уже выбрано?
— Да, отличное место. Примерно в четверти мили на восток от форта. Там ручей сужается, так что не возникнет сложностей с постройкой плотины. Один из моих людей, Фергюсон, — это настоящий клад, он нашел это место и говорит, что за месяц сможет сделать черпаковое колесо диаметром пятнадцать футов, если вся рота будет ему усердно помогать. Рядовые Айви и Олсен участвовали в строительстве плотины в Вассалборо. Главное, что нам нужно, — это горн и хорошее железо, чтобы сделать пилу.
Эндрю взглянул на О’Дональда. К каждой батарее был приписан по крайней мере один кузнец, который мог подковывать лошадей и чинить снаряжение.
— Данливи, — изрек ирландец. — Если его горн будет рядом с вашей плотиной, он сможет использовать силу воды, чтобы раздуть меха, и через месяц у вас будет самая лучшая пила в этом забытом Богом месте. Кузница нам здесь в любом случае не повредит.
— Значит, решено. Пусть Фергюсон придумает, как заставить горн и лесопилку работать от водяного привода, но это, наверно, потребует постройки большого колеса. Мои парни сделают все необходимые расчеты.
— Как насчет водяной мельницы? — поинтересовался крепыш Флетчер, командир седьмой роты.
— А что насчет мельницы? — переспросил Эндрю.
— У них здесь нет ничего подобного, — пояснил Флетчер. — Эти бедолаги все еще мелют вручную. Слушайте, если мы построим здесь мельницу, то уже не будем так зависеть от подачек этого боярина. Один из моих парней нашел неплохой карьер, где можно взять камни для жерновов. Он говорит, что сможет вытесать их за пару недель. Эндрю довольно улыбнулся. Он беспокоился, чем бы занять своих людей, но совершенно упустил из виду их характер. Они все были из Мэна, а кто же не знает, что по части торговли мэнцы дадут сто очков форы даже ушлым жителям Массачусетса и Коннектикута.
Эндрю перевел взгляд на Флетчера:
— Приступайте к работе.
Хьюстон подергал себя за жидкие бакенбарды, подозрительно косясь на здоровяка Флетчера.
— Если ты одолжишь мне людей, чтобы построить нашу плотину, я потом обеспечу вас досками для вашей плотины и подброшу пару взводов. И еще дам вам древесину для мельницы, сразу после того как методистский комитет получит свое для постройки церкви. Вообще-то, на этом ручье можно соорудить по меньшей мере полдюжины плотин и мельниц.
— А ты одолжишь нам Фергюсона, чтобы он сделал мельничное колесо?
— Эй, эй, — рассмеялся Эндрю, — что здесь происходит?
— Да ничего особенного, обычный деловой разговор. Сначала Эндрю решил вмешаться. Все они принадлежали к одному полку, и эта торговля была неуместна, но тут ему пришло в голову, что все эти проекты и переговоры были как раз то, что поможет им сохранить бодрость духа.
— Тогда так, джентльмены. Разрешаю обмен рабочей силой, но только на время работ, которые проводятся на благо всего полка и одобрены мною. Если мы получим прибыль от предоставления услуг местному населению, половина ее пойдет той роте, которая начала и контролирует это дело, а остальное — в полковую казну.
Все дружно кивнули в знак согласия.
— Раз речь зашла о железе… — начал Майна, командир пятой роты.
— Да, так что?
— Здесь кто-нибудь задумывался над тем, где мы возьмем железо для пил, подков и всего остального?
— Догадываюсь, что ты задумывался, — отозвался Эндрю.
— Верно, — с гордостью признал Майна. — Некоторые из моих ребят работали в цинковых рудниках на краю Белых Гор. Сам я какое-то время изучал металлургию в университете штата. Мы с парнями побродили по округе и обнаружили залежи железной руды милях в четырех выше по ручью, где вы собираетесь строить плотины. Надо будет прорубить туда просеку, и мы сможем добывать немало руды. Все, что нам понадобится, — это колесо, дающее энергию плавильной печи, и печь для обжига руды. Через три месяца у нас будет свое железо.
— Я так понимаю, ты хочешь, чтобы это дело было поручено твоей роте.
— С разрешения полковника, разумеется.
— Разумеется, — согласился Эндрю, улыбаясь. Им очень нужно железо, и, небо свидетель, еще множество всего другого.
— Раз уж мы здесь обсуждаем все это, почему бы не соорудить кузницу Данливи рядом с печью для обжига? — тут же добавил Майна. — Мы сможем прямо на месте отливать готовые изделия.
— Мои ребята тоже не прочь в этом поучаствовать, — перебил его О’Дональд. — Будет чем руки занять. Думаю, у меня найдется пара кожевников, которые сделают меха для ваших горнов.
Эндрю одобрительно кивнул, а остальные офицеры вступили в оживленную дискуссию.
— Еще что-нибудь? — спросил Эндрю и поднял руку, призывая их к тишине. Офицеры, не предложившие никаких проектов, сидели насупившись, их гордость была уязвлена тем, что они не додумались до таких очевидных инициатив. Эндрю видел, что завязывается конкуренция. А он еще беспокоился насчет их боевого духа! Да уже через неделю каждая рота будет занята каким-нибудь важным делом.
— Тогда все, джентльмены. Доброго вам вечера. Не прекращайте вечеринку после моего ухода — мне еще предстоит завтра долгий день с Ивором.
Поднявшись, он вышел из-за стола. Эмил обеспокоенно посмотрел ему вслед, понимая, что действительной причиной его ухода является головная боль, вызванная старой раной. Но он ничего не мог поделать до тех пор, пока Эндрю сам к нему не обратится.
Жадно вдыхая свежий воздух, Эндрю почувствовал, что вечерний холод снимает его боль. Голова заболела уже несколько часов назад, и он, как обычно, терпел боль молча. Во всяком случае, не было никакого смысла жаловаться. Это была старая рана, и он, машинально потирая виски, шагал по темной улице. Скоро протрубят отбой; солдаты уже начали устраиваться на ночлег.
Освежающая прохлада напоминала о доме. Калинка говорил, что зимой у них идет снег, а осень наступит в следующем месяце. Забавно — в Виргинии, откуда они приплыли, через месяц наступит весна. Возможно, последняя весна войны.
Война. Как она там? Странно, то, что занимало все его мысли почти три года, теперь было бесконечно далеко. Поднявшись на бруствер, он залез в пустующую караулку и вгляделся в реку, блестевшую серебром в свете звезд. Высоко над ним ярко светило Колесо — так называли здесь огромную звездную спираль, наполнявшую ярким светом почти все небо.
— Думаете, это где-то там, наверху?
— А, Кэтлин, — приветливо произнес Эндрю, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться по деревянным ступенькам.
— Чудесная ночь, полковник.
— Пожалуйста, называйте меня Эндрю, когда мы наедине.
— Хорошо, Эндрю, — ласково ответила она. — Скажите, вы думаете, что наш дом находится где-то там? — указала она рукой на звезды.
На мгновение он задержал на ней взгляд. В звездном сиянии казалось, что ее лицо светится изнутри. Он почувствовал, что у него перехватило дыхание. Все это время Эндрю был так занят разными делами, что совсем забыл о ее существовании. В этот вечер он впервые по-настоящему ее заметил, и ему вспомнилась их первая встреча. А теперь она снова была рядом с ним.
— Так что вы думаете, Эндрю?
— Я не знаю, что думать, — смущенно ответил он. — У нас в колледже был телескоп. Доктор Вассар разрешал мне в него смотреть. Он верил, что вокруг звезд есть миры — такие, как наш. Но где теперь наш дом…
Он замолчал.
— А мне нравится думать, что наш дом там, наверху, — прошептала Кэтлин. — Может быть, вот это наше Солнце, — показала она на одну из звездочек Колеса.
— А может, Вассар сейчас смотрит на нас, — добавил Эндрю. — Смотрит и гадает, что здесь происходит.
Кэтлин взглянула на него и улыбнулась.
— Там, среди далеких звезд, много ль мыслимых миров? — задумчиво продекламировал Эндрю.
— А вы в душе поэт, полковник. Вы меня удивляете — я думала, что вы такой типичный армейский сухарь.
Эндрю пожал плечами.
— Это просто строчка, которую я сочинил в студенческие годы.
Кэтлин ласково улыбнулась и взяла его под руку.
— Вы не проводите меня до дома, полковник?
— Сочту за честь, — пробормотал Эндрю, помогая ей спуститься по ступенькам.
Когда они шли обратно, послышалась барабанная дробь, означавшая, что наступил отбой, и они замерли, вслушиваясь в эти звуки.
— Как это печально звучит, — промолвила Кэтлин после того, как вечерний бриз унес прочь последнюю ноту.
— Почему печально?
— Странно, что в армии эта дробь звучит и тогда, когда люди укладываются спать, и тогда, когда их закапывают в землю.
— Наверное, в этом есть что-то общее. Я всегда вспоминаю о Геттисберге. Помню, первый раз я услышал эти звуки в ночь перед битвой, когда мы ложились спать. А потом в госпитале я слышал их снова и снова, когда ребят, умерших от ран, хоронили на холме рядом с городом. Но, знаете, это символично. Эта дробь говорит, что пора отдохнуть — в конце дня или в конце жизни.
— Наша беседа приняла невеселый оборот. — Голос Кэтлин дрожал. — Может, это потому, что война отметила нас своей печатью и никогда не отпустит от себя?
— Разве она нас уже не отпустила?
— Вы думаете, мы никогда не вернемся домой? Эндрю грустно улыбнулся в ответ.
— А вас это сильно расстроит, мисс Кэтлин О'Рэйли?
— Нет, не сильно, — ответила Кэтлин. — В конце концов, жених мой погиб.
Эндрю вопрошающе поднял брови.
— Мы обручились незадолго перед войной. Он записался в армию в шестьдесят первом, сказал, что на три месяца, — тихо объяснила она. — Он обещал скоро вернуться, говорил, что война закончится до конца лета и тогда мы поженимся.
— И не вернулся, — закончил Эндрю. Кэтлин кивнула и закрыла лицо руками. Эндрю опустил руку ей на плечо.
— Нет, я не плачу, — глухо сказала она.
— Поэтому вы стали медсестрой, из-за него?
— Надо было чем-то занять себя, а это казалось подходящим делом. Забавно, я часто размышляла, что я буду делать, когда кончится война. Теперь мне вряд ли придется искать ответ на этот вопрос. Похоже, это решилось без моего участия.
Эндрю не удержался от улыбки. У нее было много общего с ним — больше, чем он думал. Война, лишившая его столь многого, в то же время как бы наложила на него заклятье. Великое событие, частью которого он стал, затянуло его так сильно, что он не был уверен, сможет ли обойтись без него. При всем старании он никак не мог представить себе возвращение в Боуден к жизни обычного профессора истории в маленьком университетском городке. Эндрю гордился тем, что его жизнь связана с таким великим событием, что он участник этого грандиозного действа, и уже не мог себя помыслить без него.
Чувствовала ли она то же самое? — подумал он. Дойдя до городской площади, он подвел Кэтлин к двери ее хижины.
— Я утратила часть себя, Эндрю, и я отчетливо поняла, что не перенесу еще раз боли, какую испытываешь, когда любимый человек выходит из дома и обещает вернуться. Это я поняла, — сказала она с печальной улыбкой.
Она повернулась к нему спиной и открыла дверь. Неожиданно для самого себя он схватил ее за руку, и она удивленно посмотрела не него.
— Кэтлин, я понимаю вас. Может, когда-нибудь я расскажу вам о себе, о своих страхах. Но сейчас я бы хотел удостоиться чести сопровождать вас завтра в город, — сдавленным от напряжения голосом произнес Эндрю.
Слабая улыбка озарила ее черты.
— С радостью, полковник Кин, но надеюсь, что вы поняли, о чем я говорила, и будете уважать мои чувства.
Эндрю неловко кивнул и выпустил ее руку.
Присев в реверансе, она повернулась и исчезла в доме.
Эндрю долго простоял у ее дверей, чувствуя себя неопытным школьником. Наконец он отправился к себе домой, даже не заметив, что его головная боль прошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63