Я поразилась его изворотливости, и наобум ляпнула максимально пренебрежительно:
— Дорогой мой, так это в случае, если инородный выдающийся предмет больше метра! А у меня из окошка торчало не больше пятидесяти сантиметров!
Гаишники дружно сникли. Мой блеф удался, то ли я случайно угадала такое правило, то ли они эти правила еще хуже меня знали.
— Я могу ехать? — холодно спросила я.
— Нет, — отозвался первый гиббон, — платите штраф за превышение скорости.
— С чего же баня — то упала? — удивилась я. — Что — то я у вас радара не заметила. Где доказательства превышения?
— Какой радар? — возмутился гиббон, — там и на глазок было видно, что вы ехали на скорости под 150 км/ч.
— Да мне начхать на ваш глазок, — лениво отозвалась я. — Если вы на него мне предъявите сертификаты и постановление, что он у вас официально вместо радара используется — нет проблем. Однако я лично ехала на скорости 30 км в час, и попробуйте меня убедить в обратном. Все, ребята, мне честное слово некогда.
Я помахала им ногой и поехала дальше. Все три гиббона с ненавистью смотрели мне вслед.
Через минут пятнадцать, уже у поворота в деревню, они меня настигли снова.
— А это что у вас? — радостно завопили они, указывая на бутылку в моих руках. — Вождение в нетрезвом виде налицо! Мы ее сразу увидели, да ты нас с ногой заболтала.
— Ээх! — посмотрела я на них как на умственно отсталых, повернула бутылку этикеткой к ним и спросила:
— Читать — то хоть, горемычные, умеете?
Они в молчании посмотрели на надпись «Дюшес» и переглянулись.
— А мы откуда знаем что там не пиво налито? — выдал в конце концов мыслю самый вредный. Я молча достала пластиковый стаканчик, нацедила в него газводички и подала ему:
— Угощайтесь, ледяная. А теперь прощайте — мне и правда пора.
Деревня встретила меня сонным видом. По улицам лениво бродили редкие коровы, и тихий шум моей машины казался тут оглушительным. Из народа мне встретилась только ветхая старушка с ведерком у колодца.
Я припарковала свою шушлайку у ворот, подергала, убедилась что они заперты изнутри на засов и недолго думая перемахнула через них поверху.
Папик мирно спал на крылечке. Я посмотрела на его скрючившуюся фигурку на голых досках, ощутила густое сивушное амбре от него и, вздохнув, слегка отодвинула его от двери. Пройдя по комнатам, я совсем расстроилась — папик наведением чистоты себя не утруждал. Я пошла к колодцу во дворе, набрала воды, и тут услышала как к дому подъехала машина и громко посигналила. Удивленная, я высунулась за ворота и обомлела. Около моей машины снова стояли гаишники.
— Девушка, медицинскую экспертизу надо все же пройти, — хмуро сообщил мне один.
— Да? — сказала я.
— Да, — подтвердил он, — в салоне то у вас вон сколько бутылок валяется, и наверняка не все из — под газировки. Собирайтесь, поехали на экспертизу.
— Щаз, — кивнула я. — Шнурки поглажу.
— Девушка, это недолго, всего полчаса, — подал голос второй.
— Ну можете и здесь штраф заплатить, — поддакнул третий.
— Мужики, — решительно заявила я. — Прием гаишников на сегодня закончен, машина в тенечке и водителем я больше не являюсь. Хоть водкой я наливайся теперь — вам это должно быть до лампочки.
— Но у вас же весь салон в бутылках, — разозлились гаишники.
— Ребята, вы перегрелись, — с жалостью я посмотрела на них. — Брысь отсюда, пока я не разозлилась совсем, достали вы меня уже сегодня, честное слово.
И я захлопнула калитку.
Хлопцы там о чем — то посовещались, но наконец завели машину и уехали.
Следующие два часа я потратила на то, чтоб вычистить дом и заставить бесчувственного отца вымыться и побриться. Только после этого я уложила мало что соображающего папу в чистую постель. Потом наконец — то поставила чайник и выпила чашечку душистого жасминового чая. Настроение было мерзопакостное. Я постаралась себя утешить тем что родителей не выбирают, и папик, когда трезвый — хороший и добрый. Только вот уж очень редко он был трезвым. И очень, очень мучался всегда от своей трезвенности. Так, что хотелось на последние деньги купить ему бутылку.
Подумав, я достала тортик и отрезала кусочек. Сладкое всегда подбадривает меня в минуты уныния. Я колупнула его чайной ложечкой и внезапно подскочила. Пробежала по трем комнатам домика и неверяще посмотрела на похрапывающего отца. Часов не было нигде. Напрашивался вывод — что отец их пропил. Стараясь не впадать в панику, я еще раз тщательно осмотрела все закоулки, включая сени и кладовку. Часов не было.
Потом я пошла и хорошенько обыскала многочисленные сарайки во дворе и огороде.
Часов не было!!!
Решительным шагом я двинулась к колодцу, набрала там ведро воды, занесла в дом и быстро окунула голову отца в ледяную водичку.
— Аааа!! — забулькал он, мгновенно очухиваясь.
— Пап, извини, — серьезно сказала я.
— Магдалина! — вытаращил он на меня глаза. — Ты откуда?
Папа был единственным человеком на свете, который звал меня полным именем. Наверно, за это я всегда ему симпатизировала.
— В гости заехала.
— А у тебя на хлеб денежки не будет? — тут же застенчиво спросил он. Папик почему — то очень стеснялся прямо попросить на бутылку и всегда просил на хлеб.
— Я тебе полный холодильник продуктов навезла, и буфет тоже забила, — успокоила я его.
Отец беспомощно на меня посмотрел, а я быстро его спросила :
— Пап, а где часы? Большие такие, из резного дерева.
— Часы? — переспросил отец.
— Часы, — подтвердила я.
— Не знаю, — быстро ответил отец. Я поняла — он их просто пропил, но признаться отчаянно стесняется.
— Пап, — начала я ласково. — Ты пожалуйста вспомни, куда они делись. Пусть они уже и не у нас эээ… дома. Мне просто очень нужно знать, пап. Очень.
— Нууу, — замялся отец.
Я поняла что надо его срочно дожимать.
— Папа, ты тут в общем вставай, я сейчас кофе сварю, — я распаковала новый махровый халат, положила ему на кровать и побежала в кухню.
Через несколько минут папа пил со мной кофе и задумчиво молчал.
— Пап, а пап, — осторожно позвала я.
— Дима, твой школьный товарищ заходил, ну и уговорил меня их ему продать. Уж больно они ему понравились, — наконец глухо отозвался отец.
— Чего? — поперхнулась я кофе. Я уж про того хулигана давно забыла, а вот поди ж. — А как так получилось?
— Ну…, — замялся отец, — он ко мне частенько забегал тут.
— Зачем? — автоматически переспросила я. Глупый вопрос. Ясно дело что попьянствовать.
— Ну это, — застеснялся отец, — фотографии твои школьные посмотреть да поболтать, как ты там. Он очень интересуется, все просил твои нынешние фотографии, да мамка твоя мне их не дает. Она мне вообще из дома ничего не дает, — пожаловался он.
Ничего себе! Я слегка присвистнула. Если отец не врет — то приворожка действует уже около двадцати лет. Мне стало стыдно и я сделала пометку себе в памяти — надо его отворожить.
— Он хоть женился? — осторожно спросила я.
— Да не, ты что? — вытаращил на меня глаза отец. Я слегка пожала плечами — множество мужчин ежедневно женятся, что тут такого?
— Ладно, пап, я тебя люблю, ты там в холодильнике пошарь, а я побегу до того Димы сбегаю, ладно?
Папа согласно кивнул, проводил меня мутным взором, а я торопливо пошагала на край деревни.
Дойдя, я в оторопении оглядела заколоченный Димкин дом. Рядом высился какой — то новорусский особняк в стиле «рашен клюква», и покосившаяся избушка в его тени выглядело особенно убого. Я задумчиво похлопала кончиком косы по коленкам и уныло поплелась обратно. Ну и что теперь делать?
Отец сидел, пил кока — колу и отчаянно страдал.
— Дочь, я ведь тут совсем без денег, мало ли что, ты б подкинула, — просительно поглядел он на меня.
— Я тебе навезла всего на месяц, — отмахнулась я. — Послушай, а где тот Дима теперь живет?
— Да где и жил, — ответил тот. — А если со мной что случится? Лекарство не на что купить.
— Пап, в буфете лежит аптечка, там все есть — и нитроглицерин, и эффералган, и аспирин, — пресекла я его попытку разжиться финансами на водку. — А что касается Димы — я только что была у него, не живет он там.
Папик беспомощно на меня посмотрел, видимо, стараясь сообразить, что б еще придумать.
— Как это не живёт? — переспросил он.
Я с сожалением поглядела на него. У папика налицо потеря чувства реальности.
— Пап, а если подумать? — настаивала я. — Где ты последний раз Димку видел?
— Он сам сюда всегда приходит, — ответил он. Я молча встала, сходила на речку и отворожила Диму. Отворот, сделанный на месте приворота — самое верное и сильное средство.
Смеркалось. Я проехала пост ГАИ и въехала в черту города, как запиликал сотовый.
— Здравствуйте, Маня, — раздался незнакомый голос. Мужской, несомненно но при этом по — бабски писклявый. В итальянской опере прошлого века ему б цены не было. «Друг мой, Кастраччо Кастракини», — говорили б ему венецианские дожи и прочие шишки.
— Представьтесь, будьте добры, — сухо попросила я.
— А вы разве меня не узнали? — тоненько удивился голос. — Я сейчас трубку положу, — отрезала я.
— Ну как же так, — продолжил голос, — совсем не узнаете?
Я нажала на отбой и положила сотовый в предназначенное для него гнездо на панели. Терпеть не могу эти глупые игры в угадайку — взрослые люди, а ведут себя как кретины. Телефон, ясен пончик, зазвонил снова через полминуты.
— Слушаю, — спокойно отозвалась я.
— Это Николай Марьянович, что ж вы, Манечка, меня не признали? — укоризненно сказал мой недавний собеседник.
— А вы номером не ошиблись? У меня нет в знакомых никакого Николая Марьяновича, — сухо сказала я и потянулась к кнопке отбоя.
— Нет-нет, не ложите трубку, — снова возопил голос. — Вы ведь Маня Потёмкина?
— Для кого Маня, а для кого и Магдалина Константиновна, — отрезала я. — Если вы по работе, то я вам заранее отказываю, вы мне очень неприятны. Заочно.
— А вы на меня неизгладимое впечатление произвели вчера, — заявил голос. — Нам надо поговорить.
Я подумала с секунду и недоверчиво спросила:
— Николяша никак?
— Ну вот видите, признали наконец — то!
— Ну говорите, — велела я.
— По телефону не очень удобно, Манечка. Сразу хочу сказать что хотя вы и возвели на меня напраслину, никаких у меня претензий к вам нет! Ни-ка-ких! Могу я пригласить вас в ресторан, Манечка?
— Николяша, верите нет, но я с вами общаться не желаю, — поморщилась я.
— Маня, просто один вечер со мной, только один вечер! В качестве компенсации.
— За что??? — поразилась я.
— Так с меня мать чуть шкуру не содрала, — смущенно признался он. — У меня сейчас проблемы-с. Большие.
— Сочувствую, — равнодушно сказала я.
— Манечка, всего один вечер! — взмолился он. — Я взял на себя смелость столик в «Лагуне» заказать.
Я молчала. Я помнила непрезентабельный вид Николяши, и помнила цены в «Лагуне». Бедный парень, чтобы провести там со мной один вечер должен как минимум два месяца бесплатно поработать, если взять за ориентир среднюю городскую зарплату. А на более высокую зарплату Николяшин вид и не тянул.
— Вы меня очень подведете если не согласитесь, — тихо сказал он и этим меня окончательно добил.
— Хорошо, я согласна! — решила я. Если по совести, так я вчера Николяшу использовала на полную катушку. Парень просто зазевался и не заметил асфальтный каток, который в итоге по нему и проехался.
— Отлично! — обрадовался парень. — Тогда через полчаса я буду ждать вас у входа в «Лагуну».
— Вы на какой машине?
— Какая машина? — удивился он. — Я сейчас на остановку, на автобусе и доеду.
У «Лагуны» я была через двенадцать минут. Минуты текли медленно, вязко, и я от нечего делать откинулась на кресло и слегка задумалась. Вопрос на повестке дня был один — что делать. Умных мыслей не приходило. С тоской подумала о жаркой Барсе — «Те кьеро, мучачо!!!». Дура! Тут не о мальчиках думать надо, а как из этой истории выпутаться. Нарушить своего обещания помочь Ворону я не могла. Ну кто меня тянул за язык! Прибавки к пенсии мне, видите ли, захотелось!
Ладно, фиг с ним! Доеду до дома, там прогадаю еще раз хорошенечко и определюсь, что делать!
Я определенно воспряла духом от этих мыслей, открыла глаза и огляделась.
Николяша уже торчал около дверей, вводя в столбняк вышколенного швейцара у дверей своим видом. Слава богу что у нас не Москва и не Нью-Йорк, а вполне демократичный город, фейс — контроля нет и все понимают, что за мятыми джинсами и несвежей китайской рубашкой могут стоять приличные деньги.
В общем, нас пустили.
Метрдотель проводил нас к маленькому столику на двоих и тут Николяша не растерялся. Стул напротив меня он махом переставил сбоку, уселся и ловко облапал мою коленку.
— Я о вас весь день думаю, Маня, — он жарко задышал чесночным запахом мне прямо в лицо.
Я смахнула руку и поинтересовалась:
— Послушайте, Николяша, а вы не напутали с рестораном? Здесь не подают вашей любимой итальянской кухни.
— Итальянская кухня? — озадаченно переспросил он. — У нас на кухне стоит обыкновенный гарнитур, советский, стул, шкафчики, и все такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36