— Он почему — то меня коснулся с нежностью, и похоже я ее у него перехватила. Все как в классической приворожке — я после этого с ума по нему схожу, и я ему не нужна. Но как это могло случиться?
— Слушай, а может все правильно, и он как раз тот кто тебе нужен? — осторожно сказала Маруська, невольно снова меня возвращая к тому разговору с бабушкой.
— Бред, — отрезала я. — Если «тот самый» — то все должно быть обоюдно! А он мне сам сказал что меня ненавидит!
Последние слова дались мне очень тяжело. Грудь сдавило подступающими рыданиями.
«Да поплачь, не притворяйся, легче будет, — с жалостью сказал внутренний голос».
«Пошел к черту!!!»
— Может его еще на раз приворожить? — подала голос Маруська.
— А как я его еще раз затащу сюда? Он меня видеть не хочет. А по воздуху — так когда еще дойдет.
И тут перед глазами встала сцена — Ворон сдергивает салфетку со стаканов сока и один предлагает мне.
— Маруся, я поняла, — потрясенно воскликнула я. — Я нашла глюк. Я сама выпила стакан с приворотом. Он не привороженный!!! Зато приворожилась каким — то образом я.
«Ты что, дура, такой бред несешь?» — недоуменно спросил внутренний голос. Понятно, что я сделала вид что ничего не слышала.
Следовало срочно отворожиться. Я подскочила и немедленно начала готовиться к обряду.
— Могу помочь? — спросила Маруська.
— Конечно, — рассеянно отозвалась я, наливая родниковую воду в ведерко, — брысь отсюда на кухню, и не показывайся пока не позову.
— Только я готовить не буду, — предупредила Маруська, — мне лень.
— Правильно, пиццу закажем, — согласилась я.
Маруська убежала, я снова сняла оковы с силы, раскрылась и начала по крупинкам сыпать в воду соль, обволакивая каждый кристалл силой и словом.
— Три раза крещусь , — прошептала я, накладывая на себя трижды крестное знамение, — три раза молюсь, три раза заклинаю…
Сила дробила кристаллики соли и с моей руки тонкой струйкой текла соляная пыль в воду. Я не спеша наговаривала слова.
— … з емля ты моя земличка,
есть на тебе место,
где нам с Вороном будет тесно,
будем мы с ним плеваться,
никогда не будем целоваться , — тут мне стало отчаянно жалко расставаться с любимым.
— Тебя я не жду, проклинаю,
Дверь на замки закрываю,
постель для тебя — не расстилаю,
и крепко тебя — не обнимаю , — печально читала я.
С тяжелым сердцем я дочитала слова обряда, в ванной вылила на себя соляной раствор и не вытираясь пошла в спальню. Там упала на кровать и почему — то долго рыдала.
— Мань, — раздался голос Маруськи от порога, — тебе твой Ворон звонит.
— Алло! — счастье и покой снизошло на меня. Онмне позвонил…
— Мария, — спокойно сказал Ворон, — ты вчера попросила у меня помощи.
— Какой? — Его голос был для меня райской музыкой
— Насчет того что тебя убить хотят, — усмехнулся он. — Проблемы больше нет. Поняла?
— Так я знаю, что ты у Грицацуевой сына отпустил, спасибо тебе большое, — светло улыбнулась я. То что он передумал меня убивать — было для меня добрым знаком, какой — то надеждой, что все у нас будет хорошо.
— Маша, — сказал он, не обращая внимания, — наша договоренность в силе, общак надо искать, как не крути. Могу я к тебе приехать?
— Конечно! — радостно сказала я.
— Через полчаса? — уточнил он.
— Не, я сейчас немного не в форме, — растерялась я.
— То есть?
— Ну непричесанная и вообще…
— Сила на месте? — сухо спросил Ворон.
— На месте.
— Тогда через полчаса.
И он отключился. Я какое — то мгновение в оторопении слушала короткие гудки, потом с силой швырнула трубку в стену. Мерзавец только что дал понять что ему моя внешность и я сама до лампочки.
Приехал Ворон не один. Модельного вида, раскрашенная как ирокез перед битвой куколка висла на его руке и отпускать не собиралась. Что — то знакомое было в ее личике.
— Это кто? — в упор спросила я.
— Настя, — представил он ее.
— Что это у вас грязь — то такая? — вместо приветствия девица брезгливо оглядела слегка натоптанный уличной обувью паркет в холле. — Я разуваться в таком месте не намерена.
Она вздернула прехорошенький носик и прошла на кухню, оставляя следы.
— Маруся, тебе не трудно комья грязи за нашей гостьей смести в уголок? — холодно обратилась я к подружке, не сводя глаз с нахалки.
— Да тут нужен моющий пылесос, дождь прошел, у нее все подошвы в жидкой грязи, — скептически заявила Маруська.
Гостья побагровела.
— Куда ты меня привел? — гневно спросила она у Ворона.
— Не переживай, котеночек, мы ненадолго, — успокоил он ее.
— Вот я после ее ухода и уберу, — заявила Маруська и подмигнула мне, — замоем за ней пол, да?
Маруська намекала на простейший обряд на то, чтобы человек сюда больше не ходил. Правильно, да только вряд ли она и так сюда придет.
Я была зла. «Котеночек», черт возьми???? Хорош котеночек, мымра недомытая! Да на ней косметики килограмма два, умыть — так там такая обезьяна окажется!
Злая на весь свет, я пошла в гостиную, Ворон потопал за мной.
— Говори что надо, — сухо попросила я.
— Посмотри, как мне найти общак, — попросил любимый.
— Гадала уже, — отрезала я.
— Это ты себе гадала, а мне нет, — резонно заметил он.
Я спустя рукава и явно халтуря погадала ему, сказала что дела у него хреновые и ничего он не найдет.
— Как это — ничего?
— Да вот так, — злорадно сказала я. — Карты говорят что ты с этими деньгами никогда не встретишься.
Он задумчиво потер подбородок, посмотрел на меня и тихо сказал
— Ты мою смерть разделишь тогда.
Это была не угроза. Странно — но это звучало как … предложение… Руки и сердца. Как обещание…
— Разделишь? — прошептал он и внезапно потянулся ко мне.
«Сейчас он меня поцелует!» — со сладким ужасом подумала я и тут дверь распахнулась.
— Ой, смотри какая прелесть! Я такую же хочу! Купишь? — задыхаясь от восторга, в комнату влетела Настя. В руках она держала мой браслет из крупных прямоугольных изумрудов, каждый в рамке из маленьких бриллиантиков.
— Куплю, конечно, — улыбнулся ей любимый и у меня все в душе похолодело.
— Пятьдесят тысяч баксами, она того стоит? — подняла я бровь, глядя в глаза Ворона.
— А когда его тебе дарили, ты тоже задавала себе этот вопрос? — в упор спросил он и нежно улыбнулся подружке. — Настя, браслет положи на место и подожди меня там еще немного, я скоро.
— Ну сколько можно тебя ждать! — она очаровательно надула пухлые губки.
— Еще немного, котенок, хорошо? И завтра купим тебе браслет.
«Значит, считает что стоит», — отстраненно подумала я. Сердце мое было разбито на мелкие кусочки. Может быть, Ворон и найдет общак, но не с моей помощью. Мне легче по субботам рыдать на его могилке, чем видеть около него девиц.
— Мария, — требовательно посмотрел он на меня, — ты мне толком так ничего и не сказала.
— Можешь не платить мне за сеанс, — холодно ответила я.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— Послушай, мы все гадания прошли?
— Нет, мы еще тени не смотрели, — неохотно признала я.
— Делай, — велел он.
Я нехотя принесла металлический поднос, прочитала на лист бумаги заклинание и дала его Ворону. Потом задернула шторы и стала наблюдать, как парень смял тонкий лист, положил на поднос и поджег от тонкой свечки. Мы молча смотрели, как полыхает маленький костер, постепенно угасая. Я взяла свечку и поставила ее позади хрупкой сожженной бумаги, так, чтобы она отбрасывала тень на стену.
— Что видишь? — спросила я Ворона.
Вопрос был неуместен. Очень четко на стене прорисовался профиль плейбоевского зайчишки.
— Да зайца какого — то, — неуверенно сказал любимый. — И что это значит?
— А что ты спрашивал, когда бумагу мял?
— У кого баксы.
— Ну вот тебе и ответ, — ехидно резюмировала я. — Потряси знакомых Зайцевых.
Ворон нахмурился.
— Черт меня подери, если я что — нибудь понимаю. Нет никаких знакомых Зайцевых.
Я не скрывая радости развела руками.
— Послушай, а ты сам — то чего делаешь для поисков? Или все на мои плечи переложил?
— Это было бы неосмотрительно, от тебя никакого толка, — жестко сказал он.
— А ты сам что выяснил? — в тон ответила я.
— Ничего, — спокойно сказал он. — Как и не было этих денег. В доме у Никанора все перевернули, ни в одном городском банке этих денег тоже нет. На запад он их перевести просто не мог — они всегда должны были быть под рукой, из общака ежедневно изымались суммы на разные нужды.
— Весело, — резюмировала я.
Он коротко кивнул и поднялся.
— Ты куда? — встрепенулась я.
— Пора, — коротко бросил он. — Настя, собирайся!
— Останься… — почти беззвучно шепнули мои губы.
Но он услышал.
— Мне надо к матери.
Коротко и четко.
Странно, что у таких бездушных тварей могут быть матери.
— Ну наконец — то, — недовольно протянула Настя, выпархивая из кухни.
— Браслет оставь, — холодно сказала я.
Для меня пятьдесят тысяч баксов — большие деньги, и никто мне его не дарил, сама покупала. Кому нужно изумруды с бриллиантами дарить той, что рожей на при нцессу не тянет. А тянет разве что на бесцветную моль вследствие того, что я блондинка… Пигментонедостаточная — чем не оскорбление?
Настя удивленно на меня посмотрела и я взглядом указала на ее руку, в которой она машинально крутила мой браслет, поверх ее дешевой бисерной феньки.
— Да больно надо, — швырнула она его на столик в прихожей и высокомерно повела плечами.
Так они и ушли. Ворон, кстати, не расплатился, и меня это неприятно покоробило. Ну да ладно, прощу как будущему покойнику, что с него теперь взять. Злая на весь свет я пошла в ванную и долго там отмывала шкурку. Ну и пусть он своей мымре изумруды дарит, а я себе подарю пару миллиончиков баксов! Хотя была ведь у меня мыслишка найти эти деньги и выручить любимого. И пусть мать их в церковь снесет — все к черту! Не хочет — как хочет. Я устрою ему шикарные похороны, пусть радуется с того света. Потом я долго сушила феном свои волосы, за это время хорошенько подумала.
Я снова анализировала сон. Что я узнала? Что мне необходимо найти часы, в часах — необходимая мне книга. Зачем мне она? С ее помощью я смогу найти деньги, хотя Книга — и сама по себе для меня как для ведьмы — голубая и недостижимая заветная мечта. Еще необходимо найти и поговорить с неким Сашей. А какой Саша может иметь отношение к баксам? Я напрягая извилины думала, и тут внезапно картинка сложилась. Я поздравила себя с поразительной тупостью — то, до чего я додумалась, с самого начала лежало на поверхности.
Я многое чего еще не знаю из магии, в основном для меня некромантия черный лес. Обряды по работе с мертвыми, и они наверняка описываются в Библии Ведьмы. Единственный человек, который знает где лежат эти баксы — Саня Никаноров. Мертвый в данный момент.
Библия мне была нужна, чтобы иметь возможность спросить у мертвого Никанора, где деньги лежат. Бог мой! Мне аж поплохело. Необходимо срочно проводить обряд, Никанор то в могиле это… разлагается. Если уж поднимать, так пока он еще в божеском виде, дабы инфаркт не заработать.
Кое — как я досушила свои длиннющие волосы, быстренько смазала свою шкурку кремами и, накинув халат, и пошла в гостиную. Достала мешочек с костями, спросила где мне найти часы и бросила их на стол. Выпало 45+15+1 — «Вы вчера были рядом с целью». Все ясно, значит надо снова двигать по вчерашнему маршруту.
Я выглянула в окно, оценила похолодание и натянула джинсы. Потом заплела косу и спустилась на кухню. Маруська деловито резала здоровенную пиццу.
— Молодец, — обрадовалась я, — когда успела заказать?
— Да когда ты еще в ванной отвораживалась. Вот только привезли. Кстати — получилось отворожиться?
Я ухватила кусочек пиццы, налила в стакан сока и задумалась.
— Маруська, ты не поверишь. Но когда он пришел, я его ревновала к этой Насте. И жутко хотела поцеловать.
— Значит плохо отвораживалась, — постановила та. — Чего халтуришь, старушка?
— Да не халтурила я. Понимаешь, когда заклинание получилось — я это чувствую. Я правда отворожилась. Только почему — то я его все равно люблю.
— Фигня какая — то получается, старушка.
— Фигня. Ладно, любовь любовью, а баксы надо искать, — встряхнулась я наконец.
— Какие баксы? — недоуменно воззрилась на меня Маруська.
— Ты что, ничего не знаешь??
— Нет.
— Вот ничего себе, — присвистнула я. — Как это так — я знаю, а ты нет. Так вот, пропали тут два миллиона долларов. И никто не знает где они! Надо найти, пока не опередили.
Про то что от этих двух миллионов зависит жизнь Ворона, я благородно умолчала, решив не травмировать нежную Маруськину душу. Маруськины глаза сделались похожими на два чайных блюдца и она медленно повторила:
— Два миллиона…
— Именно!
— А как ты их искать будешь?
— Да есть у меня кой какие наметки, Марусь. Найду я их — стопроцентно, это и карты говорят. Заживем тогда, — мечтательно протянула я.
— Да ты и так вроде не бедствуешь.
— Маруся, денег мало не бывает, — наставительно сказала я. — Мне уже двадцать восемь лет, скоро пенсия не за горами, надо подумать о будущем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36