- Вон там, возле горизонта.
Я посмотрел и увидел. Из-за деревьев, граничащих с кромкой неба, на
расстоянии не более десяти километров от нас возникли какие-то светлые
блики. Есть очень мало предметов на свете, которые могли бы создавать
такое явление.
- Танки! - закричал я.
- Похоже, что они движутся сюда, - добавил Дэйв, напряженно
всматриваясь в эти вспышки света, выглядевшие на таком расстоянии вполне
безобидными. Но мы отлично знали, что это были прожигающие клинки света с
температурой 40 000 градусов, которые могли сбить огромные деревья,
окружающие нас, так же легко, как лезвие бритвы срезает волоски на лице
человека.
Эти танки были неуязвимы для пехоты, вооруженной игольчатыми
акустическими ружьями. Управляемые снаряды - классическое противотанковое
оружие - вышли из употребления еще лет сто назад, когда противоракетная
защита этих мастодонтов достигла своей высшей точки. Правда, это сделало
танки очень медленными. Но куда спешить? Пехота могла идти в наступление и
шагом.
Наше положение становилось смехотворным. Я услышал какой-то шум
справа от себя и увидел, как некоторые солдаты начали вылезать их траншей.
- Ни с места! - раздался зычный голос командира. - Мы обязаны
удержать эту позицию, и если вы ее...
Но он не успел закончить: разрыв орудийного залпа подбросил его
высоко вверх, и он упал на бруствер окопа, залитый кровью.
Началась атака противника.
Ни о каком бегстве теперь не могло быть и речи. Хотя кругом рвались
снаряды и наступающая пехота открыла ожесточенную пальбу, я не смог
заметить среди защитников ни одного, кто был бы парализован страхом и не
открыл огонь по противнику из ручных орудийных установок или личного
оружия.
Френдлизцы получили свое. Первая волна атакующих так и не смогла
достичь вершины холма - в мгновение ока она была сметена залпами огня.
Откатившись к подножию холма, "монахи" залегли. Снова наступила недолгая
тишина.
Я выскочил из окопа и подбежал к лежащему лейтенанту. Это было,
конечно, глупо с моей стороны, независимо от того, был ли я одет в форму
ньюсмена или нет. У отброшенных назад френдлизцев, конечно, осталось очень
много друзей, лежащих на этом холме. Как всегда, я оказался прав! Что-то
впилось мне в правую ногу, и я упал лицом вниз.
Очнулся я в окопе рядом с телом залитого кровью лейтенанта. Возле
меня сидели два сержанта. Немного поодаль сидел и Дэйв.
- Вот что, - начал было я и попробовал встать на свою левую ногу.
Тупая боль пронзила мое тело и я вновь потерял сознание.
Меня привел в чувство голос одного из сержантов.
- Пора отсюда сматываться, Эйк. В следующий раз они сомнут нас или же
пойдут танки!
- Нет! - прохрипел за моей спиной офицер. Я думал, что он мертв, но
когда повернулся, то увидел, что он сидит, прислонившись к стене окопа. На
его лице, залитом кровью, застыла судорожная гримаса боли. Он умирал, это
было ясно по его глазам.
Сержант проигнорировал его.
- Послушай, Эйк, - продолжал он снова, обращаясь ко второму солдату,
выглядывающему из окопа. - Теперь командир - ты! Прикажи отступать!
Сержант Эйк сел на дно траншеи с растерянно бегающими глазами.
- Я - командир, - захрипел вновь лейтенант. - Я приказываю вам...
Но тут ужасная боль пронзила мое колено, и я вновь погрузился в
небытие.
- Там, Там, ну, очнись же, наконец, - донесся до меня голос Дэйва.
Я открыл глаза и увидел его, склонившегося надо мной.
Пользуясь его помощью, я осторожно сел, вытянув раненую ногу. Офицер
уже лежал рядом со мной. В его голове появилась новая рана от игольчатой
пули, и он был мертв. Оба сержанта исчезли.
- Они ушли, Там, - ответил Дэйв на мой немой вопрос. - Нам тоже
необходимо уходить. Френдлизцы решили, что мы не стоим их жизней, и просто
обошли холм. Но их танки приближаются... Мы не можем идти быстро, потому
что твое колено... Попробуй встать, я тебе помогу.
Я встал, это было ужасно больно, но я встал! Дэйв поддержал меня, и
мы начали спускаться по склону холма, прочь от танков.
Если раньше я с интересом наблюдал за окружающим лесом, размышляя о
его красоте и таинственности, то теперь мне было не до этого - каждый шаг
давался мне с большим трудом. Но это - что самое удивительное - не
отнимало у меня последних сил, а наоборот, подбадривало, придавая ярости.
И чем сильнее была боль, тем больше было мое неистовство. Возможно, виной
этому было некоторое количество крови древних берсерков, струящейся в моих
ирландских венах.
Мы шли очень медленно и танки вполне могли бы нас догнать. Но в своей
слепой ярости я их не боялся. Может быть, где-то подсознательно я не
сомневался в том, что моя одежда ньюсмена спасет меня. Я был почти
мистически убежден в своей неуязвимости. Единственное, что меня сейчас
беспокоило - это Дэйв. Его судьба и судьба Эйлин были мне далеко не
безразличны.
Я кричал на него, гнал прочь, убеждал, чтобы он бросил меня и уходил,
так как мне ничто не угрожало. Но он отвечал, что я не бросил его,
контуженного, и поэтому он не может сейчас оставить меня одного. И кроме
того, его долгом было помочь мне, так как я - брат его жены.
Обозвав его дураком и глупцом, я сел на землю и отказался идти
дальше. Тогда он, без лишних слов, взвалил меня на спину и понес.
Вот это было уже совсем плохо. Он мог совершенно измучиться, неся
меня. Я начал кричать на него, чтобы он немедленно бросил меня.
И вскоре это подействовало. Менее, чем через пять минут, он опустил
меня. Я поднял голову и увидел двух стоящих перед нами молодых
френдлизских стрелков, очевидно, привлеченных к нам моими криками.

12
Я думал, что они обнаружат нас даже раньше, чем это произошло на
самом деле. Насколько я знал, все вокруг кишело френдлизцами. Но,
очевидно, боясь попасть под обстрел кассидиан, они старались обходить холм
стороной.
Итак, перед нами стояли два френдлизца, два молодых парня. Сержант и
рядовой. Насколько я понял, их задачей было обнаружение очагов
сопротивления кассидиан и, не вступая с ними в перестрелку, наводить на
них основные силы наступающих. Думаю, что они уже давно обнаружили нас, но
подходили очень осторожно, опасаясь засады. Похоже, что я разгадал ход их
мыслей. Кричал один человек. Солдат Господа не стал бы этого делать ни при
каких обстоятельствах, особенно на поле боя! Тогда зачем же кассидианину
надо так громко кричать в районе боевых действий? Это было непонятно, а
потому требовало повышенной осторожности!
Но теперь они увидели, кто был перед ними - ньюсмен и его помощник.
Оба гражданские.
- Что такое, сэр? - спросил меня сержант.
- Черт вас побери, - крикнул я. - Разве вы не видите, что мне
необходима медицинская помощь. Доставьте меня в один из ваших полевых
госпиталей, да побыстрее!
- У нас нет приказа, - немного поколебавшись, произнес сержант, -
возвращаться с поля боя. - Он посмотрел на своего товарища. - Думаю, все,
что мы можем для вас сделать, это доставить на место сбора пленных, где
наверняка есть врачи. Это недалеко отсюда.
- Черт с вами, давайте!
- Гретен, возьми его, а я понесу твою винтовку, - приказал сержант
рядовому. Солдат подхватил меня на спину, и мы двинулись в путь. Мы
довольно долго пробирались через лес, то там, то здесь встречая следы
недавнего сражения. С большими трудностями нам удалось, наконец, добраться
до места назначения. Шесть вооруженных френдлизцев охраняли группу
пленных.
- Кто из вас старший? - спросил их сержант, доставивший нас.
- Я, - вышел вперед один из френдлизцев. Это был обыкновенный полевой
стрелок в звании младшего сержанта. Несмотря на столь малое звание, он был
уже довольно пожилой - похоже, ему было уже за сорок.
- Этот человек - ньюсмен, - сказал сержант, указывая на меня
винтовкой, - а другой - его помощник. Ньюсмен ранен, и поскольку мы не
можем доставить его в госпиталь, может быть, вы сможете вызвать ему врача
по радио.
- Нет, - покачал головой младший сержант. - У нас здесь нет рации, а
командный пункт метрах в двухстах отсюда.
- Мы с Гретеном могли бы помочь вам, пока кто-нибудь сбегает туда.
- Это невозможно, - опять покачал головой командир охраны, - у нас
нет приказа покидать этот пост.
- Даже в особых случаях?
- Такие не указаны!
- Но...
- Повторяю, сержант. Нам не было указано ни на какие исключения! Мы
не двинемся с места, пока не появится старший командир.
- А как скоро он может появиться?
- Не знаю.
- Тогда, я схожу сам. Подожди меня здесь, Гретен. Командный пункт в
этом направлении? Спасибо.
Он закинул свою винтовку за плечо и исчез за деревьями. Больше мы
никогда его не видели.

До этого момента я держался из последних сил, но тут уж можно было бы
и дать себе слабинку. Скоро прибудет помощь. Медленно, очень медленно, я
погрузился в беспамятство.
Очнулся я от ужасной боли. Раненая нога ниже колена распухла и
малейшее движение вызывало судорожные боли, молотом отдававшиеся в голове.
Постаравшись принять положение, при котором боль хоть ненамного
уменьшилась бы, я начал осматриваться.
Я лежал в тени деревьев на самом краю поляны. На другом ее конце
находилась группа пленных и рядом с ними несколько охранников. Но
большинство солдат располагались невдалеке от меня. Среди них я заметил и
новое лицо. Человек лет тридцати, в чине фельдфебеля, угрожающе размахивая
руками, что-то говорил им.
Небо над нами отдавало красным. Это лучи заходящего солнца создали
удивительную картину. Его лучи падали на мундиры френдлизцев, создавая
причудливую игру красок.
Красное и черное, черное и красное - цвета зловеще отражались на
кроне деревьев.
Я прислушался и услышал, о чем разговаривали солдаты.
- Ты мальчишка! - рычал фельдфебель. Он потряхивал головой, не в
силах сдержать своих эмоций. Его лицо было красным в лучах заходящего
солнца.
- Ты мальчишка! Сопляк! Что ты знаешь о борьбе за выживание на наших
суровых, каменистых планетах? Что ты знаешь о целях тех, кто послал нас
сюда защищать Слово Божье? Неужели ты не хочешь, чтобы наши дети и женщины
жили и процветали, когда все вокруг хотели бы видеть нас мертвыми?
- Но кое-что я знаю, - ответил чей-то знакомый голос. - Я знаю, что
мы правы. Мы во всем придерживаемся Кодекса Наемников.
- Заткнись! - рявкнул фельдфебель. - Что этот Кодекс перед Кодексом
Всемогущего? Что значат эти клятвы перед клятвой Всевышнему. Элдер Брайт
сказал, что мы обязаны победить! Эту битву должны услышать в будущем. Нам
нужна только победа!
- Но я говорю...
- Молчи! Я не желаю слушать тебя. Я твой командир! И только я могу
говорить Слово Божье! Нам приказали атаковать врага. Ты и еще четверо
должны немедленно отправиться на командный пункт. Не мне тебе напоминать,
к чему может привести неповиновение командиру.
- Тогда мы возьмем пленных с собой...
Фельдфебель вскинул винтовку и направил ее на спорящего с ним
солдата.
- Так ты отказываешься подчиниться приказу?
Он немного отошел в сторону и только тут я заметил, что неизвестный,
чей голос показался мне знакомым, - рядовой Гретен.
- Всю жизнь я преклоняюсь перед Богом, и мне не страшно умереть...
Я пытался привстать, но ужасная боль пронзила мое тело.
- Эй! Фельдфебель! - закричал я, превозмогая боль.
Тот быстро оглянулся, и ствол его винтовки холодно уставился мне в
глаза. Осклабившись, он кошачьими шагами направился в мою сторону.
- О, ты уже очнулся, - поинтересовался он. Багровый отблеск заката
играл на его физиономии. Его улыбка ясно показала мне, как отлично он
понимал, что даже малейшее физическое усилие может меня прикончить.
- Очнулся достаточно, чтобы услышать кое-какие интересные вещи, -
прохрипел я. В горле у меня пересохло, нога начала непроизвольно
вздрагивать. Но неукротимая ярость наполняла мое тело невиданной силой.
Казалось, еще немного, и она, вырвавшись, испепелит негодяя на месте.
- Разве ты не знаешь, что я ньюсмен? И все действия, которые могут
причинить мне вред - противозаконны! Вот мои бумаги.
Фельдфебель осторожно нагнулся, взял документы и начал внимательно их
рассматривать.
- Все верно, - сказал я, когда он снова взглянул на меня. - Я
ньюсмен. И я не прошу тебя, а приказываю! Мне необходимо срочно в
госпиталь! И мой помощник, - я указал на Дэйва, - должен быть со мной.
Фельдфебель снова уткнулся в документы. Когда он снова оторвал от них
свой взгляд, лик его был грозен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23