- Но разве я
сказал вам, ньюсмен, что интервью закончено? Садитесь!
Поспешно сев, я постарался выглядеть бледным и думаю, что преуспел в
этом, так как все время понимал, что хотя я и разгадал этого человека, это
все же был еще лев, в клетке которого я продолжал находиться.
- Теперь, - сказал он, вглядываясь в меня, - что вы в
действительности хотите получить от нас?
Я поджал губы.
- Говорите! - приказал Брайт.
- Совет... - пробормотал я.
- Совет? Совет наших Старейшин? Что ты хочешь, ньюсмен, знать о нашем
Совете?
- Вы меня... не так поняли, сэр, - выдавил я из себя, глядя в пол. -
Я имел в виду Совет Ньюсменской Гильдии. Я хотел бы получить там место...
И вы, френдлизцы, можете стать причиной, из-за которой мне откроется туда
дверь. После того, что случилось с Дэйвом, моя совместная работа с
Весселем доказала, что я могу действовать без предубеждений... А если я и
в дальнейшем буду придерживаться такой линии, то...
Я умолк и медленно взглянул на Преподобного Брайта. Он смотрел на
меня с жесткой улыбкой.
- Ну что ж, твоя исповедь мне понравилась, - сказал он. - Думаю, что
мы поможем тебе, - его глаза Торквемады мимолетной улыбкой приветствовали
меня.
Внезапно на столе раздался зуммер видеофона. Элдер Брайт нажал на
кнопку и повернулся к экрану, на котором возникло лицо пожилого человека.
- Вы приказали мне выяснить, Старейшина... - начал было он, но Брайт
жестом остановил его и, посмотрев на меня, указал головой на дверь
кабинета. Я встал и вышел в приемную. Минут через пять секретарь снова
пригласил меня зайти.
Брайт стоял за столом.
- Ньюсмен, - сказал он грубо, - меня предупредили, что члены Совета
вашей Гильдии после событий на Ориенте настроены враждебно к нам, к людям
миров Френдлиза. И скорее всего, ваши репортажи могут и не увидеть свет! А
если это так, то какая же нам от вас, ньюсмен, польза?
- Но я... я не говорил, что буду восхвалять ваш народ, сэр. Мне
достаточно объективно осветить жизнь простых тружеников, простых людей
ваших миров!
- Да, - кивнул он головой. - В этом что-то есть! Тогда пойдем и
посмотрим на наших людей.
Брайт вышел из комнаты и по эскалатору провел меня в гараж. Мы сели в
машину и куда-то поехали.
- Смотрите, - сказал священник, когда мы проезжали через какой-то
небольшой городок. - Мы с муками выращиваем на наших каменистых почвах
всего один урожай в год. И для того, чтобы наш народ не голодал, мы
вынуждены закупать продовольствие на других планетах. А для того, чтобы
достать на это денег, мы вынуждены продавать своих юношей в солдаты. А что
обезображивает их юные души, когда они отправляются на другие миры, чтобы
принять участие в чужих войнах?
Я повернулся и увидел, что его глаза впились в меня.
- Отношение... к ним, - сказал я как можно растерянней.
Брайт рассмеялся.
- Отношение?! Оставь простые слова, ньюсмен! Не отношение, нет... -
гордость! ГОРДОСТЬ!!! Худые, искусные лишь в труде и владении оружием -
они для тех, кто их нанимает, всего лишь грязный убойный скот! И я тебя
спрашиваю, ньюсмен, что им остается? Им остается только гордость, чтобы
защищать себя!
Он печально улыбнулся.
- Вот что ты можешь увидеть здесь! Но что ты сможешь сделать своими
статьями на других мирах? Научить скромности и гостеприимству тех, кто
нанимает Детей Божьих?
Он вновь насмехался надо мной. Но я уже изучил его достаточно, чтобы
не обращать на это внимания.
- Думаю, сэр, что если бы миры внезапно узнали, что ваши люди,
Старейшина, более терпимы - не интересны, нет, а просто терпимы, то
отношение к ним могло бы в корне измениться, - сказал я и посмотрел прямо
в глаза старику.
Брайт отвел свой взгляд и, посмотрев в окно, вдруг приказал водителю:
- Остановись!
Мы находились в маленькой деревеньке. Одетые в черное люди двигались
между одноэтажных бараков, сделанных из резины - временных строений,
которые на других мирах теперь уже редко использовались.
- Где мы? - поинтересовался я.
- Этот город называется "Поминание Господа", - ответил Брайт и открыл
дверцу машины. - Кстати, ньюсмен, к нам направляется тот, кто очень хорошо
вам знаком!
Действительно, фигура в военной форме приближалась к нам. Когда она
подошла к машине и остановилась, я узнал в ней Джаймтона Блека.
- Здравствуйте, сэр, - поприветствовал он отца Брайта.
- Да снизойдет на тебя благословение Господа нашего, - сказал в ответ
Глава Объединенных Церквей. И не поворачиваясь ко мне, произнес:
- Надеюсь, ньюсмен, что вы узнали этого человека. Так вот, я хотел
бы... Форс-лидер, - обратился он к Блеку, - вы видели этого человека
дважды. Первый раз, когда просили руки его сестры, и еще раз, на Новой
Земле, когда он хотел получить пропуск для своего помощника. Что вы можете
сказать о нем?
Глаза Джаймтона сузились, вглядываясь сквозь полумрак кабины в меня.
- Только то, что он любил свою сестру и хотел для нее лучшей жизни,
чем я мог бы ей предложить, - спокойным, как и его лицо, голосом произнес
офицер. - Он хотел спасти своего шурина... - Джаймтон повернулся к Брайту
и сказал: - Я верю, что он честный человек, Старейшина.
- Я не спрашиваю вас, во что вы верите, - взорвался Брайт.
- Как хотите, - пожал плечами Джаймтон.
Я почувствовал ненависть к этому человеку. Ненависть, которая вот-вот
разорвет меня, несмотря на такие неподходящие обстоятельства. Ярость к
этому спокойному человеку. Не только потому, что он только что
рекомендовал меня, как честного и хорошего человека, но и потому, что в
его лице было еще что-то, чего я никак не мог разобрать. Но тут я понял -
он не боялся Брайта! А я - боялся! Хотя я и был ньюсменом с авторитетом
Гильдии за плечами, а он простой офицер перед своим главнокомандующим,
верховным военным вождем двух миров... Как он мог? И затем я вновь понял
это. И сцепил свои зубы от ненависти и раздражения. Джаймтон ничем не
отличался от того лейтенанта, который отказался выдать пропуск Дэйву. Тот
офицер готов был повиноваться Брайту, который был Старейшиной, но ни в
грош не ставил Брайта как человека.
Таким же образом Брайт держал жизнь Блека в своих руках, но держал
только меньшую ее часть.
- Ваш отдых здесь окончен, форс-лидер, - резко сказал Брайт. -
Скажите своей семье, чтобы отправили ваши вещи в столицу, и
присоединяйтесь к нам. Я назначаю вас в помощь этому ньюсмену. Мы
присваиваем вам чин капитана, чтобы сделать эту должность более
привлекательной.
- Сэр! - безэмоционально произнес Джаймтон, четко щелкнув каблуками и
наклонив голову.

Когда мы возвратились, Брайт приказал Джаймтону ознакомить меня с
ситуацией на Френдлизе и достопримечательностями этих двух планет. После
короткого осмотра столицы я вернулся в отель. Это требовало выдержки -
видеть постоянно возле себя Блека, официально поставленного, чтобы
помогать мне, а неофициально - чтобы шпионить. Тем не менее, я ничего не
сказал об этом, а Джаймтон тоже молчал. Это странное соседство двух людей,
прогуливающихся по городу и не говорящих друг с другом, было вполне
объяснимо, поскольку между нами стояли Эйлин и Дэйв.
Тем не менее, меня время от времени приглашали к Брайту. Он встречал
меня более или менее приветливо, интересовался, как я вхожу в курс
событий, и вообще, он выглядел все более и более доброжелательным. Я
понимал его. Он хотел как можно полнее использовать меня, ньюсмена, в деле
рекламы своего народа.
День за днем, интервью за интервью, он становился в беседах со мной
все доверчивее и мягче.
- Что любят больше всего читать на других планетах, ньюсмен? -
спросил как-то Брайт. - Точнее, о чем они больше всего любят слушать?
- О героях, конечно, - ответил я. - Вот почему Дорсай имеет такую
популярность... И вот почему другие миры, и в том числе Экзотика, так
охотно нанимают их.
Днем позже он снова вернулся к этому разговору.
- Что делает людей героями в глазах общественности?
- Обычно это происходит на войне. Вот, например, если равное
количество ваших солдат встретится с тем же числом дорсайцев и разобьет
их, то...
Наступила тишина, так как меня остановил взгляд Элдера Брайта.
- Ты что, считаешь меня дураком? - рявкнул он. - А может быть, ты сам
дурак? - Он долго смотрел на меня. Я молчал. Наконец, он кивнул головой и
тихо, как бы про себя, произнес: - Все верно... этот ньюсмен - глупец!
Затем Глава Объединенных Церквей встал и указал мне на дверь. На этом
наше интервью закончилось.
Не думаю, чтобы он посчитал меня дураком. Все было гораздо сложнее.
Это был момент, когда я сделал свое предложение. Но я так и не понял, что
означала эта его такая необычная реакция. И это беспокоило меня. Мое
упоминание о дорсайцах не могло быть таким впечатляющим. Я хотел было
спросить об этом Джаймтона, но решил, что мудрее будет немного подождать.
Наконец настал тот день, когда Брайт задал вопрос, который он рано
или поздно обязан был задать.
- Ньюсмен, - сказал он, - ты как-то говорил, что героями становятся,
победив прежних, признанных героев. Ты упомянул при этом, как пример,
прежних героев в общепринятом мнении: Дорсай... и Экзотику.
- Да, Старейшина.
- Но эти безбожники с Экзотики, - медленно выговаривал он слова,
будто пробуя их на язык, - они ведь используют наемные войска. А что толку
разгромить наемников? Даже если это легко и возможно!
- Но почему бы вам не рискнуть, - спросил я. - Такого рода победа
могла бы создать вам благоприятное общественное мнение. Правда, для
встречи с Дорсаем Френдлиз еще не вполне подготовлен...
Он тяжело взглянул на меня.
- А с кем мы могли бы рискнуть? - потребовал он.
- Ну... всегда есть небольшие группы людей, которые хотят что-то
изменить. Скажем, если небольшая инакомыслящая группа наймет ваших солдат
для свержения конституционного правительства... Конечно, я не хотел бы,
чтобы повторилась ситуация с Новой Землей...
- Мы получили деньги, и нас не касается, кто выиграл в той грязной
войне, - раздраженно бросил Брайт. - Разве мы не придерживались Кодекса
Наемников?
- Да, но силы противников на Новой Земле были примерно равны. И вот,
если бы вы оказали помощь крохотному меньшинству против всей
государственной машины... Скажем, что-то подобное борьбе шахтеров Коби
против шахтовладельцев!
- Что? Коби? - Брайт в задумчивости начал мерить шагами свой кабинет.
- Как ни странно, ньюсмен, но я уже получил подобную просьбу о помощи,
причем на совершенно выгодных условиях, от группы...
Он снова сел за стол и внимательно посмотрел на меня.
- От группы, подобной Коби? - сказал я невинно. - Уж не сами ли
шахтеры взывают о помощи?
- Нет, не шахтеры!
Брайт помолчал, затем встал и подошел ко мне.
- Мне сказали, что вы собираетесь покинуть нас, ньюсмен.
- Я?
- Не думаю, что меня неправильно проинформировали, - почти весело
проговорил он. - Мне сказали, что сегодня вечером вы улетаете на Землю. Вы
что, уже купили билет?
- В общем... да, - кивнул я головой, изображая растерянность. - Как
это я мог запамятовать? Неужели я не сказал вам об этом, сэр?
- Доброго пути, ньюсмен, - протянул мне руку Брайт. - Я очень рад,
что мы смогли достичь с вами понимания. Можете рассчитывать на меня в
будущем. Думаю, что в следующий ваш приезд на Гармонию мы лучше встретим
вас?
- Благодарю, - просиял я.
- До свидания, ньюсмен.
Мы снова пожелали друг другу всего наилучшего, и я отправился в
отель. Мои вещи были уже упакованы. На столе лежал билет на вечерний
лайнер.
И вот, пятью часами позже, я находился уже в космосе, на пути к
Земле.
А еще пятью неделями позже движение "обывателей" на Святой Марии,
тайно обеспеченное людьми и снаряжением с Френдлиза, совершило быстрый и
кровопролитный переворот, заменив законное правительство лидерами Голубого
Фронта.

20
На этот раз я не просил встречи с Пирсом Лифом. Он сам вызвал меня.
Когда я шел по коридорам "И.Н.С." и подымался по эскалатору к его
кабинету, головы одетых в гильдийскую униформу людей поворачивались,
провожая меня взглядами.
За три года, прошедшие после того, как лидеры Голубого Фронта
захватили власть, многое изменилось для меня.
Я получил свой час мучений от встречи с сестрой. И каждый раз, когда
я вспоминал про это, с новой силой вспыхивали мои боль и сожаление. Чтобы
отомстить за все, я предпринял два действия - на Святой Марии и на
Гармонии. Я привел свою месть в движение. Эти три года действительно
изменили меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23