Не хватало ещё избиения младенцев...
Младенцы... Сколько их погибло в огне ядерной катастрофы!..
И не только младенцев...
Шесть миллиардов мужчин, женщин, стариков, детей...
– Будь ты проклят! – выкрикнул Морис, немного оправившись от испуга. – Преступник! Негодяй!
– Заткнись, козявка, – беззлобно проворчал Ладислав, возвращаясь на своё место с новой бутылкой виски.
– Пусть я козявка, ладно, – сказал Морис. Он отчаянно брыкался на диване, но встать не мог. – Зато ты чудовище!
– Ты прав, я чудовище, – не стал возражать Ладислав.
Он развалился в кресле, поднёс к губам горлышко бутылки и запрокинул голову. Виски с бульканьем устремилось в его рот, часть жидкости выплёскивалась наружу и по подбородку и шее стекала на грудь. Зрелище было столь жалким и отвратительным, что я невольно поморщился.
– Зачем ты это сделал? – спросил я тихо, но голос мой дрожал от гнева.
Ладислав рыгнул и вытер рукавом лицо.
– А что мне оставалось делать?
– Чёрт! Прежде всего, посоветоваться со мной.
– Вот-вот. И ты уговорил бы меня поискать другой выход.
– Ясное дело!
– Но ни хрена бы у нас не получилось. Конец был бы всё тот же – уничтожение. Компьютерные сети, это такая скверная штука... – Ладислав начал противно икать. – Они вмиг разнесли заразу... повсюду... Это смертный приговор... без права помилования. А я... я не хотел, чтобы за это взялись другие. Я постарался... я сделал, что мог, чтобы люди меньше страдали. Многие даже не поняли... что погибли...
– Боже! – прошептал за моей спиной Морис. – Упаси мой мир от таких «гуманистов».
Тут у меня возникло страшное подозрение.
– А как же космическая цивилизация? – осторожно спросил я. – Ведь там ситуация посложнее, а мы собирались...
– Плевал я на космическую цивилизацию! – перебил меня Ладислав. – Пусть с ней разбираются другие. Пусть ищут её, а когда найдут... пусть разбираются.
– Ты уже с кем-нибудь говорил?
Ладислав пьяно затряс головой:
– Ну нет, дружок! От этого тебе не отвертеться. Мы вместе сообщим о нашем открытии и разделим ответственность на двоих.
– Ответственность за что? За уничтожение Земли Юрия Великого?
– Нет, за будущее уничтожение... И даже за уничтожения. А это... это целиком на моей совести...
Ладислав отхлебнул ещё виски, затем уронил на пол бутылку и вдруг горько зарыдал. По всей видимости, у него началась пьяная истерика.
– Как трогательно! – прокомментировал Морис. – Крокодиловы слёзы... Эрик, освободи меня. Клянусь, я убью этого мерзавца!
Но я не освободил Мориса, хотя соблазн натравить его на стремительно пьяневшего Ладислава был велик. Очень велик...
Ладислав с самого начала не собирался щадить космическую цивилизацию. Он ждал, когда я найду её, чтобы потом отдать на растерзание Домам, а взамен выпросить «прощение» для милой его сердцу Земли Юрия Великого. Меня же он всё это время водил за нос – а я, глупец, наивно полагал, что держу ситуацию под контролем!
Я решительно встал и вытащил из кресла рыдающего Ладислава. Он еле держался на ногах.
– Пошли, – сказал я.
– К-куда?
– Посмотрим на дело рук твоих.
– А может... может, не надо?
Не стерпев, я врезал по его пьяной физиономии.
– Надо. Обязательно.
...Я вернулся через два с половиной часа – уже без Ладислава. И тут моя память дала осечку. Сколько я ни напрягался, никак не мог вспомнить, что сказал в ответ на вопросительный взгляд Мориса.
Одно из двух. Либо:
«Надеюсь, Ладиславу не хватило ума оставить посмертное письмо».
Либо:
«Надеюсь, Ладислав не был так глуп, чтобы оставить посмертное письмо».
* * *
– Итак, Эрик из Света, – повторил председатель Звёздной Палаты с нотками нетерпения в голосе. – Что ты можешь сказать в своё оправдание?
В течение нескольких предшествующих минут я мучительно размышлял о том, откуда эти люди, кто бы они ни были, знают так непозволительно много о смерти Ладислава.
Проделки Хозяйки? Вряд ли. Судя по тому, что рассказывали о ней родные, это не в её духе. К тому же с того момента, как она прочла мои мысли, и до того, как меня схватили, прошло слишком мало времени, чтобы подготовить засаду. А засада была подготовлена заранее и хорошо продумана – классическая «мышеловка» с лежавшим без сознания Морисом в качестве приманки. И удар был точно рассчитан: перед тем как насторожиться и внутренне собраться, я на короткий миг растерялся и ослабил контроль – вот тогда меня и взяли. Операция прошла без сучка и задоринки.
Может быть, Ладислав оставил письмо? А если да, то кому? Не мифической же Звёздной Палате. Допустим, письмо прочли и заподозрили меня в убийстве Ладислава. Но в таком случае, зачем этот маскарад? Чтобы выудить признание? Глупо.
Тем не менее факт налицо – мне предъявлено обвинение. Кто эти люди, которые мнят себя моими судьями? Что им известно? Откуда? Как много?..
Вопросы, вопросы, вопросы... И все без ответа.
Решив, что в ногах правды нет, и вообще, наследнику престола не подобает стоять перед безликими самозванцами, я сел в кресло и небрежно закинул нога на ногу.
– Я не собираюсь оправдываться или опровергать ваши обвинения, – надменно произнёс я. Слава Митре, голос мой не дрогнул. – Ибо не признаю за вами право судить меня.
Не могу сказать наверняка, но, по-моему, председатель усмехнулся.
– Последнее нас меньше всего волнует, – ответил он, а остальные восемь человек дружно закивали в знак согласия с ним. – Сейчас ты целиком в нашей власти, а твоя участь в наших руках. Мы будем судить тебя вне зависимости от того, признаёшь ли ты за нами это право.
– Судить?! – фыркнул я. – Не смешите меня! Разве это суд? Давайте называть вещи своими именами – это судилище, это фарс. Вы прячете за масками свои лица, искажаете свои голоса... Вы просто насмешка над правосудием!
– Отнюдь, – спокойно возразил председатель. – Мы скрываем от тебя свои лица и искажаем голоса как раз по той причине, что вершим суд, а не устраиваем фарс. Наш суд тайный, но справедливый – мы можем осудить тебя, но можем и оправдать. На этот случай мы принимаем меры предосторожности, чтобы сохранить своё инкогнито. Теперь ты удовлетворён?
– Не совсем, – сказал я. – Ради чистого любопытства мне хотелось бы знать, кто из вас будет обвинять меня, а кто – отстаивать мою невиновность.
– Мы судьи, – последовал ответ. – Нам надлежит решить, виновен ты или нет. Мы вынесем коллективный вердикт на основании имеющихся у нас фактов. Разумеется, мы также учтём и то, что ты скажешь в свою защиту.
– Я не намерен оправдываться, – упрямо заявил я. – Так что вперёд, рассматривайте факты и выносите свой вердикт.
– Хорошо, – после короткой паузы произнёс председатель и повернул голову в сторону. – Свидетель, подойдите к суду.
Из темноты за спинами моих судей бесшумно возникла белая фигура. Она неторопливо обогнула полукруглый стол и остановилась у правого его края, повернувшись лицом к председателю и профилем ко мне.
Свидетель, как его назвали, (или свидетельница?) был одет в длинную бесформенную хламиду, идеально скрадывавшую фигуру и особенности походки. Лицо его скрывал такой же, как у остальных присутствующих, только белый, колпак с отверстиями для глаз и рта. Свидетель был среднего роста для мужчины и высокого для женщины – это, пожалуй, всё, что я смог определить. Ну, и ещё что он не хромал, не вилял бёдрами, не переваливался с ноги на ногу... да и то не наверняка.
– Я буду именовать вас просто свидетелем, – обратился к нему (или к ней) председатель, – поскольку вы единственный свидетель на этом процессе. Согласны?
– Да, ваша честь.
Как я и ожидал, голос свидетеля тоже был искажён и с равной вероятностью мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Судопроизводство велось на моём родном языке (очевидно, это было одним из правил Звёздной Палаты), и по тому, как тщательно свидетель произнёс «Да, ваша честь», я сделал вывод, что он не из Дома Света, но определить акцент из-за искажений не представлялось возможным.
– Свидетель, – продолжал председатель. – Вы уже принесли присягу в соответствии с законами и обычаями вашего Дома. Подтвердите это в присутствии обвиняемого.
Быстрый взгляд в мою сторону:
– Да, я подтверждаю.
– Вы знакомы с обвиняемым?
– Я знаю, кто он. Это Эрик Пендрагон, сын короля Брендона, принц Света и наследник престола.
– Вы были знакомы с ныне покойным принцем Ладиславом из Даж-Дома?
– Я знал его.
– Вы видели их вместе?
– Да, ваша честь.
– Когда это было в последний раз?
Ага! Вот сейчас он назовёт дату по своему календарю... Однако ответ меня разочаровал.
– Это было... если не ошибаюсь, на двести семнадцатый день сто тридцать шестого года от последнего Рагнарёка.
(Чёрт возьми! Отсчёт Основного потока...)
– А вы не ошибаетесь? – спросил председатель.
– Нет, теперь я точно уверен.
– Так, продолжайте.
– Я направлялся в... из одного места в другое и сделал остановку в мире ORTY-7428, более известном под именем Сумерки Дианы. Сразу скажу, что мой выбор был чисто случайным. Я не настолько хорошо знаком с принцем Эриком или принцессой Дианой из Сумерек, чтобы так просто заходить к ним в гости. Поэтому я не афишировал своего присутствия.
– Понятно. И что было дальше?
– Я видел, как принц Эрик и принц Ладислав вышли из дома на крыльцо. Принц Ладислав был пьян и рыдал.
– Вы уверены в этом?
– Что он рыдал, я видел собственными глазами. И даже слышал. А то, что он был пьян, я понял по его поведению. Кроме того, принц Эрик поддерживал его.
– А он не был избит? – спросил один из судей.
– Принц Ладислав? Не знаю. Следов побоев я не заметил.
– Однако у вас возникли подозрения?
– Я бы так не сказал, ваша честь. Скорее, я был озадачен.
– Поведением принца Ладислава?
– Да. И только поэтому, когда он и принц Эрик ушли в Туннель, я последовал за ними.
– Они вас не заметили?
– Полагаю, что нет.
– Вы проследили их маршрут до самого конца?
Свидетель утвердительно кивнул:
– Они вышли из Туннеля в мире MMXA-5073, иначе Земля Юрия Великого.
– И что вы увидели?
– Планету, которая превратилась в огромное радиоактивное пепелище. Впрочем, война ещё продолжалась, но это уже были предсмертные конвульсии обречённого мира.
– А что случилось потом?
Под куполом раздался громкий вздох свидетеля:
– Эрик из Света убил принца Ладислава.
– Как?
– С помощью заклятия, разрывающего синапсы головного мозга. Полагаю, смерть наступила мгновенно.
– От вас не требуется делать умозаключения, – заметил председатель. – Обвиняемый вправе опротестовать ваше утверждение о том, когда наступила смерть, в результате чего она наступила и наступила ли вообще.
Это было приглашение к перекрёстному допросу, но я его проигнорировал. У меня не было ни малейшего желания превращать судилище в шоу а-ля Перри Мейсон.
– Ладно, – сказал председатель. – И всё же, свидетель, я прошу вас придерживаться только фактов. Вы имели возможность осмотреть тело принца Ладислава?
– Нет, ваша честь. Сразу после того, как он был убит... то есть, когда мне показалось, что он убит, я тотчас скрылся.
– Почему?
– Ну... Не то, чтобы я испугался... хотя и это было, не стану скрывать. Куда больше я был потрясён происшедшим и... Впрочем, да, я испугался, что принц Эрик обнаружит моё присутствие, поэтому сбежал.
– А позже вы возвращались на место предполагаемого преступления?
– Нет, не возвращался. Первые дни никак не мог решиться, а потом услышал, что тело принца Ладислава найдено и что он якобы погиб от взрыва термоядерной бомбы.
– Вы кому-нибудь рассказывали о том, что произошло между обвиняемым и принцем Ладиславом из Даж-Дома?
– Только достопочтенному суду.
– Вы уверены, что обвиняемый воспользовался заклятием разрыва синапсов?
– В этом нет никаких сомнений. Заклятие было мощным, но не очень прицельным. Хотя я находился далеко, меня чуть не задело – благо я вовремя среагировал и защитился.
– А вы не думаете, что это заклятие было направлено и против вас?
– Уверен, что нет.
В дальнейшем допросе приняли участие все девять судей. Они, главным образом, уточняли предыдущие показания и, как ни странно, пытались запутать свидетеля, заставить его противоречить самому себе. Но сути дела это не меняло, в целом картина была ясна: я здорово влип, причём влип по нелепой случайности, которая зовётся неосмотрительностью.
Когда вопросы иссякли, председатель сказал:
– Следующий мой вопрос вынудит свидетеля делать умозаключения, поэтому обвиняемый вправе опротестовать его. – Он сделал паузу, но, так и не дождавшись реакции с моей стороны, продолжил: – Свидетель, как вы полагаете, обвиняемый воспользовался смертоносным заклятием хладнокровно или в состоянии аффекта?
Ответ был довольно лаконичен:
– По-моему, он был вне себя от ярости.
– У суда больше нет вопросов, – объявил председатель. – Обвиняемый, вы можете допросить свидетеля. Однако предупреждаю, что суд не допустит вопросов, направленных на установление его личности.
Первым моим порывом было послать и суд, и свидетеля к чёрту, но затем я передумал и решил кое-что для себя выяснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63