Он бы и Карамона потащил с собой. Слава богам, они отказались от этой затеи!
- Даже Хедерик признал, что план Элистана хорош, - заключила с детским восторгом Лорана.
- Мудрость приходит с седыми волосами, - заметила Тика, снова берясь за гребень.
- У Элистана волосы не седые, - запротестовала Лорана. - Они серебряные. Это только красит мужчину.
- Ты что, влюбилась в Элистана? - поинтересовалась Тика. Она погрузила гребень в свою шевелюру и принялась тянуть.
Эльфийка содрогнулась от этого зрелища.
- Давай лучше я.
Девушка с благодарностью протянула ей расческу. Ее страшно утомила эта пытка.
- Ты слишком нетерпелива, - наставительно заметила Лорана. - Ты же выдерешь себе все волосы. Знаешь, они у тебя такие красивые. Всегда завидовала!..
- Ты - мне? - Тика искренне подивилась подобному заявлению. - Твои волосы прямо сверкают, будто они из золота.
- И прямые, как палки, - грустно закончила Лорана. Гребень в ее руках осторожно - и совсем безболезненно! - распутывал каждый колтун. - А что касается Элистана… Я в него не влюблена, просто очень уважаю и восхищаюсь им. Ему пришлось столько выстрадать. Такие испытания способны любого человека обозлить и превратить в циника. А Элистан сделался еще более понимающим и сострадательным.
- Я знаю человека, который думает, что ты влюбилась в Элистана, - заявила Тика с озорной улыбкой.
- О ком это ты? - Эльфийка вспыхнула, опустив глаза в пол.
- О Танисе, конечно, - лукаво прозвенела та. - Он ревнивый.
- Это не так! - Лорана внезапно резко дернула гребень. - Танис меня не любит. Он ясно дал мне это понять. Влюбился в женщину из людей!
- В эту стерву Китиару! - Тика фыркнула. - Тьфу! Прости за грубость. А что до Таниса… Ха, да он просто путает любовь с… не буду говорить с чем, впрочем, как все мужчины.
Лорана в ответ промолчала, и Тика обернулась проверить, не сердится ли та.
Лицо эльфийки покрылось стыдливым румянцем, глаза по-прежнему скрывал веер черных ресниц. Девушка все расчесывала волосы Тики, но делала это совершенно механически, просто водила гребнем.
Должно быть, она не понимает, внезапно осенило Тику. Ей казалось удивительным, что вполне взрослая женщина знает о мире, и в особенности о мужчинах, его населяющих, меньше девятнадцатилетней девчонки. Так ведь Лорана прожила все эти годы в холе и неге, окруженная заботой, под защитой стен лесного дворца владыки эльфов. Неудивительно, что она столь наивна.
- Ты и правда считаешь, что Танис ревнует? - спросила вдруг очень тихо принцесса, и краска вновь бросилась ей в лицо.
- Поглядывай на него иногда. Он зеленеет, словно гоблин, когда видит вас с Элистаном вместе.
- Я не давала повода думать, что между нами что-то есть, - веско произнесла Лорана. - Я поговорю с ним.
- Ты с ума сошла! - Тика повернулась так резко, что гребень, запутавшийся в ее волосах, выпал из тонких эльфийских пальцев. - Пусть помучится. Может, выбьет эту ведьму Кит из головы.
- Но это будет нечестно, - возразила Лорана, снова берясь за расческу.
- Нет, не будет, - сказала Тика. - А если бы даже и было, что с того? В любви, как на войне, все средства хороши, - повторила где-то подслушанную фразу девушка. - К тому же богам известно, что для нас, женщин, любовь и есть война. Если бы кто-нибудь заставил ревновать Карамона, я бы только радовалась.
- Карамон любит тебя, милая Тика, - с улыбкой отозвалась печальная эльфийка. - Это всякий поймет. Хотя бы по тому, как он на тебя смотрит.
- А я не хочу, чтобы он стоял как остолоп, глядя на меня своими телячьими глазами. Пусть лучше что-нибудь предпримет!
- Но ведь Рейстлин… - начала осторожно Лорана.
- Не упоминай при мне этого имени! - тотчас взвилась Тика. - Карамон не брат, а настоящий раб. В одно прекрасное утро он очнется и сам это поймет. Только будет уже слишком поздно. - Она раздраженно вскинула голову. - Кто-то из нас должен принять решение, как быть дальше.
Больше они не разговаривали друг с другом. Эльфийская принцесса призадумалась над неожиданным открытием. Объяснением сегодняшней выходки Таниса вполне могла быть ревность. И как все просто! Отчего она сама до этого не додумалась прежде?…
Тика сидела на табуретке, сколоченной для нее Карамоном, и глотала слезы, наворачивающиеся на глаза от движений гребня…
Карамон же тем временем уныло плелся следом за братом к их тесной пещере. По всем признакам становилось очевидно: Рейстлин что-то замышляет. Обычно молодой колдун двигался медленно и осторожно, опираясь на свой посох или на руку Карамона. Сейчас же волшебник стремительно шел вперед, а зажатый в золотых когтях дракона магический кристалл на посохе сиял, освещая ему путь. И даже путающиеся в ногах полы алой мантии не мешали Рейсту. Он ни разу не обернулся, чтобы удостовериться, идет ли за ним Карамон. Колдун и так знал это.
Добравшись до пещеры, Рейстлин, не оборачиваясь, отодвинул циновку и вошел внутрь. Карамон проследовал за ним, задержавшись на пороге. Он старательно принялся закрывать на ночь вход во избежание сквозняков. Однако маг остановил его.
- В этом нет нужды, - проговорил он с нервной улыбкой. - Придется тебе прогуляться.
- Принести кипятку? - услужливо спросил Карамон.
- Я что, захожусь от кашля? - удивился Рейст, насмешливо глянув на брата.
- Нет, - ответил Карамон, слегка смущенный этим взглядом.
- Тогда зачем же мне чай? - И колдун принялся копаться в своих пожитках. Он нашел кожаную бутыль и тотчас протянул близнецу.
- Сходи к ручью и набери воды.
- Давай я наберу ведро… - предложил Карамон.
- Если ты собираешься в дороге таскать за собой воду в ведре, брат, то вперед, - съязвил маг, тяжело опираясь на посох и оглядываясь по сторонам. - Хотя большинство людей считают, что в путешествии фляга гораздо удобнее.
- В каком путешествии? - насторожился тотчас рослый воин.
- В которое мы отправляемся завтра утром, - отозвался Рейстлин, протягивая Карамону бутыль. - Так что давай.
- И куда мы идем? - поинтересовался тот, уперев руки в бока и решительно сведя брови.
- Ну, давай же, Карамон. Даже ты не можешь быть таким тупым! - Рейстлин нетерпеливо швырнул бутыль к ногам брата. - Делай, что тебе говорят. Мы выходим с рассветом, а мне нужно еще просмотреть перед сном заклинания. К тому же нам понадобится провизия.
Колдун, вздохнув, уселся на единственный стул в пещере. Он бережно поднял свою книгу заклинаний, с величайшей осторожностью раскрыв ее на коленях. Однако вскоре с раздражением захлопнул фолиант. Потер переносицу, устало ссутулившись, затем, порывшись в своем мешке, достал другой том, значительно толще, в темно-синем кожаном переплете. Колдун даже открывать книгу не стал, а просто держал в руках словно сокровище.
- Мы пойдем к Черепу? - спросил Карамон осторожно.
Рейстлин не ответил. Лишь положил руку на закрытую книгу.
- Ты ведь даже не знаешь, где это! - заметил великан недовольно.
Маг пристально поглядел на брата, его золотистые глаза странно сверкали в свете магического посоха.
- Это оно, Карамон, - тихо произнес волшебник. - Мне известно и место, и дорога туда. Я сам толком не понимаю…
- Не понимаешь чего? - настойчиво переспросил взволнованный не меньше брата Карамон.
- Не понимаю, откуда мне это известно. Так, словно я там уже бывал раньше, - устало заключил маг, передернув плечами.
Карамон совсем помрачнел.
- Отложи эту книгу, Рейст, и выбрось все из головы. Это путешествие тебе не по силам. Ты не можешь карабкаться по горам…
- А нам и не придется, - отозвался все тем же пугающим, словно чужим голосом Рейстлин.
- Даже если закончится снегопад, в дороге будет сыро, холодно и к тому же опасно, - продолжал Карамон, отрицательно покачивая головой из стороны в сторону. - Что если вернется Верминаард и нападет на нас на открытом месте?
- Не нападет, потому что нам не придется выходить на открытые места. - Рейстлин еще раз пристально взглянул на брата, глаза мага холодно сверкнули. - Прекрати спорить, иди и наполни флягу.
Карамон лишь покачал головой.
- Нет, - твердо произнес он. - Не пойду.
Рейстлин чуть не задохнулся от возмущения, однако взял себя в руки.
- Брат, - примирительно выговорил он. - Если мы не предпримем этого путешествия, Танис и Флинт никогда не найдут врата и уж точно не попадут внутрь.
Карамон вгляделся в глаза брата:
- Ты в этом уверен?
- Уверен, а еще уверен в нашей неминуемой гибели в случае провала их миссии.
Великан глубоко вздохнул. Нагнувшись, он безмолвно подобрал бутыль и вышел в снежную ночь.
Рейстлин откинулся на спинку стула, отложил книгу в темно-синем переплете и открыл свою.
- Какой же ты простодушный, братец! - насмешливо прошептал он. Золотистые глаза вновь блеснули.
Выйдя из пещеры, Карамон заметил Стурма, стоявшего неподалеку. Карамон отлично понимал, зачем тот пришел.
Он сразу заметил, что рыцарь наблюдает за ними. Разумеется, Светлый Меч никогда не стал бы шпионить ни за друзьями, ни за врагами. Такое действие противоречило Кодексу, по которому жил Соламнийский Рыцарь. Однако ни Кодекс, ни Устав не воспрещали расспросить друга. Теперь Стурм выжидал тут, чтобы подстеречь Карамона и вытянуть из него правду.
Простодушный великан плохо умел хранить секреты, а врать вовсе был не способен. Однако если теперь он расскажет Стурму о замысле брата предпринять вылазку к Черепу, рыцарь точно доложит об этом Полуэльфу. И только богам известно, что из этого может выйти. В лучшем случае - ожесточенный спор, в худшем - полный разрыв между старыми друзьями. Потому Карамону вовсе не хотелось попадаться рыцарю на глаза.
Снежный вихрь оказался кстати, и Карамон незамеченным направился к ручью вниз по склону. Но вот снегопад начал слабеть. В просветах между облаками показались звезды. Обернувшись, он заметил нечеткий силуэт рыцаря, прохаживавшегося в серебристом лунном свете неподалеку от пещеры братьев.
«В конце концов, ему надоест ждать, и он отправится спать», - решил Карамон.
Молодому воителю вовсе не улыбалась перспектива отправиться в проклятое место, где рыщут привидения и все дышит темным колдовством. Тем не менее, он свято верил брату и искренне считал предстоящий поход необходимым для общего блага. Карамон сознавал: кроме него, Рейстлину никто не доверяет. Во всяком случае, не до конца. Ведь Полуэльф часто обращался к волшебнику за советом. Скорее, этот факт склонил Карамона согласиться, нежели доводы самого алого мага.
«Танис не стал бы возражать против этого похода, если бы у него было время поразмыслить, - убеждал себя Карамон, бредя по заснеженному склону. - Все произошло так быстро, а у Таниса и всех остальных много других забот».
О том, откуда брату известно местонахождение Черепа и как он планирует туда добраться, Карамону даже не хотелось спрашивать. Да и толку в этом не было, ответа он все равно не понял бы. Он никогда не понимал своего брата, ни в детстве, ни тем более теперь. Жуткое Испытание в Башне Высшего Волшебства непостижимым для Карамона образом навсегда изменило Рейстлина.
Именно оно наложило неизгладимую печать и на их взаимоотношения. Единственной беззаветно хранимой Карамоном тайной являлось кое-что узнанное им о своем брате в Башне. Тайна эта была темной и ужасной. И Карамон ни с кем не мог поделиться страшным секретом, не позволяя себе даже думать об этом.
Благополучно проскользнув мимо Стурма, воин запрокинул голову и вдохнул полной грудью свежий морозный воздух. Под открытым небом, вдали от шума голосов, от душных пещер и заумных рассуждений, он чувствовал себя гораздо лучше. Только теперь у него появилась возможность спокойно обо всем поразмыслить. Между прочим, Карамон был далеко не глуп. Просто он любил все хорошенько обдумать, взвесить как следует. Из-за этого и производил порой впечатление тугодума. Тем не менее, воитель редко делился своими соображениями с окружающими, опасаясь насмешек. И удивился больше всех, когда друзья подхватили придуманный им план бегства, а Рейстлин с помощью своего волшебства обрушил на дорогу лавину, отрезавшую путь преследователям.
Теперь в полном одиночестве Карамон почувствовал себя совершенно непринужденно, точно вернулся в детство, даже язык высунул, ловя пушистые снежинки. Снегопады всегда странно влияли на него. Если бы снег сделался чуточку глубже, он бы не удержался: плюхнулся на спину прямиком в сугроб, изображая снежную птицу. Однако снега больше не предвиделось. Звезды уже отчетливо сверкали сквозь кисейный занавес разгоняемых ветром облаков.
Огибая посеребренный искристым налетом инея скальный выступ, юноша едва не налетел на Тику.
- Карамон! - радостно воскликнула она.
- Тика! - встревожено пробормотал Карамон.
Он почувствовал себя воином из пословицы, только спасшимся от кобольдов и тотчас угодившим в лапы гоблинам. Он счастливо избежал расспросов Стурма, но если и был в мире человек, способный вытянуть из него любую тайну, околдовав своими рыжими косами, так это Тика Вейлон.
- Что ты делаешь здесь посреди ночи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64