– Софи подняла на меня взгляд, в котором, наряду со смущением, был вызов и была насмешка. – Имейте «это» в виду, если вздумаете приударить за мной... А что касается Мориса, то он истолковал моё поведение, как молчаливый протест. И ещё Морис решил, что я придерживаю Алину в надежде, что он снова вернётся к ней, а меня оставит в покое.
– Вы так и не уладили ваши недоразумения?
– Не успели. Тогда я понятия не имела, что делаю всё не так. А Морис молчал, поскольку был уверен, что я выхожу за него против собственной воли, из одного чувства благодарности за своё освобождение. – Она коротко рассмеялась, как я подозреваю, чтобы подавить всхлипыванье. – Бедняга так и умер, считая себя подлецом... Если бы можно было повернуть время вспять!..
«В твоём случае можно, – без особого энтузиазма подумал я. – Если не повернуть время вспять, то исправить былые ошибки...»
Между тем Софи легко вскочила с кресла (её слабость, отчасти развязавшая ей язык, видимо, уже миновала) и подошла к дивану, где лежали сумки с моими и Мориса вещами. Разумеется, её внимание в первую очередь привлекла Грейндал.
– Вот это да! – сказала она, взяв шпагу в руки. – Какая тяжёлая! Небось настоящая, боевая, не из тех бутафорий, с которыми щеголяют придворные олухи в Версале. Ваша, не так ли?
– Фамильная реликвия, – ответил я.
Софи стояла, повернувшись ко мне боком, и я откровенно любовался её изящным профилем. Предупреждение, что она немножко «эта» нисколько не отпугнуло меня. Общаясь с крошкой Ди и Браном Эриксоном, которые на все сто процентов «эти», я убедился, что «эти» – такие же люди, разве что со странностями. Ну а «немножко», тем более у женщин, вообще не считается.
Ещё я думал о том, что в самом начале свалял дурака. Нужно было сразу, как только Софи представилась, сказать: «Очень мило, мадам. Кстати, вы всего лишь на пять минут разминулись со своим мужем»... Впрочем, боюсь, и тогда было поздно. Анализируя свои чувства, я пришёл к выводу, что втрескался ещё в невесту на экране, которая раздевалась перед зеркалом в брачных покоях. Или, самое позднее, это случилось, когда она переступила порог дома в своей лёгкой курточке, припорошенной снегом, обворожительно улыбнулась и произнесла со своим дивным акцентом: «Bonsoir, monsieur»...
Набравшись мужества, я встал с кресла и твёрдо заговорил:
– Софи, пожалуйста, исполните одну мою просьбу, какой бы странной она вам ни показалась.
Озадаченная моим тоном, Софи положила на прежнее место шпагу и повернулась ко мне.
– Смотря какая будет просьба, – заметила она. – Если вы предложите переспать, то... Хотя нет. Эта просьба не показалась бы мне странной. Нахальной – да. Но ни капельки не странной.
– Речь не об этом, – торопливо сказал я, но боюсь, что моё лицо выражало живейший интерес к затронутой теме.
– А о чём? Что я должна сделать?
– Немедленно садитесь в флайер и отправляйтесь к своему тестю. Он у себя на вилле, где-то в Монако. Знаете где?
– Знаю. Но...
– Никаких «но»! – Я резко, почти грубо, взял её за плечи. – Либо вы сейчас же улетаете, либо я за себя не отвечаю. Понятно?
Я отпустил Софи, и она испуганно попятилась. Похоже, мой взгляд был слегка жутковат – а может, и не слегка. Я сам далеко не был уверен, что это лишь пустая угроза. Сначала я собирался сообщить Софи, что Морис жив, но потом как представил, что она, после недоверчивых расспросов, станет радоваться у меня на глазах, да ещё от избытка счастья бросится мне на шею... вот тогда и озверел!
Я сделал шаг вперёд, Софи снова отступила.
– Хорошо, – сказала она. – Хорошо, сейчас я улетаю. Только сначала свяжусь с Франсуа...
– Свяжетесь в флайере! – рявкнул я и сделал ещё один шаг.
Софи вздохнула и взяла с кресла свою куртку.
– Ладно, договорились. – После секундных колебаний она робко подступила ко мне и чмокнула меня в щеку. – До свидания, Эрик Брендон. Извините, если я вас спровоцировала, но... Я ещё не сказала «нет».
И боясь, что её последние слова послужат для меня сигналом к действию, Софи быстро выбежала из холла. Затем громко хлопнула входная дверь.
Я наблюдал в окно, как Софи, надевая на ходу куртку, подошла к флайеру, немного постояла в нерешительности, потом оглянулась, увидела меня и помахала мне рукой. Впоследствии, вспоминая о ней, я часто представлял её именно такой – на освещённой посадочными огнями заснеженной площадке возле флайера, с поднятой в прощальном жесте рукой и с развевающимися на ветру волосами... Наконец Софи забралась внутрь, задвинула за собой прозрачную дверцу, затем флайер плавно поднялся и так же плавно устремился вдаль, пока не исчез в ночной мгле.
Прощай, Софи... До свидания. Ты разбила мне сердце и улетела к Морису, которого всё ещё любишь. Но у нас впереди долгая жизнь – ты даже не подозреваешь, насколько долгая. Когда-нибудь мы возобновим наш сегодняшний разговор. Но это будет нескоро. А пока прощай, Софи... До свидания.
Морис... Ты мне друг, но теперь ты мой соперник. Я не желаю тебе зла, живи долго и счастливо... если сможешь. У меня хватило порядочности не воспользоваться тем, что Софи считает тебя погибшим, однако я сильно сомневаюсь, что мне достанет благородства не вмешиваться в твою личную жизнь. Ты хороший парень, жена любит тебя, и мне трудно будет разрушить твой брак. Тем не менее я попытаюсь – хотя не уверен, что моя попытка не обернётся для всех нас троих мучительной пыткой. Извини, Морис...
Радка... Над нашей любовью с самого начала довлел рок. Против нас было всё – наша молодость, соперничество между нашими Домами, глупость твоего брата Зорана, самодурство твоего деда, моя гордыня. Смерть Ладислава сокрушила разделявшие нас преграды, но на их месте образовалась бездонная пропасть, а мы оказались по разные её стороны... Что ж, быть по тому. Извини, дорогая. Прости, если можешь. Прощай...
Я вздохнул, отошёл от окна и достал из кармана блокнот. Благодарение Митре, я не записал координаты этого мира, целиком полагаясь на свою память, а остальные заметки были вполне невинны по содержанию. Даже если деятели из Звёздной Палаты тщательно изучали мой блокнот в надежде обнаружить хоть что-то, проливающее свет на гибель Ладислава, вряд ли их заинтересовал внушительный перечень номерных банковских счетов или список членов правления какой-то там корпорации «Авалон». А если и заинтересовал, то откуда им знать, в котором из миров эти счета действительны, где искать тех самых членов правления и в каком именно Нью-Йорке проживает Антон Стоич.
Вот с этого самого Стоича я и решил начать. По всей видимости, как раз сейчас он готовится закрыть свой офис, предвкушая приятный вечер в кругу семьи, и не ожидает, что к концу рабочего дня к нему нагрянет личный представитель самого загадочного из его клиентов, Пита Мердока. Забудь, Антон, о приятном вечере – тебя ждут великие дела.
Я мельком взглянул в зеркало и подумал, что Стоич, небось, примет меня за одного из мальчиков Пита. Проклятый Кевин! Почему бы ему, разнообразия ради, хоть разок не притвориться нормальным человеком? Так нет же! Вестимо – извращенец...
* * *
В «домик в Альпах» я вернулся лишь на рассвете с приятным чувством хорошо выполненной работы. В правом кармане моего пиджака лежала пачка наличных на текущие расходы, а в новом бумажнике из натуральной крокодиловой кожи – десяток кредитных карточек на предъявителя. Кроме того, в токийском отделении Транснационального банка я при содействии Антона Стоича открыл счёт на имя Эрика Брендона, уроженца далёкой и экзотической планеты Лендлайт. А вдобавок ко всему, на это же имя был задепонирован внушительный пакет акций разных компаний, которые Стоич скупил для Кевина, но ещё не успел оформить их на фиктивных держателей. Признаться, меня потрясли масштабы деятельности кузена – а ведь это была лишь вершина айсберга.
Теперь я прочно стоял на ногах в этом мире; однако в данный момент меня здорово покачивало от усталости и сильно клонило ко сну. По этой причине я был немного рассеян и не сразу обнаружил присутствие в доме постороннего человека.
Он сидел в кресле в углу холла и держал в левой руке наполовину скуренную сигару, от которой в помещении распространялся ароматный, но немного едкий дым. Это был крупный, коренастого телосложения мужчина лет пятидесяти, со светлыми волосами и стального оттенка серыми глазами. За мягкими чертами его чуть ли не благообразного лица угадывалась сильная, целеустремлённая натура.
На моё появление он отреагировал спокойно, без малейшего намёка на испуг, а скорее с любопытством, как будто я продемонстрировал перед ним новый фокус.
Он неторопливо стряхнул пепел с сигары в пепельницу, поднялся с кресла и произнёс:
– Даже если я не поверил удивительному рассказу Мориса, ваш трюк развеял мои последние сомнения. Очень, очень эффектно.
– Так вы месье Франсуа де Бельфор? – осведомился я.
– Угадали, – кивнул Бельфор-старший. – А вы, как я понимаю, тот самый Эрик из Света?
– Точно.
Он подошёл ко мне ближе и протянул руку:
– Приятно с вами познакомиться.
– Мне тоже, – сказал я, и мы обменялись рукопожатиями. – Значит, Морис вам всё рассказал?
– Да. И самое странное, что я ему сразу поверил. Хотя по натуре я скептик и привык подвергать сомнению даже очевидные факты, но внезапное появление Мориса застало меня врасплох. Это вы надоумили его совершить кавалерийский наезд?
– Нет, это была его инициатива. Я как раз наоборот – предлагал ему для начала связаться с вами.
Бельфор-старший хмыкнул:
– Что ж. Как видно, за полтора года отсутствия Морис начал кое-что смыслить в практической психологии. Беседуя с ним, я не мог отделаться от впечатления, что он повзрослел как минимум лет на пять, а то и на все десять.
– Оно и понятно, – заметил я. – За эти полтора года Морис многое пережил. А кстати, где он сейчас?
– С женой. – Франсуа де Бельфор улыбнулся, и его добродушная улыбка почему-то вызвала у меня раздражение. – Празднуют воссоединение семьи. Морис несколько раз пытался связаться с вами, но вы не отвечали, поэтому он попросил меня передать вам свои извинения и сказать, что освободится лишь после обеда. Вы же понимаете – как-никак, полтора года разлуки с любимым человеком.
– Да, конечно. Понимаю.
Я с трудом вымучил улыбку, долженствующую выражать это самое понимание, и, заложив судорожно сжатые в кулаки руки в карманы пиджака, прошёлся по комнате. Мысль о том, что сейчас Морис и Софи спят в одной постели, сводила меня с ума. А ведь это только начало! То ли ещё будет...
Бельфор-старший с неослабевающим интересом наблюдал за мной. Ясное дело – для него я был неким экзотическим существом, лишь внешне похожим на человека. С подобной реакцией я сталкивался неединожды.
И кстати, о птичках. Насчёт похожести. Морис ни капельки не был похож на своего отца – или того, кого считает своим отцом. Не этим ли объясняется его резкая реакция на моё предположение, что замок в двери считывает структуру ДНК?..
На сей раз я не допустил такой промашки, как с Софи, и воздействовал на него заклятием обычной мощности.
Никакой реакции не последовало. Впрочем, иного я не ожидал. Если бы и Франсуа де Бельфор оказался колдуном, впору было бы повеситься. Законы вероятности и так взбесились, что дальше некуда. Слишком много совпадений – до того много, что в здравом уме поверить в них невозможно...
Между тем Бельфор подступил к дивану и взял в руки шпагу. Но заговорил он не о ней:
– Если не ошибаюсь, сейчас вы подумали, что, быть может, Морис не мой сын.
Это был не вопрос, а констатация факта. Я смутился:
– Ну... По правде сказать...
– Так вот, вы совершенно правы. Я не родной отец Мориса.
Внезапно Грейндал вырвалась из рук Бельфора и выскользнула из ножен. Её клинок угрожающе засиял. Затем она дрогнула, клинок потускнел, и какая-то чуждая сила грубо швырнула её в противоположный конец холла.
Озадаченный странным поведением шпаги, я поначалу не обратил внимания на стремительные перемены, происходившие с внешностью Бельфора. Когда я наконец спохватился, трансформация уже завершилась.
Повсюду вокруг меня царила мощь Хаоса, а передо мной стоял высокий стройный темноволосый мужчина, очень похожий на дядю Артура. Но это не был Артур!
Я мгновенно узнал его, хотя прежде видел только его портрет.
– Александр!..
Он наградил меня гадкой ухмылкой:
– Вот и отлично, нет нужды представляться. Что же ты молчишь, племянничек? Не рад встрече с дядюшкой? Ай-ай-ай, как это невежливо с твоей стороны!
Я попытался дотянуться до Формирующих, но Александр остановил меня. Он не применял никакого колдовства, а просто огрел меня кулаком по голове.
Прежде, чем потерять сознание, я успел подумать, что законы вероятности вовсе не свихнулись. Просто им до чёртиков надоело управлять этим сумасшедшим миром, и они ушли в бессрочный отпуск...
23. КЕВИН
Открытие очередной сессии Национального Собрания Астурии состоялось на два часа позже назначенного времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Вы так и не уладили ваши недоразумения?
– Не успели. Тогда я понятия не имела, что делаю всё не так. А Морис молчал, поскольку был уверен, что я выхожу за него против собственной воли, из одного чувства благодарности за своё освобождение. – Она коротко рассмеялась, как я подозреваю, чтобы подавить всхлипыванье. – Бедняга так и умер, считая себя подлецом... Если бы можно было повернуть время вспять!..
«В твоём случае можно, – без особого энтузиазма подумал я. – Если не повернуть время вспять, то исправить былые ошибки...»
Между тем Софи легко вскочила с кресла (её слабость, отчасти развязавшая ей язык, видимо, уже миновала) и подошла к дивану, где лежали сумки с моими и Мориса вещами. Разумеется, её внимание в первую очередь привлекла Грейндал.
– Вот это да! – сказала она, взяв шпагу в руки. – Какая тяжёлая! Небось настоящая, боевая, не из тех бутафорий, с которыми щеголяют придворные олухи в Версале. Ваша, не так ли?
– Фамильная реликвия, – ответил я.
Софи стояла, повернувшись ко мне боком, и я откровенно любовался её изящным профилем. Предупреждение, что она немножко «эта» нисколько не отпугнуло меня. Общаясь с крошкой Ди и Браном Эриксоном, которые на все сто процентов «эти», я убедился, что «эти» – такие же люди, разве что со странностями. Ну а «немножко», тем более у женщин, вообще не считается.
Ещё я думал о том, что в самом начале свалял дурака. Нужно было сразу, как только Софи представилась, сказать: «Очень мило, мадам. Кстати, вы всего лишь на пять минут разминулись со своим мужем»... Впрочем, боюсь, и тогда было поздно. Анализируя свои чувства, я пришёл к выводу, что втрескался ещё в невесту на экране, которая раздевалась перед зеркалом в брачных покоях. Или, самое позднее, это случилось, когда она переступила порог дома в своей лёгкой курточке, припорошенной снегом, обворожительно улыбнулась и произнесла со своим дивным акцентом: «Bonsoir, monsieur»...
Набравшись мужества, я встал с кресла и твёрдо заговорил:
– Софи, пожалуйста, исполните одну мою просьбу, какой бы странной она вам ни показалась.
Озадаченная моим тоном, Софи положила на прежнее место шпагу и повернулась ко мне.
– Смотря какая будет просьба, – заметила она. – Если вы предложите переспать, то... Хотя нет. Эта просьба не показалась бы мне странной. Нахальной – да. Но ни капельки не странной.
– Речь не об этом, – торопливо сказал я, но боюсь, что моё лицо выражало живейший интерес к затронутой теме.
– А о чём? Что я должна сделать?
– Немедленно садитесь в флайер и отправляйтесь к своему тестю. Он у себя на вилле, где-то в Монако. Знаете где?
– Знаю. Но...
– Никаких «но»! – Я резко, почти грубо, взял её за плечи. – Либо вы сейчас же улетаете, либо я за себя не отвечаю. Понятно?
Я отпустил Софи, и она испуганно попятилась. Похоже, мой взгляд был слегка жутковат – а может, и не слегка. Я сам далеко не был уверен, что это лишь пустая угроза. Сначала я собирался сообщить Софи, что Морис жив, но потом как представил, что она, после недоверчивых расспросов, станет радоваться у меня на глазах, да ещё от избытка счастья бросится мне на шею... вот тогда и озверел!
Я сделал шаг вперёд, Софи снова отступила.
– Хорошо, – сказала она. – Хорошо, сейчас я улетаю. Только сначала свяжусь с Франсуа...
– Свяжетесь в флайере! – рявкнул я и сделал ещё один шаг.
Софи вздохнула и взяла с кресла свою куртку.
– Ладно, договорились. – После секундных колебаний она робко подступила ко мне и чмокнула меня в щеку. – До свидания, Эрик Брендон. Извините, если я вас спровоцировала, но... Я ещё не сказала «нет».
И боясь, что её последние слова послужат для меня сигналом к действию, Софи быстро выбежала из холла. Затем громко хлопнула входная дверь.
Я наблюдал в окно, как Софи, надевая на ходу куртку, подошла к флайеру, немного постояла в нерешительности, потом оглянулась, увидела меня и помахала мне рукой. Впоследствии, вспоминая о ней, я часто представлял её именно такой – на освещённой посадочными огнями заснеженной площадке возле флайера, с поднятой в прощальном жесте рукой и с развевающимися на ветру волосами... Наконец Софи забралась внутрь, задвинула за собой прозрачную дверцу, затем флайер плавно поднялся и так же плавно устремился вдаль, пока не исчез в ночной мгле.
Прощай, Софи... До свидания. Ты разбила мне сердце и улетела к Морису, которого всё ещё любишь. Но у нас впереди долгая жизнь – ты даже не подозреваешь, насколько долгая. Когда-нибудь мы возобновим наш сегодняшний разговор. Но это будет нескоро. А пока прощай, Софи... До свидания.
Морис... Ты мне друг, но теперь ты мой соперник. Я не желаю тебе зла, живи долго и счастливо... если сможешь. У меня хватило порядочности не воспользоваться тем, что Софи считает тебя погибшим, однако я сильно сомневаюсь, что мне достанет благородства не вмешиваться в твою личную жизнь. Ты хороший парень, жена любит тебя, и мне трудно будет разрушить твой брак. Тем не менее я попытаюсь – хотя не уверен, что моя попытка не обернётся для всех нас троих мучительной пыткой. Извини, Морис...
Радка... Над нашей любовью с самого начала довлел рок. Против нас было всё – наша молодость, соперничество между нашими Домами, глупость твоего брата Зорана, самодурство твоего деда, моя гордыня. Смерть Ладислава сокрушила разделявшие нас преграды, но на их месте образовалась бездонная пропасть, а мы оказались по разные её стороны... Что ж, быть по тому. Извини, дорогая. Прости, если можешь. Прощай...
Я вздохнул, отошёл от окна и достал из кармана блокнот. Благодарение Митре, я не записал координаты этого мира, целиком полагаясь на свою память, а остальные заметки были вполне невинны по содержанию. Даже если деятели из Звёздной Палаты тщательно изучали мой блокнот в надежде обнаружить хоть что-то, проливающее свет на гибель Ладислава, вряд ли их заинтересовал внушительный перечень номерных банковских счетов или список членов правления какой-то там корпорации «Авалон». А если и заинтересовал, то откуда им знать, в котором из миров эти счета действительны, где искать тех самых членов правления и в каком именно Нью-Йорке проживает Антон Стоич.
Вот с этого самого Стоича я и решил начать. По всей видимости, как раз сейчас он готовится закрыть свой офис, предвкушая приятный вечер в кругу семьи, и не ожидает, что к концу рабочего дня к нему нагрянет личный представитель самого загадочного из его клиентов, Пита Мердока. Забудь, Антон, о приятном вечере – тебя ждут великие дела.
Я мельком взглянул в зеркало и подумал, что Стоич, небось, примет меня за одного из мальчиков Пита. Проклятый Кевин! Почему бы ему, разнообразия ради, хоть разок не притвориться нормальным человеком? Так нет же! Вестимо – извращенец...
* * *
В «домик в Альпах» я вернулся лишь на рассвете с приятным чувством хорошо выполненной работы. В правом кармане моего пиджака лежала пачка наличных на текущие расходы, а в новом бумажнике из натуральной крокодиловой кожи – десяток кредитных карточек на предъявителя. Кроме того, в токийском отделении Транснационального банка я при содействии Антона Стоича открыл счёт на имя Эрика Брендона, уроженца далёкой и экзотической планеты Лендлайт. А вдобавок ко всему, на это же имя был задепонирован внушительный пакет акций разных компаний, которые Стоич скупил для Кевина, но ещё не успел оформить их на фиктивных держателей. Признаться, меня потрясли масштабы деятельности кузена – а ведь это была лишь вершина айсберга.
Теперь я прочно стоял на ногах в этом мире; однако в данный момент меня здорово покачивало от усталости и сильно клонило ко сну. По этой причине я был немного рассеян и не сразу обнаружил присутствие в доме постороннего человека.
Он сидел в кресле в углу холла и держал в левой руке наполовину скуренную сигару, от которой в помещении распространялся ароматный, но немного едкий дым. Это был крупный, коренастого телосложения мужчина лет пятидесяти, со светлыми волосами и стального оттенка серыми глазами. За мягкими чертами его чуть ли не благообразного лица угадывалась сильная, целеустремлённая натура.
На моё появление он отреагировал спокойно, без малейшего намёка на испуг, а скорее с любопытством, как будто я продемонстрировал перед ним новый фокус.
Он неторопливо стряхнул пепел с сигары в пепельницу, поднялся с кресла и произнёс:
– Даже если я не поверил удивительному рассказу Мориса, ваш трюк развеял мои последние сомнения. Очень, очень эффектно.
– Так вы месье Франсуа де Бельфор? – осведомился я.
– Угадали, – кивнул Бельфор-старший. – А вы, как я понимаю, тот самый Эрик из Света?
– Точно.
Он подошёл ко мне ближе и протянул руку:
– Приятно с вами познакомиться.
– Мне тоже, – сказал я, и мы обменялись рукопожатиями. – Значит, Морис вам всё рассказал?
– Да. И самое странное, что я ему сразу поверил. Хотя по натуре я скептик и привык подвергать сомнению даже очевидные факты, но внезапное появление Мориса застало меня врасплох. Это вы надоумили его совершить кавалерийский наезд?
– Нет, это была его инициатива. Я как раз наоборот – предлагал ему для начала связаться с вами.
Бельфор-старший хмыкнул:
– Что ж. Как видно, за полтора года отсутствия Морис начал кое-что смыслить в практической психологии. Беседуя с ним, я не мог отделаться от впечатления, что он повзрослел как минимум лет на пять, а то и на все десять.
– Оно и понятно, – заметил я. – За эти полтора года Морис многое пережил. А кстати, где он сейчас?
– С женой. – Франсуа де Бельфор улыбнулся, и его добродушная улыбка почему-то вызвала у меня раздражение. – Празднуют воссоединение семьи. Морис несколько раз пытался связаться с вами, но вы не отвечали, поэтому он попросил меня передать вам свои извинения и сказать, что освободится лишь после обеда. Вы же понимаете – как-никак, полтора года разлуки с любимым человеком.
– Да, конечно. Понимаю.
Я с трудом вымучил улыбку, долженствующую выражать это самое понимание, и, заложив судорожно сжатые в кулаки руки в карманы пиджака, прошёлся по комнате. Мысль о том, что сейчас Морис и Софи спят в одной постели, сводила меня с ума. А ведь это только начало! То ли ещё будет...
Бельфор-старший с неослабевающим интересом наблюдал за мной. Ясное дело – для него я был неким экзотическим существом, лишь внешне похожим на человека. С подобной реакцией я сталкивался неединожды.
И кстати, о птичках. Насчёт похожести. Морис ни капельки не был похож на своего отца – или того, кого считает своим отцом. Не этим ли объясняется его резкая реакция на моё предположение, что замок в двери считывает структуру ДНК?..
На сей раз я не допустил такой промашки, как с Софи, и воздействовал на него заклятием обычной мощности.
Никакой реакции не последовало. Впрочем, иного я не ожидал. Если бы и Франсуа де Бельфор оказался колдуном, впору было бы повеситься. Законы вероятности и так взбесились, что дальше некуда. Слишком много совпадений – до того много, что в здравом уме поверить в них невозможно...
Между тем Бельфор подступил к дивану и взял в руки шпагу. Но заговорил он не о ней:
– Если не ошибаюсь, сейчас вы подумали, что, быть может, Морис не мой сын.
Это был не вопрос, а констатация факта. Я смутился:
– Ну... По правде сказать...
– Так вот, вы совершенно правы. Я не родной отец Мориса.
Внезапно Грейндал вырвалась из рук Бельфора и выскользнула из ножен. Её клинок угрожающе засиял. Затем она дрогнула, клинок потускнел, и какая-то чуждая сила грубо швырнула её в противоположный конец холла.
Озадаченный странным поведением шпаги, я поначалу не обратил внимания на стремительные перемены, происходившие с внешностью Бельфора. Когда я наконец спохватился, трансформация уже завершилась.
Повсюду вокруг меня царила мощь Хаоса, а передо мной стоял высокий стройный темноволосый мужчина, очень похожий на дядю Артура. Но это не был Артур!
Я мгновенно узнал его, хотя прежде видел только его портрет.
– Александр!..
Он наградил меня гадкой ухмылкой:
– Вот и отлично, нет нужды представляться. Что же ты молчишь, племянничек? Не рад встрече с дядюшкой? Ай-ай-ай, как это невежливо с твоей стороны!
Я попытался дотянуться до Формирующих, но Александр остановил меня. Он не применял никакого колдовства, а просто огрел меня кулаком по голове.
Прежде, чем потерять сознание, я успел подумать, что законы вероятности вовсе не свихнулись. Просто им до чёртиков надоело управлять этим сумасшедшим миром, и они ушли в бессрочный отпуск...
23. КЕВИН
Открытие очередной сессии Национального Собрания Астурии состоялось на два часа позже назначенного времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63